Исправляя прошлое

— ..Пятнадцать ворн у них одна искра на двоих, чего ты хочешь? Может, случится чудо, и Джазз вытянет своего Проула и спарклинга. Надежда всегда есть. Дрифт громко и зло выругался — совсем рядом, но Джазз не видел, где он, и сомневался, что способен распознавать эм-поля. Искра рвалась из честплейта, и сил бороться не было. Джазз мог только ждать очередного кратковременного забытья, а оно все не приходило, и голоса отвлекали, заставляя возвращаться к боли и животному, нестерпимому ужасу… — Да вряд ли шаттл врезался в планету, — теперь незнакомый голос раздавался откуда-то издалека. — В таких случаях обычно умирают сразу, и при полученных травмах связь искр потянула бы Джазза следом тоже сразу. А тут двадцать восемь дней прошло. Нет, не в этом дело. В вырождении, я полагаю. Вот тебя, Дэдлок, нагуляли в грязном стоке, под наркотиками, незнакомо от кого — и тебя хоть гештальт отпинает, ты отлежишься, вмятины-вывихи вправишь и дальше помчишь. А эти элитные кланы с привычкой заключать узы со своими же… Даже здоровым носителям крайне не рекомендуется летать в космос. Потому что любая техника может дать сбой, а перегрузка нарушает энергетические связи неокрепшей искорки. Приходит следующий этап перестройки — а там все повреждено, искорка коллапсирует. И случается, что заодно гасит искру дани вместе с искрой опи. Вот поэтому на пассажирские корабли носителей никогда не пускали. До отделения спарклинга не ворн и даже не квартекс ждать, потерпеть, я думаю, можно. Вот на кой шлак этот Проул примчался? Думал, ему соузника выдадут? Или в плен сдаться хотел?.. Да, Дэдлок, процессоры у носителей иногда глючат, это верно. В нормальное время опи бы поддерживал, альфы, братья… — Уйди, — прохрипел Джазз, наконец поняв, что происходит. Проц, по ощущениям, плавился. — Дэдлок, я прошу, уходи. Я не твой дани, но… Тебе не надо на это смотреть. Не надо. — Я видел активацию Даблтейка, — голос Дрифта звучал спарковски испуганно. — Дани вопил, что умирает, и ему было больно, но сейчас совсем не похоже. — Мне жаль, что ты это видел, — пробормотал Джазз. «Если ты еще раз извинишься за моего дани, я тебе врежу», обещал Дрифт. Вчера, позавчера? Сколько времени Джазз корчился на этой ремплатформе? «Проул? — позвал он мысленно. — Детка? Проул, пожалуйста, держись. Не умирай. Я вытерплю, сколько надо, только живи». Может, эта любовь в искре — далекое слабое эхо — ему только мерещилась, но он цеплялся за нее, как за трос, тянущий из плавильни. — Вышли наболт все! Нет, Хук, тебя я из медблока не выгоняю, не ори! Двери там заблокируй, и советов мне под руку не давай, будь хорошим мехом… Джазз, давай-ка, открой рот. Это поможет. Ацетоновый привкус возбудителя он узнал бы в каком угодно состоянии. Он закрутил головой — попытался, Дрифт держал крепко. — Я не хочу! Не хочу! Я тебя не прощу за это, ты слышишь! Руки зафиксированы, ноги тоже. Не дернуться. — Не прощай, — легко согласился Дрифт. — Зато жить будешь. Ощущения под паховой пластиной становились все четче, отвлекая от боли в искре. — Я постараюсь поласковее, — теперь Дрифт капотом утыкался в правый бок, и пальцы его дразняще теребили стыки обшивки на животе и на бедрах. — Только Проулом меня не называй, ладно? — Он… он тоже делал так, — отыскал Джазз последний аргумент, понимая, что уже начинает течь и перегреваться — там, внизу, где мучительно не хватало чужих проводов, чтобы заполнить пустоту. — Чтобы связать искры… Дри-ифт! Не надо, я прошу тебя, не надо, что ты делаешь… — Я тебя за собой к Юникрону в порт не утащу. Слышал Хука? Обшивка между ног разъехалась, Дрифт втолкнул внутрь пальцы, и Джазза подбросило, как током прошибло по нейростволу. Но боли не было. Только искра жглась и гудела. Скоро она начнет рваться наружу — но иначе, не в далекую боль и тьму, вслед за искрой Проула и их неактивированного спарка, а к живой энергии в честплейте живого и желанного меха рядом. Дрифт не поскупился, и возбудитель был таким концентрированным, что Джазза можно хоть под гештальт подкладывать. Наверное, ту же дозу и взял. — Ненавижу, — проскулил Джазз, тщетно пытаясь приподнять бедра и ощутить прикосновения Дрифта хотя бы чуточку глубже, и сам поразился, как зовуще и пошло это прозвучало. *** Джазз все еще пах коннектом — маслом, трансфлюидом, паленой проводкой — и в буквальном смысле трясся от омерзения. Групповое изнасилование он почти не запомнил: в памяти сохранились только оскорбления и вкус ацетона, когда в рот силой вливали новые и новые дозы. То ли из-за искры, рвавшейся напополам, то ли из-за десептиконского медика, по-умному пересчитавшего дозировку, но с Дрифтом Джазз запомнил все. Нежные, осторожные пальцы на ложементе искры, непривычное ощущение клыков во время поцелуя, ярко-алые линзы совсем рядом, десятки бессмысленных ласковых слов, вылетавших из вокодера Дрифта так же легко, как в другое время ругань. Чтобы попасть из медблока на Луне-1 в кварту, выделенную Дрифту и Даблтейку, нужно было пройти по открытому пространству. Над головой заслонял мир и слепил оптику огромный Кибертрон, под ноги постоянно попадались камни. А хуже всего было мучительное ощущение, что Дрифт нарочно ведет его медленно — чтобы показать всем. Свободной рукой Дрифт то и дело махал кому-то, сенсоры улавливали обмен зашифрованными сообщениями. Их эм-поля все еще резонировали, искра ворочалась в честплейте, изменившаяся, обновленная, настроенная на чужую и едва знакомую. Когда Дрифт похлопал его по бамперу, Джазз беззвучно зарычал и чуть не свалился с узких ступенек корабельного трапа — в первую очередь потому, что на мгновение захотелось прогнуться и подставить порт. Наверное, возбудитель еще не весь переработался. Да, точно, это возбудитель. Джазз так Дрифту и сказал — сразу же, как они вошли в отсек. Даблтейка здесь не было, и Дрифт мог… — Я и не собирался, — тот недовольно показал клыки; теперь этот жест уже ничем не напоминал улыбку. — Хук говорил, что тебя еще до завтра плющить будет и тебе лучше лежать и не шевелиться. Вообще никвинта не делать. Даже мыться не стоит, если слабость чувствуешь. Типа совершенно ненормальная доза была, жуткая нагрузка на все системы, и то эффект слабый, высокая резистентность или как-то так, будто… — Дрифт сощурил линзы, и его взгляд Джаззу очень не понравился. Только не спрашивай. Пожалуйста, не надо. — Так Проул правда поил тебя всякой дрянью каждый раз, чтобы подтвердить связь? Каждые несколько квартексов? Все эти пятнадцать ворн? — У нас не получалось иначе. Такая конструкция честплейта! — огрызнулся Джазз; так звонко и громко, что заломило аудиосенсоры. — Посмотри, у меня такая же. А я ничего не пил. И руками, без электричества почти, тоже всегда все наружу выдвигалось без проблем. Значит, правду говорят, что некоторым даже болт коннектиться мешает? Ну, если привыкнуть, что все с неба валится, то конечно… Спасибо Праймусу, что Дрифт не знал этого, когда встретился с Проулом. Впрочем, Дрифт и так наговорил достаточно. Наверное, Проул и Саундвейв могли бы прийти к компромиссу — не в вопросе о воссоединении с Джаззом прямо сейчас, хотя бы в планах на будущее. Но Дрифт сделал все, чтобы напомнить Саундвейву, в какой плавильне оказался Кибертрон из-за таких, как Проул. Поболту, что часть обвинений Дрифт додумал по «обрывкам», а часть выдернул из контекста и утрировал. Телепату важнее, что Дрифт искренне верил в каждое слово. — Меня все устраивало, Дэдлок. Проул не был святым, но он спас меня, и мне хотелось, чтобы ему со мной было хорошо. Он не виноват, что в спаркстве его не научили, как бывает между мехами — без угроз, без вранья, без манипуляций и прочего шлака. Мне нравилось показывать ему, что бывает по-другому. И больше я не хочу об этом разговаривать. Оставь эту тему, если не хочешь ссоры. — Я понимаю. Ты очень хороший мех, Джазз. Ты и нам с Даблтейком старался это показать, да? Не плачь, — Дрифт осторожно погладил его по щеке, потом по другой. Из-за перегрева Джазз даже капель омывателя не чувствовал. — Я никогда тебя не обижу. И позабочусь, чтобы никто другой… В моем спаркстве, когда дани пропал и я жил на улицах, меня тоже подобрал один… благодетель. Когда он умер, мне было очень шлаково, но потом стало намного лучше. Это просто надо пережить.