Олег.
Вот чего я точно не ожидал, так это увидеть малышку, сидящую под дверью. Спящую. На полу. У моей двери. Настроение после недавних событий было просто отвратительное, я шел с работы, по пути заскочил в магазин, где чуть не нагрубил медленному и, по всей видимости, глухому кассиру, и, поднимаясь домой, уже думал о том, как завалюсь в душ, сразу, только переступлю порог, а потом спать, может, еще выпью чего-нибудь покрепче. Но… Она прижала ноги к груди и, обвив их руками, не шевелилась. В первые мгновения даже не сразу понял, кто это, и что вообще происходит, потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что это – Олеся. И она спит у моей квартиры. – Олеся? Ноль реакции. Первой мыслью стало, признаюсь, что девушка пьяна. Да, отделаться от постоянного мысленного возвращения к опыту прошлых отношений будет не так просто. – Лесь? – присев на корточки, я потряс студентку за плечо. «Вдруг, что-то серьезное случилось?» – пронеслось в голове пугающее предположение, после чего всплыло воспоминание про маньяка в парке её города. Леся медленно подняла голову и уставилась совершенно непонимающим взглядом, тем самым снова наталкивая на первую мысль, однако характерного запаха алкоголя не чувствовалось. – М? Она еще какое-то время внимательно смотрела на меня, при этом щурясь от яркого света лампочки на лестничной клетке, затем оленьи глазки распахнулись сильней, и девушка воскликнула: – Олег! – голос звучал радостно и испуганно одновременно. В отличие от меня, встать на ноги с первого раза у малышки не вышло. Я подал ей руку и, обхватив длинные тонкие пальчики, рывком помог подняться. «Всё-таки пьяна? – вновь всплыло в голове, и это разозлило. – Трезвая она, прекрати!» – Ты чего тут делаешь? – Тебя жду. Это было произнесено таким будничным тоном, что удивление сменилось на ощущение полнейшего сюра. Нет, ну просто, что стало с моей жизнью? Я снова влюбился в студентку, устроил и ей, и себе эмоциональные качели, потому что не мог привести в равновесие разум и сердце, после чего всё же решился попробовать с ней что-то построить, и нас застукал её одногруппник. Девушка повела себя, как ребенок, и, непонятно из-за чего конкретно психанув, убежала, отказавшись спокойно поговорить. Но. После этого она написала мне сообщение, однако, получив отказ, приехала спать под дверь. Просто. Что? – И давно? – Не знаю. Я вздохнул и отвел взгляд от Олеси. Меньше всего ожидал увидеть сегодня вечером её, скорее, летающую тарелку в небе, но точно не её. У. Своей. Мать её. Двери. Но, признаюсь, это слегка трогало… и злило тоже. Ну какого черта? Сказал же, что пока не хочу разговаривать, не готов я. Еще и на работе аврал, не хватало же одной драмы в личной, собака, жизни. – Кхм, – нарушив молчание, Леся откашлялась, и неуверенно заговорила, – я понимаю, что не имею права приезжать к тебе без приглашения и вынуждать говорить со мной, но я не могла просто забить на всё, пустить на самотек и отсиживаться дома. Голова опустела, это все такой бред, что ни одной мысли нормально сформулировать было невозможно. То, что оленёнок хотя бы осознавала, что не должна так поступать, немного смягчило гнев. Потерев лицо ладонью, я ответил единственное, что мог в такой ситуации ответить: – Не выгоню же я тебя. Пойдём внутрь. На самом деле, подобный поступок казался для неё несвойственным, возможно, впереди ждало еще много сюрпризов. Наверное, то, что возникло в моей голове дальше, было неуместным для данной ситуации и настроения, но, блин, возникло. И эта странная мысль звучала примерно так: «Интересно, а какая она в постели?» И нет, назвать себя похотливым животным я не мог, дело было в другом. Просто скромное поведение Леси на парах, во время ответов на опросах и, вот, на зачёте, её овечье блеяние и явная нерешительность резко контрастировали с тем, что происходило с девушкой во время поцелуев. Признаюсь, это заводило покруче всех фишек Риты, хоть та и была в постели просто богиней. Открыв дверь, я пропустил малышку вперед. – Ты всё это время сидела у меня под дверью? – Сначала я поехала к себе, но не села на электричку, ходила, гуляла, думала. Написала тебе, ждала ответ. После этого приехала сюда. – Ясно. Разувайся, проходи на кухню, – устало произнес я, и поднял с пола пакет.***
Диалог в начале шел очень туго. Для человека, который являлся инициатором этого разговора, Леся была слишком малословна и конкретно не собрана. Какие-то невнятные извинения, смазанная аргументация и полная потерянность. Ну вот зачем приезжать, если сама еще не готова и в ситуации не разобралась? Но и сворачивать это всё было уже поздно, пришлось взять на себя ведущую роль. Я рассказал девушке, как все произошедшее выглядело с моей стороны. А я искренне не понимал её поведение после ситуации с этим дебильным идиотом Димой. Как же бесило, когда это имя звучало из уст Леси… Ух. Так вот я искренне не понимал её поведение и искренне не понимал, в чём мог провиниться в тот момент. Где налажал? Да и на какой хрен сразу убегать, даже если налажал? Скажи, где! Давай выясним?! Собственно, вопрос про свою вину я ей и задал: – В чём моя вина перед тобой, объясни? Но в ответ лишь еле слышное: – Ни в чём… Еще лучше! Ну да, теперь-то все намного понятней! Ох, как я был зол на Олесю. И в глубине души очень рад, что она тут. Хотелось и наорать, и поцеловать. Кажется, кому-то пора полечиться у специалистов, в названии которых присутствовало «псих». Психолог, психиатр, психотерапевт, психоаналитик… К кому в таких случаях люди обращаются? – Ну, а что тогда, Олесь? Что за «отвали от меня»? Что за побег? Если я что-то не так сделал, скажи мне, черт возьми, я не понимаю! Внутри всё кипело, но я пытался сдерживаться. Впрочем, это было не так уж и сложно, нежность, которую во мне вызывала эта девушка, неплохо так всё сглаживала. – Ты ничего плохого не сделал. Я просто испугалась и перенервничала. Прости меня, пожалуйста... «Уже интересней». – Чего именно ты испугалась? – Испугалась, что Семёнов может обо всем рассказать, что у тебя и у меня будут проблемы. Испугалась, когда ты ударил его. «Приплыли». – А что я должен был сделать?! – не выдержал я, и всё же вспылил. – Он не успокаивался. Он стоял бы и орал, как больной на голову идиот и дальше, понимаешь? Я ничего ему не сломал, ничего не повредил. Это обычная пощечина, чтобы в чувство привести, Олеся. – Сейчас понимаю. Что не так с её восприятием вещей? Я что – какой-то моральный урод, просто так бить людей? Никогда в жизни без повода ни на кого руку не поднимал. Этого идиота просто надо было успокоить. Нет, он даже не идиот, у меня не находилось в лексиконе подходящих слов, чтобы точно описать этого крайне неприятного человека. И, кстати, будь у меня похуже с самоконтролем, сильнее бы вмазал. Особенно после его мерзких слов про малышку. Но если ей что-то не нравится, что-то не устраивает, то окей. – Я отвалю от тебя без вопросов, если ты хочешь. Ты хочешь этого? – Нет. – Так почему ты тогда так сказала?! Чем дольше я смотрел на Олесю, тем сильнее злость продолжала спадать, стремясь к нулевой точке. На самом деле, у этой злости тут была двойная природа… Частично она проявлялась, как защитный механизм. Слова малышки про отвали ранили и напугали. Напугали тем, что натолкнули на мысль, что могу её потерять, что теперь она начнет меня отшивать. Впрочем, после всего, что я устроил, это было бы честно. Девушка медленно встала из-за стола и стала приближаться ко мне, сердце в этот момент замерло. Желание наорать становилось слабее с каждой минутой, а вот желание поцеловать… Но пока я не был готов к таким действиям, пока не мог. Слишком уж напрягало её поведение, которое демонстрировалось ранее, слишком не хотелось повторения истории с бывшей девушкой. – Послушай, – тихо произнесла Леся, и опустила ладошку на мою руку чуть ниже локтя, отчего сердце снова замерло, – у меня нет оправданий, искупляющих вину, я могу объяснить своё поведение – это обычный стресс, яркие смешанные эмоции, испуг, неприятные отголоски прошлого. Но какое это теперь имеет значение? Я не могу исправить прошлое, но могу постараться реабилитироваться в твоих глазах в будущем, если дашь мне такой шанс. Да, пока порой я веду себя, как ребёнок, потому что недавно вышла из этого возраста. Но пройдет немного времени, и я повзрослею окончательно. Просто помоги мне. Пожалуйста. Мне ужасно жаль и стыдно за всю эту ситуацию, просто скажи, что мне сделать, чтобы доказать это? Нежное прикосновения и вкрадчивый тихий голос немного растопили лёд, и слова она сказала правильные. Леся ведь правда еще очень юная, но вовсе не глупая девушка. Не слишком ли многого я хотел? Не слишком ли многого требовал? Мерзко и эгоистично было бы сразу отвернуться от девушки после малейшего прокола с её стороны. Если моя зайка открыта к тому, чтобы слушать, вести адекватные диалоги, то почему бы мне действительно просто не помочь ей… повзрослеть? Если я также готов сказать «отвали от меня» из-за первой же ссоры, то, получается, я такой же малолетний дебил, как Семёнов, а не взрослый мужчина. Кстати о Семёнове, одна вещь меня очень даже интересовала. – Есть один момент, который мне и понравился, и нет. Можешь честно прокомментировать ситуацию, когда ты закрыла дверь и сказала Диме, что обвинишь во всем его, скажешь, что сама его ударила? – Как её комментировать? – Ты на полном серьезе собиралась это делать? – Да. «Моя милая дурочка», – я тяжело вздохнул. С одной стороны, этот факт ярого желания защитить меня конкретно трогал. Когда девушка произнесла это в аудитории, я прям опешил, и потом, в течение дня, возвращался мысленно к её словам, по правде говоря, склоняясь к тому, что это было сказано на эмоциях. С другой стороны, если это правда, то такие вещи мне, конечно, не нравились. Перекладывать вину, лить грязь, обвинять невиновных, выгораживая себя… Нет, так нельзя. – Я был в шоке, когда ты стала сама себе синяки на запястьях ставить. – Я сделаю всё, что нужно, чтобы защитить тебя… На этой фразе я уже окончательно растаял и был готов заключить малышку в объятия, но, блин, всё равно в одном месте в душе еще болело. – Ты сначала готова парня ложно обвинить, соврать, лишь бы меня не уволили, а потом кричишь, чтобы я отвалил. Это как? – Олег, милый, я просто перенервничала очень сильно. Конечно же, я бы заступилась за тебя, сказала бы, что угодно, лишь бы тебе репутацию не испортили, правда. Да, потом я ненавидела себя, что так поступила с Димой, что сильно его обидела и причинила боль, но мнение своё не изменила. Если он что-то расскажет про тебя, то я обвиню его. Пусть это неправильно, несправедливо, он сам виноват. Ты не пострадаешь из-за этого. То, как Леся произнесла слово «милый», то, с каким искренним, ярким, сильным чувством и влюбленностью во взгляде она говорила всё это, заставило мой пульс уже конкретно ускориться. Буквально разрывало от желания и просто проораться, чтобы выплеснуть все накопившиеся эмоции, и от еще большего желания сделать с ней что-нибудь так нежно и страстно одновременно, чтобы девушка на всю жизнь запомнила. Приподнявшись на носочки, Леся коснулась моего лица, и сама поцеловала меня. Волна нежности тут же захлестнула с головой, параллельно вымывая все оставшиеся мысли, и позволяя думать только о её пока неуверенных, но невероятно мягких губах. Однако, к счастью, мозг еще контролировал ситуацию, и как только в теле стали возникать немного не те импульсы, я мягко её отстранил. – Подожди, малыш. Дай мне время. Сначала нужно было всё выяснить до конца, чтобы уже обоим находиться в полной уверенности правильности своего выбора, чтобы больше не устраивать игру в «любит – не любит, к сердцу прижмет – к черту пошлёт». – Лесь, я бы не дал тебе обвинить этого придурка. Виноват я – отвечать буду я. Ничего предосудительного в своем поступке не вижу, уволят – плевать, у меня бизнес свой. Но меня тронуло, честно. Это неправильно, но мило. Если ты была готова на это пойти, то я что-то для тебя значу. – Значишь, конечно, – она сжала мою ладонь, – больше я никогда не ляпну чего-то вроде «отвали», обещаю. Просто меня накрыла паника, страх. Я не могла разобраться в своих чувствах и эмоциях. Понимаешь, мне сложно принять безусловную любовь или безусловное хорошее отношение к себе. Дима хорошо ко мне относился, был рядом, поддерживал, а я его сильно обидела. И возненавидела себя за это, потому что чувствовала долг перед ним за хорошее отношение. Я потом в интернете вымаливала прощение и дальше. А еще я зациклилась на обиде на Диме, чтобы не думать о тебе, но это произошло непроизвольно, это какой-то извращенный защитный механизм. «Ясно, там всё сложно… Ладно, позже со всем разберемся, не страшно», – подумал я, коротко кивнув. – Простил? – Да, но сказал, что больше не хочет со мной общаться, заблокировал. «Просто дай ты мне уже понять, что он для тебя ничего не значит, черт!» – Переживаешь? – Нет. Олеся стояла слишком далеко, аж в нескольких сантиметрах от меня, и одной ладошки было уже невыносимо мало. Коснувшись спинки, которую девушка так соблазнительно выгибала, сидя на парте, в попытках прижаться тесней, я притянул студентку в свои объятия. Кажется, она тоже этого очень ждала, так как сразу же заметно расслабилась. «Волновалась, что не прощу? Снова отвергну?» – Пойми, – тихонько стал объяснять я, не прекращая обнимать оленёнка, – я не психанул и не обиделся на тебя за этот поступок. Да, было неприятно, даже больно. Но проблема в другом. Помнишь, я рассказывал про бывшую девушку, тоже студентку? – Девочка кивнула и прижалась сильней. – Так вот эта истерика с беспочвенным обвинением, а именно так я расценил твое «отвали от меня», полностью отзеркалила прошлые отношения. Такая модель поведения мне не подходит. Второй раз в такие отношения вступать не хочу. Я говорил, что ты мне нравишься, еще давно, но отодвинул тебя, потом это повторилось позже, после поцелуя в деканате. Отодвинул, потому что боялся, что отношения с тобой могут затормозить движение к целям, потому что ты юна, неопытна, потому что у меня нет ресурсов на истерики и ссоры, на решение постоянных всевозможных проблем своей девушки. Мне нужен самостоятельный человек, который сможет иногда обходиться без меня, который поймёт и примет, что я невероятно много работаю и имею крайне мало свободного времени и энергии. Я сомневался, что в силу возраста и, возможно, недостаточной зрелости ты сможешь принять такое, что такое тебя устроит. Я не могу все время быть рядом, не могу постоянно разруливать какую-то ерунду, понимаешь? Малышка чуть отстранилась и заглянула мне в глаза, а я снова поймал себя на мысли о том, какие же её глаза красивые, бездонные и как сейчас наполнены нежностью. – Ты передумал? – спросила она. – Ну, до этой ситуации, во всяком случае. Ты же не собирался снова оттолкнуть меня после того поцелуя в аудитории? – Передумал, решил попробовать, посмотреть, что получится. Потому что не мог выбросить тебя из головы. Потому что хочу тебя полностью. Хочу не только в плане секса, хочу в свою жизнь. Никогда еще не было так легко и приятно признаваться кому-то в своих чувствах. Никогда и ни к кому еще так не лежала душа, как к оленёнку. А что, если некая судьба всё же существует? Это объяснило бы то чувство при первой же встрече с Лесей. – Я готова принять твой образ жизни, твою работу. Мне не нужна постоянная опека, я двадцать лет живу без поддержки и решения моих проблем. Сейчас я к психологу хожу, скоро совсем всё хорошо будет. Да, где-то мне потребуется твоя помощь и поддержка, забота, – она сделала небольшую паузу, – но не будет истерик, не будет постоянного выноса мозга для привлечения внимания, обещаю. Я кивнул: – Я верю тебе. А как тут не поверить? Малышка говорила это так уверенно, так по-взрослому и так спокойно. Конечно же, верил. – Но, я… при всех моих чувствах к тебе… Я хочу взаимности. Я готова заботиться о тебе, готова поддерживать тебя, готова относиться с пониманием к каким-то вещам. Но только взаимно. «А вот это мне нравится, умничка». – Я не эгоист. Немного самоуверенный, даже слегка самовлюбленный, но не эгоист. Я снова крепче притянул девочку к себе. Как же вкусно пахло от её волос. – Нам очень многое еще надо обсудить, да? – тихо спросила малышка. То, как сильно она прижималась всем телом, как крепко её пальчики вцепились в мою футболку на спине, вызывало легкую улыбку. – Да, но уже не сегодня. Я очень устал, правда. «Очень – слабо сказано». И снова эти неуместные пока мысли: «Сил сейчас хватило бы только на секс с тобой». – Хорошо. Чуть помолчав, я решил поставить точку в сегодняшнем разговоре: – Лесён, давай, вот как договоримся. Мы попробуем. Спешить не будем, но попробуем. Всё будет хорошо – окончательно сойдемся, нет – разбежимся. Согласна? Конечно же, сам склонялся к первому варианту, точнее, надеялся на него, но работа научила держать во внимании возможность неудачи, не забывать про вероятные риски в любых схемах. – Да. – Чудесно. Я засмотрелся на мою девочку, и в тот момент не думал больше ни о чем, кроме того, какая же она милая, красивая, и как же сильно к ней тянет. Леся сказала, что сделает всё, чтобы защитить меня, но это я чувствовал потребность защищать её от всего плохого в этом мире. – Олег? – тихонечко, почти шепотом позвала она. Лицо оленёнка еле заметно изменилось, появилось некое смущение, неуверенность и даже беспокойство. – М? – Когда ты сказал, что не будем спешить, ты… говорил обо всем? Этот вопрос вызвал у меня улыбку. «Маленькая моя, так вот о чем ты забеспокоилась». – Что ты имеешь ввиду? Конечно же я понял, что девушка говорила о сексе, но мне так дико нравилось, как она теряется и смущается, как надуваются её губки и складываются домиком бровки, если она еще и «сердится» при этом, что не удержался и решил подразнить. – Ты знаешь, – серьезно ответила малышка. – Нет. Я говорил про вступление в отношения. С чем еще можно не спешить? Был один нюанс: такие игры здорово заводили. Я притянул её немного ближе. – Олег. – М? «Зайка». – Ну, ты меня и так понял. «Конечно». – В аудитории ты была достаточно смелой, в деканате – откровенно страстной. О чём ты таком говоришь, что, после всего, чётко сформулировать – для тебя проблема? – Да ты просто издеваешься. Я говорю о физической близости. «Какой оборот, неплохо». Судя по часто вздымающейся груди малышки, её такие разговоры тоже приводили в неспокойное состояние. – О, как интересно. А физическая близость – это что? – Это то, от чего у тебя в кармане, кажется, опять телефон большой лежит. Это было забавно. Снова шутка про телефон. Да, когда Олеся сказала это впервые, я просто выпал. Сейчас же эта фраза лишь сильнее возбудила. – Можешь достать, если хочешь. – Олег! – малышка стукнула меня ладошкой по груди, примерно такой реакции и ожидал. – Прекрати пошлить и смущать меня! – Я? Что пошлого в телефоне, Лесь? Подавлять улыбку больше не удавалось. Как же она смутилась, боже. Знала бы, что было у меня в голове в эти моменты, смутилась бы еще сильней. – Всё, проехали. «Думаешь, я так легко от тебя отстану?» – Нет, ты мне скажи, что такое физическая близость. – Олег, отста-а-ань, – капризно протянула девушка. Задергавшись, она попыталась освободиться, но я её не отпускал, а продолжал крепко прижимать к себе за поясницу. Она не могла не чувствовать «большой телефон» в таком положении, и от этого продолжало рвать башню. – Что страшного в слове секс, малыш? – Ничего. – Так скажи. – Олег. – О, для тебя слова «Олег» и «секс» – синонимы? Как лестно. «Не удержался, зайка, прости». Решив дать оленёнку отдышаться, а себе – взять состояние под контроль, я отпустил девушку, и та отошла на шаг. – Я могу сказать слово «секс», просто ты меня смущаешь. – Ладно, убедила, – я похлопал в ладоши, надеясь, что её это, в хорошем смысле, взбесит. Очень хотелось продолжить игру. Как же мне было хорошо рядом с Олесей. Будь такая возможность – проводил бы вместе каждую минуту. Неожиданно малышка подскочила ко мне, и снова первая поцеловала, да так, что дыхание перехватило. Потребовалась пара секунд, чтобы осознать происходящее, после чего я не смог удержаться и прижал её с такой силой, с какой только мог, до той грани, где дальше уже стало бы больно. Проведя языком по её нижней губе, заставил чуть сильней разомкнуть их, сделав этот пока еще невинный поцелуй гораздо более страстным. Стоило лишь просто посерьезней её поцеловать, при этом прижимая к себе максимально тесно, как девушка застонала, зарываясь пальцами в мои волосы. «Позволила бы ты мне больше, стонала бы громче». Леся изгибалась, даже слегка терлась об меня, но это сдавленное «ммм»… – Малыш, если ты не хочешь спешить с физической близостью, то давай не так страстно, ладно? – пришлось прервать сие действо, так как сдерживаться становилось уже невыносимо сложно. – Ладно, – кокетливо произнесла она. – А не страстно целоваться всю ночь мы сможем? «Вау». – Как смело, – я усмехнулся, – боюсь, что я не потяну, это тяжело. Вот и раскрепостилась. Кажется, ответ на свой вопрос я мог найти и не во время секса, всё уже становилось достаточно очевидным. Но хотелось бы, конечно, все же убедиться по факту, а не додумывать. – Может, тебе переодеться? Джинсы тесные, жмут небось сильно. Ох, уж этот невинный тон, ох, уж эти невинные оленьи глазки. Теперь малышка решила меня дразнить? Знает, что не обижу, и издевается? «Очень жмут, и благодаря тебе, зайка». – Вот чертёнок. Где твое смущение? – не удержавшись, я звонко шлепнул её по попке, и притянул к себе. – Я чувствовал в тебе этот огонек, рад, что он раскрывается. Склонять тебя ни к чему не буду, как бы мне чего не хотелось, не беспокойся. – А сильно бы хотелось? – Очень, – прошептал я, зарываясь в её волосы, от которых так вкусно пахло шампунем и парфюмом. А хотелось настолько сильно, что готов был рычать и стены бить. – Просто, понимаешь… я хочу сразу тебе сказать, раз уж у нас вечер откровений... Думаю, я тоже хочу… кхм, тебя. Но пока побаиваюсь, понимаешь? Я уже и так догадался о том, что Леся пыталась сказать. Не знаю, как именно, но понял, думаю, на каком-то внутреннем уровне, что-то уловил в поведении, во взгляде, может быть. – У тебя еще ни с кем ничего не было? – я нежно погладил её по спинке вдоль позвоночника, заставив немного прогнуться. – Не было. Один раз чуть не дошло, но, к счастью, так и не дошло. – Понял. Не переживай на эту тему. Тут шутки были бы уже неуместны. – Хорошо, спасибо. Мы обнимались еще какое-то время, после чего я предложил перекусить, девушка с радостью согласилась. Несложно было предположить, что она сегодня толком не ела. Рядом с Лесей было так хорошо. Мне нравился её звонкий смех, её влюбленный взгляд, постоянно направленный на меня, её ласковые руки. Мне нравилось, что она говорит, и как она говорит. Мне нравилось всё. Поставив на плиту сковороду, я налил в неё немного масла и закинул замороженные рыбные палочки, купленные в супермаркете. Оленёнок постоянно порывалась мне помочь: то «давай, я макароны поставлю», то «давай, пока овощи порежу», отправить её отдохнуть не получилось, зайка ни в какую не хотела со мной расставаться, но потом всё же решила принять душ, пока я вожусь с ужином. – Можешь взять в шкафу любое полотенце и любую одежду, – произнес я, параллельно ища на пачке с макаронами информацию о времени варки. – Хорошо, Олег Сергеевич, – отозвалась она. Я усмехнулся. – Лесь, точно проблем не будет, если у меня останешься? Не подумай, я не гоню, просто, если что, то без проблем отвезу домой. – Я сказала бабушке, что переночую сегодня у Яны, так что, все нормально, – девушка прислонилось плечом к стене на выходе из кухни. – Разбуди меня завтра, когда на работу будешь собираться, поеду домой. – Я на работу завтра поеду часам к семи, так что встану очень рано. – Ничего. – Лесь, – я внимательно посмотрел на неё, – я оставлю тебе запасной комплект, ты можешь выспаться, позавтракать, спокойно собраться, а потом уже поедешь домой. Ключи потом при встрече вернёшь или соседу слева закинь, не проблема же. – Ладно, потом решим. Всё, ушла в душ, – она выскочила из кухни. – Давай только не очень долго, а то всё остынет, – негромко крикнул я, и высыпал макароны в закипевшую воду.***
– Олег? Я тоже уже переоделся в домашнее, в том числе, в более свободные тканевые штаны, и, сидя на стуле, набирал сообщение Серёге. Немного напряженный и взволнованные голос Олеси заставил тут же поднять глаза с экрана на неё. – Доиграешься, – хрипло произнес я, глядя на девушку. Она стояла в одном полотенце, обмотанном вокруг небольшой, но заметной груди. С мокрых темных, почти черных, прядей стекали капельки воды, скатываясь дальше по бледным плечикам. Мой взгляд невольно проследовал ниже, на ровные ножки, лишь слегка прикрытые махровой красной тканью. – Я просто хотела попросить футболку, забыла сразу взять, – с наигранно невинной интонацией попросила она, но голос выдавал напряжение, а румянец на щечках был вызван, кажется, не только теплым воздухом в ванной. – Я же сказал, можешь сама выбрать любую. И штаны спортивные там чистые лежат, надень, пожалуйста. – Хорошо, – она развернулась и направилась к комнате. Я постарался отвести взгляд сразу и не пялиться на её попку. Почти получилось. «Вот чертёнок! Ну что творит?!» В открытую ведь дразнила! Знала, что пальцем без её уверенного «да» не тронул бы, вот и решила повеселиться, негодница. «Ну ничего, однажды я ей всё припомню», – эта мысль вызвала на лице ухмылку.***
Мой телефон валялся на зарядке в комнате, когда мы сели ужинать. Леська рассказывала истории из школы, говорила о своей странной географичке и милом физруке, на словах о последнем девушка то и дело кидала на меня внимательные взгляды, словно проверяя, не буду ли ревновать. Можно подумать, я настолько юн и глуп, чтобы ревновать к какому-то мужику, с которым она последний раз виделась три года назад. Не-е-ет. – Ну, и чем всё закончилось в итоге? – я не мог отвести от нее глаз, будто пытался наглядеться про запас, чтобы пережить период, когда мы на время расстанемся, то есть, когда она уедет домой, а я – на работу. Мне будто снова было семнадцать, я ощущал себя наивным мальчишкой, беспамятно влюбившимся в одноклассницу накануне выпускного вечера. Даже появилось сожаление о потерянном времени: мы уже давно могли быть вместе, если бы не эти предрассудки. – Да ничем, просто закончила школу, и старалась больше ни о чем таком не вспоминать, – малышка пожала плечами и потянулась за долькой огурца. – Правильно, из негативного опыта нужно брать только жизненные уроки, а всё плохое – забывать в прошлом. Но отпечаток оставило, я прав? – Конечно, если бы не школа, я бы не так сильно боялась отвечать в университете, где среда-то, в принципе, дружелюбная. Хотя ты и жестишь иногда, – её губы тронула улыбка. – Серьезно? То есть, если препод не позволяет ничего не делать и фиг пойми, как себя вести – он жестит? – Ну, нет. Просто ты такой весь резкий, холодный, серьезный и бескомпромиссный… Вот ребята и побаиваются. Ты же одним своим взглядом убиваешь иногда, да и быть отчисленным из-за неуда у тебя казалось вероятней, чем у кого-либо еще. Хотя, предыдущая преподавательница была не особо-то мягче. – Бескомпромиссный, – я приподнял брови и покачал головой. Продолжить свою мысль не удалось, так как наш диалог прервал звонок в дверь. – Кто так поздно? Сосед, что ли. – Ну, это явно не ко мне, – отозвалась Олеся. Не глянув в глазок, я дважды повернул замок и приоткрыл входную дверь. – Привет… – Привет, впустишь? – весело произнесла Рита, сделав шаг навстречу. – Конечно, заходи. Что-то случилось? От девушки привычно пахло дорогим парфюмом, и выглядела она, как всегда, безупречно, несмотря на конец рабочего, наверняка напряженного, дня. – Я там тебе писала, но ты не ответил, я буквально на минуту, – девушка стала стягивать высокие сапоги на небольшом каблуке, – помнишь, говорила, что забыла у тебя кое-что той ночью? Вот, заберу, и помчу домой. – Не видел, телефон на зарядке. А забыла-то что? – А я думала, ты свой долбанный мобильный из рук не выпускаешь, – бросила через плечо Рита, заходя в комнату. – Ты серьезно не понял, что я забыла? Нежели, на глаза так и не попался? Девушка остановилась и, уперев руки в бока, огляделась по сторонам в поисках какой-то своей вещи. Шикарные распущенные волосы качнулись вправо, а затем влево, красиво, переливчато блеснув под светом от лампы. – Нет, скажи, что ищешь, может, видел всё-таки? – Лифчик, Шефер! Я до сих пор не понимаю, как умудрилась уехать тогда без него. Вот, что значит, бессонная ночь. – Ну да, странно, что не заметила. Мне он на глаза не попадался, кстати. – Не помнишь, куда ты его в порыве страсти тогда закинул? – ослепительно улыбнувшись, спросила Рита, на что я отрицательно покачал головой, и заглянула за кровать. Долго искать не пришлось, буквально в следующую минуту девушка подняла, оказавшийся между столом и кроватью, потерянный бюстгальтер. Это ж насколько надо было уставать на работе и совершенно не касаться уборки, чтобы за всё это время его не заметить? – А помаду красную не находил, Олеж? – впихивая находку в сумку спросила она. – Нет. – Ну ладно, может быть, на работе оставила. Если вдруг найдешь, напиши тогда, ладно? – Конечно, – я почесал затылок, – извини, ужин сегодня не могу предложить. – Я сегодня тоже спешу. Ладно, – она звонко чмокнула меня в щеку, – побежала, еще дел дома полно, а спать ужасно хочется. – По тебе не скажешь. – Сочту за комплимент. – Это он и был. Закрыв за Ритой дверь, я вернулся на кухню. Олеся не могла не слышать весь наш разговор, да и её устремленный в тарелку взгляд, погрустневшее лицо и бессмысленное пинание вилкой макаронины это четко подтверждали. Моё состояние тоже вмиг изменилось, стала зарождаться злость, обычно выступающая защитным механизмом, и я уже готов был к новой ссоре, обвинениям и попыткам всё объяснить. Да уж, недолго длилась идиллия. Леся молчала. Сев за стол, также молча я стал доедать свой ужин. Настроение окончательно испортилось, хотелось просто послать всё к чертовой матери и пойти спать. И выпить. В конце концов, терпение достигло предела, я уже поднял на малышку глаза и даже успел рот открыть, но она заговорила первой, опередив меня. – Олег, могу я спросить, кто это был? – голос прозвучал грустно, но ни капельки не рассерженно, это даже удивило. – Рита. Моя хорошая знакомая, почти подруга, и девушка, с которой я до недавнего времени спал. Сейчас между нами ничего нет. – Она об этом знает? – Леся продолжала смотреть куда-то вниз, на меня взгляд она пока не переводила. – Конечно знает, ты за кого меня принимаешь? – излишне эмоционально спросил я, да еще и со звуком опустил вилку на стол. Девушка тут же подняла на меня округлившиеся, грустные глаза. – Почему ты злишься, Олег? Разве, это не вполне логичный вопрос? Тяжело вздохнув, я сначала снова взялся за вилку, но, посмотрев на остатки ужина, встал из-за стола и кинул тарелку вместе с едой в раковину. – Олег, что происходит? – теперь голос Леси звучал действительно испуганно.