monsters stuck in your head

Джон услышал последнюю фразу, и пелена гнева застелила ему глаза. Он в ярости швырнул рацию в стену. Она разлетелась по полу, а красный огонек печально погас, моргнув последний раз. – Чертов грешник! – он выкрикнул слова, чувствуя, как внутри все закипает, а руки дрожат от перенапряжения. Помощник все портит. Всегда все портит! Почему так просто не принять то, что ему пытаются донести Отец, Джейкоб, Вера и он сам? Почему Помощник не понимает, что его хотят спасти? Его грех не Гнев. Определенно точно не Гнев, а дикое упрямство и тупость. Джон мог стерпеть аванпост на ферме Рэй-Рэй, он закрыл на глаза на то, что Помощник освободил и прогнал его людей из Фоллс Энда, позволив Сопротивлению обосноваться там. Но когда он посягнул на его буквы – это стало последней каплей. Он затронул слишком личное. Джон в ярости смахнул все вещи со стола, переворачивая его. Все вещи, которые находились на столе разлетелись по комнате, раздался стеклянный треск и грохот. Аккуратно сложенные бумаги теперь были разбросаны по всему полу. Он чувствовал, что готов разнести не только весь кабинет, но весь дом и все ранчо. Перед глазами все скакало, а в голове набатом раздавались слова Помощника – «Конечно, дорогой! Сделаю так как ты и сказал. Безусловно». Он чувствовал, как под скулами играют желваки, а ладони стали ледяными. – Черт! Черт! Черт! – Сид швырнул небольшую статуэтку орла в стену, где после прямого попадания образовалась внушительная вмятина. Дверь в кабинет тихонько приоткрылась, из-за нее выглянули несколько эдемщиков, боязливо входя в комнату. – Случилось что-то серьезное? – самый смелый мужчина решился спросить, осматривая масштабы погрома. Почему их любимый Креститель так среагировал, они ответа так и не получили. – Пошли вон! Выметайтесь! – Джон рявкнул на вошедших мужчин и швырнул в их сторону подставку для писем, которая пролетела над головой пригнувшихся эдемщиков. Они поспешно извинились и вышли из комнаты, плотно закрывая дверь за собой. В душе бушевал огонь, а в голове все звучал насмешливый голос Помощника. Джон перевернул свое кресло, зарывшись пальцами в волосы, сжимая их. Он пнул мебель, рыкнув от досады. Внутри все клокотало, рвало на части и раздирало изнутри. Он не понимал природу настолько сильной и пылающей ярости. Не все могут его вывести до такой степени, чтобы самоконтроль исчез. А этому человеку удалось. Гнев постепенно отступал, уступая место горечи и разочарованию. Он присел на подлокотник кожаного дивана, закрыл глаза, уткнувшись лицом в ладони. Ярость и злость звенели в ушах, вернулись те, самые чувства от которых его заботливо очищал Джозеф, от которых он сам избавился с трудом. Он прошел столько мук, столько горечи, столько боли, чтобы один несчастный человек, грешник своим поступком перечеркнул все его старания. При воспоминании о прошлой своей грязной жизни, Джон неожиданно для себя вздрогнул, удивленно распахивая глаза. В голове щелкнуло – а почему он так переживает? Почему у него такая реакция на Помощника? Практически такая же реакция была у него на самого себя и братьев во время тяжелой прошлой жизни. Тут дело было определенно не в уничтоженных буквах. Да, их жалко. Потому что они были идеальными, прекрасно вписывались в пейзаж гор, но, чтобы так сильно реагировать, до слепой ярости – вряд ли. Он убрал руки от лица, равнодушно осматривая бардак, что он сотворил. И этот бардак был так похож на тот раздрай, что творился у него на душе. Джон потер переносицу, вспоминая все слова, что говорили ему Джозеф и Джейкоб, стараясь успокоиться до конца. Но вместо этого перед глазами снова возникло лицо Помощника, его голос зазвучал в голове. И снова в груди появился ком. Сид помотал головой и вышел из комнаты, желая поскорее лечь в свою уютную постель и забыть этот день раз и навсегда. Джон вошел в ванную, резкими и дергаными движениями, он снял с себя одежду и включил горячий напор воды. Пока вода нагревалась, он устало посмотрел на себя в зеркало. На него смотрел не он, а его старое, злое и обиженное я. Цокнув, Креститель с отвращением отвернулся от отражения и поспешно залез под горячие струи воды. Он простоял в душе достаточно долго, позволяя воде смывать с себя остатки раздражения. Джон неохотно вылез из кабины, вытирая голову полотенцем, он провел пальцами по шраму на груди, который начал отдавать фантомной пульсацией. Почему-то сейчас он вспомнил, как Джозеф крестил его, обмывал от грехов. Он обещал, что больше их не будет. Креститель хмыкнул, ладонью ероша волосы. Из головы все не выходило, что Помощник позволил ему выйти из себя, вывести его из равновесия. Он устало прошел в свою комнату и рухнул на край своей кровати, размышляя, что так дела не пойдут. Он запутался, не понимает, не может ответить на свой вопрос. Джон выдохнул, залез под одеяло и с тяжелым сердцем попытался провалиться в сон, чтобы поскорее забыться. Утро следующего дня встретило его тяжелой головой и паршивым настроением. Джон встал с кровати, привел себя в порядок и пошел в свой кабинет, наперед зная, что там все чистенько и восстановлено. Потому что его люди и так все прекрасно знают, что нужно сделать. Из головы все никак не выходил Помощник. Сид усмехнулся сам себе, понимая, что ему ничего не мешает снова связаться с ним и снова довести того до белого каления. В кабинете на новом столе он обнаружил рацию, набрав до боли знакомую линию, Джон стал ждать ответа, которого не последовало. И еще через несколько попыток ничего не изменилось. Помощник ему не ответил, а рация снова была уничтожена о стену.

***

Джон разбил три вазы, сорвался на нескольких эдемщиков, потому что они неправильно перевозят продукты для Жатвы и извел себя. За это время Помощник так с ним и не связался, а достучаться до него не получалось. Это раздражало, выводило из себя. Из-за него шло все не по плану. Однако вместо злости, Джон чувствовал беспокойство. Рация молчала уже больше двух недель. Он проверял ее каждую свободную минуту, пытался связаться сам, но все было тщетно. Джон сидел в своем кабинете, рассматривая карту, которую ему передал Джозеф. На ней были отмечены красные зоны погромов, которые остались либо после Помощника, либо после групп Сопротивления. Он устало откинулся на спинку кресла. Опять его мысли занял грешник, который как в воду канул. Сид мог лишь предполагать, что с ним могло случиться. А вдруг он оступился на гористой местности и свернул себе шею? Или же его растерзал медведь или пума? По позвоночнику пробежался табун мурашек от осознания, что его Помощник мертв. Он больше не услышит его язвительный голос, не увидит его ухмылку, не услышит едкий отказ. Не сможет дотронуться до него. – Стоп, – Джон пробормотал себе под нос, останавливая поток своих мыслей. С чего бы ему так волноваться о каком-то дурацком Помощнике. Ведь если он умрет, то все будет хорошо. Сид глубоко вздохнул, устало массируя виски. Мысли о том, что этот человек исчезнет не приносила долгожданного облегчения, а наоборот внутри все предательски сжималось, а в горле появился неприятный ком. Перед глазами появилась недавняя картина того, как он нашел Помощника под Блажью, когда тот был невменяемый, ничего не соображающий, легкая мишень не только для Судей, но и для Ангелов и простых эдемщиков. Креститель вспомнил, как мыл Помощника в бреду, выслушивал его несвязную речь, вспомнил их разговоры, вспомнил, что не хотел его ни топить, ни убивать. Он вздрогнул от неожиданного осознания, что могло произойти с ним снова в районе Веры. Джон взглянул на карту, чертыхнувшись. Если этот грешник снова оказался там, то Сид никак не сможет ему помочь от слова совсем. Джону сейчас нужно разобраться с бесчисленным количеством бумаг, придумать, что делать с новым рекламным роликом, а не беспокоиться об этом Помощнике. Он еще раз чертыхнулся и схватил рацию, набрав линию и нажав кнопку, Джон приблизил динамик ближе ко рту. – Вечер добрый, дорогая сестра, – Сид хрипло выдохнул, наклоняясь ближе к своему столу, устремляя взгляд куда-то перед собой. – Хотел у тебя поинтересоваться – как у тебя дела? – Ох, брат! Не ожидала твоего звонка, – мягкий голосок раздался по ту сторону динамика. – С чего такие вопросы? Обычно ты о таком не беспокоишься, – Вера хмыкнула и что-то на ее фоне зашуршало. – Понимаешь, дорогая сестра, – Джон перевел дыхание. Ему всегда было тяжело общаться с ней. – Близится время коллапса, поэтому нужно держаться вместе и помогать друг другу, – если ложь – это грех, то ложь во спасение можно и простить. – Еще я хотел поинтересоваться насчет ущерба, нанесенного Помощником. – Этот глупец разрушил мой водопровод, я не знаю теперь как быть, – Вера тяжело выдохнула. Джон немного нахмурился, потому что только он имеет право так называть Помощника. – Он много чего тебе испортил, да, дорогой братец? Сид почувствовал, как по позвоночнику пробежала неприятная дрожь от такого обращения. Ему было невыносимо общаться с Верой. Складывалось ощущение, что она постоянно что-то скрывает, пытается утаить, выглядеть уж слишком невинной, чем она есть на самом деле. Джон не любил такое притворство, поэтому все общение с ней всегда сводил на «нет». Так было всегда, он ей не доверял, не хотел связываться и иметь с ней дела. – Да, он посягнул на одно мое дорогое сокровище – буквы. Ты представляешь? Он разрушил их, – младший Сид сам не заметил, как снова начал злиться. Но он быстро взял себя в руки. – Я еще хотел спросить, он случайно сейчас не у тебя? В рации раздалось минутное молчание, которое заставило Джона напрячься. – Нет, сейчас его у меня нет. После того, как он разнес мою станцию, то тут же сбежал, – Вера хмыкнула в рацию, – Хочешь отомстить за буквы? – Очень сильно, ты просто не представляешь как, – Джон усмехнулся и прокашлялся. – Что ж, спасибо за разговор, дорогая сестра. Да спасет Отец наши души. – Да спасет Отец наши души, дорогой брат, до свидания, – Вера мягко попрощалась и тут же отключилась. Джона передернуло от того, такого обращения «сестры» и он сморщился, откинувшись на спинку кресла и чувствуя небольшое облегчение. Значит, Помощник не на острове Веры и не валяется под Блажью на очередном поле. Джон отбросил рацию на стол, беспокойство постепенно отступало, но все же на душе было неспокойно. Раз его нет в том злосчастном районе, то сейчас он скорее всего у Джейкоба. Тяжело вздохнув, Сид провел ладонью по своему лицу, ловя себя на мысли, что его жизнь точно свернула не туда куда надо. И его это не устраивало. Снова в груди появился жгучий огонь злости, разочарования и отрицания. Он снова взял рацию и набрал другой канал. – Доброго вечера, брат, – Сид даже слегка улыбнулся, когда на том конце линии ответили глубоким вздохом. – Ты же знаешь, что можешь не фамильярничать со мной, Джон, – в динамике раздался хрипловатый смех. – Что-то опять случилось, раз ты снова связался со мной? Креститель заметно расслабился. Разговоры с Джейкобом всегда действовали на него успокаивающе, он в действительности любил старшего брата, был привязан к нему, при этом хорошо зная, что тот всегда и защитит, и выслушает, и поможет. – Не то, чтобы случилось, – Джон слегка замялся, что было ему несвойственно в обычном состоянии, но перед братом не было никакой причины вести себя как-то высокомерно или дерзко. – У тебя в горах все в порядке? Помощник продолжает все крушить? Джейкоб на той стороне линии замолчал, на фоне были слышны скрежеты и еле различимый вой. Скорее всего он находился в центре Ветеранов. – У меня не так все плохо, как могло быть, – старший Сид задумчиво пробормотал в рацию. – Зато я слышал, что твои пафосные буквы были разрушены? – Джейкоб хрипло рассмеялся. Джон раздраженно закатил глаза, шипя сквозь зубы. Конечно, брат был в курсе того, что случилось на его острове. Тут даже удивляться не стоило бы. Он знал, что без насмешек тут не обойдется, но они не обижали, а наоборот чувствовалось что-то родное и давно забытое тепло. – Джейкоб, я еще хотел спросить, – Креститель начал говорить, но шум в рации Джейкоба заставил его нахмуриться и напрячься. – Прости, Джон, но ко мне заявился наш дражайший гость, я свяжусь с тобой позже, – Джейкоб устало выдохнул, вставая видимо с места. – Да, конечно, я буду ждать, – Сид-младший кивнул сам себе, выключая рацию. Значит, этот грешник пришел к его брату. Он расслабленно выдохнул. Джейкоб не станет убивать его, он заставит пройти его частичку Ада на земле, но оставит в живых. Джон откинулся на спинку кресла, смотря куда-то в стену. Переживания отошли на задний план, но ответа на свой вопрос – Почему он так переживает за судьбу Помощника? – так и не нашел. Крестителю оставалось только ждать дальнейших действий от грешника. Он выживет и придет к нему. А когда он к нему придет, то поплатится не только за разрушенный знак, но и за все сомнения, которые испытывает Джон. Следующие два дня на острове было тихо и чересчур спокойно. Все это казалось затишьем перед бурей. Джон устало разбирался с последними документами и подготавливал съемочную группу для нового рекламного ролика. Он выбрал локацию, где должны были виднеться горы, поля с Блажью и реки. Джон сидел в кресле, смотря как эдемщики носятся туда-сюда с оборудованием и мельтешат перед глазами. Неожиданно рация издала знакомый писк, заставляя Крестителя вздрогнуть. Он резким движением достал из кармана небольшое переговорное устройство и тут же взглянул на экран, замечая знакомую линию. – Here’s Johnny! – в динамике раздался веселый и знакомый голос Помощника, а позади него на фоне произошел взрыв и вой сирены. – Аванпост! Защищайте аванпост! – из раций эдемщиков стали доноситься панические голоса. – Подмога прибудет с запада! Джон растерянно смотрел на рацию, не зная, как ответить на такую дерзость и наглость. Второй раз за это время Помощник поставил его в тупик. Осознание того, как он его назвал пришло слишком медленно. – Чертов глупый грешник, – Джон нервно усмехнулся, вырубая рацию. Сейчас его не волновали ни разрушенный аванпост, ни паникующие эдемщики, ни то, что опять на его острове творится беспредел. Сейчас почему-то появились облегчение и радость, что этот грешник снова находится на его территории.