Преподаватель

      Мальчики поставили палатки и разожгли огонь. Очень жаль, что Алёна все же не поехала – без неё я ходила, как неприкаянная, от одного человека к другому, пытаясь найти хоть какое-нибудь занятие. В темноте, в лесу, в чужой компании без своего человека рядом гнетущее чувство одиночества лишь усиливалось. И даже умиротворяющая природа не сильно спасала положение.       Присев на ствол поваленного дерева, выполняющий функцию лавочки, я достала телефон и стала листать фото, которые сделала в походе. Илья Владимирович оказался прав, когда говорил, что место у реки очень живописное. Вид и правда был потрясающий: темно-синяя, почти черная лента воды вилась по полянке с уставшей за лето, уже окончательно высохшей, помятой травой и скрывалась за стеной из густо растущих деревьев, чьи макушки царапали низкое серое небо. Депрессивно-романтичный пейзаж, навевающий спокойствие, но в то же время усиливающий затаенную в глубине души грусть.       В тот момент, когда мы достигли своей цели и стояли на возвышенности, любуясь красотой, я случайно посмотрела на Олега. Его каменное, слегка надменное лицо ничего не выражало, только глаза, кажется, немного светились. А так было интересно понять, какие эмоции испытывает этот холодный человек.       Здорово быть красивым и привлекательным – вызываешь интерес к своей персоне одним лишь существованием.       — Господа и юные дамы, — обратился к нам Илья Владимирович, — нас с вами девять человек, и у нас три палатки на четыре места.       За эти пару секунд в голове успело пронестись две мысли. Первая – вполне понятная: «Маринка наверняка сжала свои кулачки и молится всем богам, чтобы её положили с Олегом». А вот следующая… меня саму удивила: «а если с ним лягу я?». Перед глазами тут же возникла картинка, как во сне мужчина обнимает меня, прижимая сильными руками ближе к своему торсу. В животе вспорхнули бабочки, а дыхание на миг перехватило. Прогоняя странные мысли, я потрясла головой и обратилась к самой себе:       «Что с тобой такое? Маринка покусала?»       — Три очаровательные девушки: Марина, Олеся и Эвелина, — продолжил старший преподаватель, — лягут с Михаилом, если никто не возражает. Просто мне кажется, так спокойней, если с девушками будет юноша.       — Почему именно с Мишей? — подала голос Рубинова.       Я усмехнулась. Это было слишком ожидаемо, но излишне открыто. Олег в этот момент глянул на меня, будто прочитав мысли.       — Миша и Эвелина встречаются, они изначально хотели ночевать вместе, а с парнем в палатке вам, девочкам, должно быть спокойней. Но, если Вас это смущает, давайте обсудим, — миролюбиво ответил мужчина. Какой он все-таки был милый и приятный человек, неудивительно что студенты его любили.       — Дело в том, что я очень сильно боюсь ночевать в лесу, а Миша чувства защищенности мне не даёт. Не могла бы я спать в палатке преподавателей?       Мои брови поползли вверх. Это было уже чрезмерно открыто. Просто дикость. Она, видимо, забыла, что Шефер – прежде всего, наш преподаватель.       — Окей, давайте тогда так, Марина, — заговорил Олег Сергеевич, — Вы займёте место с Ильей Владимировичем и Ильдаром, Олеся ляжет с Эвелиной и Мишей, а я с Кириллом и Вовой.       Интересно, она успокоится или пойдет до конца?       — А можно Вас на секунду?       — Я думаю, мы все решили, Марина. Олеся, Вас, надеюсь, всё устраивает?       От неожиданности я дернулась и коротко кивнула.       — Прекрасно. Хоть тут от Вас никаких проблем, — высокомерно бросил Шефер и направился к рюкзакам.       — Извините, Олег Сергеевич, а могу я узнать, где и когда я создавала Вам проблемы? — голос прозвучал спокойно, хотя внутри всё кипело.       Сама от себя не ожидала, что скажу это вслух, но просто его высказывание действительно разозлило. Я делала кучу домашних заданий, хорошо вела себя на парах, в походе никому мозг не выносила, и после этого он говорит: «хоть тут»? Да чем я ему так насолить успела?       Развернувшись, Олег сделал несколько шагов, сокращая расстояние между нами. В его ледяных глазах, направленных на меня, отражалось танцующее пламя. Вскинутый подбородок. Прищуренный взгляд. Стало не по себе. И зачем я вообще начала этот диалог? Почему тихо не сиделось?       — А Вы считаете, что я – Ваша личная подушка безопасности, и падать на меня – в порядке вещей?       Раз уж начала, придется продолжить…       — В метро просто качнулся поезд, на концерте меня толкнули, из аудитории я выбежала прямо на Вас из-за дурацкого стечения обстоятельств, а сегодня – случайно поскользнулась. Да, мне не везет, и Вам тоже, что падаю я исключительно рядом с Вами. Сама очень надеюсь, что такого больше не повторится, — я старалась говорить ровно и уверенно, но подрагивающий голос выдавал волнение.       — Тоже надеюсь. Ловить Вас больше не хочется, — с неприязнью бросил Олег и снова развернулся, показывая, что разговор окончен.       — Однако, если Вы джентльмен, то придется.       Он не ответил. А мое настроение тут же испортилось. Ну зачем надо было лезть? Чтоб еще хоть раз рот при нем открыла…       Вскоре все сели ужинать. Наладить контакт с Элей и ее парнем к этому моменту так и не удалось, Рубинова снова прилипла к Шеферу, а Илья Владимирович был занят разговором с Вовой и Кириллом. Взяв две жареные сосиски и хлеб, которые мне любезно подал старший преподаватель, я опустилась на поваленное дерево рядом с Ильдаром.       — Ты первый раз в походе, да? — начал разговор молодой человек.       — Угу. А ты?       — Не, я постоянно с Ильей Владимировичем хожу.       — Понятно. Это здорово, — я мило улыбнулась мальчику и откусила сосиску. Теплая еда в пустом желудке радовала, как никогда.       — А Марина мутит с вашим преподом, да? — спросил Ильдар, наблюдая за девушкой.       — Нет, но очень пытается.       — Я хотел к ней подкатить, но она постоянно рядом с ним, — то ли расстроенно, то ли рассерженно произнес он.       Мы продолжили болтать. Новый знакомый оказался довольно забавным парнишкой, он стал рассказывать мне всякие веселые истории, и с одной из них я даже громко засмеялась, тут же поймав на себе взгляд Олега.       — Олесь, родители спокойно тебя отпустили с нами в поход? — обратился ко мне Илья Владимирович.       Я на секунду растерялась, и Маринка воспользовалась моим замешательством.       — Лучше быть осторожней с такими вопросами… — как бы между прочим заметила одногруппница.       — А в чём дело? — мужчина перевел на меня озадаченный взгляд.       — Олеся из неблагополучной семьи. У нее нет родителей, — ответила Рубинова.       От негодования я даже дар речи потеряла.       — Вы не имеете права открыто всем сообщать личную информацию другого человека, Марина, — сделал ей замечание Олег.       — У меня есть мама, бабушка и тетя, но они не знают, что я здесь, — сказала наконец я.       — Олесь, извини, я как лучше хотела… — с наигранной растерянностью отозвалась Марина.       Молча глядя на развевающееся пламя костра, я проигнорировала ее реплику. Повисло неловкое молчание.       — Так, ребят, что сегодня для вас было интересней всего? — решил сменить тему Илья Владимирович.       Посидев немного, я шепнула Ильдару, что отойду в туалет. Компания, успевшая придвинуться поближе к огню, продолжала активно делиться новыми впечатлениями и рассказывать, в каких еще интересных местах им приходилось бывать. Выйдя с полянки, где мы устроили стоянку, и заходя все глубже в лес, я так погрузилась в размышления о семье и выходке Марины, что не осознавала, как сильно отдаляюсь от группы. Внезапно показалось, что в кустах кто-то пошевелился, и это моментально вернуло в реальность.       «Это просто зайчик», — успокаивала себя я. — «Просто зайчик. Возьми себя в руки и вернись к людям. Только спокойно».       Развернувшись, я стала двигаться обратно к поляне. За спиной, буквально в метре, громко хрустнула ветка. И меня накрыл страх. Паника. Кругом темнота, миллиард одинаковых деревьев, оглушающий гул насекомых, а рядом какой-то большой зверь. Не разбирая дороги, я со всех ног бросилась к группе. Ветки, будто пытаясь остановить, хлестали по лицу и порой больно цепляли кожу, оставляя маленькие царапинки. Но останавливаться было нельзя. Чудовище преследовало. Оно дышало в спину. Я слышала это дыхание. Чувствовала запах гнили из его пасти. Когтистая лапа, казалось, уже почти коснулась тонкой кожи на шее. Страх сдавливал горло, не позволяя кричать. Ноги сами несли вперед.       Быстрее. Быстрее. Быстрее. Подальше от него. Подальше от этого места. Наконец-то просвет, группа уже близко. Еще немного.       Ботинок зацепился за торчащий корень. Продолжая бежать по инерции, я постаралась удержать равновесие, но внезапно земля ушла из-под ног, и я покатилась кубарем вниз со склона. Бедро пронзила резкая боль.       Учащенное дыхание. Безумно быстрый стук сердца. Шум в ушах. Холодная мокрая земля.       Никто меня так и не поймал. Паника начала потихоньку отпускать.       Я развернулась и легла на спину. Вокруг была высокая вялая трава, а сверху – звездное темное небо. Лес находился на возвышенности слева. Скатившись оттуда, я оказалась на длинном и узком поле, по которому шла линия электропередач. А дальше снова лес.       Только без паники. Без паники.       Набрав полные легкие воздуха, я медленно выдохнула и заставила себя думать. Ничего страшного не произошло. Я жива. Просто забрела в лес и испугалась какого-то зверя. За мной кто-то бежал, но не догнал. Или и не бежал никто вовсе? Неважно, надо было просто вернуться к группе. Но где она? С какой стороны? Где-то там, в лесу наверху, но совершенно непонятно, где именно. Значит, следовало покричать.       — Помоги-и-и-и-те! — во все горло закричала я. — Ау-у-у-у! Оле-е-е-ег! Э-э-э-э-й!       Кричала я до тех пор, пока голос не захрипел, а горло не начало болеть. Вот только ответа не последовало. Тогда я попробовала залезть обратно на склон, но несмотря на все усилия и старания, ноги упрямо скользили по грязи, и ничего не получалось.       Господи, телефон! Как можно было забыть про телефон? Вот же тупица, и как только мне удалось до такого возраста дожить, а не умереть еще в детстве? Трясущимися руками я полезла в карман куртки и достала мобильник. Но он не включался – аккумулятор разрядился.       — Черт, черт, черт! Давай же! Ну! Пожалуйста! — кричала я, сдавливая кнопку включения. На экране вспыхивал знак пустой батареи, и больше ничего не происходило.       Сев на колени, я зарыдала. Горько. Громко. Было так страшно и обидно… Ну почему это случилось со мной? Почему такая глупая ситуация вообще произошла?       — Кто-нибудь! — из последних сил завопила я, голос в конце сорвался на визг.       — Кто-нибудь! — дразнясь, отозвалось эхо.       — Ма-а-ама! Па-а-а-ап!       — Мама! Пап! — снова издевательски повторило эхо.       Не было тут ни мамы, ни папы. Был только страх и слабость. А еще темнота и одиночество. И слёзы.       Успокоившись, я снова заставила себя думать:       «Надо выйти к людям. Если все время идти по полю, то куда-нибудь выйдешь. Просто иди».       Эта мысль немного успокоила. Ведь правда, так можно было выйти обратно к цивилизации, рано или поздно ЛЭП привела бы к городу или какому-нибудь населенному пункту. Вот только организм слишком устал. С трудом поднявшись на ноги, я медленно поплелась вперед. Вся одежда испачкалась и промокла, пульсировало ударенное бедро и еще, кажется, я вывихнула запястье.       Перед тем, как окончательно уйти от группы, следовало попробовать позвать на помощь еще раз. Последний.       — Оле-е-е-е-ег! — отчаянно завопила я во все горло, окончательно срывая голос.       Кричала изо всех сил, так громко, как только могла, аж ноги подкосились, заставив упасть на колени.       Почему-то именно имя Шефера первым пришло на ум.       — Ле-е-е-еся! — послышалось издалека.       Галлюцинации или правда? Сердце затрепетало от вспыхнувшей надежды.       — Оле-е-ег! — несмотря на то, что охрипла, я продолжала звать его. — Оле-е-ег!       И вот из-за деревьев выбежал знакомый силуэт.       — Обрыв, аккуратно! — крикнула я, но он уже остановился.       — Олеся! — воскликнул Шефер. — Твою мать!       Закрыв лицо руками, я снова зарыдала, но уже от облегчения. Спустя минуту на мое плечо легла рука. Как он так быстро спустился?       — Да, я нашёл её, — мужской голос звучал совсем рядом, — у линии электропередач. Да к черту, я увезу её домой. На связи будь.       Уткнувшись в широкую крепкую грудь, я продолжала плакать, не в силах взять себя в руки. Он пришел. Он все же нашел меня.       — Как ты могла уйти?! С тобой могло что-то случиться, Олеся! Твою мать, Белокрылова! Мы обыскались тебя! — ругался Олег, а потом тон смягчился. — Маленькая, как так получилось? Ты в порядке вообще? — голос стал обеспокоенный, и мужчина отодвинул меня от себя, крепко держа за плечи. — Олесь, ты цела?       — Олег… — только и смогла выдавить я сквозь рыдания, после чего потянулась к нему и крепко обняла.       — Тихо, маленькая, всё позади. Я тебя нашёл, — преподаватель крепче прижал меня к себе и погладил по спине. — Тише, маленькая, я рядом. Всё, ты не одна, тише, — успокаивал он.       Когда приступ наконец закончился, и я пришла в себя, мужчина повел меня по полю, позволив уцепиться за его локоть. Кругом было много грязи и воды, ноги то и дело соскальзывали в лужу, но сильные руки не давали упасть. Одежда вымокла, из-за чего стало холодно, измученное тело начала бить дрожь. Олег буквально тащил меня, потому что сил идти не осталось.       — Тут недалеко до станции, но на электричке не поедем, я закажу такси, как только выйдем к дороге, — сказал он.       — А вещи? — прохрипела я, снова споткнувшись о неровность.       — Илья потом привезет.       Спустя целую вечность, грязные и безумно уставшие, мы вышли к какому-то городку. Шефер сразу же вызвал машину. Обессиленная, я рухнула прямо на асфальт, было всё равно, где сидеть, но он тут же поднял меня и отвел к ближайшей лавочке.       — Бабушка убьёт, когда увидит в таком виде. Она не знает про поход… Кстати, а докуда мы доедем? — обратилась я к моему спасителю, когда мы уже сидели в такси.       — Мы едем ко мне. Помоешься, отдохнешь, приведешь себя в порядок и поедешь домой.       — Олег…       — Сергеевич.       — Олег Сергеевич, спасибо Вам. Огромное.       Я посмотрела на его суровое лицо. Оно снова стало каменным и не выражало ни одной эмоции. Только усталость.       Волны смешанных чувств и эмоций накрывали, хотелось и плакать, и улыбаться, сильно клонило в сон.       — Олег… Сергеевич, можно Вас обнять? — тихо попросила я, совершенно не осознавая, что говорю.       — Нет, — сухо ответил он.