(don't) do friends

Дио Брандо

Завтрак был лёгким и состоял по большей части из овощей, а также яйца и тоста. За столом Дио то и дело ловил виноватые взгляды Джонатана. С одной стороны он чувствовал злорадство, но с другой стороны его раздражала щенячья физиономия Джонатана. — Дио, ты, наверное, хочешь напомнить мне о вознаграждении, — вдруг начал Джордж Джостар, когда подали чай. Дио посмотрел на него с наигранным удивлением. — Что Вы, лорд Джостар, я и не думал, — сказал он, сделав тон голоса выше, как он всегда говорил со взрослыми. На самом деле он уже давно проклинал Джорджа за то, что тот всё медлил с деньгами. Мысль о том, что Джордж Джостар забыл о них, и Дио придётся напоминать, унижаясь, словно он нуждался — хотя он действительно нуждался, — выводила его из себя. И ещё больше его бесила возможность того, что Джордж Джостар мог не забыть, а просто ждать, когда Дио сам ему напомнит, чисто чтобы посмотреть, как мальчик из бедной семьи лебезит перед ним. Догадался ли он? Знает ли этот проклятый старик, что я сын нищего алкаша? Выдаёт ли меня одежда? Выдаёт ли меня запах? Несмотря на принятую ванну? Выдаёт ли меня взгляд? Выдаёт ли меня осанка? Выдаёт ли меня… Эти мысли были у Дио в голове практически всегда, когда он взаимодействовал с кем-то, чьё финансовое положение было не таким плачевным, как его. Жалость, с которой на него смотрели одноклассники и учителя, когда в прошлой школе стала известна правда о нём, была гораздо хуже смеха. Смейтесь, сколько угодно, уродливые гиены, но не смейте смотреть на меня с жалостью! Как это унизительно, как это било по самолюбию Дио, как грубо втаптывало его гордость в грязь. Жалостливые взгляды, направленные на него, были хуже ножа. Поэтому Дио так злился на Джонатана. Джонатан такой весь хороший, того пожалею, этого пожалею! Аж блевать тянет. После завтрака лорд Джостар протянул Дио конверт. Сдерживая нетерпение, Дио спокойно взял его. Он старался выглядеть беспристрастно, однако, ему безумно хотелось вскрыть конверт прямо здесь и сейчас. — Благодарю Вас, лорд Джостар, это так великодушно с Вашей стороны, — Дио говорил самым признательным тоном, на которой только был способен. Он боялся, что начнет переигрывать, ведь эта эмоция была совсем несвойственной для него. — Я буду помнить о Вашей доброте. — Я только рад вознаградить того, кто проявил неравнодушие, сынок, — ответил Джордж Джостар вполне искренне, как показалось Дио. Тот даже проигнорировал столь неприятное ему «сынок», так он был возбужден, ощутив толщину конверта в своей руке. Его лицо сохраняло нейтральное выражение, однако глаза ярко горели. Дио держал конверт крепче, чем следовало бы. Он хотел выглядеть совершенно равнодушным, но он был всего лишь ребёнком, а ребёнок, которому дали много денег, вполне закономерно радуется. Выйдя из кабинета, Дио воссиял. Он чувствовал прилив сил. Всё его тело было наполнено энергией. Впервые за долгое время Дио чувствовал, что удача на его стороне. Оглянувшись по сторонам на предмет присутствия Джонатана, Дио сунул конверт за пазуху и поправил пиджак. Как же хорошо он себя чувствовал. Ощущение чистоты и сытости, а также радость от получения кругленькой суммы делали своё дело. Теперь всё будет иначе! Диего, я покажу тебе, что значит быть победителями по жизни! Однако радость Дио быстро была омрачена практически молниеносным осознанием. Едва завидев просторный коридор, увешанный экзотическими растениями, картинами и прочими дорогими цацками, Дио нахмурился. Сколько денег было в этом конверте? Спорим, для Джостаров это совершенно ничто. Эти деньги — мелочь для них. На такую же сумму они могли бы, скажем, поесть в ресторане. Или купить какую-нибудь безделушку. Верно, для них это ничего не значит. Словно дать попрошайке милостыню. Сущий пустяк. При мысли об этом Дио стиснул кулаки и закусил нижнюю губу, чувствовуя, как злость переполняет его. Он так радовался! Так радовался такой, по меркам Джостаров, мелочи! Мерзко! Глаза Дио горели ненавистью. Это было абсолютным унижением — приходить в такой восторг, получая что-то столь незначительное. Радоваться, словно дурак. Эти мысли крутились у него в голове, взращивая всё большую ненависть. Этот ублюдок Джордж Джостар наверное хохочет надо мной у меня за спиной, мол, этот жалкий мальчик из бедной семьи никогда таких денег не видел! Этот дряхлый урод! Не смей смотреть на меня свысока! Я ещё покажу тебе! Я буду восседать выше вас всех, а вы будете лизать мне ботинки! Чёртовы свиньи! Вот увидите! Дио стоял у окна, разглядывая двор и сад. Сколько всё это стоит? То, что было в конверте у Дио, то что заставило его трястись от предвкушения… сколь малую часть эта сумма составляла от состояния Джостаров? Вот так, получив вознаграждение, Дио почувствовал себя униженным. До тошноты униженным. Внезапно яркая, словно молния, мысль вспыхнула у него в голове. Я отниму всё, что у них есть! Не знаю, как, но я непременно заберу всё это у них! Я хочу видеть, как они унижаются! Я хочу, чтобы они мучались от боли в животе из-за голода! Я хочу, чтобы они стыдились места, где живут! Я хочу чтобы они сидели на коленях и застирывали вручную свои вещи в ледяной воде! Я хочу, чтобы они… Дио поднял взгляд на Джонатана, который, как оказалось, уже какое-то время стоял в проёме, не решаясь заговорить. — Дио? Джонатан неловко переминался с ноги на ногу и старался избегать встречаться взглядами с Дио. — В чём дело? Тебе интересно, сколько там? — поддразнил Дио. На самом деле ему было мерзко, ведь он понимал, что для Джонатана это мелочь. — Нет-нет, вовсе нет! Я просто… В общем… Я поздравляю тебя, ну, с этим, — пролепетал Джонатан. Было очевидно, что он хотел заговорить с Дио и отчаянно нуждался в поводе. — Что, думаешь, я тебе скажу «спасибо»? Здесь нет ничего такого, с чем меня нужно поздравлять, ясно?! — фыркнул Дио. Джонатан опустил голову, и его вид сделался ещё более виноватым. — Я просто хотел поговорить с тобой, пока мы не в школе, — начал он поникшим голосом. — О чём? — Дио спросил холодно, и в то же время вызывающе. — Ну… Тот район, откуда ты звонил. Как ты там оказался? — Джонатан немного осмелел. Очевидно, тяга к геройству придавала ему мужества. — Не твоё дело, — ответил Дио холодным, как лёд, тоном, делая акцент интонацией на каждом слове. — Но, Дио, если бы я мог как-то тебе помочь, я бы… — Мне не нужна твоя помощь, кретин! — разозлился Дио, чувствуя, как волосы встают дыбом от ярости. Он даже не задумался о том, что его голос стал слишком громким. Если бы кто-то ещё услышал его слова, то с хорошим отношением, ради которого Дио так старался, можно было бы распрощаться. Однако то, что Джонатан сейчас, сам того не понимая, давит прямо на болевые точки Дио, просто выбешивало второго. Джонатан увидел, как лицо Дио исказилось в презрении и ненависти. — Но почему?! — непонимающе воскликнул Джонатан. — Болван! — бросил Дио, толкнув Джонатана в грудь. Тот лишь слегка шелохнулся, но не упал. В конце концов, он был гораздо крепче Дио, ведь питался он лучше. — Я тебя ненавижу! Вот почему! Ясно? Ненавижу тебя! Джонатан почувствовал, как у него на глазах застыли слёзы, а горло сдавило, словно клещами. — Но ведь… мы… не может быть такого, Дио! Мы ведь вчера вместе домашку делали! Мы даже кровать делили! Скажи, почему ты так меня ненавидишь? Разве я сделал тебе чего плохого? — Джонатан не мог сдержать слёз. Они просто лились по его лицу сами собой. Увидев, на какие эмоции способен он вывести Джонатана, Дио ощутил садистское удовольствие, тёмное и тягучее, как смола. Это было то самое, чего Дио так не хватало — чувствовать власть над чем-то, над кем-то, над чьим-то разумом, над чьим-то сердцем. Дио лёгким шагом направился к Джонатану, на его лице сияла улыбка. Одноклассник отшатнулся, испугавшись такой резкой смены настроения. Дио это нисколько не смутило, он приблизился к Джонатану и властно положил руки ему на плечи. — Вытри слёзы, ДжоДжо, смотреть противно, — сказал он. — Ты мне не друг, пока наша сделка не закончится твоей победой, чего произойти просто не может. Даже не думай, что до того времени ты мог бы заставить меня считать иначе. Я ненавижу тебя, потому что ты чёртов слюнтяй. Вот почему. Джонатан был шокирован, неспособный вымолвить ни слова. Взгляд Дио по-прежнему был холодным и неприветливым, словно зимний вечер. Однако теперь на его лице красовалась хищная улыбка, отражающая очевидное наслаждение. Джонатан понял, что Дио игрался с ним. Ему было весело. Эта мысль одновременно раздосадовала его, разозлила, но и обрадовала. Пусть улыбка Дио и была злой, но она была посвящена Джонатану. И она была вполне искренней. Джонатан однако не мог ответить на эту улыбку. Ещё одной эмоцией, которую он сейчас чувствовал, был страх. Дио понемногу открывал завесу своего лицемерия, обнажая для Джонатана своё истинное лицо, свою душу. Настоящий Дио был преисполнен злобы, желчи и яда. Но среди всего этого Джонатан отчётливо видел боль и страх. Во взглядах Дио было нечто такое, что выдавало его. В его рваных движениях, когда ему казалось, что никто не смотрит. В его надломленном голосе, когда ему казалось, что никто не слышит. Дио очевидно страдал и боялся чего-то. Его израненное сердце никого к себе не подпускало. Джонатан чувствовал, что Дио нуждался в верном понимающем друге. И он готов был взять на себя эту роль. Пусть Дио только что открыто признался Джонатану в своей ненависти, однако Джонатан намеревался помочь Дио во что бы то ни стало. — Прости, Дио, — произнес Джонатан с печалью в голосе, отодвигая руку светловолосого мальчика и разворачиваясь. Он быстро ушёл, оставив Дио в лёгком замешательстве