To Begin at the End

Они сошлись в настоящем безумии. Целовались так, словно нуждались друг в друге, чтобы дышать. Лязгали зубами, кусали губы и крутили языками в нескончаемых попытках занять доминирующую роль. Их руки буквально рвали одежду, расстегивая пуговицы и снимая ее на ходу. Насколько бы неконтролируемым он ни чувствовал себя весь год, он нуждался в этом прямо сейчас. И он собирался взять это. Он схватил Ноэля за горло, поворачивая его голову так, как ему было нужно, пока поцелуй не стал еще глубже и их тела не объединились в одну линию с головы до пят. Это было так хорошо и знакомо. Казалось, что его никто не касался, что не было ни единого телесного контакта все эти месяцы, которые ощущались как годы. Но на этот раз, в отличие от всех предыдущих, это не было чем-то чувственным, это не было нежным. Страстным — да, всепоглощающим — о да, но за этим не ощущалось любви. Это было грубо, эмоционально и чертовски хорошо. — Кэм, — заскулил Ноэль, почти вырывая свою нижнюю губу из его крепкой хватки. Услышав собственное имя вот таким образом, скрытые части его тела ожили, заставляя качнуться вперед и толкнуть Ноэля в грудь. Его руки двинулись вниз от шеи к груди, где он стал теребить пальцами соски сквозь ткань футболки, пока они не затвердели. Затем еще ниже, ощупывая все эти недавно приобретенные мышцы, которых раньше не было. Кэмерон сжал его бедра и притянул к себе, пока не почувствовал, насколько тот твердый. — Снимай свою одежду, — приказал Кэм, отстранившись. Если он снимет с Ноэля одежду сам, это изменит ход событий, поэтому он будет участвовать как можно меньше, просто чтобы снова заняться с ним сексом: ему надоело быть милым. Ноэль на мгновение заколебался, и Кэмерон это заметил. Их глаза встретились на долю секунды, прежде чем тот схватился за край своей футболки и одним рывком стянул ее, после чего принялся избавляться от джинс и ботинок, пока не оказался только в боксерах, демонстрируя все свое великолепие. — Блядь, — еле слышно прошептал Кэмерон себе под нос. Ноэль был прекрасен. Невероятен. Фигуристый и подтянутый, но все еще упруго мягкий. Его кожа сияла естественным летним блеском, а веснушки на плечах стали чуть темнее. Он был безупречен. — Собираешься и дальше вести себя как придурок? — спросил Ноэль, подходя ближе. Кэмерон рассмеялся. — Называй это как хочешь, но да. Я не знаю, что ты там себе напридумывал, но это не будет похоже на то, что ты помнишь. Ноэль издал тихий звук. — Хорошо. — Хорошо, — Кэмерон ухмыльнулся своей маленькой победе. — Жди здесь. Он прошел мимо него, не сводя глаз с его задницы, пока не был вынужден свернуть за угол в свою комнату, где взял из тумбочки пузырек смазки и презерватив, а затем вернулся. Его взгляд тут же метнулся к столь любимой части тела Ноэля, и когда он снова прошел мимо него, то шлепнул по ней. Сильно. — Иди сюда, — снова обхватив его горло, Кэм притянул его обратно к своему рту. Если он немного приподнимется, Ноэлю придется встать на цыпочки. — Ты уверен, что хочешь этого? — Абсолютно, — застонал Ноэль, его руки скользнули по обнаженной груди Кэмерона, затем вверх, чтобы сжать мускулы его плеч. — Черт, я хочу этого. — Хорошо, я тоже, — он грубо поцеловал его еще раз, затем резко развернул и пару раз подтолкнул вперед, пока тот не врезался в длинный стол посреди гостиной. — Наклонись. Не давая особого выбора, учитывая, что Ноэль оказался лицом к столу, он схватил его сзади за шею и, слегка надавив, прижал его вниз. Кэмерон вздрогнул при виде его задницы, выставленной на обозрение и покачивающейся прямо перед ним. Он положил принесенное из спальни рядом с темной макушкой, затем провел рукой по всей длине его позвоночника и скользнул под резинку боксеров, стягивая их как можно ниже. — Я скучал по этой заднице, — хрипло произнес Кэмерон, сжимая упругую половинку, наполняя ею свою руку и наблюдая, как тускнеет красный отпечаток на белой коже, когда он отпустил ее. — Блядь. Ноэль дернулся, пытаясь пошевелить корпусом, но он был крепко прижат. — Просто трахни меня. Именно из-за этого тона Кэмерон отпустил его шею, зная, что тот не сдвинется с места и шлепнул его по заднице и бедру так сильно, как только мог. Ноэль резко выдохнул, а затем издал хныкающий стон, от которого волосы на руках встали дыбом. — Ты хочешь, чтобы все случилось как можно быстрее? — спросил Кэмерон, потирая розовую отметину на ноге. — Просто горю желанием. — Да, это заметно, — Кэмерон наклонился, резко укусил выступающий шейный позвонок и направился вниз. Его руки снова скользнули по ягодицам, слегка раздвигая их, а затем опустились между бедер, так что ребра ладоней потирали промежность. Он целовал его вдоль спины, пока не добрался до копчика, после чего, высунув язык, медленно прошелся им обратно до середины спины. — Ты всегда был таким нетерпеливым. — А ты всегда был блядским дразнилкой, — еле выдохнул Ноэль. Он всегда его дразнил. Всегда. Даже во время злого, ненавистного секса, который именно таким и был. И чтобы оправдать свое звание, он полностью отстранился от задней части тела Ноэля. У него перехватило дыхание от такого возбуждения. Он стоял, тяжело дыша, любуясь его спиной и любезно предоставленной в свое пользование задницей. Больше всего на свете он хотел избавиться от гневного настроения, он хотел сделать все так, как они всегда делали. Ему хотелось упасть на колени и как следует позаботиться о нем. Ртом, притянув к себе дрожащие в предвкушении бедра Ноэля, открывая его своим языком прежде, чем он использует по крайней мере четыре пальца. Он хотел чувствовать его вкус на своем языке все время, пока он будет внутри него, он хотел звуков, которые издавал Ноэль — этих жалких, восхитительных скулящих звуков. Но теперь все было иначе. Не говоря ни слова и стараясь не думать ни о чем, Кэмерон открыл смазку и смочил несколько пальцев, прежде чем отложить ее в сторону. Он только дотронулся до поясницы, положив на нее другую руку, а затем толкнул своей ногой стопы Ноэля в стороны, разводя бедра шире. Умелыми, определенно нетерпеливыми пальцами он потерся о пульсирующий в нетерпении вход. Медленно, водя круги, смазывая его, успокаивая. — Боже, пожалуйста, — взмолился Ноэль, хватаясь за обе стороны стола. Он проигнорировал его и толкнулся одним пальцем до упора. Это было не медленно, а грубо. Одно нажатие — и он вошел. Ноэль зашипел, немного сжимаясь, прежде чем издать отчаянный стон, а затем расслабился. Он был тугим, почти как девственник, и Кэмерону пришлось дышать глубже из-за потребности сказать это вслух, сделать ему комплимент, сказать ему, как сильно он любит это ощущение. — Еще. Как его и просили, он дал ему больше. Кэм толкнулся вторым пальцем рядом с первым и тут же начал двигать ими, сгибая их, пока стоны не стали непрерывными. Затем он остановился, пока не услышал только глубокое дыхание. Затем он сделал это снова, и снова, и снова, останавливаясь каждый раз, когда тот по-блядски стонал или отталкивался назад — Почему ты все время останавливаешься? — спросил Ноэль, слегка отодвигаясь, чтобы оглянуться. Кэмерон тут же с силой толкнул его обратно. Он вставил третий палец, прежде чем ответить. — Я же говорил тебе, что все будет не так, как раньше. Ты больше не мой, помнишь? Я не собираюсь обращаться с тобой так, как будто ты принадлежишь мне. Несмотря на свой гнев, Ноэль снова застонал и толкнулся навстречу его длинным пальцам в поисках большего. Кэмерон любил смотреть на это. Ему нравилось видеть его таким возбужденным, желающим так много вещей, на которые он больше не имел права. Теперь, когда тот был открыт и достаточно растянут, чтобы принять его, но не настолько, чтобы удовлетворить их обоих, Кэмерон выскользнул из него пальцами. Ему хотелось продолжать трахать его именно так, пока Ноэль не превратится в рыдающее месиво, пока всю его руку не сведет судорогой, пока все пять пальцев не станут мокрыми, погружаясь все больше в его растянутую до предела похотливую дырку, но он не мог, и он не стал этого делать. Вместо этого он позволил своим спортивкам соскользнуть на пол, оставшись полностью голым. Схватив презерватив и разорвав упаковку зубами, он раскатал его по всей длине, не издав ни звука. Он добавил еще чуть смазки на сжимающийся и припухший от растяжения вход Ноэля, затем скользнул влажными пальцами вниз по своему члену, хорошенько смазывая его. Отбросив пузырек в сторону, Кэм вытер ладонь о бедро и подошел сзади. — Я думаю, это будет то, что люди называют трахом ненависти, — сказал Кэмерон, раздвигая ягодицы Ноэля одной рукой и несколько раз проводя по своему каменному стволу другой, прежде чем пристроиться к розовой дырочке. Ноэль задыхаясь, рассмеялся. — Ты не ненавидишь меня, Кэм. Было бы гораздо легче, если бы это было так. Схватив Ноэля за бедро и веснушчатое плечо, Кэмерон грубо вошел в него, пока не оказался прижатым к его спине. Он застонал немного, прежде чем прикусил губы, чтобы заглушить другие рвущиеся из его горла звуки. Однако Ноэль не был таким тихим, и этот первый шокирующе сексуальный звук, которого было достаточно, чтобы заставить его кончить, был услышан. Нет, Ноэль не сдержался, выпуская все это наружу. — Господи, твою мать, — застонал он, приподнимаясь и чуть оттягивая свою задницу назад. — Кэм. С глубоким рычанием прямо ему в затылок Кэмерон начал резкие движения бедрами. Глубокие толчки, которые он никак не мог остановить, мягко вырывающиеся из него звуки прямо возле уха Ноэля, который определенно все это слышал. Тугие стенки сжимали его так сильно, что он ничего не мог с собой поделать. — Недостаточно подготовки, — немного болезненно простонал Ноэль, подаваясь навстречу, несмотря на собственные слова. — Боже. — Ты, блядь, это переживешь, — был его единственный ответ. Он двигался сильнее, глубже, быстрее — все, как и хотел. Он удерживал Ноэля неподвижно, даже когда тот снова приподнялся и дернулся так сильно, что стол проехался по полу. Он продолжал двигаться вместе с ним, сжимая его бока так сильно, что после этого точно останутся следы. — Не останавливайся, блядь, пожалуйста, не останавливайся, — вскрикнул Ноэль, стукнув кулаком по столу. Во время секса, во время их обычного секса, Ноэль всегда был болтливым. Он говорил, чего хочет, что ему нужно, что ему нравится, что он любит. Не то чтобы он давал ему указания, но если Ноэль говорил, что ему нравилось, Камерон точно знал, что ему дать. Он знал, как двигаться, знал, насколько глубоко войти, как быстро, как повернуть бедра, чтобы продлить наслаждение, и это всегда окупалось. — Кэм… Его имя, произнесенное еще одним задыхающимся шепотом, было всем, что могло его уничтожить. Он отпустил его бедро, затем наклонился вперед и закрыл рот Ноэля рукой, заглушая все, что он пытался сказать. Но даже при том, что тот был приглушен, он мог разобрать все, что он говорил. Каждый раз, когда он произносил его имя, каждый раз, когда он просил больше, глубже, быстрее, а затем опять его имя, снова и снова. — Ты слишком много болтаешь, — сказал Кэмерон между глубокими стонами. Он держал его рот закрытым, но позволил своей голове опуститься между лопаток Ноэля, чтобы без слов наслаждаться звуками их тел. — Блядь. Молчание длилось недолго. Не потому, что Ноэль сдвинул его руку (он мог сделать это в любое время, но не сделал), а потому, что Кэм хотел услышать его. — Я знаю, что ты скучал по этому, — простонал Кэмерон, на этот раз уже сам, подталкивая его к разговору. Он удерживал постоянную скорость, достаточно сильную, чтобы чувствовать себя хорошо, но достаточно медленную, чтобы говорить. — Черт, я вижу и чувствую, как сильно ты скучал. Ноэль положил свою руку поверх руки Кэмерона и опустил ее вниз. Он сделал глубокий вдох, который превратился в очередной задыхающийся стон. — Я скучал, Кэм. Я так скучал по всему этому. Мне это нужно. Ты мне нужен. Удовлетворение пришло мгновенно, омывая его тело сладкой пульсацией, убеждая его не быть таким холодным. Не казаться таким отдаленным. Но он не мог этого сделать. — Наслаждайся этим, — произнес он в челюсть Ноэля, почти целуя его в губы, прежде чем остановил себя, — в последний раз. Это был переломный момент, и все происходящее вдруг поменялось. Вместо очередного хриплого звука раздался всхлип, отчаянно пропитанный горечью и болью. Кэм услышал ещё одно разбитое рыдание, прежде чем Ноэль обмяк под ним, упав грудью на стол. Он остановился, больше не отталкивался назад, не сжимал его, замерев практически неподвижно. Он просто лежал. Гнев Кэма стал стремительно улетучиваться. Он замедлил движения, ослабил свою жесткую хватку и прижался грудью к его спине. Тяжело вздохнув пару раз, он продолжил входить в податливое тело, надеясь, что не развалится на тысячи осколков, которые рассыплются по полу. — Продолжай, — всхлипнул Ноэль, шмыгая носом, а затем толкнулся ему навстречу, как и раньше. — Давай же. Кэмерон покачал головой и осторожно вышел из него, даже не вздохнув. — Я не могу. Ноэль снова покорно прислонился к столу, дрожа всем телом. — Я в порядке, не беспокойся об этом. Просто продолжай. В последний раз, помнишь? Я хочу этого. С тяжелым сердцем Кэмерон положил обе руки Ноэлю на плечи и помог ему повернуться, пока они не оказались лицом к лицу. Его чувство вины лишь усилилось, когда он увидел лицо Ноэля — красное и покрытое пятнами, в то время как голубые глаза наполнялись слезами, которые спустя пару секунду начали стекать по щекам. — Боже, малыш, — Кэмерон наконец-то дал волю эмоциям. Его голос был мягким и спокойным. Он обхватил его лицо обеими руками, ощутив, как слезы смочили его ладони. — Блядь. Ноэль ничего не ответил: он просто закрыл глаза, схватился за его запястья и сжал их. Кэмерон не знал, что делать. Не было никакого способа наладить все. Для каждого из них. А потом они стали целоваться. Медленно, обдуманно. Они не торопились, пробуя друг друга на вкус, дразня покусываниями и интимными скручиваниями своих языков. Это было всем, чем не были сегодняшние первые поцелуи. Было всем, что было до того, как все пошло прахом. Вместо того, чтобы вернуться к запланированной в начале грубости, Кэмерон не торопился, прикасаясь к Ноэлю. Он водил руками вверх и вниз по бокам, по груди, затем вниз к бедрам. Он поцеловал его в подбородок, в ухо и, зарывшись лицом в его шею, приподнял и усадил на стол, в ответ на что Ноэль схватил его и крепко прижал к себе. — Я хочу тебя, — прошептал Кэмерон, целуя его нежную кожу снова и снова. Он расположился между его ног, а его руки скользили чуть ниже по бедрам, пока он не обхватил оба колена и не помог Ноэлю обернуть их вокруг себя. — Я хочу тебя всего. Ноэль судорожно вздохнул, впиваясь ногтями ему в плечи. — Я твой, Кэм. Всегда был твоим. Все эти годы. Одним плавным, глубоким движением он толкнулся обратно, заставив Ноэля ахнуть ему в ухо, сжав руки и ноги вокруг него, словно он был его спасательным кругом. Это было по-другому, это было намного лучше, это действительно было всем. — Останься со мной, — умолял Ноэль, дергая за рыжие волосы, пока их головы не соприкоснулись. — Пожалуйста. Он хотел пообещать это. Хотел пообещать ему все, что угодно. Но он не мог. Он не стал бы лгать об этом. Этого не было в нем. — Я здесь, — произнес Кэмерон между стонами. Его руки скользили по бедрам Ноэля, сжимая, удерживая, царапая их ногтями. Он двигался быстрее, глубже. — Я здесь, малыш. Все разговоры снова прекратились. Они предпочли целоваться, пожирать друг друга, потому что умирали с голоду и отчаянно желали вернуть эту связь снова, зажечь огонь, который когда-то горел достаточно сильно, чтобы расплавить целый мир. Каждый раз, когда их взгляды встречались, это приближало их к эйфории, в то время как их губы сталкивались в новых поцелуях, проглатывающих отчаянные стоны приближающейся разрядки. Спустя несколько мгновений, или часов, они почти вросли друг в друга, тяжело дыша, пока Ноэль не просунул руку между их телами. Ноэль достиг своей кульминации первым, и Кэмерон жадными глазами следил за тем, как он кончает, одновременно чувствуя, как крепко его сжимают гладкие стенки. Он чувствовал то, что не мог давно вспомнить, разглядывая столь приятную боль на лице Ноэля. Его тело просто расслабилось, он медленно толкался в него снова и снова, пока не превратился в потное, задыхающееся нечто, накрытое волной самого чувственного оргазма. Некоторое время они оставались такими. Тесно связанными. Прикасаясь, лаская гладкую кожу и влажные волосы, целуясь, купаясь в своем освобождении. Постепенно они остановились, отстраняясь, пока Кэм не снял презерватив, завязал его и позволил ему упасть на пол. Ноэль молча спрыгнул со стола, после чего они оделись, обменявшись лишь несколькими взглядами, задаваясь вопросами, что будет дальше, что им следует сказать. Кэмерон знал, что он собирался сказать, и это одновременно испортило бы момент и могло бы все исправить. — Кэм, — начал было Ноэль, но тут же осекся. — Не надо, — Кэмерон повернулся к нему лицом. Ноэль снова стоял у двери, как будто собирался сбежать. — Просто не надо. На мгновение воцарилась тишина. Та, что тянулась бесконечно, пока Ноэль не смог больше этого выносить. — Я люблю тебя. — Да пошел ты! — Кэм закричал и тут же подошел ближе, но не прикоснулся к нему. Он никогда раньше не видел Ноэля таким потрясенным. У них только что был умопомрачительный, эмоционально грубый секс, а он просто сказал ему отвалить. Это было холодно. И жестоко. — Я не хочу слышать это от тебя, пока ты не исправишь ситуацию. Ноэль на мгновение открыл рот, но потом закрыл его. — Это можно исправить? Кэмерон с гордостью отметил, что на этот раз его рычание было не таким громким, но оно снова набирало силу. — И ты прекрасно знаешь, как это исправить. Так что проваливай, пока не сделаешь этого. С этими словами Камерон ушел. Он схватил бутылку, которую оставил час назад, и отправился с ней в свою комнату. Он даже хлопнул дверью, как обиженный ребенок, но все было реально кончено. Он только что все закончил.

***

Ноэль вышел из дома Кэмерона. Его официально выгнали, даже если он ушел сам. Кэмерон предоставил ему выбор. Тот же самый выбор, который он давал ему в течение многих лет. Тот, который он не озвучивал и к которому не подталкивал, но искренне желал, чтобы это произошло. Он хотел быть первым. Он хотел хоть раз оказаться впереди нее. Он хотел быть самым важным. Единственным важным. Это не было эгоистично. Это было разумно. Он уже много лет ставил Ноэля на первое место, с самого первого дня. Было довольно честно желать того же в ответ, но снова и снова он терпел неудачу. Он так сильно облажался. С тяжелым сердцем, разбитым и исцеленным в течение одного и того же часа, он вытащил свой телефон из кармана и нажал цифру два на быстром наборе (под цифрой один был не значащийся в контактах номер, но если кто-то и должен был догадаться, он знал, чей это был номер). Остановившись посреди улицы, он слушал гудки, пока ему не ответили. — Ноэль? — испуганно ответила Лайла. Ее голос был полон сонливости и беспокойства. Бросив взгляд на дом, на единственное светящееся окно, он сказал то, что приведет в движение всю его оставшуюся жизнь. Его счастливую жизнь. Ту, которую он всегда хотел, но никогда не был достаточно храбрым, чтобы иметь. Его голос был решительным. — Нам нужно поговорить.