Учитель Хан

— То есть... мы... одни? — осторожно спрашивает Хан, взгляд его становится каким-то необычным, с озорным огоньком и голодом. — Д-да, а что? — в голове светловолосого только «не смотреть в лицо, не смотреть в лицо».       Сокращая расстояние, Хан притягивает младшего к себе, крепко обхватывает талию и приближаясь к чужому лицу, шепчет: — Значит... никто нам не помешает?       В один миг все мысли Хвана смешиваются, горячее дыхание опаляет шею, затем снова возвращается к испуганному лицу, и никаких выходов из данного положения Джин не находит, да и не хочет в принципе. — А... как же геометрия? — тихо спрашивает Хён, отведя взгляд, потому что смущение накрывает своим покрывалом и душит так, что выбраться кажется нереальным. — Какая к чёрту геометрия? Помнится, в школе ты говорил другое...       Все прошлые разы Хён сам проявлял инициативу, сам так и просился отдаться, да он же наглел и лез! Однако после дрочки себе и Джи, пары засосов на шее и поцелуев, он дальше не заходил. И сейчас вся та неизвестность вперемешку с любопытством разъедает лёгкие. Да и, вроде бы, в школе Хан говорил, что наказать бы надо ученика. — Х-хён, ты чего? — реальность происходящего не только удивляет, но и возбуждает по полной программе, конечно же. — Ты был ой каким нехорошим мальчиком. Хён тебя накажет.       Ехидная улыбка сходит с лица учителя только для того, чтобы затянуть блондина в поцелуй, такой требовательный, с жгучим желанием и покусываниями всех тайных мест. Не отвечая на поцелуй, Хёнджин взвешивает все «блять, так нельзя, что же со мной будет» и «блять, я об этом мечтаю уже столько времени, можно же насладиться раз, да?», и в итоге побеждает второй вариант. Хван ухватывается за крепкие плечи Сона, позволяя проникнуть языком внутрь, а Джисон будто сожрать хочет: вылизывает каждый сантиметр, губы, нёбо, ряд зубов, засасывает язык, при этом бёдрами толкая к ближайшей стене. Свои фантазии кажутся Хёнджину ничем в сравнении с тем, что творит учитель сейчас. Он позволяет себе колкость: — Хён, ты такой маленький! — тихо смеётся из-за разницы в росте, а старший взгляд опасный направляет, прям испепеляющий.       Отстраняясь, Хан набирает побольше воздуха и тем самым (любимым) властным тоном оповещает: — Побесить хотел? Окей. Я не дам тебе кончить ближайшие два часа. «Пиздец», — эхом отдаётся в сознании, и блондин крупно сглатывает. Не кончить? От самого привлекательного учителя на планете? Два часа? Серьёзно?       Его отвлекает звук снятия пряжки ремня, он уже думает, что его наказанием будет отсасывание (а это как раз таки не наказание, а удовольствие), но нет, дорогие. Этим ремнём он связывает руки Джина очень ловко и быстро. — Зачем? Не надо-о-о! — Жалуешься, как принцесса, бэйби, — Хан аккуратно укладывает стройное тело младшего на кровать, снимает шорты Джина и любуется. — Жаль, что телефон на кухне остался, а так сфотал бы.       Джин всеми силами старается не встречаться взглядом с джисоновым, поэтому подтягивает ноги к животу, образуя позу эмбриона. Стыдно то как, пиздец, он же в одних боксерах и полупрозрачной майке, а Хан даже пиджак не снял. Поэтому, также не поднимая взгляда, Хван тихо зовёт: — Хён. Хён, ты же ещё ничего не снял... — А вот это уже мои проблемы, ты лучше о своей аппетитной заднице подумай.       Противореча своим словам, учитель снимает и пиджак, и футболку с майкой. Гладкая смуглая кожа с крепкой грудью и прессом выглядят просто крышесносно. Да, вы правы, Джин всё-таки решил взглянуть на красивое тело партнёра. Он неподвижно лежит, ждёт. Хан тем временем открывает шкаф и по очереди открывает все полки, в нижней находит игрушечки и то, что искал. — М-м, кое-кто играется с собой, да? Тут тебе и вибратор, и фаллос резиновый, и... — Хватит, хён! — кончики ушей краснеют мгновенно, как и щёки. Просьба выходит какой-то жалкой и громкой. — Да начнётся наше веселье, — с этими словами он пристёгивает руки Джина наручниками к изголовью кровати, устраиваясь между красивых ножек.       Дорожка мокрых поцелуев начинается от линии подбородка, влажно смакуется слюной, левая рука опирается о стену, вторая сразу задирает майку. Тёплая ладонь блуждает по разгорячённой груди, иногда задевая бусинки сосков, тем самым вызывая тихие стоны. — Уже встал? Да, бэйби, я тоже хочу тебя, но ты же вёл себя нехорошо! — Нет, хён, прости ме… А-АХ!       Температура комнаты и двух тел поднимается достаточно быстро, Хёну почти не хватает воздуха, он жадно глотает хоть немного кислорода, блять, потому что, Хан, мать его, Джисон проделывает безумные вещи так, что и дышать не получается, только стонать. Полностью отстраняясь, Джи поглаживает бёдра младшего, спустя минуту шлёпает по правому так, что след остаётся. — Ай! Больно же! — Так и надо.       Псих какой-то, развратник. Но Джин соврёт, если скажет, что ему не нравится. Витая в облаках, Хён неожиданно чувствует, как с хитрым прищуром и пафосом Хан стягивает его боксеры и сразу же приподает к головке, слегка дуя. Горячий язык несильно проходит по розовенькой головке, слизывая выступившие капельки естественной жидкости. — Ах! Хён, пожалуйста! — Что «пожалуйста»? — Возьми весь! — кое-как произнеся эти слова, Хёнджин вспоминает слова учителя о том, что не даст кончить ближайшие два часа. Грустно то как.       Как и догадывался блондин, Хан действительно не отсосал, просто поигрался с головкой и оставил лежать голым и возбуждённым. Сам ушёл куда-то на кухню и вернулся только спустя десять минут с кружкой чая. А вы представляете, что было эти десять минут? Как Хёнджин мучался от возбуждения, холода и злости. — Ой, ладно-ладно. Начнём.       Учитель тепло улыбается (что за двуличность?), затем, оставляя свою кружку и бубня что-то по типу вкус твоего члена и ромашкового чая – это нечто», садится на кровать, снимает джинсы, замечая восхищённый и похотливый взгляд младшего, громко фыркает. — В твою дырочку поместится мой член? — строит милое лицо, издевается. — Н-нет… — оглядывая всё тело и останавливая взор на боксеры, отвечает. — А мы сделаем так, что поместится, принцесса моя. Где смазка, милый?       И так намучившись, Хён быстро отвечает, что тюбик лежит в тумбе, а спустя минуту уже чувствует в себе один палец. Неприятное чувство смешивается с раздражающим, когда Хан обводит вход ануса мокрым пальцем, просто издеваясь и не проталкивая дальше. — Хватит играть! Прошёл уже час, а ты так и не сделал ничего, хён! — воет Хёнджин, когда Сон добавляет второй палец. Когда три пальца активно растягивают анус и «случайно» попадают по простате, весь рассудок у Хёна пропадает. — Мх-А-А, ещё! — движения продолжаются пять минут, Хван уже на грани, задыхается в собственных стонах, как вдруг Хан снова останавливает весь процесс наслаждения. Он мычит в поцелуй, кожаный ремень уже давно больно стягивает запястья, всё жжётся. Чувство пустоты заставляет метаться на кровати и жалобно скулить, когда учитель в очередной раз притягивает к себе за затылок и шепчет что-то пошленькое. — Пр-рости, хён, прости, прости, пожалуйста! Пожалуйста! Войди, я был не прав, умоляю! ХЁН! — Так уж и быть, слишком я люблю тебя и слишком возбудился за час, — победно улыбаясь, говорит Джи.       Оба парня оказываются полностью обнажёнными. Торопясь, Хан густо смазывается член смазкой с медовым экстрактом и входит в колечко мышц только головкой. Постепенно заполняя, входит почти наполовину, останавливается, целуя в щёчку. «Миленько». — Не глуши себя, стони так, как стонешь по вечерам, представляя меня.       Не успевает Джин кинуть что-то колкое в ответ, как Джи резко толкается во всю длину, задевая заветное место. — А-А-Ах, хён, я…       Равномерные и плавные толчки сопровождаются тихими (сдержанными) стонами младшего и громким дыханием парней. — Хён, я готов, ничего не болит, давай быстрее!       Зелёный свет Джисону – всё, пиздец полный. Постель заметно прогибается от веса двух тел, что почти прыгают на ней. Джин больно кусает губы и закатывает глаза от обильного удовольствия. Не выходя из Хёна, Сон снимает наручники и выцеловывает покрасневшие запястья. Хёнджин своими длинными ногами окольцовывает торс учителя, а руками хватается за спинку кровати. — Быстрее, ещё, ещё… — Джин-и, ты как в школу потом пойдёшь? — Похуй.       Ровно дышать не получается, весь вид Джисона над собой: такой мокрый, красивый и сексуальный, который выбивает весь воздух из лёгких, жёстко втряхивая в кровать – ахуенно. Глаза блондина уже давно закрылись, давая волю лишь ощущениям снизу. — Хён, я сейчас… Сейчас, ко… — Нет, так быстро?       Хёнджин громко стонет, почти орёт, когда выстреливает спермой прямо на пресс старшего, обессиленно падая на подушки рядом. Оргазм просто неописуемый, получше эйфории от наркоты. Хан также толкается в него обрывчатыми толчками, а Хён, даже будучи ужасно уставшим, сжимает плоть в себе, едва слышно стонет. Усиливая темп, Джисон кончает, сперма ровной струйкой стекает из анального отверстия по бедру и ягодицам вниз, пачкая постель. — Я люблю тебя, — ярко улыбается Джисон, крепко прижимаясь к телу Хёнджина. Руками обнимает туловище, ногами обхватывает чужие бёдра и влюблённо смотрит в глаза напротив. Хён смотрит в ответ, на губах лёгкая улыбка, на сердце растекается что-то тёплое. Хан целует первым, очень нежно, высказывая все свои чувства и заботу, их поцелуи продолжаются около десяти минут, пока Хён (королева драмы) недовольно стукает кулачком и произносит: — Хён, наша сперма сейчас высохнет, фу! — Ап-ха-ха, понесу тебя в ванную, не беспокойся.       Принимая ванную вместе, Хён многое переосмысляет. То, что, например, он просто хотел перепихона с учителем математики, просто хотел его тела, а вот сейчас он понимает, что влюбился в самого Хан Джисона, в его красивую улыбку, заботу, странный характер, во всё. Влюбился окончательно, дурак. Всё время, проведённое вместе, все те воспоминания, что греют душу, заставляя смущённо улыбнуться и прикрыть глаза… И всё это так… прекрасно! Кажется… правильным? — Хёнджин-а, я люблю и хочу именно тебя, — говорит Сон, лежа уже на чистой постели и крепко обнимая Хёна. — Тот парень в моей – это бывший, я расстался с ним два года назад. Хёнджин, прошу, доверься мне, я буду защищать и любить тебя всем сердцем и всевозможными способами. — Я верю, я люблю тебя, хён, — тихо отвечает Джин, дыша куда-то в ключицы старшего и вдыхая родной запах. leexshine эй джин кароче завтра не опаздывай у нас кста алгебра эй ты чо спишь я думал опять клинок рассекающий демонов сморишь ок спокойной ночи!