Олеся
Я начала все чаще и чаще оставаться у Олега, кажется, у него я проводила времени даже больше, чем дома, так что неразумным было купить абонемент в спорт.зал в своем городе, лучше бы пошла в тот, что рядом с домом Шефера. Впрочем, мужчина предложил купить мне абонемент и сюда тоже. Чувство неловкости и чувство долга в случаях, когда Олег делал мне дорогие подарки без повода, оплачивал еду, вещи и даже просто так переводил деньги, с каждым днем становились все слабее, а иной раз и вовсе не возникали. Но мне все равно хотелось поскорей закончить университет и найти нормальную работу с нормальной зарплатой, а не разовые подработки, чтобы быть финансово независимой и не сидеть на шее у Олега, хоть его совсем и не заботило то, что он тратит на меня деньги. Даже напротив, когда я купила домой продукты и сказала, чтобы он ничего за них не переводил, потому что мне только пришла стипендия, плюс я заработала пару тысяч на копирайтинге, Олег это не понял и не оценил. «Оставь эти деньги себе, не нужно тратить их на еду. Я достаточно зарабатываю, чтобы обеспечить и себя, и свою девушку», – так он тогда сказал. Как-то раз мы гуляли с Алёной, просто поехали побродить по торговому центру, попить кофе и поболтать. Я не собиралась просить денег у Олега, он даже не знал, где я. Но, вот, мы с подругой спускались на эскалаторе в метро, и мне на телефон пришло уведомление от банка. Оказалось, Олег решил просто так перевести достаточно ощутимую для меня сумму. Без повода. В сообщении к переводу он написал только: «Очень удачно закрыл проект, купи себе что-нибудь, Оленёнок». Конечно, подобное было для меня удивительным и очень приятным. К тому же, я понимала, что таким образом мужчина выражает свою любовь и заботу. Олег очень много работал, и это одна из причин, почему я часто у него оставалась – так мы могли побыть вместе хотя бы пару часов после его работы и вместе лечь спать. Он мог посвятить полностью мне только один день в неделю, и иногда один-два вечера, в которые мы либо ходили на классические свидания в кино, рестораны, на выставки или что-то подобное, дважды мы ездили в бильярд, либо валялись дома на кровати, смотрели фильмы, целовались и болтали. Но это самый лучший расклад, Олег предупреждал, что могут быть периоды, когда он совсем не сможет выделить мне время, разве что, кроме часа за поздним ужином у него дома, и в течение нескольких недель или даже месяца. Конечно, я скучала, конечно, этого было мало, и мне его не хватало, но я понимала, что работа Олега требует высокой занятости, понимала, что это просто нужно принять. В конце концов, такую цену за отношения с настолько замечательным человеком можно было заплатить. К тому же, мне всегда было, чем заняться, благо и хобби, и интересов, и дел хватало с головой. А подруг даже радовало, что и на них времени достаточно, что с появлением парня я про них не забыла. Боже, как же я любила Олега. Мне хотелось утопить его в своей любви настолько, что приходилось себя сдерживать. Когда мы были дома вдвоем, и каждый занимался своими делами, я просто не могла пройти мимо, не коснувшись его спины, руки, не потрогав волосы или не чмокнув в щечку. А Олег очень любил подходить сзади и обнимать меня, когда я, например, готовлю, и каждый раз от этих его объятий в животе порхали бабочки. Мне очень нравилось о нем заботиться, и очень нравилось, что он не относиться к этому, как к должному, будь то готовка или уборка. А ещё очень трогало внимательное отношение Олега ко мне, он всегда открывал и придерживал даже легкие двери, а если вдруг этого не делал, то опоминался и подскакивал так, будто меня этой дверью может убить. Он всегда беспокоился о моем комфорте, в частности, спрашивал про подогрев сидения в машине, про направление кондиционера, забирал даже не тяжелые пакеты, всегда убеждался, что дома есть еда или есть деньги на доставку, а про мой комфорт в постели и говорить нечего. Волной чувства защищенности и любви меня накрывало еще в моменты, когда мы гуляли по улице, навстречу нам или рядом с нами шел какой-нибудь неприятный тип, и Олег вставал с его стороны, как бы защищая меня, и самое важное, что это происходило автоматически, он даже не прерывал свою мысль и не делал паузу в диалоге в это время. Казалось, что жизнь похожа на волшебную сказку с Прекрасным Принцем, на рай, на идеал, о котором я и мечтать не могла. Нет, конечно, бывали негативные эпизоды в наших с Шефером отношениях, но слишком короткие и незначительные на фоне счастья. К тому же, над этими негативными эпизодами мы работали. Мы учились разговаривать, учились говорить о своих чувствах и переживаниях, о том, что нравится и не нравится, учились находить компромиссы, слушать, слышать, доверять. Мне временами бывало тяжело, ведь промолчать, начать переживать или обидеться – проще, чем вести открытый диалог, но я старалась. Олегу все это давалось еще с большим трудом, но и он старался не меньше меня. Первое время бабушка ко всей этой истории с преподавателем относилась негативно, но теперь уже потихоньку свыклась с мыслью о том, что её внучка встречается и почти что живет со взрослым мужчиной. Когда Олег заезжал к нам, у них даже получалось нормально общаться. Мама опять сошлась со своим мужиком, периодически они пили, но вроде обходилось без лютых запоев. Не сразу, с трудом, но все же у меня получилось снять с себя гнетущее чувство ответственности за неё. Я переживала, я старалась помогать по возможности, но все же отпустила ситуацию и приняла тот факт, что такая жизнь – выбор мамы. И это не моя ответственность. С тётей Ингой Олега я тоже познакомила, но там, разумеется, все прошло гладко, они поладили с первой минуты и просто отлично общались. Тётя позже мне шепнула, что более чем одобряет такой выбор, мужчина её очаровал. Но не только Олег с тётей Ингой подружились, мы с Марго – тоже, она частенько заезжала в гости. Вот и сегодня, Шефер работал допоздна, я была у него в квартире, и тётя Марго заехала попить кофе и пообщаться именно со мной. Сказать, что общение с ней было приятным и интересным – это ничего не сказать. Пусть мы с Олегом просто встречались, а не поженились, пусть я и знала эту прекрасную женщину всего ничего, но это не мешало чувствовать её своей семьей в такие моменты. Мы болтали о всякой ерунде, вышли на тему отношений и мужчин, начали рассуждать об этом, и я со смущением призналась, что меня всегда привлекали мальчики постарше, несмотря на недоотношения с Пашей, которого я упомянула лишь вскользь. – Милая моя, запомни, никогда не стыдись любви ко взрослым мужчинам, вкусной еде и дорогим вещам, – Марго многозначительно приподняла брови, глядя мне в глаза, и поднесла к губам чашку с кофе. – Олега можно назвать взрослым? – Он ещё мальчишка, ему ведь и тридцати нет. Да, уже не щенок, но и не матерый волчара, каким был мой муж, когда мы начали встречаться. – На её лице засияла теплая улыбка. – Ты уж извини, нежное создание, что я с тобой так прямолинейна. – Что Вы, всё прекрасно, – в ответ улыбнулась я. Взгляд тёти изменился. Она внимательно смотрела на меня одновременно с нежностью, с мудростью и еще с какой-то эмоцией, которую мне не удавалось распознать. – Знаешь, я никогда не видела Олега таким мягким и нежным, какой он рядом с тобой – задумчиво заговорила женщина, – я уже упоминала это, но просто такой контраст… – сжав губы, она покачала головой. – Никогда прежде я не видела у него такого взгляда, правда. На Дне Рождения у его мамы даже глазам своим поверить не могла, растопила ты ледяное сердце Олежки. Я немного смутилась. – Кажется, мы с ним действительно сильно любим друг друга... – Это похоже на правду. Лесь, Олег он… непростой человек, но ты не спеши от него отворачиваться в случае оплошности. Поверь, милая, он свернет ради тебя горы, Луну с неба достанет. Я ни в коем случае не пропагандирую абьюз и зависимость, не призываю вечно терпеть, просто он же и не абьюзер, он очень хороший парень. Олег будет стараться, будет исправляться, но иногда ему будет нужна твоя помощь в этом. Ты помогай, направляй. Поверь, от твоей нежности он станет таять и дальше. – Марго вдруг отвела взгляд в низ, – у него довольно жесткая семья, хорошая, но жесткая… Он сам добрый и ласковый мальчик, просто родители его тоже ожесточили, особенно мать, – в голосе женщины звучали нотки печали и сожаления. – Но со мной Олег всегда был очень мил. Он чувствовал, что я его люблю и принимаю, так что не было необходимости держать дистанцию.***
Казалось бы, что может испортить такой хороший день? Когда тётя Марго уехала, я, находясь в отличном настроении после общения с замечательной женщиной, приготовила Олегу ужин, сходила в душ и, запрыгнув на кровать, решила полистать социальные сети. Уж лучше бы книжку почитала… Переходя из одной группы в другую, просматривая посты, читая комментарии, я каким-то образом оказалась на странице одного человека, если, конечно, это существо можно назвать человеком. Его страница пестрила фотографиями различных милых пёсиков. Бездомных пёсиков. Которых этот догхантер отравил. Листая фотографии и просматривая видео, я понимала, что все эти милые и беззащитные создания мертвы, отравлены тварью, запихнувшей в колбасу и котлеты таблетки и гвозди. Особенно мне запала в душу одна дворняжка с большими забавными ушками. Она была такой славной, с доброй, доверчивой моськой и очень умным взглядом. Я держала телефон обеими руками, смотрела на эту собачку, и по моим щекам катились слезы от понимания того, что в данный момент она мертва, что умирала она долгой и мучительной смертью, захлебываясь рвотой и кровью. Как и другие собаки, десятки собак, взявших еду из рук этого монстра. Среди постов было видео со щенками. С маленькими, забавными, веселыми щеночками. Они с радостью брали колбасу у этого живодера, ластились к нему, скакали вокруг. Беззащитные, голодные детки. Теперь они тоже были мертвы. Мне стало очень плохо, душу переполняла боль за зверушек и непомерная злость к этой твари, хотелось сиюминутно купить билеты в Казань, где обитал этот живодер, найти его и затолкать все эти таблетки с гвоздями ему в глотку. Меня трясло, но я не могла остановиться, продолжала просматривать фотографии и читать комментарии, даже вступила в диалог с одним из убийц, пытаясь воззвать к его совести. Хлопнула входная дверь. Пришел Олег. – Привет, милая, ты дома? – послышалось из коридора. – Да, – отозвалась я, отправив очередной ответ на комментарий и отложив телефон в сторону. – Привет, любимый. – Всё в порядке? – Да. Выходя из комнаты, я вытерла ладонями слезы и постаралась переключиться, успокоиться. Увидев мое лицо, Шефер замер, в его взгляде появились испуг и озадаченность. – Лесь, ты плакала? – Да, но не беспокойся, – я тут же подняла ладони, успокаивая мужчину, – ничего не случилось. Просто в интернете кое на что наткнулась. Олег немного расслабился. Повесив куртку на крючок, он сделал шаг ко мне и коротко чмокнул в губы. – Фильм что ли грустный попался или короткометражка? – Я любила смотреть разные короткометражки, некоторые из них сильно цепляли, и Шефер знал об этом. Преподаватель прошел в ванную, зашумела вода. Попытки концентрироваться на любимом и его действиях проваливались одна за одной, перед глазами продолжали стоять фотографии собачек. – Нет, не фильм и не короткометражка, к сожалению… – А что? Я стала рассказывать Олегу про Казанского живодера, поначалу еще получалось сдерживать эмоции, но вскоре голос начал дрожать, и с каждым последующим словом дрожал все сильнее, пока ком в горле не заставил и вовсе замолчать. Отвернувшись, я посмотрела наверх, чтобы слезы закатить обратно, и медленно выдохнула. У меня почти получилось взять себя в руки, но стоило мужчине подойти поближе и притянуть к своей груди, как подкатила новая волна жалости и злости, и я расплакалась. Олег гладил меня по голове, пока его рабочая рубашка впитывала мои слезы, сквозь которые я продолжала говорить про беззащитных щенков и милую собачку с большими ушками. Позволив выплакаться, Шефер, не переставая гладить по спинке и волосам, попытался меня успокоить. – Милая, девочка моя, это действительно ужасно. К сожалению, в мире есть очень плохие люди, которые совершают такие кошмарные вещи. – Еще сильнее вжавшись в грудь преподавателя и сминая ладошками рубашку у него на спине, я молча его слушала. Олег говорил тихо и успокаивающе. – Жаль этих собачек, им не повезло, с этим ничего уже не поделать. Но сейчас им уже не больно и не страшно, – эти слова вызвали у меня новый поток слез, – уверен, теперь они переродятся и попадут в самые лучшие и любящие семьи. Обязательно. Этим собачкам не повезло, а каким-то другим повезло, кого-то прямо сейчас забирают с улицы или из приюта в теплый дом. – Он продолжал ласково меня гладить. – В мире есть зло и есть добро, есть те, кто мучается и те, кто счастлив. К сожалению, но это так. Мы ничем не можем помочь тем собачкам, но мы можем перевести деньги в какой-нибудь приют или сами туда съездим, хочешь? – Хочу, – еле слышно отозвалась я, продолжая утыкаться в грудь преподавателя. – Представляю, как больно и тяжело тебе было все это видеть. Не заходи больше в его профиль, не общайся с этими живодерами, ладно? – Он же продолжит их убивать… Как его остановить? – Я не знаю, милая, – вздохнул Олег. – Можно попробовать обратиться в полицию, но сомневаюсь, что этим займутся. Ты сказала, что узнала о нем через группу о помощи животным? – Угу. – Значит, есть еще люди, которые тоже о нем знают. Возможно, из той же Казани… Так что, есть надежда, что его смогут остановить. – Мы правда съездим в приют? – спросила я, немного отстранившись и заглянув в глаза Шеферу. – Конечно. Будет у меня выходной, и съездим. Отвезем еды, денег перечислим. – И погуляем с кем-нибудь, да? – Да, – он мягко улыбнулся. – Может быть, однажды мы с тобой и себе возьмем собачку из приюта. – Это было бы чудесно, – я снова крепко его обняла. – Люблю тебя очень. – И я тебя люблю, малыш. Мы сели вместе ужинать, я успокоилась, но настроение оставалось подавленным. Очень не хотелось грузить и без того уставшего Олега, но и притворяться радостной плохо получалось. Заметив мое состояние, любимый попытался отвлечь меня разговором. Непонятно как, но в итоге мы вышли на обсуждение Паши и Яны. Я впервые рассказала Олегу всю эту историю целиком, со всеми подробностями. – А сейчас это какие чувства у тебя вызывает? – спросил Шефер. – Никакие, если ты про Пашу. К Яне у меня совсем другие вопросы и претензии, хотя, думаю, и в нашем с ним резком расставании она замешана. Единственное, что в этой истории меня до сих пор интересует, так это вопрос – что случилось в тот вечер? Почему он за одну ночь так резко изменил ко мне отношение? Если бы не ты, думала бы, что дело во мне. Я возненавидела Яну после анонимного письма про нас с Олегом, но и без того уже было ясно, что она мерзкий и гнилой человек. Грустно, конечно. Когда-то мне нравилось с ней общаться, с ней было интересно. – Если бы не я? – Ну, ты же со мной. Ты же меня выбрал и не бросил. А где ты, и где он. – Где я и где он? – снова переспросил Олег, но на этот раз усмехнувшись. – Да. Даже если не смотреть на чувства, а объективно взглянуть на тебя и на него, разница в уровнях ощутима. Просто небо и земля. Но если все это пришлось пережить, чтобы в итоге быть с тобой, то это фигня. Я и жуткий кошмар бы пережила, если бы это было нужно для того, чтобы встретить тебя. Олег улыбнулся. – Иди ко мне. Встав из-за стола, я подошла к любимому и запрыгнула к нему на коленочки. В родных объятиях стало спокойно и хорошо. – Люблю тебя, милая, – в ледяных глазах светилась теплая любовь, подтверждая его слова. – И я люблю тебя. Сильно-сильно. До луны и обратно. Мы поцеловались. Поцелуй вышел спокойным, чувственным и не страстным, мы оба оказались слишком вымотаны для ярких и горячих эмоций, хотя порой казалось, что теперь я хочу Олега чуть ли не круглые сутки семь дней в неделю. – Я, конечно, этого Пашу не знаю, – заговорил Олег, – но по твоему рассказу у меня о нем сложилось впечатление, как о парне, который вызывает тебе такси, но ставит оплату наличными. Я усмехнулась, это прозвучало забавно. – Он не плохой, на самом деле. Внушаемый, слабый, незрелый, но не плохой. – Тебе видней. Кстати, а какая роль Яны в вашем с Пашей расставании, по твоему мнению? Ты сказала, что думаешь, что она и тут замешана. Держась одной рукой за шею мужчины, другой я то лохматила его волосы, то ласково гладила по щеке. Теперь, глядя на Шефера и сидя у него на руках, все те болезненные переживания из-за Паши казались полнейшей ерундой, не заслуживающей внимания. – Выяснилось, что Яна не терпит того, что в её компании парни могут бегать не за ней, а за кем-то другим, а девчонки могут дружить с кем-то ближе, чем с ней. Она поссорила двух своих бывших подруг, рассказывая одной, что другая о ней якобы плохо говорит, и все такое. Про меня она врала, что я перестала с ней общаться, потому что позавидовала её счастью, – я недобро усмехнулась, это был полнейший бред. – Мы с Машей как-то раз проанализировали всю историю, все, что когда-либо говорила Яна, и составили свой вариант того, что случилось в ту ночь, когда Паша передумал со мной встречаться. – И что же вы предположили? – Скорее всего, во-первых, Яна наплела ему всякого бреда про меня, она часто врала одним людям про других или выставляла ситуацию в выгодном ей свете. Во-вторых, думаю, она пообещала ему, что будет с ним и, скорее всего, а у меня есть основания так думать, они в ту ночь переспали или попытались переспать. А про меня Яна небось сказала, что за мной Паше придется год бегать, прежде чем я соглашусь на это. Олег улыбнулся, но промолчал, хотя и так было понятно, о чем он подумал. – Ты бегал за мной не год! – тут же заявила я, подняв вверх указательный палец. – А я и не ною по этому поводу. Я бы и год подождал, если бы потребовалось. – Правда? – Конечно. Он с нежностью чмокнул меня в губы. – А почему ты думаешь, что у Яны с Пашей в тот день был секс? – Вообще, несколько вещей на это указывает, но самая показательная – это, наверное, то, что она рассказала мне намного позже всей истории с Пашей. Мы как-то говорили про секс, и она сказала, что один раз пробовала переспать с одним парнем, но было больно и неприятно, им пришлось остановиться. Когда я спросила, что за парень, Яна сказала, что один чувак из Тиндера, но они уже не общаются. Во-первых, – я загнула один палец, – по времени это совпадает с той историей с Пашей, во-вторых, – загнула второй, – мы с Яной тогда много общались, и я знала всех парней, с которыми она как-то контактировала, и не было в тот период никаких чуваков из Тиндера. А, в-третьих, – я загнула третий палец, – с Пашей они как раз познакомились в Тиндере. – Ты прям детектив, – усмехнулся Олег. – Да, возможно, так оно все и было. Хотя, кто знает? – Конечно, прямых доказательств у меня нет, это всего лишь предположения. Да и, пусть мне до сих пор немного любопытно, что произошло на самом деле, по большому счету уже слишком наплевать. Я нежно провела большим пальцем по нижней губе Олега, в ответ он сильней сжал мою талию и чуть заметно приоткрыл рот. В животе запорхали бабочки. Решив немного подразнить мужчину, я очень медленно наклонилась к нему, коснулась его губы кончиком языка и собиралась поиграться еще чуть-чуть, но мне не позволили это сделать. Шефер тут же притянул меня к себе и поцеловал, моментально углубив поцелуй.***
Перекинув одну ногу, теперь я села на него еще удобней, особенно удобно стало тереться об Олега во время поцелуя, который все же становился все более и более страстным. Тело Шефера уже реагировало на это ёрзанье, но решительных действий преподаватель пока не предпринимал, так что пришлось воспользоваться самым мощным оружием, и начать сдавленно постанывать. В порыве чувств, я прикусила Олега за нижнюю губу, в то время, как уже откровенно и показательно во всю терлась о его таз, после чего наши языки снова переплелись. Он возбудился, это было очевидно, но мы по-прежнему сидели на кухне: Олег на стуле, я на Олеге, меня до сих пор не отнесли в комнату и не бросили на кровать. Не зная, что делать дальше, как намекнуть еще показательней, я стянула с преподавателя футболку, обнажая безупречный торс, он спокойно позволил мне это сделать, но сам продолжал бездействовать, только на поцелуи отвечал. – Ты не хочешь? – со сбившимся дыханием шепотом спросила я. Оторваться от сводящих с ума губ любимого оказалось слишком тяжело, так что я отстранилась от них всего на несколько миллиметров. – Всегда хочу, – также шепотом отозвался он, и через секунду его ладони уверенно опустились мне на попу. Язык снова скользнул в рот к Шеферу. До комнаты мы не дотянули, остановившись в коридоре, Олег снял с меня футболку, резко развернул спиной к себе и поцеловал в шею, лаская грудь. Поясница тут же выгнулась. Царапая стену от переполняющего желания, я закусила губу и застонала. Через несколько мгновений, мужчина взял меня на руки и всё-таки донес до постели. Холодный кожаный ремень коснулся запястий, плотно стянув их друг с другом. Если Олег привязывал мои руки к изголовью, это значило, что впереди ждут долгие приятные и мучительные ласки, казалось, это доставляет ему не меньше удовольствия, чем сам секс. Извиваясь под дразнящими пальцами и горячими губами Шефера, я уже сходила с ума от того, как сильно хочу его. Не развязывая моих запястий, Олег перевернул меня на грудь и, запустив руку под низ живота, поставил на колени. Его любимая поза. Изнывая от желания, я сильно выгнула спинку, ладони мужчины легли чуть пониже талии, потянув к себе. С губ сорвался настолько громкий и протяжный стон, что даже пришлось закусить губу, чтобы хоть немного сдерживаться и не злить соседей, но приятно резкие и даже немного грубые движения мужчины заставили стонать и дальше. Волной неописуемого удовольствия, от которой сильно зажмурились глаза и начали непроизвольно сокращаться мышцы, меня накрыло раньше, чем Олега, но стоило мне заскулить от переполняющих эмоций, как тут же застонал и он, ускорив и усилив свои движения. Как же мне нравились его рычащие стоны, просто музыка для ушек.***
Съездив домой на пару дней, я снова вернулась к Олегу. На самом деле, теперь домом я считала скорее его квартиру, чем бабушкину. Близился долгожданный выходной, мы нашли приют за городом и планировали поехать туда, я уже успела посмотреть фотографии большинства подопечных и выбрать, кого хочу вывести на прогулку. Всё шло хорошо. Стоял теплый, тихий вечер, любимый вернулся домой пораньше, и мы решили вместе посмотреть фильм. Сидя на кровати, Олег листал подборку триллеров и читал их описания. Я взяла на кухне конфетку-леденец, такие еще назвали сосульками, её вкус показался до боли знакомым, но никак не удавалось понять, что это. На фантике было написано, что это дыня, но ощущалась она скорее, как бабл-гам. – Любимый, угадай вкус конфетки, – сказала я, садясь рядом с ним. – Какой конфетки? – Обернулся Олег. – Которая у тебя? – Угу. Я протянула руку с таким же леденцом преподавателю, но он проигнорировал это и поцеловал меня. – Хм, – он сделал вид, что задумался, – по губам не понятно, тут нужен поцелуй с языком, – наигранно серьезно заявил Шефер. Но, увы, на самом пикантном месте наш разговор прервал звонок в дверь, Олег отложил телефон в сторону и пошел в коридор. Послышался звук открывания замка. – Привет, Олег, – сказал молодой женский голос. – Ну, привет. Чего хотела? – ответил он. – Поговорить. Это важно. Впустишь?