***
Вот уже три года в жизни Северуса не было деления на выходные и будни. Свою нынешнюю работу он неспешно делал каждый день, трудясь всё утро в лаборатории, а послеобеденное время, как правило, не подчинялось какому-либо заведённому распорядку. Раз в неделю он выбирался в Косой или в Лютный за ингредиентами, почти каждый день гулял пару часов на каком-нибудь безлюдном побережье, а также обдумывал будущую книгу — Кингсли ещё в прошлом году предложил ему написать монографию по изобретённым им когда-то заклинаниям, но теперь это отодвигалось на неопределённый срок из-за участия Снейпа в масштабной реформе Грейнджер. Да и сама необходимость подобной книги в данный момент ставилась Северусом под сомнение: если он напишет новые учебники по ЗОТИ, то непременно включит в них какую-то часть этих заклинаний (не тёмномагических, разумеется), и следующие поколения магов смогут вовсю использовать их. Теперь же шесть раз в неделю послеобеденное время он вынужден посвящать этой самой реформе, а значит, в его жизнь вернулись будни и выходные. Точнее, единственный выходной — воскресенье. Выполнив намеченный на сегодня план работы, Северус пообедал и расположился на диване в гостиной с чашкой кофе. Перемены, произошедшие с комнатой, неожиданно вдохновили его на аналогичные «подвиги», и вчера после ухода Грейнджер он за пару часов преобразил спальню, кабинет, кухню и прихожую. Обновляя интерьер, избавляясь от пыли и скопившегося хлама, Северус усилием воли приказал себе не думать ни о чём, кроме уборки. Но сейчас, расслабленно потягивая кофе, он всё же мысленно вернулся к тому, что произошло. А что, собственно, произошло? Её ноги. Да, ноги. Стройные, изящные, точёные… Мерлин, ну это же, в конце концов, нормально, когда мужчина обращает внимание на красивые женские ноги! Но он не просто обратил внимание на её ноги — позавчера он буквально не мог отвести от них глаз. А вчера вообще уподобился ловеласу Люциусу, которого женская красота всегда обезоруживала вплоть до полного размягчения мозга и потери ориентации в пространстве и времени, и один только её жест — поглаживание волос возле уха — сработал как спусковой крючок и заставил потерять контроль. И, если бы не курьер от Забини, неизвестно, чем бы это всё закончилось. Северус похолодел. А чем бы это закончилось? Неужели он смог бы окончательно потерять голову? Что за чушь? Конечно, нет. Но ведь эти три несчастные пуговицы на его сюртуке не сами собой расстегнулись. Это сделал он, поддавшись… Поддавшись чему? Северус совершенно по-маггловски смачно выругался вслух. Он пытается сейчас проанализировать крайне важные вещи, а вместо этого закапывается ещё больше в возникающих к самому себе вопросах. И это уже невозможно игнорировать — если всего только после пары встреч с Грейнджер он уже не вполне контролирует себя, то что будет дальше?***
— Ты выглядишь просто шикарно! — потрясённо выдохнула Джинни, когда Гермиона скинула плащ в прихожей. — Модель с обложки! — Спасибо. Располагайтесь, а я пошла варить кофе. Гермиона устремилась на кухню и достала турку, кофемолку и зёрна. Привычные движения успокаивали, а присутствие друзей дарило ощущение счастья. — Этот запах… — блаженно зажмурилась Джинни, входя в кухню. — Как же я соскучилась по твоему кофе! — Наслаждайся, — хозяйка ловко разлила по чашкам густую ароматную жидкость. — Вот теперь я готова к вопросам. Но прежде я хочу знать, как вы тут оказались? — Мы были в Норе, — появился в дверном проёме Гарри. — Джинни рассказала всем о Мироне, как ты и просила. Они там, конечно, все в шоке. Никто не понимает, зачем ты это сделала. — Но не волнуйся, я всем всё объяснила, — заверила подругу Джинни, потирая руки в предвкушении. — Ну давай, рассказывай, я сгораю от нетерпения! Какой он? Гермиона пожала плечами: — Ты не поверишь, но… обыкновенный, нормальный человек. Весь этот эпатаж, эта шелуха — для сцены, для публики. Мы как-то сразу перешли на «ты», — она задумалась, не видя разочарования на лице Джинни. — Что ещё? Поели, поговорили, потанцевали. — Святой Годрик, вы ещё и танцевали?! — Совсем немного, а потом они с Роуз ушли. Роуз — его невеста, она сидела вместе с Боссом за соседним столиком. — Она бы на него ещё поводок нацепила, — засмеялась Джинни. — Что, так сильно ревнует, что не отпускает никуда одного? — Так что всё-таки с этим Боссом? — вступил в беседу Поттер. — Он проводил меня, мы прошли пешком весь путь от Кенсингтон Парк Роуд, болтали, смеялись. — И, если я правильно понял, он рассчитывал на нечто большее? — Видимо, да. За секунду до вашего появления он попытался напроситься на чашечку кофе. — А ты что, дала ему для этого повод? — выпытывал Гарри. — Что ты пристал к ней? — вскинулась Джинни. — Даже если и так, что с того? Ей нужно заняться своей личной жизнью! — О нет… — простонала Гермиона, — никакой личной жизни сейчас, я к этому не готова. И потом, Босс… — Да я не имею в виду конкретно этого Босса, он тебе в отцы годится! — перебила её Джинни. — Я говорю о мужчинах в принципе. Ты должна выходить в люди, должна позволять за собой ухаживать. Надо расставаться с этой холостяцкой жизнью!***
Северус поморщился точно от зубной боли — он вдруг вспомнил, как настойчиво Поппи все эти годы призывала его расстаться с холостяцкой жизнью, а неделю назад даже всплакнула, пытаясь убедить его присмотреться к Грейнджер: «Признанная умница, таких больше нет. Симпатичная, молодая. Она от родителей сбежала замуж, да только что из этого могло выйти, когда не по любви? Да ещё и с магглом». И тут же в памяти всплыли слова Грейнджер: «Теперь я точно знаю — моё счастье здесь. Но абсолютно счастливой я смогу назвать себя только тогда, когда в моей жизни появится человек, с которым мне захочется просто быть собой». Северус встал и принялся мерить шагами гостиную. Какое ему до всего этого дело? Поппи завела свою шарманку давным-давно и уже просто не может остановиться, а до личного счастья Грейнджер ему совершенно точно нет никакого дела. Пусть живёт как хочет! Почему он вообще об этом думает?***
— А что со Снейпом? — полюбопытствовал Гарри. — Достаёт тебя? Гермиона ответила не сразу. Как сформулировать то, что произошло между ними вчера? И стоит ли вообще говорить им об этом? — Не особо, — уклончиво ответила она. — Я ни во что не вмешиваюсь и не задаю никаких вопросов. Он предельно чётко формулирует мысли, я конспектирую — всё. Джинни недоверчиво уставилась на неё: — Как это «всё»? Не придирается, не язвит, не унижает? — Понимаю, что в это трудно поверить, но — нет. — А в чём тогда заключается его месть? Просто в самом факте, что ты каждый день тратишь на него столько своего личного времени, да? Джинни не унималась и продолжала возмущаться, но Гермиона её больше не слушала. Она не просто вспомнила то мгновенное, почти фантастическое преображение Снейпа, а буквально кожей ощутила ту наэлектризованность, возникшую между ними вчера, и её снова бросило в жар. И тут она встретилась глазами с Гарри. Он смотрел на неё так, словно только что разгадал какую-то загадку и сам не мог поверить в это. — Гермиона, — тихо позвал он. — Что у вас там вообще происходит?***
И всё-таки что-то происходит. Что-то не так, как было раньше. Но что? Северус остановился и оглядел гостиную. Всё теперь было не так. С Грейнджер, неожиданно ставшей красивой женщиной с глубоким, пронзительным взглядом, сильной и хрупкой одновременно… С ним самим, переставшим вдруг контролировать себя в её присутствии… С этим бесконечно длящимся воскресеньем… С этим бесконечно длящимся одиночеством. И очень глупо, будучи превосходным легиллиментом и окклюментом и легко проникая в головы других людей, пытаться спрятать от самого себя собственные мысли.