Отсек В: «Особо опасные».
Что забыла семнадцатилетняя девушка в этом гнетущем месте? На самом деле, в камеру для психов, убийц и просто отчаянных преступников её поместили случайно: переполненность тюремного отдела после массового ареста Пожирателей Смерти вынудила мракоборцев обойти стороной диктуемые регламентом правила и поместить заключенных куда попало. Грейнджер просто не повезло оказаться в маленькой изолированной комнатушке. В Минестерстве подобное нарушение происходит лишь второй раз за всю его историю — после победы во Второй Магической войне и новым потоком подлежащих допросу и суду. Самых не терпящих отложений сторонников Того-кто-уже-давно-побеждён как раз и поместили в обычные камеры с решётчатыми окошечками в дверях. Предел мечтаний, ведь они хотя бы проветривалась. «Тик-так-тик-так», — Гермиона отслеживала секунды у себя в голове с таким упорством, будто сие действие имело хоть какой-нибудь смысл. Просто нужно было убить время, излишек которого угнетал молодую заключенную. Она сидела на узкой кровати, упиралась лопатками в стену и просто думала. Бессвязно, бесструктурно. Последовательность размышлений рассыпалась в прах уже на четвёртый день пребывания в камере. Она ждала развязки. Что с ней будет, когда пройдёт череда допросов, закончится судебный процесс? Азкабан? Или что-нибудь похуже? Ей совсем скоро предстояло об этом узнать. Дверь открылась не по расписанию и шире обычного. В проходе стоял мужчина, вероятно — мракоборец. Гермиона слабо повернула голову к выходу, но это было единственным её действием. Ничего в её позе не изменилось: ни сложенные на животе руки, ни сильно сгорбившаяся спина в пустоте между кроватью и стеной. — Кто додумался её посадить сюда? — донеслись до слуха слова мужчины. — Она же всего лишь подозреваемая! А вы её к особо опасным, идиоты. — Все обычные камеры заняты были, — оправдывался низенький юноша, который пришел вместе с мракоборцем, — надо было что-то делать! Их же здесь тьма! — Замолчи и отведи её в допросную, — прервал поток оправданий мужчина. Он медленно подошёл к Гермионе, пытаясь разглядеть что-то в её лице, после обратился уже непосредственно к ней властным, полным пренебрежения тоном. — На выход. Грейнджер медленно встала, оправила волосы и вопросительно посмотрела на мужчину. Тот дождался, пока она закончит манипуляции, и коротко кивнул в её сторону, смотря на юношу, всё еще стоявшего у двери. Тот сорвался с места, как по сигналу на старте гонки, и, особо не церемонясь, схватил запястья Гермионы. Отрывистые движения палочкой и невнятное бормотание говорили сами за себя — на руки заключенной накладывались магические путы. Игра в кошки-мышки началась. Её вели по узким коридорам, придерживая за предплечье, минут пять. За это короткое время она успела привыкнуть к слишком контрастно-яркому свету наружных помещений, осмотреть всех своих спутников за исключением мракоборца. Он шёл впереди, шагая много быстрее колонны из стражи и, видимо, напарника, которому и довелось направлять Грейнджер. Его руки были мерзко-холодными, влажными. Он всё оглядывался назад, будто боялся увидеть там шествие из врагов, готовых ударить его в спину. Что он здесь делал с такими опасениями, интересно? Они наконец зашли в стерильно светлую комнатку для допросов. Всё по стандарту: большой квадратный стол, пара стульев для участников беседы и зеркало, встроенное в одной из стен. Никакое это не зеркало, конечно, ведь за ним обязательно собрались любопытные уши и глаза, готовые оценить ответы преступницы. Инкогнито, что будут вершить свой мысленный самосуд. «Интересно, эту штуковину взяли у магглов? — невольно просочились мысли в голову Грейнджер, когда она взглянула на своё отражение в хитром приспособлении. — Вероятно, в допросных Министерства свои секретики и усовершенствования.» Гермионе жестом показали, какой стул ей следует занять. Связанные магией кисти рук она положила на стол, слегка натянув волшебную мерцающую нить. Тончайший намёк был замечен и, с некоторой неохотой, заклинание сняли. Чуть размяв ладони, девушка вновь вернулась к отражению, на этот раз подмечая собственный внешний вид. Круги под глазами, чуть впалые щеки, небрежно лежащие волосы и общая картина усталости — вот последствия её пребывания здесь. — Ну что же… — начал мракоборец. Он приостановил своё вступление, чтобы заглянуть в бумаги, лежащие перед ним, — Гермиона Джин Грейнджер. Меня зовут Оливер Лэйк, — он снова сделал паузу, ожидая реакцию допрашиваемой, однако та сидела безэмоционально, смотря прямо на него. Тогда он продолжил, — Я веду Ваше дело. Сегодня опросим Вас. — Очень рада, что очередь дошла и до меня, — вставила своё слово Грейнджер. В конце концов, он же хотел поговорить? — Ждали? — С нетерпением. — Тогда можете радоваться, ибо мы встречаемся не в последний раз. Гермиона наконец смогла рассмотреть его. Мужчине было около пятидесяти. Лицо выглядело изнурённым: морщинки углубились, белки глаз слегка покраснели, на них проявились капилляры. Подбородок покрылся легкой щетиной, еще сильнее старящей Мистера Лэйка. Некогда каштановые волосы прореживались седыми прядями. Он был высоким, широкоплечим и очень грозным на вид, даже в полусонном состоянии. — Скажите, Вы понимаете, в чём Вас обвиняют? — задал он первый вопрос. — Отчасти, — хитро сощурив глаза, ответила Гермиона. — Тогда я поясню всё детально, чтобы не было сомнений в справедливости наших действий. Во-первых, — Оливер театрально загнул палец правой руки, — пособничество Волан-де-Морту и вступление в состав его приспешников. Во-вторых, — он повторил действие со вторым пальцем, — подозрение в участии в массовых терактах против магглов и магов. В-третьих, подозрение в соучастии в убийстве Альбуса Персиваля Вулфрика… — Профессора Дамблдора, — перебила она его, насмешливо приподняв уголок рта. — … Брайона Дамблдора, — всё же закончил он. — Не советую Вам меня перебивать. — Не советую считать, что я не осведомлена обо всех ваших обвинениях. — Если подозрения подтвердятся, то вам светит Азкабан в лучшем случае. Минимум на четверть века, — пристально заглядывая ей в глаза, процедил Мистер Лэйк, — и только сотрудничество может скрасить Ваше будущее. — Большая цифра! И это только за то, что я оказалась не на стороне победителей, — с долей сарказма проговорила Грейнджер. — Я не уклоняюсь от ответов, как вы можете видеть. Сижу здесь, играю с вами в гляделки и жду вопросов. — Хотите поскорее начать? Значит, начнём прямо сейчас, — решительно поставил он подозреваемую перед фактом. — Вы подтверждаете вашу принадлежность к числу Пожирателей Смерти? — Хмм, — Гермиона плавно подняла кисть, оттягивая рукав водолазки. На оголенной коже предплечья не было ничего, кроме пары царапин, — как видите, метка у меня отсутствует. — Тем не менее, Вы находились в окружении Волан-де-Морта последний год? — Да, — откинувшись на спинку стула, подтвердила она. Отрицать не было смысла, — девушка открыто перешла на сторону Тёмного Лорда после обороны Хогвартса в конце шестого курса. Она не скрывала своё решение. Каждый её друг, знакомый или наставник знал, что Гермиона Грейнджер больше не борется с идеями их главного врага, а поддерживает их. — И при этом утверждаете, что не причастны к его злодеяниям? — продолжал Оливер. — Я лишь сказала, что не являлась Пожирателем Смерти, — не прекращая ухмыляться, парировала она. — Скажите мне, тогда чем Вы занимались, если не выполняли приказы Волан-де-Морта? — На это очень просто ответить, — Гермиона опустила взгляд и коротко вздохнула, будто погружаясь в далёкие от настоящего воспоминания. — Я была в ожидании дальнейшего развития событий, — закончила она фразу, резко вернув глаза в прежнее положение. — А у нас есть основания полагать, будто Вы были замешаны в ряде бесчинств по отношении к его противникам. — Не понимаю, о чём вы, — вздёрнув брови, отрицала девушка, — я знаю о некоторых нападениях, но никогда не принимала участия в подобном. Зачем мне это? — Вопросы здесь задавать можно только мне, мисс Грейнджер, — прохрипел мракоборец. Мистер Лэйк немного привстал, упираясь ладонями в стол, и навис над допрашиваемой неподвижной скалой. — О каких конкретно знаете? Что насчёт разгрома Дырявого Котла? Гермиона слегка нахмурилась. Мужчина, нависающий над ней, впервые за весь разговор упомянул что-то конкретное, а не продолжил бесконечную череду вопросов, на которые он и так знал ответы. Нападение на Дырявый Котёл произошло в марте 1998 года, и Гермиона не понаслышке знала, насколько ужасные последствия были у этой операции. Многие погибли, большинство из убитых — мирные маги, что по року судьбы попали в заведение в тот злополучный день. «Почему именно Дырявый Котёл? — задумалась девушка. — Это не самое страшное, что творили Пожиратели Смерти. Тогда в чём причина такой заинтересованности? Неужели…». — Мистер Лэйк, — мелодично пропела Гермиона имя стоящего напротив человека, — Лэ-эйк, — будто пробуя на вкус, повторила она. — Очень знакомо. — Отвечайте на вопрос, — сдерживая недовольные нотки, перебил её мужчина. — Я определенно встречала такую фамилию раньше. У Вас случайно нет детей? — Вас не касается, — садясь обратно на стул, рявкнул Оливер. — Еще одна подобная выходка, и проживание в изоляционной камере вам обеспечено. И, поверьте, мы найдём комнату потеснее. «Значит, дети есть, — пришла к выводу девушка, — Интересно.», — вслух же она произнесла: — Не думаю, что Вам позволят меня держать в подобных условиях, — Гермиона открыто уставилась на двойное зеркало, будто надеялась увидеть там пару наблюдающих за ней глаз. Вместо этого увидела только свой насмешливый оскал на сероватом лице. — Не рассчитывайте на протекцию, когда мы всё выясним, — зло прошипел Оливер, — никто, повторяю, никто не спасёт вас. — Конечно, — с невинным видом подтвердила Грейнджер, но не было в её словах язвительности. Скорее печальное принятие возможного исхода событий. — Будете утверждать, что не участвовали в нападение на паб? — Да, пожалуй, буду, — хмыкнула девушка. — В любом случае, веских доказательств у Вас нет, правильно понимаю? Ответа не последовало. Мистер Лэйк напрягся, будто у него свело все мышцы сразу. Челюсти его были плотно сжаты. Гермиона понимала, что играет с огнём, выводя из себя мракоборца. Что-то здесь было не так: определенно, Оливер преследовал собственные, личные мотивы. «Может, он дружил с Кингсли? — продолжала размышлять девушка. — Если так, то можно объяснить его заинтересованность именно в нападении на Дырявый Котёл. Конечно, жалко Бруствера, но пал он смертью героя, защищая невинных. Что-то тут не сходится.» — Где Вы были в этот день? — контрастно размеренно вновь начал Мистер Лэйк. — Как и всегда — в Малфой-мэноре, — последовал ответ. — Вы же не впервые слышите, что именно там располагалась резиденция Темного Лорда? — Продолжайте. — Большую часть времени я проводила там. В нападениях не участвовала. О будущих планах Волан-де-Морта не знала и знать не могла. — Хорошо, проверим, — мужчина поставил какую-то черточку на листе бумаги. — У Вас нет метки, и Вы маглорождённая. Тогда на каких условиях Вы вступили в его армию? — Даже не знаю, что сказать, — Гермиона положила локти на стол и сложила, перенеся вес туловища на них. — Чудо, что он не скормил меня своей змее. Но, видимо, ему нравятся предатели, — усмехнулась она. Мистер Лэйк повернулся к зеркалу. Грейнджер показалось, будто бы он в чём-то сомневается. Однако, секунду спустя, тот вернулся в прежнее положение. — Почему Вы предали Орден Феникса? — Я не видела там своего будущего, — просто ответила она. Череда последующих дней проходили одинаково: всё начиналось с новых вопросов, уточнений и опровержения улик, а заканчивался возвращением в камеру, теперь самую обычную, где Гермиона проводила вечернее время. Скучно и однообразно, напряженно и безнадёжно. Зато у Гермионы было время поразмышлять над новой информацией. Первый вывод, который она сделала — у неё есть покровитель, причём влиятельный и уважаемый в общих кругах. Таким мог быть только один человек — Минерва Макгоногалл. Грейнджер ощущала на себе пристальный взгляд каждый раз, когда заходила в комнату для допроса. И вот, однажды, когда её вновь уводили в подземелье, она услышала обрывки фраз. Одним из говорящих был Лэйк, чей голос девушка уже не могла спутать ни с каким другим. А вот второй принадлежал женщине: он был чуть хриплым, но ярким и авторитетным. Строгий голос, что годами наставлял девушку. — Я ей не верю от слова «совсем». — Я знаю её слишком давно, чтобы ошибаться. Она не могла… — Людям свойственно ошибаться. Второй вывод касался самого Оливера Лэйка. Спустя столько времени Гермиона поняла, откуда знает его фамилию. Когда-то его сын, Дасти Лэйк, учился на одном курсе с Перси Уизли. Гермиона, еще будучи девочкой, знала всех отличившихся учеников школы, а имена старост и подавно. Когтевранец и староста факультета Дасти не стал исключением из правила. Что же здесь примечательного? Дасти был в тот день в Дырявом Котле. Он отчаянно сражался с Пожирателями, отбивался столько, сколько мог. Перевес сил был слишком большой. Гермиона помнит его карие глаза, смотрящие с ненавистью на черно-белые маски противников. Помнит, как уже собиралась отступить от стоящего на коленях юноши, чтобы дать тому шанс на спасение. Помнит, как Дасти в порыве ярости сорвал с неё маску, как безжалостно вгляделся той в лицо. Он узнал её — знаменитую бывшую подругу Гарри Поттера. Гермиона опешила, ибо до этого момента ей удавалось сохранять скрытность в подобных операциях. Она заволновалась, но под давлением следящих за каждым её шагом Пожирателей алгоритм действий оставался лишь один. Она выкрикнула первое вспомнившееся вредоносное, но не убивающее мгновенно заклинание — Сектумсемпру. Обратного не знал никто, даже сама Гермиона, что означало отсутствие шансов у Лэйка на выживание. Как бы она не хотела сохранить тому жизнь, на кону стояла её собственная безопасность. Однако от самого же Лэйка Гермиона поняла, что у него есть свидетели. И он ждёт их показаний. Но зачем тянуть время? Почему не покончить со всем сразу? Неизвестность разъедала грудь, жгла и приводила в отчаяние, находящуюся в одиночестве, заключенную. Посещения находящихся в заключении были строго запрещены, особенно в нынешних обстоятельствах. Только сотрудникам был открыт доступ к подземельям, где располагались тюремные камеры. Отчасти, это было хорошо: толпы назойливых журналистов не могли попасть к преступникам-аристократам, чтобы написать свои жалкие статейки в посредственных изданиях. Война, победа в ней и судьбы проигравших могли стать отличным инфоповодом. Грейнджер же некого было ждать к себе. Родители даже не помнят о её существовании, о чём Гермиона заблаговременно позаботилась, стерев тем воспоминания. Друзей у девушки не осталось: школьные никогда не стали бы волноваться об изменщице, а среди её новых знакомых никто просто не подходил на эту роль. Остаются только мракоборцы, ищущие повод, чтобы засунуть её в тюрьму долгосрочного пребывания. Да и не нужны ей были друзья. Гермиона давно поняла, что только она сама отвечает за себя. То, чего она хотела достичь, можно было получить только одним путём, — девушка избрала его, и не было смысла теперь сокрушаться. Просчёт, и всё пошло к чертям. Однако это ещё не конец.Был бы не конец, если бы не одно «но».
— Как жизнь, Гермиона? — послышался юношеский бархатный голос из коридора. Грейнджер не без удивления подошла к решетке. — Привет, — медленно прошептала девушка. Она положила ладони на железные прутья, максимально приблизилась к ним, — Не думала, что ты придешь. — Всё очень плохо, — так же тихо говорил он. — Настолько, что мне придётся вмешаться. — Я так и думала, — выдохнула Гермиона. — Свидетель? — Да, Дасти Лэйк очнулся в Мунго после трехмесячной комы, — начал излагать юноша, — и он готов дать показания. — Значит, он не умер тогда, — бесцветным тоном озвучила она свои мысли. — Не он, так я. — Боишься? — Да, Гарри, боюсь.