Концентрация

Юджи прижал пальцы к губам и нервно выдохнул. На экране быстро менялись кадры, держа зрителя в напряжении. Вот сейчас, сейчас… Женщина повернула налево — подозрительный шепот усилился. Дверь в конце коридора, которую так вероломно вскрыл ее напарник, скрипнула петлями и медленно открылась… — Добрый вечер, — прошептали совсем рядом, и скрученные в ожидании внутренности рухнули вниз. Юджи закричал, подпрыгивая на диване и резко оборачиваясь. Благо проклятую игрушку прижал к груди, а не додумался кинуть с размаху. — Неплохо. Он по-прежнему спит, — похвалил «гость» и лучезарно улыбнулся. — Годжо-сенсей! — Юджи облегченно выдохнул и прислонился обратно к спинке дивана. — Нельзя же так пугать! — Это была проверка, и ты ее прошел. — Годжо растрепал светлые пряди и потянулся к чипсам, про которые Юджи благополучно забыл и — что еще хуже — рассыпал по дивану. Пришлось одной рукой «баюкать» игрушку, а второй срочно наводить порядок. Годжо одобрительно промычал: его ученик прекрасно справлялся с контролем магии, даже не замечая этого. Тем временем женщина закричала — показалось омерзительное подобие человека, которое в мгновение ока сожрало половину ее туловища. Из динамиков раздалось булькающее чавканье, разбавляемое истошным воплем. Годжо поморщился и громко хрустнул чипсиной. — Не против, если выключу? — спросил он. Юджи помотал головой, собирая последние крошки. — Сегодня был тяжелый день, хочу посидеть в тишине. Юджи подумал, что отключат только звук, но пульт щелкнул, и комната погрузилась в полумрак — полной темноте мешал свет из кухни, который он по рассеяности забыл выключить. Правое плечо слегка пощекотало воздухом — диван прогнулся под новым весом, и он подвинулся, освобождая место. — Может, чаю? О-у. Или мне лучше уйти? — исправился Юджи, видя, что сидячее положение учителя стремительно меняется на лежащее — еще немного, и упадет ему прямо в руки. — Я могу принести плед и подушку. — Не надо, — отозвался Годжо и привалился щекой к плечу, скрытому за домашней мягкой толстовкой. Юджи замер. Было странно ощущать чье-то присутствие настолько близко. Ах, вот если бы он однажды спас девушку, похожую на Дженнифер Лоуренс, от какого-нибудь проклятья, и она в благодарность прижалась бы к нему своими… Юджи помотал головой и хлопнул себя по щекам, напрочь забывая про задремавшего на плече учителя. — Ты чего творишь? — недовольно произнесли сбоку, но голос был заглушен ударом проснувшейся игрушки и последующим за ним айканьем. — Черт! — Юджи потер пострадавшую челюсть и с ненавистью посмотрел на второй кулак, который он, к счастью, успел перехватить. — Дай сюда. — Рука Годжо скользнула по его боку и легла на бедро ладонью вверх. Юджи сглотнул и с непонятным предвкушением вложил игрушку в раскрытую ладонь, в которую она едва уместилась, что, впрочем, не помешало длинным пальцам сжаться и расплющить ее на сотни черных искрящихся сгустков. Юджи изумленно смотрел на устроенный фейерверк, гадая, сможет ли он когда-нибудь сделать так же. — Так-то лучше, — самодовольно произнес Годжо. — Ого, — восхитился Юджи и потянулся вперед, чтобы поймать исчезающие под потолком огоньки. Напряг мышцы для прыжка, но ему помешала тяжесть на бедре. Он посмотрел вниз и сказал с долей удивления: — Сенсей, вы можете убрать руку. — Не хочу. — Рука, вместо того чтобы вернуться обратно к захихикавшему Годжо, плавно скользнула по его животу и крепко обняла за пояс. — Мне кажется, вы зря убили игрушку, — смутился Юджи, испытывая неловкость из-за прикосновений, переходящих за рамки их обычного общения. Годжо-сенсей наверняка уже засыпал и представлял на его месте кого-то другого. Или же у него была привычка что-то обнимать во сне? Плюшевые игрушки, например, как делают это дети. Чем больше он сравнивал Годжо-сенсея с ребенком, тем больше находил сходства.— Кстати, а как вы это сделали? Это было просто вау! — Правда? — лениво отозвался Годжо и протиснул вторую руку ему за спину, заключая в слабые объятия. Годжо поудобнее устроил голову на плече застывшего — в груди как-то разом пропал воздух — Юджи и коротко пояснил: — Применил магию, разумеется. — А я так смогу? — спросил Юджи, чтобы хоть что-то спросить и разогнать ступор. Шею опаляло размеренным дыханием, а правый бок буквально горел от чужого тепла. Или же горели только его щеки: он же подросток, ему немного надо, чтобы подумать или представить что-то не то… Как только вернулась возможность двигаться, он первым делом попытался избавиться от — о боги, это же не то, чем кажется, ведь быть этого не может, да? — странных объятий, но ему не дали. Юджи досчитал до пяти и выпалил: — Сенсей, вы ведь не пили? — М-м. Нет. С чего такие мысли? — Да так, — нервно улыбнулся Юджи. — Вы как-то слишком любвеобильны. Так девушку обнимать надо, а не парня. Он предпринял еще одну попытку отстраниться, но в этот раз вместо того, чтобы просто не выпустить из объятий, его, наоборот, притянули ближе. Годжо рассмеялся, и Юджи осознал, что горит уже всё лицо. Стало душно. — Расслабься. А то лежать неудобно, — пробурчал Годжо и уткнулся в шею теплым носом — кожа от этого покрылась ледяными мурашками. Юджи неловко поерзал на диване, цепляясь пальцами в колени. Дыхание у шеи стало едва заметным и можно сказать привычным, хотя это не то, к чему Юджи хотел привыкать. Он потянулся провести по волосам и вернуть себе тем самым немного самообладания, но не смог: на одной руке спал учитель, а другая была прижата к телу. Лучше бы мозги его так прижали, а то не имея возможности свободно двигаться, оставалось только думать и загоняться собственными мыслями. Ну, в самом деле, что с того, что его используют в качестве мягкой игрушки? Да, это не восхитительные объятия Дженнифер, но если так подумать, то объятия вообще редкие гости в его жизни. Наверное, объятие от учителя не то, чем надо гордиться среднестатистическому старшекласснику, но Юджи им и не был. Он вон умудрился не только родиться с ненормальной физической силой, но еще и поступить в магический колледж. Узнать о проклятиях и самому стать проклятым. Познакомиться с клевыми ребятами и начать вместе с ними тренироваться. Ну, и что с того, что он сидит на одном диване с учителем, который сопит ему в ухо? Это даже приятно. Его обнимал только дедушка и то в детстве. Родителей он не помнил, да и вряд ли им было дело до заботы о сыне, которого они оставили. Девушки у него тоже не было, из-за чего он несильно-то и страдал — не хотелось бы, чтобы она плакала, когда он умрет, а он умрет, казнь никто не отменял. Одноклассники на особый контакт не шли — Кугисаки называла извращенцем и стукала по голове, Фушигуро терпел какое-то время, потом уворачивался, а вот Годжо-сенсей всегда был излишне тактильный и принимал все его «дайте пять» и хлопки по плечу на ура. Внезапно Юджи почувствовал тоску. Он вспомнил последние слова дедушки: «Не умирай в одиночестве». Но именно от одиночества иногда хотелось выть волком и идти в самый людный квартал, лишь бы не чувствовать уничтожающую пустоту в груди, которая сильно разрослась после смерти единственного родственника. Не нужен. Никому не нужен. Он совсем один. И только Сукуна изредка мерзко хихикал в голове, но его противный голос успешно изгонялся самовнушением. — Я нужен людям. Я не одинок, — сказал вслух Юджи. — Конечно, не одинок, — пробормотали под ухом, и Юджи вздрогнул, не сразу понимая, что это не проделки демона, а голос проснувшегося учителя. — Я вас разбудил? Годжо зевнул и отклонился назад, разрывая объятия — Юджи воспользовался моментом и повел затекшими плечами. — Может все-таки плед и подушку? — Он не терял надежды побыть гостеприимным хозяином или, что вернее, попасть к себе в спальню, где можно будет скрыться от объятий, вызывающих грусть. — Что тебя беспокоит? Юджи отвел взгляд в сторону, срочно придумывая отмазку, но все мысли разбежались, стоило Годжо схватить его за подбородок и повернуть к себе. — Эм-м. Мне кажется, что вы ведете себя странно. — Юджи гулко сглотнул и вздрогнул от неожиданности, когда рука учителя, которую он, черт возьми, до сих пор не убрал с его спины, случайно или нет, сползла вниз и остановилась на пояснице. — Не более чем обычно. Не моя вина, что ты не замечал. — Годжо явно веселился с его реакции. Но длилось веселье недолго, уголки губ медленно сползли вниз, и он спросил настойчивее: — Так что тебя мучает, мой дорогой ученик? Интонация была странной — нежность в ней смешивалась со знакомым желанием помочь. Пальцы на подбородке шевельнулись и легко погладили гладкую кожу. У всех бывают странные дни, и Юджи решил причислить этот к своим. — Просто вспомнил дедушку, — признался он в конце концов. — А вы не могли бы убрать руку? А то шея затекла. — Скучаешь по нему? — Подбородок отпустили, и ему бы вздохнуть свободно, но прикосновение не исчезло: он почувствовал, как ключицу, открытую из-за слишком большого ворота, царапнули ногтем. Теперь можно было с уверенностью сказать — его домогался учитель. Приплыли. — Да. Ведь кроме него у меня больше никого нет, — выдавил он улыбку и схватил пальцы, откровенно поглаживающие шею. — Не хотите объясниться? — произнес он уже без улыбки. Годжо громко рассмеялся, что выбило из колеи. Юджи отпустил пальцы, и те легли ему на колено. — А разве не понятно? — ласково произнес Годжо и с намеком провел вверх, почти касаясь ширинки. Юджи покраснел и отполз в сторону. — Тебе противно? — спросил Годжо, убирая ладонь. Стыдно признать, но Юджи почувствовал от этого громадное облегчение, правда оттененное легким сожалением из-за исчезнувшего тепла. Оказывается, он успел замерзнуть. В следующий раз стоит захватить на просмотр фильма какой-нибудь плед. Впрочем, это всё шелуха. Было ли ему противно? Что он вообще чувствовал, кроме абсурдности? Не придя ни к чему однозначному, он сказал первое, что пришло в голову: — Не-а, не противно. Но лучше остановитесь. Мне. — Юджи жестами описал в воздухе что-то непонятное, но не найдя ожидаемого понимания, неловко закончил: — Странно. — Странно — это нормально, — отмахнулся Годжо, будто услышал какую-то глупость. Он склонил голову набок и задумчиво произнес: — Скажи-ка, Юджи, а ты целовался с кем-нибудь? — Зачем вы спрашиваете? — его накрыло смущение, которое обычно возникает, когда спрашивают о настолько личном. — Это необходимая информация, перед тем как начать тренировку. — Годжо провел вверх рукой, которая мирно покоилась на пояснице, растрепала светлые пряди и скрестилась со второй на груди. Юджи, забывший про вопрос и вообще про всё, что было до слова «тренировка», восторженно подался вперед. Годжо довольно ухмыльнулся, но праздновал победу недолго: Юджи быстро опомнился и спросил с подозрением: — Как мои поцелуи связаны с тренировкой? — Так ты целовался? — Годжо нагнулся вперед. Юджи пожевал губу, приготовился приукрасить (ну, поцелуи правда были, просто ограничивались невинным чмоком семпая в праздник), но с сожалением отбросил эту идею — он не любил врать и тем более привирать, поэтому неловко качнул головой и ответил робкое: «Нет». — Вот и чудненько. — Годжо встал и подошел к столу, стоящему между телевизором и диваном. Повел рукой по воздуху, что-то нашептывая. Постепенно в его руке собиралась черная дымка, обрастающая знакомыми чертами. — Ого. Э-э. Какого черта? — воскликнул Юджи, и было от чего: на него угрожающе наставили кулаки в борцовских перчатках, и он инстинктивно отшатнулся назад, прикрывая ладонью фантомно занывшую челюсть. Годжо рассмеялся и вернулся на диван, параллельно сажая игрушку ему на голову. — Эй-эй, снимите! — Цыц. — Годжо прижал палец к губам, призывая к молчанию. Юджи настороженно замер и отпустил игрушку, в которую отчаянно вцепился, чтобы обезопасить свои мозги от встряски. — Я сделал ее меньше. Бить будет не так сильно. Ты должен научиться направлять потоки всем телом. Попробуй усыпить игрушку на голове. — Чего? — Он потянул руки обратно. — Не трогай! Учись управлять магией всем телом. — Да это же бессмысленно! Ауч! — Стоило Годжо отпустить руку, придерживающую игрушку, и Юджи получил удар в щеку. — Это следующий этап тренировок. Давай. Восстанови контроль, и мы начнем. — Так это еще не всё?! — Ну разумеется! — Годжо хлопнул в ладоши и затих, давая ему сконцентрироваться. Юджи закрыл глаза, сосредотачиваясь. Он усиленно вспоминал, чему научился в прошедшие дни. Медленно отпустил сознание. Забыл про внешние раздражители. Главное концентрация. У него получится. — Отлично. Ты действительно быстро учишься. А теперь начинаем. Прикосновение к губам стало неожиданностью. Полнейшей. Нить магии дрогнула, и игрушка ожила, приходя в движение. Силой воли он возобновил поток магии, будто ничего не случилось, вот только губы продолжало покалывать обжигающим теплом. Если он откроет глаза, то контролю точно можно помахать ручкой. — Хороший мальчик. Слишком близко. Слишком. Юджи покраснел. Боже, да что это за тренировка такая?! Игрушка на голове опасно зашевелилась. — Будешь много думать и потеряешь контроль. — Да что вы, черт возьми, творите. — Юджи не был уверен, что его осипший голос достиг уха спятившего — иначе адекватно не объяснить происходящее — учителя. Слишком некстати добавляли невроза мысли о том, что одно лишнее движение — и кулак снесет половину его и так не особо умной башки. — Хм, интересно. Такая реакция. А что если я сделаю так? Вздохнуть стало вдруг непосильной задачей, а сердце прилипло к позвоночнику и зашлось в бешеном ритме. Годжо предусмотрительно сдвинул игрушку к затылку, не забывая пригладить взъерошенные пряди. Юджи хотел сорваться на лаконичное «че за херня?», но губы сковало вернувшимся теплом, разрушая связное мышление. Ему вообще казалось, что его мозги расплавились и отдали бразды правления той части организма, которой было плевать, кто что с ним делает, пока это приносило удовольствие. В этот раз поцелуй зашел дальше: к губам не просто прижались, а влажно облизнули и настойчиво толкнулись внутрь. В паху мгновенно потяжелело. — Стоп. — Юджи отпрянул назад, почти не обращая внимания на то, что плечо болезненно кольнуло от удара проснувшейся игрушки. Он открыл глаза и грозно (ему хотелось в это верить, учитывая давление в штанах и полный пиздец сложившейся ситуации) посмотрел в глаза на повязку учителя. — Я думаю, хватит. — Хочешь сдаться? А ведь мы не дошли до самого интересного, — хмыкнул Годжо и пригладил свои волосы — жест был нервным, дерганным, совсем не подходящим его обычной самоуверенности. — Сенсей, чего вы добиваетесь? — Боже, иногда ты бываешь таким глупым, — разозлился Годжо и резко наклонился вперед, хватая его за плечи и роняя на обивку дивана. — Так-то лучше. Юджи закряхтел, расправляя зажатые ноги, а это было сделать не просто, учитывая навалившегося на него учителя, который был выше и тяжелее. — Сенсей, если вы не освободите меня, то я вас ударю. — Он и сам не ожидал от себя подобного спокойствия. Тело расслабилось, но это был обман — он готовился напасть, как только противник потеряет бдительность. Игрушка, слетевшая при падении, растеряно оглянулась, не решаясь залезать обратно. Годжо хмыкнул, будто признавая, что его впечатлила опасная аура, окружившая ученика. Хотя там было больше непонимания, чем реальной угрозы. Для него, сильнейшего шамана, так уж точно. — Можешь верить, можешь — нет, но это действительно тренировка. Я заметил. — Годжо кинул взгляд на стол, заваленный дисками, половина из которых была вскрыта. — Ты смотрел в основном ужасы. Почему их? — На них сложнее сконцентрироваться. — Юджи не отводил взгляда от отвернувшегося учителя, выжидая момент для рывка. Ему вовсе не прельщало быть скованным чужими конечностями. — Комедию я быстро одолел. С триллерами было посложнее, но… — Почему не порно? — прервал его задумчивый голос. — А… ну… это. — Юджи закашлялся и покрылся румянцем. Аура вокруг него поменялась, переходя из угрожающей в смущенную. — На порно концентрироваться тоже легко? Или боялся отвлечься и получить кулаком по… — Нет, вовсе нет, — перебил его побледневший Юджи. Вообще было довольно страшно получить удар туда — что-то ему подсказывало, что такое он мог и не пережить. — Точнее да. Но это не главная причина. — А что тогда? — Годжо наклонился ближе, заинтересовано приподнимая маску. Юджи на мгновение затих, не зная, как оторваться от взаимных разглядываний (он никогда не видел у кого-нибудь настолько необыкновенных глаз, даже цвет их сложно было описать), но встряхнулся и правдиво ответил: — Не хотел, чтобы вы застали меня за дрочкой. Вы ж сюда ходите, как к себе домой. Годжо моргнул, разрывая зрительный контакт, и как-то весь растерялся. Юджи широко улыбнулся, радуясь, что у него получилось отомстить. Удовлетворение растеклось приятной волной внутри груди. Круто было бы еще, перестать чувствовать на себе чужой вес и собственные смущающие реакции. Особенно было бы круто, если бы учитель не сидел на его бедрах в опасной близости в… В общем, близости. Он же не железный, а такой контакт кому хочешь потреплет нервы. — За дрочкой… Хотел бы я это увидеть, — медленно произнес Годжо, и Юджи поперхнулся. — Да ни за что. — Ладно, тогда как-нибудь потом. — Никогда. — Что за ребенок. Я просто поцеловал, а столько эмоций. Юджи от накопившегося возмущения не нашелся, что ответить. Точнее у него было много ответов, но ни одного цензурного, а дедушка учил его говорить со старшими вежливо — ну или хотя бы стараться. — Ты пробовал смех, страх, переживание, но не возбуждение. — Годжо провел ладонью по его щеке. — Согласен. В бою ты вряд ли будешь возбужден. Хотя кто знает. — Юджи извернулся и покрутил пальцем у виска, на что Годжо громко рассмеялся. — Ладно. Ты не будешь возбужден во время битвы, но согласись, возбуждение достаточно сильная эмоция. От него ждали ответа, и он был вынужден кивнуть. — И ты должен контролировать себя даже во время секса. — Годжо поучительно поднял палец вверх. — Поверь, ситуации бывают разные. И даже если шанс того, что ты будешь сражаться с проклятьем, будучи возбужденным, — один на миллиард, ты должен быть наготове. Контролировать себя, находясь на пике возбуждения, так же сложно, как и при смертельном страхе. Я не хочу, чтобы из-за глупых подростковых загонов ты увиливал от этой части тренировки. Годжо-сенсей говорил… складно. Но нехорошие догадки, да что там, откровенные намеки мешали полностью проникнуться речью и броситься к дискам. — И что вы предлагаете? Посмотреть порно и подрочить с игрушкой на голове? — натянуто рассмеялся Юджи, кривясь от того, насколько отвратительно это прозвучало. — Это был изначальный вариант. Но раз уж я пришел, то можно его и подкорректировать. Уверен, ты справишься с мастурбацией под женские стоны, но гораздо интереснее почувствовать всё на себе. Когда ощущения в десятки раз сильнее и ты действительно находишься в экстазе. — Вы хотите усилить мои ощущения? — Юджи неверяще посмотрел на появившуюся в ответ ухмылку и почувствовал мурашки уже не только на шее. — И я это сделаю. Только не превращай всё в изнасилование, лады? Юджи открыл рот, чтобы уточнить кое-что важное, например то, что он как бы его ученик и сопротивлению точно быть, но его заткнула опустившаяся на пах рука. Под полный удивления вздох Годжо с невинной улыбкой медленно надавил и сделал круговое движение. Будто под дых ударили, честное слово. Юджи и раньше не страдал особой выдержкой, а тут прикосновение другого человека туда, куда дотрагивался только он, да еще и так уверенно, обыденно, словно делали это с ним не в первый раз. А что будет, если его коснутся без одежды? Каково это будет — почувствовать себя в захвате длинных пальцев? Юджи помотал головой и попытался отползти. На удивление, у него получилось. — Посмотри на меня. — Годжо снова приподнял повязку и сверкнул в темноте ярким цветом глаз. — Мне действительно хочется сделать тебе приятно и заодно научить магии. — Трахнув, научите магии? — выдавил Юджи, находясь на грани крика. И откуда только смелости взялось. — Вообще-то я хотел ограничиться поцелуем и дрочкой, но если ты так настаиваешь… — Годжо приподнял брови и пошло прищелкнул языком. Ниже пояса одобрительно потянуло. Юджи закрыл глаза ладонью и вымучено простонал, не веря, что всё происходит в реальности. И еще больше не веря в то, что возбудился. — Вы можете пообещать, что это останется между нами? — Разумеется. Так-то за такое могут и из школы вытурить. А мне нельзя покидать столь способных учеников. — Окончание фразы Годжо произнес в плотно сжатые губы. Все пути к отступлению были отрезаны. — Мы просто поцелуемся. — Юджи подтащил сползшую игрушку на голову, и лицо его приняло воинственное выражение. — Ладно, я готов. Целуйте. Посмотрим, как долго я смогу контролировать магию. — А ты забавен, как и всегда. Годжо поправил игрушку, чтобы та случайно не залепила ему по макушке, и наклонился вперед, застывая в считанных миллиметрах. — Да целуйте уже. Я щас от напряжения с ума сойду. Юджи, наверное, мозгами поехал, раз первый спровоцировал на действия: уловил едва слышный смешок, а затем знакомое тепло. Он вновь закрыл глаза и направил магию к игрушке. Напряжение сковывало не хуже какого-нибудь заклинания. На ум пришла ассоциация с пламенем — жар опалил каждый кусочек его тела. Хотелось дотронуться до голой кожи, но он сжимал пальцы и судорожно думал об умопомрачительных фигурах девушек с журналов, вопя о том, что вот до чего должны дотрагиваться его руки. Толстовка поползла вверх, и он не стал этому препятствовать. Горячая ладонь с нажимом провела по боку, оглаживая хорошо очерченные мышцы, и подползла к груди. Сосок прокрутили вверх и легонько царапнули, вырывая вполне очевидный стон — Годжо воспользовался приоткрывшимися губами и проскользнул языком внутрь. Юджи испытывал странную смесь смущения и жажды от движений во рту, которым пытался отвечать, но больше мешал. Пальцы нащупали второй сосок и скрутили намного сильнее. Юджи не сдержал болезненного стона, а Годжо только это и надо было — сделал поцелуй развязнее, побуждая на более раскованные действия. Юджи поплыл, забывая обо всем и тут же получая отрезвляющий толчок по затылку. Годжо отстранился и поднял голову. Грудь его тяжело вздымалась. Юджи опустил глаза вниз и различил вполне себе отчетливый стояк в его брюках. «Годжо-сенсей меня хочет» — подумал он отстраненно. Опустил глаза ниже. «И я тоже. Надо было больше проводить время с рукой. Глядишь, на всяких извращенцев не вставало бы». — Не зря я уменьшил силу игрушки, иначе ты бы мне язык откусил. — А? — Юджи с удивлением осознал, что ему что-то говорят. — Говорю, круто, что я такой гений. А ты молодец, долго держался. — Могу еще больше, — азартно ответил Юджи. — Э-э, я это не к тому, чтобы продолжить. Вы не подумайте, мне, пожалуй, хватит. Годжо надавил подушечками пальцев на его вставший член и поинтересовался иронично: — Действительно хватит? — А то! — бодро ответил Юджи, считавший перед глазами черные пятна. Давить на возбуждение — запрещенный прием, черт возьми! — Я даже согласен пойти с игрушкой в ванну и сбросить напряжение там. — Думаю, я справлюсь лучше, — сказал Годжо, находясь в критической близости от его губ. — Не хотелось бы проверять, — промямлил Юджи той частью сознания, которая еще могла соображать. Всё остальное подчинилось возбуждению, которое, кто бы мог подумать, вызвал в нем мужчина. Не знал он о себе такого. Ей богу не знал. Неприятный сюрприз. Годжо заткнул поток мыслей новым поцелуем и пустил уже обе руки гулять по его телу. И Юджи не мог отрицать очевидное: он получал удовольствие — приходилось заставлять себя выныривать на поверхность и контролировать магию; было так приятно чувствовать прикосновения: то мягко поглаживающие, то щипками вызывающие слабую боль, переходящую в наслаждение. Он терял дыхание, вздрагивал под исследующими пальцами и получал кайф. Годжо-сенсей был прав: никакое порно не шло в сравнение с реальными ощущениями. Годжо оторвался и пошло собрал повисшую между ними слюну. Юджи смутился, отвел взгляд в сторону. В паху болезненно ныло, тело напоминало чертову раскаленную печку. Хотелось получить оргазм и не просыпаться целый день. Годжо мягко подцепил зубами кожу на ключице и слегка прикусил, получая в награду протяжный стон. Тормоза были забыты. Поцелуи сменились укусами — Юджи, плавясь в котле новых чувств, думал, как же много упустил в жизни. Новый удар по голове. Тихое оханье и короткий смешок. Юджи потянулся к черной водолазке. Если Годжо и удивился, то умело это скрыл, помогая дрожащим рукам раздеть себя. — Не терпится увидеть мое великолепное тело? — Мне интересно, как будет ощущаться кожа к коже, — признался Юджи и закинул ему руки на шею, притягивая к себе. — Черт. Я забываю, какой же ты ребенок, — сказал Годжо и чмокнул его за ухом, на что получил тихий стон и усилившуюся хватку на шее. — Эрогенная зона? За ухом лизнули, а затем слегка укусили. Юджи вцепился ногтями в подставленную спину и коротко простонал. — Шикарно звучишь, — глухо произнес Годжо и прижался губами чуть ниже, оставляя темный засос. Игрушка вовремя стукнула Юджи по лбу, иначе он позорно бы вскрикнул. Годжо перешел на шею, оставляя легкие розовые пятна, исчезающие на глазах. Юджи сглотнул и опустил руку вниз, получая поощрительный хрип. Он дотронулся до чужого возбуждения и прислушался к себе: отвращения не было, но и желания трогать без одежды тоже. Был интерес выдавить из учителя стон, поэтому он, копируя его движения, мягко очертил выпуклость и на пробу сжал. Свой стон Годжо заглушил укусом в ключицу. — Вы тоже звучите шикарно… сенсей, — ухмыльнулся Юджи. — Прибью, — выдохнул Годжо, приподнимаясь на локтях. Выжидающая пауза. Юджи потянулся первым. Поцелуй получился вязким, соревнующимся за лидерство. Юджи не собирался проигрывать только из-за недостатка опыта. Он так увлекся, что пропустил, как ему расстегнули ремень и ширинку. Член накрыли ладонью, массируя поверх тонкой ткани трусов. Стон он даже не пытался приглушить. Это было слишком хорошо, чтобы сдерживаться. Игрушка милостиво напомнила о себе двумя последовательными ударами. — Тебя ударили уже пять раз. Я отсосу тебе, если следующую минуту продержишься без единого удара. У Юджи пальцы на ногах поджались, только он представил, как погружается в жар рта, и сразу же схлопотал удар по лбу. — Видно, свой рот я осквернять сегодня не буду. — Я смогу, — воскликнул Юджи и для большей убедительности показал на заснувшую игрушку. — И где твое прежнее смущение, — покачал головой Годжо, в глубине души восхваляя подростковые гормоны, позволяющие заводиться с пол-оборота. — Хорошо. Тогда время пошло. Это была самая долгая минута в его жизни, наполненная страданием и наслаждением одновременно. Как только Годжо не изгалялся — целовал, гладил, кусал, на контрасте зализывал. Юджи казалось, не было на его торсе и шее места, которые тот не попробовал на вкус. Но он держался. Позволял себе негромкие стоны и постоянно контролировал поток магии, хотя возбуждение было готово перелиться за край. Лишь на миг он потерялся, когда его трусы оттянули в сторону и с силой сжали оголенные ягодицы. Игрушка всхрапнула, но не проснулась. Годжо улыбнулся и, ничего не говоря, выпрямился. — Расслабься. Мне тоже хочется немного свободы, — успокоил он вскинувшегося ученика. Годжо приспустил с себя белье с брюками, обнажая возбуждённую плоть. Юджи от неожиданности охнул и не сразу сообразил отвернуться. А когда сообразил, получил удар. Удивление, восхищение, растерянность — всё смешалось на лице, а Годжо засмеялся, ведь последней эмоцией стало яркое сожаление. — Не переживай, малец. Минута прошла. Я сдержу обещание, — с непонятной лаской обнадежил его Годжо и поправил повязку на глазах. Юджи без промедления сдернул, насколько позволяло лежащее положение, штаны с трусами и раздвинул ноги шире. — Смотри прямо на повязку. Я буду чувствовать твой взгляд. Юджи кивнул, покусывая в нетерпении губы и наблюдая за тем, как учитель отползает на другой конец дивана. — Не сказать, что я делал это часто. Но ты настолько готов, что и пары поцелуев хватит. — Не недооценивайте меня, — прохрипел Юджи. Годжо склонил голову набок и прошёлся пальцами по налившейся кровью головке. — Постарайся не спустить мне в горло. Годжо наклонился между разведённых ног — было не очень удобно. Тогда он сполз на пол, благо не было подлокотников. Подтянул разморенного ученика на себя. Юджи не сдержал стона, когда головка медленно погрузилась в рот. От блаженства он закатил глаза и громко простонал. Годжо сосал неглубоко, но с таким звуковым сопровождением, что этого хватало с лихвой для полной отключки от реальности. Не контролируя себя, Юджи схватил не перестающую бить по голове игрушку и сжал в пальцах. Игрушка разлетелась на кучу лохмотьев, но он этого не заметил, неотрывно смотря на черную повязку. Годжо двигался медленно, вбирал член, нарочито пошло причмокивая, и при всем этом умудрялся двигать языком. Юджи не выдержал: находясь на краю, потянулся к белым волосам, но Годжо отстранился сам — лишь несколько капель упало на его лицо. Юджи загнанно дышал, смотря расширившимися зрачками на стекающие капли. Приятная нега окутала тело. Его вырубало от огромного числа потрясений. — Неплохо. — Я не кончил в вас, — неловко заметил Юджи, размышляя над тем, что если учитель будет убивать его за сперму, то он даже пошевелиться не сможет. С другой стороны, сейчас он точно ни о чем не жалеет и, пожалуй, смерть после шикарного оргазма не такая уж и жалкая. — Да, вместо этого ты обкончал мое лицо. Юджи не знал, что отразилось у него на лице, но Годжо простонал и схватился за свое возбуждение. — Чертов мальчишка, выебать бы тебя так, чтобы сидеть не смог. Юджи сглотнул, спуская по тормозам предвкушение, появившееся от мысли заняться полноценным сексом. Пусть и с ролью пассива. Не будь он так эмоционально выжат, возбудился бы снова. Годжо быстро задвигал по члену, стараясь довести себя до разрядки. Юджи без лишних взвешиваний за и против облизнул ладонь и накрыл дрожащие пальцы. Годжо вздрогнул и ослабил хватку, позволяя дотронуться. Юджи впервые касался чужого члена, это было странно. «У меня такой же», — всё, что он подумал, а потом задвигал рукой так, как делал бы себе, и начал целовать Годжо, куда попадется. Теперь была его очередь исследовать. Он не обделил вниманием ни шею, ни плечи, получая за это тихое бурчание и короткие стоны. Когда Годжо напрягся, он глубоко его поцеловал, настойчиво требуя ответа. Сперма запачкала живот и штаны. Юджи перестал мучить покрасневшие губы и откинулся назад на остывшую обивку сидения. Годжо поднялся на дрожащих ногах и упал рядом с ним. — Ты уничтожил игрушку. — Она мешала. — Если бы Юджи мог, то пожал плечами: он даже не помнил, как это сделал. — Тренировка прошла успешно. — Угу. Глаза слипались, сознание погружалось в сон. — Замёрзнешь, если останешься здесь. — Угу. — Ребенок. Так развезло, хотя ничего особенного не делали. «Для кого как, а у меня, можно сказать, целый мир перевернулся». Годжо встал и забрал с собой тепло. Юджи поежился. Было чертовски холодно — чем он думает, засыпая в гостиной. Через несколько мгновений его накрыли теплым одеялом. Он открыл глаза и увидел Годжо, успевшего привести себя в порядок. — Я пошел. — Юджи нахмурился, не понимая, зачем тому куда-то уходить и лишать его дополнительного тепла под боком. — Хотел бы остаться, но у меня дела. Да и ты ещё не готов спать со мной в одной кровати, — весело воскликнул Годжо. На вопрос «почему» Юджи легко поцеловали в уголок губ и мягко ответили: — Если я останусь с тобой, то утром буду рассчитывать на продолжение. Годжо скрылся в темноте ночи, а красный, как рак, Юджи решил, что не все неправильные на первый взгляд вещи такие уж неправильные.