Малявка

      – Что это? – Чонгук не верит глазам. Кажется, он их пропил вчера с Джином за бутылочкой красного. В третий раз за неделю.       Глядя волком, Тэхён гордо проходит прямо на кухню, выуживает из холодильника баночку пива и под восклицание «Эй!» отхлёбывает, показывая язык.       – Гадость!       Всё ещё тупо пялясь, Чонгук выхватывает банку, пока та не полетела сначала в раковину, а потом в мусорку. Тэхён пфыкает, скрещивая руки. Выглядит он напряжённо, Чонгук считывает это по чуть выпяченным, словно в обиде, губам. Он тянет руку к макушке и проводит по тому, что осталось от волос.       – Не надо, – уворачивается Тэхён, натягивая капюшон толстовки, и убегает в комнату.       – Тебя не приняли что ли? – спешит за ним Чонгук.       – Куда? – комочком сворачивается на диване.       – В универ, – садится рядом Чонгук.       – С чего ты... А! Конечно, давай смейся, Тэхёна забирают в армию, вот и остригли! Дебил.       Все же не сдерживая смех, Чонгук притягивает комочек к себе и сжимает, чмокая в лоб.       – Слышь, ты вообще сейчас не оправдан. – Тэхён не вырывается, а перекидывает ногу и хватает за грудки. – Помахаемся?       – Перед армухой хочешь потренироваться?       С воинственным кличем Тэхён валит Чонгука и наваливается сам. Тяжко... Детина вымахала такая, что переросла Чонгука аж на сантиметр (они измеряли). А плечи широченные какие!       – Ты че, блин, старый, какая армия?       – Ты ведь у меня мужчина, а, – хватает за причинное место, втягивая нижнюю губу и смачивая.       – О, хён, – ухмыляется мелкий, – ты позлить меня хотел или возбудить? - аж бёдрами двигает, лишь бы трения побольше.       – Даже не знаю, кто кого теперь, – Чонгук пытается звучать удрученно. – Ты вот взял и из моей омеги в моего альфу превратился. Того и гляди нагнёшь.       – Хорош глумиться! – отпрянув, Тэхён слезает и усаживается на скрещенных ногах, скрещивая и руки тоже.       – Ладно, – серьёзнеет Чонгук и поднимается. – Ну что ты, м? – На Тэхёне лица нет, а это уже серьёзно, того мало что могло выбить из колеи. – Что произошло?       Со слезами на глазах Тэхён рассказывает, как у них с Чимином не вышло осветлить волосы, а потом они затеяли стрижку, и, в общем, лучше было срезать все к чертям. Да уж, любовь к ярким цветам и домашнему окрашиванию до добра не доведут. Вслух Чонгук не говорит и про салон решает позже упомянуть, когда буря минует.       – Эй, да тебе идёт! – вместо этого уверяет он. Тэхён смотрит со скепсисом, приподнимая бровь и не давая себя обнять. – Ну правда, непривычно, но идёт. Это ты еще серёжки вставь с крестами и кожанку мою надень... и будет супер.       – Ту самую, в которой ты меня спас? – Тэхён оживляется, чуть поворачиваясь корпусом.       – Ага, – ох и не нравится Чонгуку последующая за согласием ухмылка.       Зато Тэхён тянется за поцелуем, вскакивает и прыгает к шкафу, довольно быстро представая перед Чонгуком в новом образе. Надо же... как влитая почти.       – Ну что, ёжик, успокоился?       – Какой ёжик, я ж теперь, как Юнги, тигр, р-р!       – А как у тигра с поступлением? Без шуток, Тэхён.       Они не виделись целую вечность по подсчётам Чонгука. Малой зарылся в учёбе, экзаменах и прочем дерьме. На выпускной позвал, а потом умотал с одноклассниками отмечать. А дальше пошло-поехало: мать, отец, бабуля, дедуля, месяц на Чеджу с Чимином. Чонгук исправно получал отчёт с фотографиями и голосовыми минут на десять. Расставание тяготило, но не выбивало почву из-под ног. Чонгук скучал, но держался.       И вот теперь Тэхён прямо здесь, страдальчески выдыхает и взбирается ему на колени. А сердце ошалело стукается.       – Ну?       – Поступил, конечно, – чмокает в щёку и обнимает. – Мне письмо ещё на Чеджу пришло, но я хотел лично поделиться.       Чонгук и не знает, когда стал таким тактильным, но заобжимать Тэхёна – дело важное и для души приятное. Скатываясь на пол, где лежит недавно купленный мягкий коричневый коврик, они с жадностью целуются, шарясь руками по голой коже. Даже куртку не жалко, да и она вскоре вместе с толстовкой оказывается закинута на диван. А Чонгук остаётся без футболки. Просто так приятнее – кожа к коже.       – Я кушать хочу, – в поцелуй ноет Тэхён, и губы отрываются друг от дуга с глупым звуком.       – Закажем?       – Заварим. У тебя стало получаться.       Тэхён делится историями поездки, рассказывает те же и новые, Чонгуку интересны все они. Сам он просто работал, с Джином пару раз виделся, с мамой и, вот это уже странно, один раз с Юнги.       – Звал в бою поучаствовать.       – Я бы посмотрел на тебя, – мурлычет Тэхён, повиснув на спине, пока Чонгук помешивает рамен. – Ты, наверное, весь такой красивый вспотевший на ринге и всем морды бьёшь.       – Ты бы не смотрел, ты бы плакал в сторонке.       – Тц, хён! – отлипает и падает на стул.       Едят в тишине, и это так же приятно, как и разговоры. В конце концов с Тэхёном может быть по-разному, но всегда хорошо.       На улице темнеет, и они не включают свет. По телевизору снова страшно тупой фильм, а на столике нетронутый попкорн.       – Чонгук? – Тэхён лежит на груди Чонгука, наслаждаясь массажем головы.       – М?       – Я теперь буду сценаристом, – важничает. – И, знаешь, я напишу такое, что все мозг сломают, артхаус про нас с тобой. Его снимут в чёрно-белом цвете, а для саундтрека возьмут постпанк. В титрах я бы оставил тебе послание, чтобы ты не смог мне отказать. – Чонгук одобрительно мычит, абсолютно точно веря в то, что Тэхён это устроит. – Вообще я хотел предложить тебе дождаться, когда это произойдёт, потому что потом я бы пошёл к твоей маме и сказал бы, что забираю тебя насовсем, но давай пораньше?       – Ты так уверен?       – Да.       – Тогда я тоже.       Удовлетворённый ответом Тэхён ластится и целует под звуки взрывов на экране.       – Только подождём курса третьего, – обламывает его мечты Чонгук по старой памяти.       – Чонгук, блин! – улыбается Тэхён и колотит по груди. – Ты гляди, вот как уйду в армию!       – Ёжиков не берут, – со всей серьёзностью.       – А я тигр!       – Ленивый кот максимум.       – Завтра бровь проколю и уши. А! И кожанку твою я конфискую, – вредничает в отместку Тэхён, укладываясь обратно. – И возьму и побреюсь налысо совсем.       Но разве ж это угрозы? Чонгук только поддакивает.       – Можно тату сделать, – предлагает, – дополнит образ.       Тэхён цыкает.       – Твоя взяла, хён, но бить буду на попе.