Лекарство от надежды

— Как ты себя чувствуешь?       Гарри Поттер, с извечно растрепанными волосами и слегка треснутыми очками, сидел на корточках, внимательно вглядываясь в лицо подруги. Он держал свою ладонь на её лбу, проверяя температуру, которая за последние сутки успела упасть до опасно низких отметок. Он упорно ловил её затуманенный, всё еще сонный взгляд: она будто не могла сфокусироваться на окружающей обстановке. Гермиона сидела на узкой деревянной лавочке, скрестив руки, покорно принимая заботу друга. — Постепенно становится лучше, — практически беззвучно пролепетала девушка. — Но меня всё ещё знобит.       Несмотря на теплую июньскую погоду, Гермиона всё никак не могла согреться. Она съёжилась, пытаясь закутаться в тонкий свитер. Странное зрелище со стороны: вот-вот поднимется дневной зной, а она, наоборот, ищет дополнительные источники тепла. Грейнджер уже сутки, как очнулась, но сил за это время не прибавилось: ей только и оставалось беспомощно отсиживаться в ожидании дальнейших действий Гарри. Как непривычно для такой самостоятельной гриффиндорки… — Ты выпила согревающее зелье? — Да, как только ты мне его дал, — медленно закивала головой в утвердительном жесте девушка. — Оно очень помогло, честно. Просто нужно ещё чуть-чуть подождать.       Они находились на платформе одного из вокзалов Восточного Сассекса в ожидании поезда. Он должен был прибыть с минуты на минуту, и Поттер не прекращал нервно смотреть в направлении уходящих к горизонту рельс, выискивая огни фар. От Гермионы не укрылась встревоженность друга. Тот часто незаметно приглядывался к прохожим, не доверяя никому. Повышенная осторожность Гарри была оправдана положением, в котором находились два друга: Аврорат не станет медлить с поимкой двух беглецов, как только выяснится их пропажа, да ещё и маггловский Скотланд Ярд подключит. — Гермиона, я отойду на минутку. Хочу узнать, почему задерживается поезд, — вновь обратив свой взгляд на Грейнджер, сказал Гарри. — Не говори ни с кем. Если будет что-то подозрительное, постарайся не паниковать. — Это не мне ли баллы в школе начисляли за умение мыслить хладнокровно в опасных ситуациях? — усмехнулась девушка, вызывая у Гарри грустно-добродушную улыбку. — Будь осторожна, — Гарри выпрямился под чутким взором подруги и направился вдоль платформы, разыскивая кого-нибудь из работающих здесь. Гермиона осталась на прежнем месте, стараясь вести себя естественно и не привлекать лишнего внимания. Её самочувствие было, мягко говоря, неважным: она ощущала абсолютно всё, что испытывала её копия. Иронично, но, чтобы выжить, ей необходимо было пройти через поцелуй дементора.       До суда план побега Гермионы был незатейливым: ожидалось, что её приговорят к заключению в Азкабане, откуда устроить незаметное исчезновение одной из тысячи заключенных не являлось бы особой проблемой. У Гарри Поттера было всё необходимое: мантия невидимости, самая могущественная палочка всех времен и отличные примеры в лице Сириуса Блэка и Барти Крауча-Младшего. Но с оглашением приговора тактика ребят перевернулась с ног на голову. Они были вынуждены действовать изощренно, без лишней поспешности. Попадание в число особо-разыскиваемых стало бы катастрофой: Гарри и Гермиона не смогли бы в одиночку долго противостоять Министерству Магии. Чтобы выиграть время, было принято решение использовать имеющиеся преимущества — всё те же магические артефакты. Но как?       Год, проведенный в кругу самых жестоких, но при этом просвещенных тёмных волшебников, не прошёл для Грейнджер даром — она узнала много нового в этой запретной для многих области колдовства. «Similitude» — искусство магического клонирования. Только самые могущественные маги могли сотворить безукоризненные живые копии, тогда как неопытным Поттеру и Грейнджер это было не под силу. Но недостаток магического потенциала волшебника можно компенсировать магическим потенциалом палочки… И тут Гермиону осенило. В огромной спешке, в диких условиях они создали невозможное — клона, который как две капли воды походил на оригинал. Но он всё же обладал недостатками: полное отсутствие самосознания копии стало очередной головоломкой для ребят. — Девушка на стойке регистрации клянётся, что поезд уже подъезжает, — Гарри довольно быстро вернулся обратно и сел на скамейку подле подруги. — Не волнуйся, у нас есть время, — уверенно заявила Гермиона. — В Министерстве, скорее всего, уже раскрыли обман, однако так быстро найти они нас не смогут. — В любом случае, я не собираюсь расслабляться, — протестовал Гарри. — Я ещё не забыл, сколько в Аврорате шпионов. Радует, что хоть официально в розыск нас не объявят. — Да уж, теперь будут всеми силами скрывать, что герой-победитель и осужденная Пожирательница обвели грозных мракоборцев вокруг пальца, — Гермиона истерично усмехнулась, будто сама не верила в свои слова. — Создать клона было лучшей идеей. — Перемещать твоё сознание в инородное тело было слишком рискованно, — отрезал Поттер. — Мы до сих пор не можем быть уверены, что такие махинации прошли без последствий, — Гарри хмурился, разглядывая в деталях её бледное лицо, закусанные до кровавых следов губы и тени, залёгшие под неестественно большими, болезненно блестящими глазами. — А у нас был выбор? — скептически выгнув бровь, повернулась к нему Грейнджер. — Поцелуй дементора являлся меньшим злом с учетом того, что разум я сохранила. И свободу. Благодаря тебе, — она запнулась, завидев в стеклах круглых очков лучи солнца. Она так скучала по солнечному свету. — Я не успела тебя поблагодарить за то, что ты спас меня. — Ты бы тоже поступила так. — Верно. Но ты не предавал всех самых близких, не переходил на сторону врага. И не перешёл бы никогда. А я это сделала, — тон Гермионы неожиданно стал резче. Она отвернулась от Гарри, решительно избегая его глаз. — Моя хваленая честь ничего бы не стоила, если бы я бросил лучшую подругу на произвол судьбы. Я не мог позволить тебе стать кормом для дементоров.       В этот момент с ритмичным стуком колес по рельсам и протяжным гудком подъехал долгожданный поезд. Он тормозил с оглушающим шумом, закрывая собою видимую с перрона линию горизонта. Обычный серый поезд с чередой одинаковых окошек, маленькими купе и мягкими тканевыми сидениями. Самый типичный для маггловского вокзала. Гарри и Гермиона поспешили занять свое купе. Только там друзья смогли расслабиться, ощутив легкий прилив умиротворения. Девушка расположилась на одном из сидений, закинув на него ноги и прижавшись спиной к стенке вагона. В это время Гарри засовывал на багажную полку небольшую, но плотно набитую сумку — единственное, что ребята успели взять с собой. Поездка обещала быть относительно недолгой: меньше суток пути до графства Хэмпшир, где Гарри и Гермиона собирались сесть на пассажирский лайнер, чтобы покинуть территорию Англии. Именно поэтому они торопились, ведь любая задержка могла расстроить и так не самый надежный план. — Нам бы только через границу перебраться на маггловском транспорте, — размышлял вслух Гарри. — А там уже можно и аппарировать. — Куда плывет лайнер? — До Франции. Но задержимся мы там недолго. Лучше не оставаться на одном месте первое время, потому что неизвестно, кого еще подключит Министерство к розыску. — Неважно, — буркнула Гермиона, — мне всё равно, где залечь на дно.       За окном пролетали монотонные виды: пустыри, леса, редкие поселения. Гермиона иногда проваливалась в сон, но спала беспокойно. Ей снились кошмары: в них она погружалась в пустоту, из которой никак не могла выбраться. Она бродила в ней, теряясь и сбиваясь с пути. Но в пустоте не было ничего, кроме всепоглощающего холода. Он, будто живой, насмехался над её растерянностью, неспособностью выбраться. И в те моменты, когда она совсем тонула в этой пропитанной мраком материи, Гермиона просыпалась.       Гарри же не мог уснуть, несмотря на выматывающие дни. Пока разум подруги находился в клоне, Гарри охранял её бессознательное тело. Они отправились на юг, намереваясь покинуть Англию, ещё за день до свершения приговора, что и было основным плюсом плана. Приходилось маскировать Гермиону, чтобы та ненароком не попалась на глаза какому-нибудь магу. Да и сутки находящаяся в отключке девушка могла вызвать подозрения пассажиров автобуса, на котором ребята добирались до Сассекса за невозможностью аппарировать. С такой ответственностью на руках об отдыхе можно было забыть. — Гарри, — привлекая внимание задумавшегося друга, начала Гермиона, — и все же, зачем ты так подставляешься, спасая меня? — Почему ты спрашиваешь? — недоумевал Гарри. — Очевидно, что за устроенный мне побег по головке тебя не погладят, — фыркнула Гермиона. — Ты портишь себе жизнь, вновь связываясь со мной. — Нельзя испортить то, что уже развалилось на куски, — он говорил с таким видом, будто ему приходилось озвучивать очевидные вещи. — Мне не особо есть, что терять, Гермиона. Все мои родные давно мертвы, причём косвенно по моей вине. После того, как Рон бросил меня в разгар поиска крестражей, не осталось и друзей — мы так и не помирились после. Казалось бы, я национальный герой, освободитель волшебной Англии от тирании Волан-де-Морта. Живи, радуйся и грейся в лучах славы. Но чего стоит эта победа? Ради кого это всё? Министерство, которое должно вернуть мирную жизнь тем, кто пострадал от беспечности вышестоящих, не лучше, чем тот, против кого оно «боролось», — Гарри особенно выделил последнее слово, придавая ему ироничный подтекст. — Но оно бездействует точно так же, как бездействовало после возвращение Волан-де-Морта. — Что ты имеешь ввиду? — Думаешь, они там военных преступников ловят? Я месяц провёл в самом его эпицентре, и этого было достаточно, чтобы понять, что и новому министру, и всем его подчиненным глубоко плевать. Они занимаются решением своих проблем, местью за свои потери. Мерзавцев, которые заслуживали высшей меры наказания, оправдали за содействие следствию: Малфои, Нотт, Розье… и многих других. В общем, тех, кто мог выторговать себе помилование. — Получается, мне просто не повезло стать всеобщим изгоем? — закатывая глаза, процедила Гермиона. — Абсолютно верно. Ну, ещё то, что ты покусилась на жизнь сына уважаемого мракоборца. Мне есть, за что разочаровываться в Министерстве Магии. Когда-то они посадили Сириуса, не разобравшись во всем. Сколько невинных попало в Азкабан теперь? Я не хочу больше иметь с этим дело, — глухо подытожил Поттер. — А я не являлась для тебя разочарованием? — наигранно-холодно уточнила девушка, стараясь не показать волнения. Она отчётливо понимала, что Гарри имел полное право на негативные эмоции в её адрес. — Я ненавидел тебя за твой поступок. И никто, наверное, не смог бы переубедить меня в том, что ты гнусная изменщица, — бесстрастно отвечал Поттер, будто та, о ком он рассуждал, не сидела сейчас напротив. Равнодушность парня создавала мощный резонанс со смыслом сказанного. — Более того, ты представляла для меня угрозу, ведь знала про крестражи и про то, что мы намереваемся их уничтожить. — Так что же заставило тебя поменять мнение обо мне? — Помнишь, зимой меня схватили егеря и доставили в Малфой-мэнор? — Конечно, — выдохнула Грейнджер, догадавшись, к чему ведет Гарри. — Ты, наверное, уже поняла, что мне известно, кто послал мне Добби на помощь? — Я ведь запретила ему говорить, — практически взвыла девушка, закрывая лицо ладонями. — Запретила… — А он рассказал, потому что Добби никто не смел приказывать, — Гарри тяжело сглотнул и зажмурился, отгоняя от себя тяжёлые мысли. — Даже умирая, он хотел вернуть мне надежду, и у него получилось. Да я и сам догадался, что ты не играешь по правилам «своего господина», когда увидел тебя в мэноре среди Пожирателей. Метка, — Гарри театрально махнул левой рукой, — она отсутствовала. — Не ищи мне оправданий, — нечётко промямлила девушка, всё ещё державшая ладони у лица. Она резко убрала их, вытягиваясь всем телом. — Метки нет, потому что я её не успела принять. — Слишком времязатратный процесс? — ядовито бросил Гарри. — Как жаль, практически год откладывали.       Грейнджер молчала, не находя слов для отпора. Гарри открыто провоцировал её, но девушка быстро уловила правила игры. Она видела, что тот не пытался её оскорбить или унизить, лишь выводил на откровения. Но Гермиона сама начала этот непростой разговор, поэтому решила пойти на уступки. Она понимала, что Гарри просто желал убедится в том, что подруга, несмотря на предательство, всегда была на его стороне. Тогда девушка неспешно, но твёрдо изрекла: — Я расскажу всё, что ты хочешь узнать. Любую подробность, любую мелочь — я не буду врать или увиливать, — Гермиона открыто взглянула на Поттера, ожидая начала расспросов. Гарри медлить не стал. — Почему Волан-де-Морт подпустил тебя так близко к себе? — Могу только предполагать. Доверять мне стали не сразу: уж слишком подозрительной выглядела резкая смена моих взглядов. Ближайшие лица Тёмного Лорда меня презирали за происхождение и тесную связь с Орденом Феникса. Но Волан-де-Морт не мог закрыть глаза на то, что именно я помогла Драко починить Исчезательный шкаф, не стала мешать убийству Дамблдора, не рвалась спасать пленников мэнора, — Гермиона потерла переносицу, готовясь высказать начистоту самое потаенное. Скрывать свои помыслы и мотивы от человека, с которым они теперь настолько связаны, не было смысла. — Но время шло, а метку мне так и не дали: держали в мэноре, присматривались. А я, в свою очередь, присматривалась к ним. — И что, нравились тебе твои новые знакомые? — Наша неприязнь была обоюдной, — с пренебрежением в голосе отвечала она. — Большинство из тех, кто посещал резиденцию — бессердечные, отпетые головорезы, егеря. Основную часть армии Тёмного Лорда составляли именно они. Их господин позволял им многое: они бесчинствовали, упиваясь своей вседозволенностью. Когда мне довелось лицезреть последствия, я поняла, что ошиблась в Тёмном Лорде. — Ты усомнилась в нём? — Я была уверена, что у него есть реальная цель, стратегия. Но чем больше времени я проводила среди его окружения, тем больше убеждалась в том, что он давно потерял всякие стремления. Он походил на одержимого фанатика, видевшего перед собой только победу над… тобой! Он не смог смириться с предыдущими поражениями и жаждал лишь мести. Такой предводитель не мог обеспечить будущего, он сеял лишь беспорядочный хаос. Я перешла на его сторону, будучи уверенной, что он победит, а я смогу добиться с его помощью высот, пусть и таким страшным путём. Но всем, кто был ведом Тёмным Лордом, светило лишь падение. И задумывались об этом многие, кто был способен заглянуть на несколько шагов вперед. — Тогда почему ты до сих пор жива? Он не распознал в своих рядах сомневающихся в его могуществе? — Меня не за что было подозревать, — заявила девушка, — я выполняла все его поручения. Когда ко мне привыкли, стали отправлять на задания с его приспешниками. Задания разного рода… чаще всего предполагался разбой, — девушка помрачнела, затрагивая самую кровавую сторону своей жизни. — Я совершила много ужасного. Я не могла не выполнять приказы: за мной следили, наверняка докладывали о каждом действии. Боже, они не щадили никого… А потом поймали тебя. Я боялась, что они убьют тебя, и не могла допустить этого, — а затем, совсем возбужденно, добавила: — Я была только рада, что не удостоилась метки, потому что её давали только избранным. Мне это было больше не нужно. — Раз ты уже тогда понимала, что не хочешь быть Пожирателем, почему не вернулась обратно? Гермиона, чёрт побери, — резкий тон заставил девушку содрогнутся, — ты же могла искупиться перед Орденом! — Я ошиблась в Волан-де-Морте, но отрекаться от своего осознанного решения, изворачиваться, неискренне вымаливать прощение было не в моих принципах. Я была готова понести последствия за свою глупость. — А выполнять его мерзкие поручения было в твоих принципах? — Поттер наклонился ближе к подруге. — Сколько человек стояло на пути к исполнению данного завета? — на последующее безмолвие оцепеневшей девушки, Гарри барственно продолжил: — Молчишь. Но я и так знаю, сколько. Ты всегда использовала Сектумсемпру и никогда Убивающее. Хитро, учитывая, что про это заклинание знали всего несколько человек, — Гарри торжествовал, наблюдая за сменяющимися эмоциями девушки. — Твоё тщеславие чуть не стало твоей погибелью, но это только твоя проблема. Я же готов простить тебя.       Голые стены купе стали свидетелями исповеди Гермионы Джин Грейнджер, сумевшей обжечься о собственное высокомерие и гордыню. Она знала, что совершила слишком много ошибок, что откупиться от них не сможет — красной нитью в истории был оставлен след её деяний. Но этот темноволосый юноша, истерзанный судьбой, измученный досадой, стоял перед ней и говорил о прощении. Прощении той, что стала одной из причин душевной боли. Она не смогла удержаться на месте: вскочила с сиденья и подбежала к нему. Она крепко, до хруста костей, сжала Гарри Поттера в объятиях, на которые тот не помедлил ответить. Возможно, именно ему суждено вытащить её из пропасти. — Беги, Гарри. Спасайся, пока это возможно. — Нет, Гермиона. Я тоже не отрекаюсь от своих решений.       Поезд почти привёз их к новой черте жизни. Никто не был уверен в том, что завтра, через неделю, или через несколько лет в повседневность двух лучших друзей, ставших беглецами, не ворвется правосудие. Они не могли быть уверены в собственной безопасности. Но такова плата за совершенные ошибки. Ничего, кроме надежды, не будет их спутницей: от неё, как ни крутись, не избавиться, не вылечится. Она будет жить в них до тех пор, пока всё не закончится.