Преподаватель

      Разглядывая самоучитель по английскому языку в яркой обложке, я совершенно забыла о существовании Антона. Встреча с ним отвлечься не помогала: забыть о переживаниях не получалось, а вот о бедном парне – наоборот, с легкостью.       – Лесь, – хрипловатый голос, раздавшийся за моей спиной, заставил вздрогнуть от неожиданности, – слушай, я поговорить с тобой хотел… – нерешительно произнес Антон. Обычно он разговаривал нормально, не косил под Курта Кобейна, видимо, просто в очередной раз приболел. Еще бы, как тут не охрипнуть, если целыми днями сидишь на улице и пьёшь ледяное пиво даже зимой?       Спокойный, как правило флегматичный в своем поведении парень переминался с ноги на ногу, с преувеличенным интересом рассматривая напольную плитку. Такое поведение было для него совершенно нетипичным.       – Прям здесь? – засовывая книжку обратно на полку, неохотно спросила я, мысленно отметив, что надо позже глянуть цену на этот самоучитель в интернет-магазине.       – Ну… – теперь глаза Тохи бегали по сторонам – просто… давно хотел, и вот…       – Ладно, – шумно вздохнула я, опершись плечом о стеллаж, – слушаю.       – Как думаешь, у Машки с Артёмом это всё надолго? – протараторил он.       Мои брови резко подскочили вверх.       Взрослый мужчина в мешковатой темной куртке подошел к соседнему разделу и хмуро посмотрел на нас недобрыми глазами.       – Пойдем кофе выпьем? – предложила я Антону, косясь на незнакомца.       – Да, давай, – согласился он.       Ничего не купив, мы отправились на фудкорт, где, как всегда, было много народу. Истеричный вопль маленького ребенка, стоящего у одного из столов, за которым, по всей видимости, сидели его родители, вызвал звон в ушах и вместе с тем раздражение. К детям я относилась вполне нормально, даже иногда положительно, но плачущие, орущие или бегающие в общественных местах человеческие детёныши порой выводили на негативные эмоции то ли в их сторону, то ли в сторону их родителей.       Взяв нам по стаканчику с кофе, Антон сел напротив меня. Несмотря на большое количество людей, отыскать свободное и достаточно уютное место нам удалось. Парень явно по-прежнему сильно нервничал: он теребил браслет на руке, постоянно поправлял осветленную челку, бегал глазами по залу, говорил быстро и со странными паузами. Если бы не его вопрос про Машку, я была бы уверена, что он решил признаться в своих чувствах ко мне и предложить встречаться, возможно, с наводки подруги. Но… зачем спрашивать про чужие отношения перед этим? Дело явно было в чём-то другом.       – Ну, я слушаю тебя, – спокойно обратилась я к Тошке.       Он тяжело вздохнул.       – Лесь, я…       – Господи, да скажи просто прямо, что случилось. Я нормальный человек, нормально всё восприму, не волнуйся.       – Мне нравится Маша, – тут же снова протараторил он.       – Что? – стаканчик замер на полпути к моему рту.       Потребовалось время, чтобы разговорить парня, он долго не мог спокойно рассказать о своих чувствах, но через какое-то время всё же открылся.       Оказалось, ему давно нравилась моя подруга, чуть ли ни с первого дня их знакомства, но она была девушкой его друга, так что он старался даже не смотреть в её сторону. Однако, Антон также, как и я, был в курсе происходящих постоянных конфликтов между ребятами и изменах Артёма. Ко мне он никогда ничего не испытывал, в какой-то момент пытался «подкатить», но это скорее, чтобы отвлечься от Маши, а я была неплохим и удобным для этого вариантом. Мы неплохо ладили.       С одной стороны, эта информация заставила меня облегченно выдохнуть – «френдзонить» никого не хотелось. С другой стороны, всё равно не очень приятно, когда выясняется, что ты не нравишься парню, хотя думала иначе, а нравится ему твоя подруга. Да и когда тебя хотят использовать, чтобы «отвлечься» – тоже неприятно. Впрочем, заострять на этом внимание я не стала.       Может, Антон и был неидеален, но он явно подходил Маше больше, чем Артём. Во всяком случае, отношения с ним не были бы настолько абьюзивными. Поэтому я пообещала ему помочь завоевать девушку.       – Но Артёму это не понравится, ты понимаешь, да? – спросила я, допив оставшийся кофе и отставив бумажный стаканчик в сторону.       – Да.       – Ты готов отказаться от дружбы с ним, если это потребуется?       – Да. Он во многом не прав бывает. Я могу с ним дружить, могу закрывать глаза на многое, но не на то, как он обращается с Машей. Она не заслуживает такого. Так что я выберу её, а не дружбу с ним.       Посидев еще немного, мы поехали домой. Как истинный джентльмен, Антон проводил меня до самого подъезда, бабушка в это время готовила на кухне и увидела нас через окно.       – С кем это ты была? – спросила она, как только я вошла домой.       – С Антоном, другом Артёма, – ответила я, повесив куртку на крючок.       – Артём – это который дружок твоей Машки?       – Угу.       – И что у вас с ним общего? – фыркнула бабушка, уперев руки в бока.       – Да ничего, мы просто прогулялись.       Далее последовала длинная нотация о том, что мне не следует водиться с этим парнем, что он наверняка такой же непутевый, как и Артём, что мне надо учиться, а не ходить непонятно с кем, и всё в таком духе. Доводы о том, что мы просто друзья, иногда общаемся, но не более, бабушку не убедили. Открытых конфликтов не хотелось, так что уйти в комнату, хлопнув дверью, было бы плохой идеей, поэтому я молча покивала, дожидаясь конца нравоучений, а потом тема сменилась сама собой.       Позже, перед сном, я всё же заказала себе тот самоучитель по английскому. Возникшая мысль с ощущением надежды и решения всех проблем не покидала мой мозг.

***

      Настя и Алёна заметили, что я отдалилась от них, но почему – всё еще не понимали. А рассказывать не хотелось. В одиночестве проходя по коридору перед парой Шефера, я увидела, как он подошел на охрану за ключом. Сердце сжалось. Облокотившись на перила лестницы, я смотрела на него, не в силах отвести глаза. Волосы Олега лежали небрежно, наверное, по пути ко входу в университет их взлохматил сильный ветер, бушующий еще с самого утра, несмотря на это, черное драповое пальто в совокупности с невероятной уверенности в себе и дичайшей харизмой делали образ преподавателя элегантным и привлекательным. Мне очень хотелось коснуться Олега, провести ладошкой по широкой груди, вдохнуть запах его одеколона, раствориться в его объятиях… но желание пришлось сдержать.       Развернувшись на пятках, Шефер быстро спустился с лестницы и исчез из моего поля зрения, на охрану, вслед за ним, подошел еще один наш преподаватель – Вячеслав Геннадьевич Вьюгин, в народе – Киса. Проводив взглядом и его, я нехотя поплелась в аудиторию.       Впервые, после нашего разговора с Олегом в квартире, мне было так сложно слышать его голос, видеть ледяные серо-голубые глаза и постоянно падающую на лоб прядь непослушных, чуть завивающихся волос. А еще этот шрамик над губой, который так хотелось поцеловать...       – Олеся, я к Вам обращаюсь, – вывел меня из задумчивости Олег.       Встрепенувшись, я подняла взгляд на мужчину, пальцы дрогнули от волнения, и шариковая ручка, только что разрисовывавшая поля тетради, звякнув, упала на парту. Колпачок отскочил в сторону, судорожно я попыталась схватить его, цокнув ногтями по столешнице, но вместо этого случайно столкнула на пол. Одногруппники и Шефер молча смотрели на меня.       – Повторите вопрос, пожалуйста, – мой голос прозвучал слишком высоко.       – Дайте мне определение лонгитюдного метода в психогенетике, – равнодушно ответил Олег.       – А… Ну… – замялась я, покручивая ручку, оставшуюся без колпачка, – это метод, который длится долгое время…       – Отвратительная формулировка, Белокрылова, – всё также бесстрастно констатировал Шефер, – Вы очень сильно скатились по учебе, в чем дело?       Глядя ему прямо в глаза, я слегка наклонила голову, пальцы наконец замерли, оставив бедную письменную принадлежность в покое.       – Личные обстоятельства мешают сосредотачиваться на учебе, – на этот раз голос прозвучал тверже.       – Надо уметь разделять личное и рабочее, Олеся, – поддерживая зрительный контакт, ответил Олег.       – Это иногда бывает крайне сложно, возможно, когда я доживу до Вашего возраста, Олег Сергеевич, я научусь себя контролировать, – пламя в груди продолжало разгораться.       В аудитории стояла мертвая тишина, даже самые шумные одногруппники беззвучно наблюдали за этим диалогом. Может, в словах и не было ничего особенного, а вот накалившуюся атмосферу, возникшую между мной и преподавателем, ощутили все.       Олег отвел взгляд и поправил закатанный рукав рубашки.       Напряжение достигло пика, казалось, если ко мне кто-то прикоснется, то тут же умрет от удара током. В горле пересохло, неподвижно застывшие руки мелко дрожали, но, держа спину прямо и приподняв подбородок, я продолжала смотреть на преподавателя.       – Возможно, я даже научусь сначала думать, а потом делать то, что сможет ранить чувства другого человека. А Вы, Олег Сергеевич, умеете это?       Преподаватель тут же метнул на меня полный ненависти взгляд, его губы превратились в одну линию – так плотно он их сжал.       – Олеся, если у Вас есть какие-то проблемы, то обратитесь к психологу, у меня же другая специализация, так что не имею права их решать и не имею желания Вас выслушивать, – голос Олега звучал ровно, мужчина обладал удивительным контролем над эмоциями, вот только его глаза, прикованные ко мне, продолжали метать молнии и раскаленные искры. – И тема пары у нас сейчас другая. Давайте займемся психогенетикой, а не выставлением личного, – интонацией он выделил это слово, – напоказ. Согласны?       Потупив взгляд, я судорожно втянула носом воздух. Его слова ранили, как удар хлыста. Олег в очередной раз каким-то неведомым образом надавил своей доминантной энергетикой, потушив пламя и заставив меня тут же утерять весь свой напор и настрой.       – Марина, может, Вы нам скажете, в чем суть лонгитюдного метода? – обратился он к моей сопернице, игнорируя удивленное настроение всей группы.       – При лонгитюдном методе происходит прослеживание за определенный отрезок времени за одной и той же группой пар родственников… – немного растерянно произнесла девушка. Я не видела её, но спиной почувствовала взгляд.       «И не имею желания Вас выслушивать» – прозвучал в черепной коробке голос Шефера. Дыхание на секунду перехватило. Мелкая дрожь перешла от рук во все тело.       «…а не выставлением личного напоказ?»       Я забегала глазами по аудитории. Пришло осознание того, что я наделала. Что сказала.       «Он не хотел, чтобы в группе кто-то знал… И я не хотела… Господи, что теперь будет?» – подумала я, прикладывая немало усилий, чтобы не запаниковать.       Выдохнув, я подняла взгляд на Олега. Он, как ни в чем не бывало, продолжал вести лекцию, рассказывая о методах психогенетики. Через пару минут, сделав паузу, Шефер посмотрел на стену, сжав одну руку в кулак так сильно, что даже венка на кисти вздулась. Лицо выглядело каменным и суровым одновременно, казалось, что если сейчас кто-то заглянет в эти ледяные глаза, то сам тут же превратится в кусок льда. Судя по перешептываниям, одногруппники тоже заметили, что преподаватель задумался. С задних парт тихо прозвучало мое имя.       Вскочив с места, я схватила свои вещи и быстрым шагом вышла из аудитории, забыв про колпачок на полу. Подвергнувшись эмоциям, я совершенно не отдавала себе отчет, что такое поведение вызовет лишь дополнительную волну слухов.       Несмотря на то, что пара по психогенетике была не последней, накинув куртку и повесив сумку на плечо, я покинула стены университета и направилась к метро. Волна противоречивых чувств и эмоций накрыла с головой. Одновременно я и ненавидела себя, и жалела, мне хотелось и ударить Олега, и прижаться к его груди, хотелось то ли заорать во весь голос, то ли молча забиться в угол. Грудную клетку разрывало, хотелось сорваться с места и понестись сломя голову в неизвестном направлении, вот только куда бы я не побежала – от себя и от чувств не скроешься.       Сильный ветер продолжал подымать вверх снег, тонким слоем покрывающий землю. Серое небо не пропускало солнечные лучи и опустилось так низко, что высокие многоэтажки, казалось, могли коснуться его своими крышами.       Остановившись на светофоре, я достала телефон, на экране висели уведомление о новых сообщениях от Насти, Алёны и… Яны. Проигнорировав их, я позвонила Машке.