Бесконечное лето

Руслан бежал, совершенно не смотря под ноги. Жаркое для майской погоды вечернее солнце слепило глаза, а пыль царапала слизистую, болезненно оседая на легких. Ноги не слушались, а на губах все еще был противный привкус крови. Безлюдное поле казалось бесконечным препятствием. Безумно хотелось уже оказаться среди деревьев, на берегу реки, и просто кричать в пустоту, раздирая себе голосовые связки. Лишь бы не чувствовать ничего: ни эмоций; ни боли; ни собственного тела; ни ненависти, испепеляющей изнутри все органы. Руслан Тушенцов ненавидел свое жалкое существование. Каждый день являлся повторением предыдущего с одним лишь изменением — желание выстрелить себе в лицо крепло быстрее, чем минутная стрелка на часах делала полный оборот. Старые кеды, насквозь пропитанные пылью и речной водой, до крови натирали ступни; джинсы, разодранные на коленках, свободно сидели на худых ногах, еле плетущихся по песку и траве; черная не по размеру футболка болталась на теле, словно на вешалке — все это было неотъемлемой частью существования Руслана, врастая уже в кожу. Точно так же, как и сигареты. Он слишком рано пристрастился к этой дряни, позволяя никотину медленно убивать себя. Да это, наверное, даже к лучшему, ведь жизнь — это просто бесконечная, безрадостная пытка. Сигареты хотя бы способны успокаивать больное сердце. Бежать уже нет сил, поэтому Руслан остановился, с трудом хватая воздух ртом. Осталось совсем немного, и он будет на месте — в тишине и одиночестве. В рюкзаке, по обыкновению покоящемся на плече, валялась смятая пачка любимых Marlboro. Резко остановившись, дрожащими руками Руслан достал одну сигарету, зажимая ее губами. Гнев уже начал отступать, уступая место какой-то безысходности и банальной истощенности. В висках пульсировала кровь, а в груди горело от быстрого бега, но было плевать. С трудом попав по язычку зажигалки, Руслан все-таки зажег ее и поднес к кончику сигареты. Едкий дым тут же заполнил легкие до предела, а с губ сорвался болезненный кашель. Прочистив горло и немного придя в себя с помощью нескольких затяжек, Руслан сплюнул скопившуюся во рту кровь и медленно пошел дальше. Он часто был счастлив, что живет в настолько маленьком городе. Из окна его квартиры как раз было видно поле, замыкающееся плотной полосой деревьев. Он всегда сбегал именно туда, а потом, преодолев какие-то жалкие пару километров, оказывался у реки — холодной, каменистой и сносящей все на своем пути. Солнце слишком сильно припекало, нагревая своими липкими лучами спину и ноги, заставляя ткань джинс неприятно липнуть к ногам. Все ощущения сейчас — это совокупность омерзения и боли, от чего хочется кричать еще сильнее, царапая себе руки и ребра ногтями. Наконец, Руслан дошел до деревьев, охраняющих реку по всему периметру. В лицо резко ударила свежесть, а ухо уловило едва различимый пока шелест реки. Парень ускорился. Сигаретный дым успокаивал, а тишина вокруг навевала настоящее умиротворение. Руки постепенно прекратили дрожать, а дыхание выровнялось, благодаря глубоким затяжкам. Природа дарила невероятное чувство облегчения. Руслан хотел раствориться прямо здесь, слиться в одно целое с этим маленьким миром, остаться навсегда в этом дне, лишь бы не возвращаться вечером домой. Но здесь он никому не был нужен, как, впрочем, и дома. Он везде был лишним. Очередная ссора с отчимом. Очередная драка с ним же и побег в никуда. Очередная прогулка у реки, потому что идти некуда. Руслан с трудом удерживал себя в этом мире, борясь с желанием пристрелить себя или отчима, а лучше сразу обоих. Отец умер за день до рождения, что отразилось на здоровье. Целый букет различных заболеваний (начиная от эпилепсии и синдрома Туретта и заканчивая непереносимостью лактозы) топил Руслана все сильнее с каждым годом, не позволяя стать обычным, таким же, как другие. Руслан не знает, почему мать не оставила его в роддоме. Не знает, зачем забрала его, а потом забила, заменив отчимом. Не знает, почему до сих пор его не сдали в детдом, позволяя жить в квартире. Руслан не знает, чем заслужил такое безразличие и всю боль. Ведь он не выбирал свою судьбу. Разве он виноват во всем, что с ним происходит? Но безразличие матери еще можно было вытерпеть, а вот с появлением отчима все покатилось по наклонной. Он все время срывался на нем, избивая до потери сознания. С годами Руслан научился отвечать тем же — дрался в ответ, оставляя такие же уродливые синяки на теле и лице ублюдка. Разбитые костяшки уже не успевали заживать, а на теле красовались множественные побои и в некоторых местах даже порезы. Руслан пытался скрывать все это под одеждой, прятать свои чувства за маской мудака и теряться в сигаретном дыме за школой. Никто из его «друзей», за исключением единственного близкого, не был в курсе реального положения дел, ведь он не интересовал их как человек. Руслан всем нужен был, пока он в состоянии запугать других и имеет какой-никакой авторитет отпетого хулигана в стенах школы. Разве кого-то интересует реальная душа подобного человека, как он? Река встретила Руслана громким журчанием воды и полнейшим одиночеством. Листья деревьев еще не успели пожелтеть под палящим летним солнцем, а трава дышала жизнью, отливая яркой зеленью. Солнечные лучи резко врезались в бегущую водную гладь и рассыпались сотней бликов по поверхности. Руслан улыбнулся кончиками губ, щурясь от подобных ярких вспышек. Бросив рюкзак на камни, он сделал пару шагов к воде и присел на корточки. Сигарета уже давно истлела, а в пальцах был зажат маленький окурок, который некуда было выбросить. Свободной рукой Руслан коснулся водной глади и с облегчением вздохнул. Пальцы обожгло холодом. Сердце постепенно успокаивалось, уже не ломая грудную клетку. Перед глазами уже не было пелены слез. Стряхнув воду с пальцев, Руслан вернулся к брошенному рюкзаку. Хотелось упасть прямо здесь и забыться на несколько часов в своих мыслях. Забыть о том, что он сегодня вновь был у директора; забыть о том, что на учебе ему с трудом ставят тройки, потому что учителям его банально жаль; забыть о том, что для матери он является сильнейшим разочарованием жизни; забыть на несколько минут о том, как круто было бы умереть. Руслан устало прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться лишь на журчании реки. Наверное, только ради этих минут стоит жить. Отдаленные крики птиц, шелест листьев и шум реки — истинное наслаждение. Из оцепенения Руслана выдернул очередной спазм всего тела. Синдром Туретта постоянно давал о себе знать: шея напрягалась, челюсть выезжала немного вперед, а зрачки закатывались за веки, оставляя лишь белую полоску глазных яблок; руки сводило судорогой; каждая мышца в теле давала сбой на несколько секунд. Руслан ненавидел себя в такие моменты. Ни один человек в школе не смел даже заикнуться о его тиках, потому что за подобное огреб бы на месте. Все видели эти слабости, но лишь молчали, делая вид, словно ничего не происходит. Руслан в глазах других был просто мудаком без души с какими-то врожденными болячками. В своих же глазах он был загнанным, жалким подростком, самоутверждающимся за счет слабых. Руслан резко присел на корточки, открывая карман рюкзака и закидывая туда окурок. Бедной сумке уже был не один год. Лямки почти оторваны, черный цвет давно выцвел и полинял, а все нашивки были либо надорваны, либо вообще потеряны. Но эта вещь была нереально дорога сердцу Руслана, поэтому он продолжал таскать его везде с собой. Внутри всегда валялись деньги, украденные у отчима, таблетки, сигареты, пара тетрадей, а также кое-какие вещи, на случай, если появится возможность не ночевать дома. Эдакий набор путешественника. Руслан застегнул молнию и закинул лямку на плечо. Он вновь подошел к реке, наклонился и зачерпнул в ладони воды. Нужно было хоть немного умыться: смыть с лица кровь, ненависть и отвращение, если это вообще было возможно. Наконец, освежившись и почувствовав себя определенно лучше, Руслан медленно поплелся вдоль берега. Пиная камушки и петляя мимо деревьев и кустов, он устало шел вперед, абсолютно не надеясь встретить хоть кого-нибудь на своем пути. В этих широтах лето наступало рано. Уже в мае стояла невыносимая жара, от которой можно было на стену лезть, до того было тяжело. Вот все люди и стекались к реке, в надежде охладиться и хорошо провести время. Но купальный сезон начинался в конце мая, а сейчас была лишь середина месяца. Слишком рано для любителей искупаться, поэтому Руслан мог в полной мере наслаждаться пустынной природой. Обогнув очередное дерево, он вышел на узкую тропинку, ведущую все дальше — вглубь веток и стволов. Ненависть к себе постепенно начала стихать, уже не разрастаясь ураганом внутри. Природа убаюкивала получше любого успокоительного. Руслан искренне надеялся, что когда-нибудь он сможет все поменять: уехать учиться в другой город, найти себе настоящих друзей, оставить позади весь кошмар своей жизни. Но сейчас все это казалось лишь призрачными надеждами, не имеющими ни единого шанса на существование. Он и не заметил, как вышел на открытое пространство. Береговая линия здесь резко уходила вверх, образуя сильный выступ над водой. С одного края можно было спокойно подойти к воде, а чем дальше по линии, тем выше становился берег. Все же природа — уникальная вещь. С разницей в несколько метров можно или спокойно войти в воду, или же прыгнуть с разбега в неизвестную пучину с огромной высоты. Идеальное место для того, чтобы утонуть здесь без надежды на спасение. Руслан усмехнулся собственным мыслям и уже было собирался остаться, как глазами зацепился за темный силуэт возле кустов на том самом выступе. Приглядевшись, Руслан понял, что там, свесив ноги, на земле сидит парень и, кажется, что-то рисует. Настроение моментально упало еще ниже. Только Руслан захотел побыть в одиночестве, как тут, на таком прекрасном месте, оказался кто-то чужой. Удрученно вздохнув, Руслан двинулся по направлению к силуэту, желая хотя бы понять, кто это. Район, в котором жил Руслан, был самым маленьким в городе, окруженный со всех сторон полем. Да даже сам город представлял собой просто сплошную травяную пустыню. Этот маленький, богом забытый провинциальный городок был одним из тех, где все друг друга знают. Поэтому Руслан был почти уверен, что сидящий на обрыве парень — его знакомый. Шум реки здесь был особенно ярким, поэтому за своим занятием художник и не заметил, что к нему кто-то сзади подходит. По мере приближения Руслан все ярче осознавал, что знает этого человека. Тот самый художник, у которого Руслан постоянно отбирает карандаши и портит ему скетчбуки. Тот самый, которого Руслан иногда ловит за школой и слегка поколачивает в собственное удовольствие. Тот самый художник, который, несмотря на все побои и насмешки, продолжает рисовать и с вызовом смотреть на обидчиков. — Онешко? — чересчур громко спросил Руслан, желая привлечь внимание. Одноклассник от неожиданности вздрогнул, резко оборачиваясь на голос. Непонимание на лице в одну секунду сменилось раздражением и удивлением. Он явно не был готов к такой встрече, да и желанием общаться с отпетым хулиганом тоже не горел. Дождавшись, когда Руслан подойдет ближе, тот коротко спросил: — Что? Руслан самодовольно хмыкнул, прекрасно понимая, что раздражает этого хорошего парня по имени Юлий Онешко. Не мальчик, а золото. Учителям нравится, девушкам из класса тоже. Хорошо учится, ходит в художественную школу, живет в приличной семье — ну ведь пример для подражания, разве нет? Руслана тошнило от одного лишь имени «Юлик», которое преследовало его чуть ли не с самого рождения. Этот парень был повсюду, влезая даже туда, где его не ждут. — Почему везде, куда я не приду, появляешься ты? — с максимальным отвращением выдавил из себя Руслан, надеясь, что сможет выплеснуть собственное плохое настроение на этого парня. — Не обязательно цепляться за меня каждый раз. Иди, куда шел, Тушенцов, — как можно спокойнее ответил Юлик, после чего отвернулся к собственному рисунку, не желая продолжать диалог. Подобное поведение было в новинку. Юлик никогда не огрызался в ответ. Руслан усмехнулся такой дерзости. Он резким движением кисти выхватил скетчбук из рук Юлика, заставляя последнего чуть ли не подавиться воздухом. Ладно в школе. Юлик понимал, что Тушенцов все это делает для поддержания собственного эго, но сейчас что ему понадобилось? — Жить надоело, Онешко? — процедил Руслан, заглядывая в карие глаза парня. Юлик тяжело вздохнул, после чего поднялся на ноги, оказываясь лицом к лицу с Русланом, черные глаза которого блестели то ли от недавних слез, то ли от желания ввязаться в очередной конфликт. И Руслан привык, что люди его ненавидят, что его считают отбросом. Он был уверен, что Юлик считает так же. После всего, что между ними было, было бы глупо ждать другую реакцию. Юлик скользнул взглядом по всему лицу Руслана, зацепившись за разбитую губу и очередной синяк на подбородке. — Знаешь, Тушенцов, если тебе так нравится драться, то вали к тому, кто избивает тебя регулярно. Я тебя и пальцем не трону, — усмехнулся Юлик, вновь с вызовом заглядывая в глаза Руслану. — Я же тебя сейчас покалечу. Не боишься за свое смазливое личико? — Ты меня не тронешь. Вне школы ты обычный придурок. — Я тебя урою, Онешко, — вскипал Руслан, чувствуя, что вся уверенность начала куда-то исчезать. Юлик никогда не дрался в школе. Когда его задевали или же силой затаскивали за ворота, он только защищался и никогда не срывался в ответ. Словно не хотел опускаться до уровня таких же. При этом он не боялся, не умолял оставить его, не плакал, когда его рисунки разрывали, поджигали, уродовали. Вся агрессия хулиганов, в основном, обрушивалась на его творчество, но Юлик, стиснув зубы, терпел. Нельзя было уподобляться этим уродам. Нужно было сохранять собственное достоинство. — Вперед. Бей, — вновь бесстрастно произнес Юлик, сделав шаг вперед и почти толкнув Руслана в грудь. — Ну чего же ты ждешь, Тушенцов? Или на сегодня тебе уже хватило? — прошипел Юлик, заметив, что оппонент сдает позиции. Руслан в полнейшем оцепенении попятился назад, вновь дергаясь всем телом и лишь крепче сжимая блокнот в руках. Перед глазами снова всплыл отчим, который бьет исподтишка, оставляя синяки на слишком видных местах. Сердце словно пронзило тысячами игл. Он вновь словно с обрыва сорвался в собственную пучину комплексов и невысказанности. Даже какой-то Юлик может сейчас его растоптать. Но почему? Неужели только в школе Руслан способен держаться смело? Или, может, сейчас просто не перед кем строить из себя крутого? — Ебнутый, — тихо бросил ругательство Руслан и, резко развернувшись, начал удаляться туда, откуда пришел. — Отдай блокнот! — выкрикнул Юлик, но следом не побежал. — Хер тебе в задницу, а не блокнот, — вновь огрызнулсчя Руслан и, показав на прощание средний палец, скрылся за деревьями. Он не знал, зачем ему несчастный блокнот. Он сам не до конца понимал, что вообще произошло. Одно он для себя осознал точно — сохранять образ крутого хулигана вне школы он не в состоянии. На душе вновь заскреблись кошки от воспоминаний всего дня. Вновь лицо исказилось в спазме. Руслан выглядит полнейшим ничтожеством в чужих глазах. Наверное, теперь Юлик и в школе сможет послать его, а значит, всей репутации придет конец. Да и разве не плевать? С недавних пор для Руслана слишком важным становится то, что происходит непосредственно в его жизни, а не то, каким он будет выглядеть в глазах своих одноклассников. Подходил к концу десятый класс. Впереди ждали летние каникулы, а затем сложный выпускной год. Руслан, почему-то, чувствовал, что вернется в новый учебный год другим человеком. Только что его маска с треском надкололась, готовясь вот-вот разбиться окончательно, являя миру настоящего Руслана Тушенцова — загнанного, уставшего, полностью погрязшего в ненависти к самому себе и своей родне подростка с комплексом неполноценности. Сплошное недоразумение. Медленными шагами Руслан доплелся до того места, откуда ушел. Он вновь скинул рюкзак на землю, а сам подошел вплотную к воде. Нехитрыми движениями ступней скинул кеды с ног, вставая оголенной кожей на холодные камни. В руке все еще был зажат блокнот. Руслан до этого всегда выбрасывал рисунки Юлика, даже не заглядывая в их содержимое, но сейчас, будучи в полном одиночестве, он захотел посмотреть, вспомнить детство, увидеть прогресс Юлика в рисовании. Река ведь его не осудит. Любые секреты, произнесенные здесь вслух, утонут в шуме быстрее, чем успеют прозвучать в воздухе. Опустившись на камни, Руслан вытянул уставшие ноги и окунул стопы в ледяную воду. Ощущения не из приятных. Если долго просидеть в такой воде, то однозначно можно простудиться. Но было откровенно плевать, поэтому он всеми силами попытался привыкнуть к холоду, который бы остудил все чувства глубоко внутри. И спустя несколько минут он все же смог свободно выдохнуть, окончательно промерзнув до самого кончика носа. Ледяными пальцами он начал листать страницы блокнота. В самом начале листы были сплошь усеяны карандашными набросками. Это были и мультяшные персонажи, и простые предметы и даже некоторые портреты одноклассников, в которых можно было угадать конкретных личностей. Руслан с удивлением продолжал изучать чужое творчество, с каждой новой страницей вспоминая отдельные моменты своей жизни. К середине блокнота линии эскизов становились все более четкими, уверенными в какой-то степени. Чувствовалось, что теперь наброски давались Юлику с легкостью. А ближе к концу начались рисунки акварелью. Вот изображение предметов на столе, вот вид из какого-то окна, а вот и незаконченный пейзаж, который рисовал Юлик, пока не пришел Руслан. В груди неприятно заныло. Он ведь знал, что на бумагу Юлик выливал все свои эмоции. Каждый рисунок словно дышал жизнью. Каждая линия словно была пропитана трепетом и любовью к своему делу, к творчеству. Руслан вновь начал листать блокнот обратно в начало, мысленно восхищаясь подобным. Сам он не умел ничего, разве что безгранично любил литературу. Наверное, это был единственный предмет, по которому у него стояла твердая пятерка, среди обилия троек. Руслан тяжело вздохнул и уже хотел было закрыть и убрать несчастную украденную вещь, как глаз зацепился за один интересный скетч. Это был череп козла. Вытянутый, красивый череп с длинными рогами. На фоне остальных рисунков он очень сильно выделялся своей мрачностью, какой-то пугающей аурой, да и вообще словно был не к месту здесь. Руслан даже не сразу поверил, что такой человек, как Юлик, мог нарисовать что-то такое ужасающее. Это было слишком завораживающе, слишком притягательно. Руслан не выдержал соблазна. Аккуратно, чтобы не повредить остальные страницы, он выдернул лист с черепом. Дотянувшись рукой до своего рюкзака, он, аккуратно свернув рисунок, положил его в какую-то тетрадь, а сам блокнот засунул в общий карман. «Нужно будет вернуть его Юлику», — пронеслось в голове Руслана, после чего он резко застегнул молнию, отбросив от себя все события дня, притянул к себе ноги и просто забылся в потоке собственных мыслей до самой ночи.