Преподаватель

      – Так, значит, я – Яна? – Шефер вскинул брови, и, закончив складывать продукты в холодильник, прислонился поясницей к кухонной тумбе.       – Ну, не могла же я бабушке правду сказать. Она не поймет.       Олег сложил руки на груди и посмотрел на меня внимательным пронизывающим взглядом, чуть сощурив глаза. Обычно, он задирал подбородок, но сейчас наоборот опустил. Всё это выглядело недобро. Мужчина злился. На меня.       – Не знаю, чего ты могла, а чего – нет, Олеся.       В этот раз чай мне не налили и даже не предложили. Сидя на стуле, я закинула ногу на ногу и с преувеличенным интересом разглядывала свои ногти. Болела голова, перенапряжение ощущалось чуть ли ни в каждой мышце.       – Прости меня… – голос прозвучал так тихо, что даже шепотом это сложно назвать.       – Лесь, а за что конкретно ты извиняешься? – преподаватель оставался спокойным, холодным, почти равнодушным, если не обращать внимания на скрытый гнев.       – За всё. За то, что убежала, что грубо сказала... Не хочу повторять. Что тоже начала истерику, как Дима.       – Не хочу даже слышать его имя в своем доме.       Если бы Олег процедил эту фразу сквозь зубы или проорал бы, было бы не так жутко и неприятно, как было сейчас, когда он произнес её будничным тоном.       – Я понимаю, что теперь ты разочарован во мне, наверное, передумал связываться… Я понимаю тебя. Но мне правда жаль, что так вышло. Я совершила ошибку и очень хочу её исправить. Все заслуживают второго шанса, так ведь?       Шефер молчал, он то напрягал, то расслаблял челюсти, лицо стало больше озадаченным, нежели каменным. А вот глаза… радужки казались ледышками, от взгляда веяло холодом.       – Позволь, я расскажу тебе, как выглядит эта ситуация с моей стороны, ладно? Сейчас я не был готов разговаривать, но раз ты приехала, сидела, ждала под дверью, то диалог состоится.       Ответом ему послужил короткий кивок, выдавливать из себя слова стало невероятно сложно, настроение и тон преподавателя пугали, убавляли веру в хороший финал этой истории.       – Хорошо, начнём по порядку, – Олег отодвинулся от тумбы и стал медленно расхаживать по кухне, как иногда делал на лекциях, – я изменил своё отношения к тебе, ко всей это ситуации, – формулировка вызвала страх и отчаяние, но он продолжил, и я выдохнула, – поэтому я поцеловал тебя. Взвешенное, осмысленное решение. Я влюблен в тебя, – настоящее время глагола радовало, – ты без ума от меня. Почему бы не попробовать что-то, верно? Хорошо, не повезло, нас застукал этот твой малолетний придурок. Начал визжать, хуже девочки, истерить, нести чушь. Успокаиваться не хотел, пришлось привести его в чувство силой. Заткнулся, но знатно прих… кхм, удивился. По итогу свалил. Моя девушка в шоке, это понятно, – он назвал меня своей так, словно делал это не в первый раз, от чего по телу пробежала приятная волна дрожи, – но тут она начинает тоже истерить, тоже нести чушь. Я пытаюсь поговорить с ней. По-взрослому. Успокоить. Но она отталкивает меня и с просьбой отвалить сбегает. Что я должен чувствовать и думать после этого, Олесь? – Шефер остановился напротив. – В чём моя вина перед тобой, объясни? – чётко произнёс он, глядя прямо в глаза.       Горло снова стало сдавливать, подкатили слёзы. Чувство глубочайшей вины и сожаление душили.       – Ни в чём, – выдавила я.       – Ну, а что тогда, Олесь? Что за «отвали от меня»? Что за побег? Если я что-то не так сделал, скажи мне, черт возьми, я не понимаю!       – Ты ничего плохого не сделал. Я просто испугалась и перенервничала. Прости меня, пожалуйста...       – Чего именно ты испугалась? – Олег снова облокотился на тумбу и сложил руки на груди.       – Испугалась, что Семёнов может обо всем рассказать, что у тебя и у меня будут проблемы. Испугалась, когда ты ударил его.       – А что я должен был сделать?! – чуть ли не закричал он, заставив дёрнуться. – Он не успокаивался. Он стоял бы и орал, как больной на голову идиот и дальше, понимаешь? Я ничего ему не сломал, ничего не повредил. Это обычная пощечина, чтобы в чувство привести, Олеся.       – Сейчас понимаю.       – Я отвалю от тебя без вопросов, если ты хочешь. Ты хочешь этого?       – Нет.       – Так почему ты тогда так сказала?! – снова прозвучало излишне эмоционально, но дело уже было не в злости, а в отчаянии.       Внутреннее чутьё подсказало, что нужно делать. Сбросив с себя оцепенение, некое болезненное состояние и иррациональный страх, я встала на ноги и медленно подошла к Олегу.       – Послушай, – моя рука легла на предплечье чуть ниже локтя, мужчина всё еще держал руки скрещенными, прикосновение к его горячей коже ощутилось, как лёгкий разряд тока, – у меня нет оправданий, искупляющих вину, – сил смотреть в ледяные глаза пока не хватало, взгляд приковался к мускулистой груди, – я могу объяснить своё поведение – это обычный стресс, яркие смешанные эмоции, испуг, неприятные отголоски прошлого. Но какое это теперь имеет значение? Я не могу исправить прошлое, но могу постараться реабилитироваться в твоих глазах в будущем, если дашь мне такой шанс. Да, пока порой я веду себя, как ребёнок, потому что недавно вышла из этого возраста. Но пройдет немного времени, и я повзрослею окончательно. Просто помоги мне. Пожалуйста. Мне ужасно жаль и стыдно за всю эту ситуацию, просто скажи, что мне сделать, чтобы доказать это?       Олег медленно и тяжело вздохнул. Мою ладонь он не сбрасывал, но и на прикосновение никак не отвечал.       – Есть один момент, который мне и понравился, и нет. Можешь честно прокомментировать ситуацию, когда ты закрыла дверь и сказала Диме, что обвинишь во всем его, скажешь, что сама его ударила?       – Как её комментировать?       – Ты на полном серьезе собиралась это делать?       – Да.       Мужчина снова вздохнул.       – Я был в шоке, когда ты стала сама себе синяки на запястьях ставить.       – Я сделаю всё, что нужно, чтобы защитить тебя…       – Ты сначала готова парня ложно обвинить, соврать, лишь бы меня не уволили, а потом кричишь, чтобы я отвалил. Это как?       – Олег, милый, я просто перенервничала очень сильно. Конечно же, я бы заступилась за тебя, сказала бы, что угодно, лишь бы тебе репутацию не испортили, правда. Да, потом я ненавидела себя, что так поступила с Димой, что сильно его обидела и причинила боль, но мнение своё не изменила. Если он что-то расскажет про тебя, то я обвиню его. Пусть это неправильно, несправедливо, он сам виноват. Ты не пострадаешь из-за этого.       Приподнявшись на носочки, я обхватила мужественное лицо руками и прильнула к губам Олега. В первые мгновения преподаватель ответил на поцелуй, но быстро меня отстранил, мягко, аккуратно отодвинул за плечи.       – Подожди, малыш. Дай мне время.       Он вздохнул в третий раз.       – Лесь, я бы не дал тебе обвинить этого придурка. Виноват я – отвечать буду я. Ничего предосудительного в своем поступке не вижу, уволят – плевать, у меня бизнес свой. Но меня тронуло, честно. Это неправильно, но мило. Если ты была готова на это пойти, то я что-то для тебя значу.       – Значишь, конечно, – я сжала его ладонь, – больше я никогда не ляпну чего-то вроде «отвали», обещаю. Просто меня накрыла паника, страх. Я не могла разобраться в своих чувствах и эмоциях. Понимаешь, мне сложно принять безусловную любовь или безусловное хорошее отношение к себе. Дима хорошо ко мне относился, был рядом, поддерживал, а я его сильно обидела. И возненавидела себя за это, потому что чувствовала долг перед ним за хорошее отношение. Я потом в интернете вымаливала прощение и дальше. А еще я зациклилась на Диме, чтобы не думать о тебе, но это произошло непроизвольно, это какой-то извращенный защитный механизм.       – Простил?       – Да, но сказал, что больше не хочет со мной общаться, заблокировал.       – Переживаешь?       – Нет.       Олег притянул меня в свои объятия, по телу тут же разлилось тепло, с плеч будто сняли тяжкий груз. Широкие ладони прижимали за талию к крепкому торсу. Пришло долгожданное облегчение.       Всё же не отверг, не прогнал.       – Пойми, – негромко заговорил преподаватель, продолжая обнимать меня, – я не психанул и не обиделся на тебя за этот поступок. Да, было неприятно, даже больно. Но проблема в другом. Помнишь, я рассказывал про бывшую девушку, тоже студентку? – Я кивнула, и сильнее вжалась в его грудь. – Так вот эта истерика с беспочвенным обвинением, а именно так я расценил твое «отвали от меня», полностью отзеркалила прошлые отношения. Такая модель поведения мне не подходит. Второй раз в такие отношения вступать не хочу. Я говорил, что ты мне нравишься, еще давно, но отодвинул тебя, потом это повторилось позже, после поцелуя в деканате. Отодвинул, потому что боялся, что отношения с тобой могут затормозить движение к целям, потому что ты юна, неопытна, потому что у меня нет ресурсов на истерики и ссоры, на решение постоянных всевозможных проблем своей девушки. Мне нужен самостоятельный человек, который сможет иногда обходиться без меня, который поймёт и примет, что я невероятно много работаю и имею крайне мало свободного времени и энергии. Я сомневался, что в силу возраста и, возможно, недостаточной зрелости ты сможешь принять такое, что такое тебя устроит. Я не могу все время быть рядом, не могу постоянно разруливать какую-то ерунду, понимаешь?       Я отстранилась от мужчины, но оставила руки на его торсе, и заглянула в глаза.       – Ты передумал? Ну, до этой ситуации, во всяком случае. Ты же не собирался снова оттолкнуть меня после того поцелуя в аудитории?       Не было ни сил, ни желания переживать, что сейчас он снова скажет, что нам не по пути. Просто хотелось уже раз и навсегда разобраться в этой ситуации. Любой выбор я могла принять, но этот выбор Олег уже должен был наконец сделать. Его слова не задели, не обидели, он сказал всё правильно, честно и по фактам. Что-то в интонации преподавателя подсказывало, что меня всё же не отвергнут.       – Передумал, решил попробовать, посмотреть, что получится. Потому что не мог выбросить тебя из головы. Потому что хочу тебя полностью. Хочу не только в плане секса, хочу в свою жизнь.       От этих слов по телу пробежали мурашки, ноги стали ватные, а низ живота сжался в тёплый комок.       – Я готова принять твой образ жизни, твою работу. Мне не нужна постоянная опека, я двадцать лет живу без поддержки и решения моих проблем. Сейчас я к психологу хожу, скоро совсем всё хорошо будет. Да, где-то мне потребуется твоя помощь и поддержка, забота, – хотела добавить слово «любовь», но не осмелилась, – но не будет истерик, не будет постоянного выноса мозга для привлечения внимания, обещаю.       Олег кивнул.       – Я верю тебе.       – Но, я… при всех моих чувствах к тебе… Я хочу взаимности. Я готова заботиться о тебе, готова поддерживать тебя, готова относиться с пониманием к каким-то вещам. Но только взаимно.       Очень сложно принять новую модель поведения. Всю жизнь я пыталась заслужить любовь и внимание парней всеми возможными способами, и не ждала ничего взамен своим поступкам и действиям. Мне были чужды ухаживания, я сама чуть ли не умоляла быть со мной. Ситуация с Пашей лишь укоренила это убеждение. Но потом, после последнего отказа Олега, что-то надломилось. Книги и видео по психологии, самокопание, самопринятие, работа с психологом… Длинный и сложный путь только начался, но мне хотелось сразу расставить всё по местам. До конца еще не было уверенности в том, что заслуживаю любовь просто потому что я – это я. Безусловную любовь. Но я шла к этому.       – Я не эгоист. Немного самоуверенный, даже слегка самовлюбленный, но не эгоист, – Олег снова притянул меня к себе.       По моему лицу расплылась улыбка. Не верилось. В несчастье проще поверить, чем в счастье. Неужели, наконец-то все будет иначе? Всё будет хорошо? Сердце радостно трепетало.       – Нам очень многое еще надо обсудить, да? – тихонько спросила я, вдыхая полной грудью потрясающий аромат одеколона.       – Да, но уже не сегодня. Я очень устал, правда.       – Хорошо.       Чуть помолчав, Олег добавил:       – Лесён, давай, вот как договоримся. Мы попробуем. Спешить не будем, но попробуем. Всё будет хорошо – окончательно сойдемся, нет – разбежимся. Согласна?       Выбравшись из сильных рук, я заглянула в его лицо.       – Да.       – Чудесно.       Красивые серо-голубые глаза больше не казались кусочками льда, теперь они светились тёплым светом с яркими искорками. Взгляд был мягкий, спокойный, немного подёрнутый ласковой нежностью, и, очевидно, очень уставший.       – Олег? – неуверенно позвала я.       – М? – он приподнял брови.       – Когда ты сказал, что не будем спешить, ты… говорил обо всем?       Губы преподавателя дернулись, изогнувшись в односторонней ухмылке. Искорки в глазах засияли ярче.       – Что ты имеешь в виду? – Олег слегка прищурился.       «О, нет, кто-то снова начинает играться. Всё он понял».       – Ты знаешь.       – Нет. Я говорил про вступление в отношения. С чем еще можно не спешить?       Широкая ладонь слегка надавила на поясницу, пододвигая вперед.       – Олег, – щечки начало печь.       – М?       – Ну, ты меня и так понял.       – В аудитории ты была достаточно смелой, в деканате – откровенно страстной. О чём ты таком говоришь, что, после всего, чётко сформулировать – для тебя проблема?       Бабочки метались в животе, вызывая странное чувство, напоминающее легкую пульсацию.       – Да ты просто издеваешься. Я говорю о физической близости.       Я прикусила губу.       – О, как интересно. А физическая близость – это что?       – Это то, от чего у тебя в кармане, кажется, опять телефон большой лежит.       Олег медленно втянул воздух.       – Можешь достать, если хочешь.       – Олег! – я легонько стукнула его ладошкой по груди. – Прекрати пошлить и смущать меня!       – Я? Что пошлого в телефоне, Лесь?       Он продолжал лукаво улыбаться, не скрывая веселья.       – Всё, проехали.       – Нет, ты мне скажи, что такое физическая близость.       – Олег, отста-а-ань, – заскулила я, пытаясь выбраться из его объятий, но он не позволил.       – Что страшного в слове секс, малыш?       – Ничего.       – Так скажи.       – Олег.       – О, для тебя слова «Олег» и «секс» – синонимы? Как лестно.       Мужчина наконец отпустил меня, дав возможность отойти на шаг и восстановить сбившееся дыхание. Щеки продолжали полыхать, а интересные ощущения из живота никуда так и не делись.       – Я могу сказать слово «секс», просто ты меня смущаешь.       – Ладно, убедила, – он показательно похлопал в ладоши.       В его глазах сейчас стояли такое тепло, нежность и… влюбленность, что у меня аж сердечко ёкнуло.       Не выдержав, я подскочила к мужчине и с жадностью от переполняемых эмоций впилась в его губы. На секунду Шефер замер, должно быть, от неожиданности, а затем, рывком прижав меня к себе, углубил поцелуй. От соприкасания языков по телу прошла очередная волна дрожи. Я сдавленно простонала, зарывая пальцы в темные непослушные волосы. Поцелуй длился недолго, вскоре Олег отстранился.       – Малыш, если ты не хочешь спешить с физической близостью, то давай не так страстно, ладно? – в голосе прозвучала знакомая хрипотца.       – Ладно, – мурлыкнула я, прильнув к широкой груди. – А не страстно целоваться всю ночь мы сможем?       – Как смело, – хмыкнул он, – боюсь, что я не потяну, это тяжело.       – Может, тебе переодеться? Джинсы тесные, жмут небось сильно, – невинным тоном произнесла я, глядя в серо-голубые глаза.       – Вот чертёнок. Где твое смущение? – улыбаясь, Олег шлепнул меня по попе и, не убирая оттуда руки, придвинул поближе к себе. – Я чувствовал в тебе этот огонек, рад, что он раскрывается. Склонять тебя ни к чему не буду, как бы мне чего не хотелось, не беспокойся.       – А сильно бы хотелось?       – Очень, – прошептал он, и, крепко обняв меня, зарылся в мои волосы.       – Просто, понимаешь… я хочу сразу тебе сказать, раз уж у нас вечер откровений... Думаю, я тоже хочу… кхм, тебя. Но пока побаиваюсь, понимаешь?       Преподаватель ласково провел пальцами по спине.       – У тебя еще ни с кем ничего не было?       – Не было. Один раз чуть не дошло, но, к счастью, так и не дошло.       – Понял. Не переживай на эту тему.       – Хорошо, спасибо.       Пообнимавшись еще немного и поцеловавшись пару раз, мы решили поужинать. В душе царило абсолютное счастье и покой. Я не могла наглядеться на Олега, на этого прекрасного мужчину, которого уже почти что могла назвать своим.