Исправляя прошлое

Искра болела. Обе искры болели — и вместо обеих Проул чувствовал зияющую пустоту. Подгружалась память. Вспышка гнева, крик, разряд… боль. Где он? Что случилось с его спарком? Что случилось с Джаззом? Что случилось с Мезотуласом — это ведь он кричал? В лабораторном комплексе было необычно темно — только справа, за окном, светились белым далекие окна и слабо отсвечивали фонари вдоль трассы. Нет, понял Проул, присмотревшись. Это фальшивка. Иллюзия окна. Такие же фальшивые окна были в коридорах и холлах спаркариума, где маленького Чекпойнта учили общаться с ровесниками. Не научили. Он потерял Джазза, потерял их спарка. Проул лежал на ремплатформе — только на них такие фиксаторы лезут под руки неудобными выступами — и прислушивался к тупой боли внутри. Там, где формировалась новая искра, поселился непонятный зуд. Пахло энергоном. Проул любил Джазза, но тот всегда был чужим. Пусть когда-то давно Проул очень старался верить в обратное, в глубине искры он всегда это понимал. И не сказать, что Проул совсем, ни капли, не был виноват в том, что Джазз не захотел даже попрощаться. «Ты так и будешь молчать?» — уточнил Проул, уже уходя. «Прости», — улыбнулся Джазз. Проул не знал, как на это реагировать, и потому развернулся и пошел прочь. В полете до Кибертрона он все думал, что мог бы повести себя иначе. Не провоцировать этого десептикона, Дрифта-Дэдлока. Объяснить по пунктам, в чем тот ошибался. «Перевести стрелки», как выразился бы Джазз, и высказать все, что думал о великовозрастных маргиналах, отчаянно ищущих родню в первом подвернувшемся мехе. Ничего хорошего это о Дрифте не говорило, и Проул мог бы это доказать… если бы не чувствовал злость пополам с непривычной, отупляющей усталостью. Носительство давалось ему тяжело, но ради Джазза он мог бы, мог бы совершить над собой усилие… Он все пытался поймать взгляд Джазза за этим визором, будь тот проклят, и хотел пустить омыватель, как спарклинг. Проул так и не заставил себя записать прощальную речь и переслать ее Саундвейву при встрече. Или вне встреч, они ведь сразу договорились о безопасном для обоих канале связи. Может, это была глупая принципиальность, но важнее было то, что Проул почти не видел смысла в прощании. Если бы он уверен был, что Джаззу это нужно, что это не формальность, которую исполняют, потому что так принято… Пора было вставать с ремонтной платформы и возвращаться к реальности. Выяснить, что Проул успел расколотить, кроме монитора, например. Как он швырнул монитор в Мезотуласа, он еще помнил, но вот остальное… Должен ли он извиняться? По нормам приличия — да, разумеется. Нормы приличия всегда все усложняли. Если бы не они — наверное, Проул хоть что-нибудь бы ответил Дэдлоку. Осознание, что как-то реагировать на оскорбления какого-то отброса и вообще думать о них — ниже достоинства Проула, не помогало. Он все равно думал. Все эти дни. *** Бой за территории к востоку от Полигекса все еще продолжался — и Проул с Мезотуласом сидели в темноте почти полностью обесточенного здания. Пятьдесят девять часов Проул боролся за жизнь с собственным неактивированным спарклингом, а Мезотулас смог только погрузить его в глубокий медикаментозный оффлайн, потому что систем поддержки искры здесь, конечно же, не было, а радиосвязь пропала, наверное, еще до приступа ярости и случайного разряда. Связь до сих пор не восстановилась. Хронометр показывал, что с отъезда Проула из Иакона пошли четвертые сутки. Саундвейв казался разумнее Дэдлока — но, видимо, только казался. Проула он не услышал. В небе над лабораторным комплексом выли и тарахтели движки, порой откуда-то издалека доносились глухие отзвуки взрывов. — Я не отпущу тебя в Иакон. Не в таком состоянии, — повторял Мезотулас. — Проул, протоформу нужно извлечь сейчас. Тянуть больше нельзя. С огромной вероятностью у тебя уже повреждено все, что только можно, и речь сейчас идет не о твоих будущих спарклингах, а о твоей жизни. Мне тоже страшно, но если я не попытаюсь и ты погибнешь у меня на руках… Я проходил эту процедуру, Проул. Примерно на таком же сроке, и мой спарк был живым. Самое худшее — угасание искры — уже случилось. Осталось только вычистить ненужные детали, пока они не начали отравлять твою топливную систему и нарушать работу нейросети… Кто-то промчался совсем близко над ними, заглушая голос Мезотуласа. Кто-то тяжелый и мощный, наверняка с полным брюхом снарядов. Почему он не сбрасывает их сюда? Зеленые плечи Мезотуласа, не сочетающиеся с остальными оттенками обшивками, раздражали. Он весь раздражал. — Проул, я не хочу применять насилие. Как будто у него есть шансы с Проулом справиться. Хотя… у Мезотуласа был бластер. Проул сам ему привозил, на всякий случай. Но пока Мезотулас доберется до сейфа, где полагается хранить оружие… — Я соглашусь, если ты мне кое-что пообещаешь, — негромко произнес Проул. Он не собирался угрожать Мезотуласу напрямую, но интонации, расправленные дверцы, эм-поле — все намекало, что Проул настроен крайне серьезно. Он выдержал нужную паузу, затем продолжил: — Вместо «Лабиринта» и других проектов, которые автоботы никогда не проспонсируют и не одобрят, ты найдешь для меня способ заискриться еще раз. Мне нужен наследник. Без наследника, чья искра при любой проверке покажет, что я его дани, я не стану главой клана. Я не буду назначать жесткие сроки, но надеюсь, ты понимаешь — если к моменту активации спарклинга наследовать мне будет нечего, спонсировать твои будущие исследования тоже будет не на что. Проул думал, он нравится Мезотуласу, во всех смыслах, и даже думал, что мог бы — теперь, снова став свободным, — попробовать с ним сблизиться, что попросить помощи в личном деле — уместный шаг навстречу… неужели снова ошибся? Проул умел предсказывать, куда пойдут глобальные процессы, но вечно ошибался с конкретными мехами. — Я смогу доказать, что ты слишком непредсказуем, а твои проекты нерентабельны. И что именно твои непродуманные действия послужили причиной гибели моего спарклинга. Одно дело, если бы я не выжил, это приняли бы за несчастный случай. Но если я погибну во время операции, тебе не просто откажут в финансировании. Тебя в лучшем случае посадят за убийство по неосторожности. Мне нужен наследник, и ты достаточно умен, чтобы найти способ удовлетворить мою просьбу. Мы поняли друг друга?