Заметки о Солнце

В идеальном мире я просыпаюсь не от тяжести нейролептиков, своей дозой каждое утро отправляющих меня в полудрёму ещё на час-два после первого пробуждения, а в твоих тёплых татуированных руках, обнимающих меня крепко-крепко и притягивающих к себе. В идеальном мире по утрам я ощущаю не тяжесть в солнечном сплетении от наступления очередного дня без тебя, а твоё дыхание на своей шее, щекочущее меня и одновременно вызывающее улыбку; твои губы на моём затылке, нежно целующие волосы и — иногда — шею. Мой любимый вид пробуждения. В толпе всех парней, с кем я спала, нашлось всего два человека, с которым я испытала нечто похожее, — но они не были тобой. В идеальном мире мне не нужно спать с парнями, к которым я испытываю что-то похожее на влюблённость — но никогда себе в этом открыто не признаюсь, — а для них я просто являюсь очередной девушкой для секса. Не нужно строить долгие отношения через боль, измены, страдания, наплевательство партнёра и мою эмоциональность, которые всё равно заканчиваются ничем, потому что я захотела побыть свободной шлюхой, а ему просто всё равно. Иногда мне кажется, что лучше бы я сдохла — хотя бы не было столько боли внутри. Моему гражданскому мужу почему-то было всё равно, когда я предложила расстаться, но он говорил, что суициднется, если это сделаю я. Поэтому я сначала рассталась с ним. Не должен из-за меня никто страдать. В идеальном мире из-за меня больше никто не страдает. В идеальном мире из-за меня больше никто не умер. В идеальном мире все мои поиски найти тебя, твои черты, твои вкусы и хотя бы частичку, напоминающую о тебе, не имеют смысла — ведь ты рядом. Улыбаешься мне, всё так же играешь на гитаре наши любимые песни, пусть и тупые порой, и целуешь сладко-сладко, с такой нежностью, что у меня мурашки ползут от наслаждения по коже. Ты умел целоваться. Это я помню. И — если честно — ищу человека, который смог бы целоваться точно так же, как ты. Пока — безуспешно. Есть что-то похожее, но там грубость перевешивает нежность. А я и рада подчиниться и сыграть роль шлюхи. Чтобы хотя бы на секунду окунуться в иллюзию, что меня хотят и любят. Чтобы хотя бы ненадолго обмануть себя и представить какие-то другие чувства, кроме похоти. Чтобы хотя бы на пару минут забыть о том, что после твоей смерти боль одиночеством разрывает мою грудь и говорит мне, что я никому не нужна. Чтобы забыться. Чтобы обмануть себя — опять. В идеальном мире меня не лишили девственности насильно, вдавливая в жёсткий диван и наслаждаясь моей беспомощностью. Не изнасиловали второй раз. Не было человека, который мог поднять на меня руку. Не было манипуляций, лжи и позволения обращаться с собой как с игрушкой — потому что не было этой дыры внутри после твоего ухода, которую я пыталась заполнить каким угодно отношением, даже самым мерзким и насильственным. Не было нужды вести себя как жертва — ведь я не стала жертвой твоего эгоизма. В идеальном мире мы танцуем с тобой по вечерам под фольклорные мотивы, кружась и цепляясь друг в друга, словно мы одно целое, словно мы хотим им быть, и нас мало друг другу, и мы пытаемся хотя бы физически стать как можно ближе. Я обожала танцевать с тобой. Ты — единственный, с кем я могла танцевать. А сейчас я это делаю только одна, в темноте, с закрытой дверью и в наушниках, дёргаясь от каждого шороха и возможности быть увиденной — ведь сейчас мне стыдно за то, что я делаю. За то, что я делаю это без тебя. И ещё отвратительно. В идеальном мире я не потратила семь лет на отказ от еды и вызывание рвоты после неё. Ведь ты не умер — и ничто не спровоцировало у меня нервную булимию, перешедшую в анорексию. Не было сильных негативных эмоций, что привели к насильственному очищению от них, а позже — контролю и отрицанию их как таковых. Не надо было считать калории, голодать, блевать и волноваться о своём теле настолько, что я завешивала зеркала, лишь бы не видеть себя. Не было сублимации боль в попытку избавиться от жира. Не было больного желудка и анемии. Не было ещё одного неизлечимого психического расстройства. В идеальном мире ты не совершил суицид. В идеальном мире я не пыталась убить себя. В идеальном мире не было всего того ада, стенаний и отчаяния, которые привели к тому, что я стала воображать этот идеальный мир, чтобы скрыться от реальности, от своих чувств и правды. И от чувства вины. Но когда я открываю глаза и вижу реальность — воздушные замки рушатся, и, сколько бы я за них не держалась,они распадаются на осколки и царапают мне руки, оставляя длинные глубокие шрамы. Или это сделала я лично? Сама себе? А есть ли разница? И всё, что мне остаётся, — это воображать идеальный мир, чтобы отпустить себя и свою боль и защититься от реальности, хотя я понимаю прекрасно, что я только оттягиваю момент слияния с ней. Однажды я смогу отпустить тебя — и пережить кризис прихода в реальный мир. А потом станет лучше. Ведь идеального мира не существует без тебя. А значит... Что идеальный мир умер вместе с тобой.