One Direction — Truly Madly Deeply
Луи не даёт времени на размышления и ответ, начиная играть незатейливую, но приятную мелодию. Гарри уже поражён, потому что парень никогда даже не упоминал, что умеет играть на гитаре, а тут он с такой лёгкостью играет перед ним песню, да ещё написанную собственноручно. Стайлс даже не сразу улавливает смысл лирики, так как голос Томлинсона завладевает его разумом, сердцем, и руки не слушаются, оставляя завтрак в покое.I can't believe that you are here and lying next to me / Я не могу поверить, что ты здесь и лежишь со мною рядом, Or did I dream that we were perfectly entwined / Неужели мне приснилось, как нам идеально хорошо вместе, Like branches on a tree, or twigs caught on a vine / Словно мы — ветки одного дерева или виноградной лозы, нашедшие друг друга.
Гарри улыбается не в силах поверить, что такое происходит в его жизни. Ему посвятили песню. Если быть точнее, ему посвятил песню любимый человек, и исполняет её с утра в день рождения, после того как принёс вкуснейший завтрак в постель. Никто не смеет осуждать его за влагу, выступающую на глазах, когда он вслушивается в нежные слова.Truly, madly, deeply I am / Искренне, безумно, сильно я Foolishly, completely falling / Глупо и окончательно влюбляюсь. And somehow you kicked all my walls in / И каким-то образом ты разламываешь все мои стены.
На какое-то мгновение Луи замирает, делая судорожную передышку и тут же возобновляя пение и мелодию. Стайлсу хочется расцеловать всего его, повалить на кровать и уделить внимание каждому сантиметру его кожи, не выпуская из объятий. Потому что он чувствует невероятную любовь к этому волшебному созданию. И он чувствует от него взаимность, особенно во всех этих строчках.Should I put coffee and granola on a tray in bed? / Можно ли мне подать тебе в постель завтрак с кофе и мюсли? And wake you up with all the words that I still haven’t said / И разбудить тебя словами, которые до сих пор не произнес, And tender touches just to show you how I feel / И нежными прикосновениями, показывая, что я чувствую.
Гарри не может не улыбнуться, опуская взгляд на поднос, в котором ещё есть остатки завтрака. Этот день рождения точно запомнится ему на всю жизнь. Теперь ни один подарок не сможет сравниться с тем, что устроил для него Луи. Ничто не сравнится с самим Луи, который бросает один взгляд, полный надежды, на кудрявого, пока продолжает петь.Wish I could freeze this moment in a frame and stay like this / Мне бы хотелось запомнить и остановить этот момент, Or put this day back on replay and keep reliving it / Или вернуть все назад заново пережить. ‘Cause here’s the tragic truth if you don’t feel the same / Ведь это ужасно грустно, если ты не чувствуешь то же.
Боже, Гарри еле удерживает себя от того, чтобы выкрикнуть, что он чувствует. Он чувствует то же самое, он бесповоротно погряз в любви к этому парню с высоким голосом, что идеально сочетается со звучанием гитары. Он готов упасть ему в ноги и поклясться в том, что всё взаимно, что Луи — лучшее, что с ним когда-либо случалось.So baby, say you’ll always keep me / Детка, скажи, что ты всегда будешь Truly, madly, crazy, deeply in love / Искренне, безумно, безрассудно, глубоко любить меня.
Его голос плавно затихает, и Стайлс не может больше выдерживать этого, особенно когда голова шатена поднимается, и его взгляд такой чистый, такой открытый. Он обнажил всю свою душу, он признался в своих чувствах через песню так, что Гарри никогда не смеет в них усомниться. Пускай они уже тысячу раз говорили друг другу заветные «я люблю тебя», но теперь это словно обрело куда бóльший смысл, заставляющий всё внутри переворачиваться с ног на голову и подливающий в огонь любви бензина, чтобы тот вспыхнул ещё более высоким и сильным пламенем и танцевал своими красно-оранжевыми языками. Поднос оказывается на тумбе, и Стайлс уже стоит рядом с Луи, аккуратно забирая у него из рук гитару и отставляя её в сторону. Он тянет парня вверх за руки, и тот повинуется, оказываясь почти на одном уровне с мужчиной. Он выглядит растерянным, неуверенным и, кажется, вообще задерживает дыхание в ожидании, когда Гарри скажет хоть что-то. Даже если это будет самая жёсткая критика. Но Гарри молчит, прижимаясь своими губами к губам Луи, чтобы отблагодарить его глубоким, чувственным поцелуем, прежде чем придумает слова, которые смогли бы достойно передать его впечатления и эмоции (если такие слова вообще возможно подобрать). Он запускает свои длинные пальцы в зачёсанные назад волосы, портя недоукладку, которую пытался сделать Томлинсон, перед тем как разбудить Гарри. Руки частично обхватывают шею, очерчивают скулы, и Луи, выходя из оцепенения своих страхов, всё-таки отвечает на движения губ напротив. Его руки безвольно висят, пока не приходится ухватиться за плечи старшего для устойчивости. Голубые глаза прикрываются, поддаваясь страсти момента, и всё тело льнёт навстречу прикосновениям. Стоны растворяются в накаляющейся атмосфере, когда Гарри прикусывает нижнюю губу Томлинсона и использует свой язык, чтобы открыть себе более широкий доступ. Даже их тусклые метки проявляют себя, начиная распространять жар и покалывание. Никаких мыслей об утреннем дыхании, о совсем недавно съеденном завтраке и том, что на кудрявом надеты одни лишь боксеры, а его волосы похожи, скорее, на гнездо, чем на что-то вменяемое. Не волнует ничего, кроме того, как они находят друг друга в этом поцелуе и как выражают всё, что чувствуют, через него. Они отрываются спустя время, в счёте которого потерялись, и Луи всё же смотрит на Гарри, находя в себе силы, пока всё ещё держится за него. — И каков же Ваш вердикт, мистер Стайлс? — такой напор со стороны дал Томлинсону понять, что всё это было не зря, что пора выбросить из головы сомнения и просто слушать сердце, а оно подсказывает ему, что судьба не зря выбрала их родственными душами. — Я так чертовски тебя люблю... ты просто не представляешь, Луи. Поверить не могу, что у меня есть ты. Ты же просто идеальный. Ты красивый — самый красивый человек во вселенной, ты умный — всегда лучше всех на занятиях, ты сильный — сильнее всех, кого я знаю. Ты ещё и умеешь создавать такие чудесные песни. Блять, иногда мне кажется, что ты просто нереален. — Ты же понимаешь, что в твой день рождения я должен говорить тебе комплименты, а не наоборот, так? — Луи не сдерживает ласковой улыбки и трепещет, когда Гарри опускает свои руки на его талию. — Да, но, думаю, это максимум, как я могу поблагодарить тебя за такой замечательный подарок. Правда, я никогда ещё не был в таком восторге. Ты не рассказывал, что увлекаешься подобным... — Некоторые секреты стоят того, чтобы какое-то время их не раскрывать, верно? — Я бы не был в меньшем потрясении, если бы знал, что ты умеешь играть на гитаре и петь, как грёбаный ангел. Но да, видимо, это стоило того. Я так счастлив, что не знаю, как передать это словами, да и действиями тоже. Я бы назвал звезду в честь тебя, если бы мог. Это была бы самая яркая звезда. — Я тоже люблю тебя, Гарри. Хочу, чтобы ты всегда это знал. И я готов посвятить тебе ещё миллион мелодий. Каким-то образом ты ломаешь все мои стены. Одна слезинка всё же срывается вниз по щеке Стайлса, оставляя за собой солёную дорожку, и он даже не пытается скрыть это. Ему необходимо, чтобы Луи видел, как сильно способен повлиять на него. Как бесконечно Гарри благодарен ему за всё. Как он восхищается всей его сущностью. В этот раз Луи действует быстрее, самостоятельно возвращая прикосновения их губ и позволяя им сминать друг друга в самом нежном и немного хаотичном ритме. Стайлс всё ещё сминает его талию и небольшие уютные бока, и шатен становится носочками на его ступни, чтобы быть ещё ближе и чувствовать ещё глубже. Они не могут отлипнуть друг от друга, пока в комнате не слышатся невесомые шаги лапок и вокруг их ног не пытается обвиться пушистый хвост, дарящий щекочущие ощущения. Луи первым срывается на хихиканье, а Гарри вслед за ним. Они такие влюблённые и такие мягкие, пока это утро принимает их в свои крепкие объятия, разрешая вернуться в кровать и пробыть там лишний часик. И Стайлс получает ещё один и не последний свой подарок, когда Луи сползает вниз и ныряет под одеяло с коварной ухмылкой на порозовевших губах. К вечеру квартира Гарри пропитана ароматами вкусной домашней еды, сам хозяин разбирается с последними приготовлениями, пока его парень помогает расставить посуду и приборы на столике в гостиной. Стайлс умудрился где-то у знакомых одолжить компактный раскладной стол, который стал куда лучшей альтернативой кофейному столику перед диваном. Это его затея — отмечать праздник дома, потому что хочется не просто посидеть где-нибудь в ресторане, где вокруг будут ещё люди, без умолку болтающие о своих делах. Гарри хочется уюта, спокойствия, ну, и полного контроля над всем в свой день рождения. Ну, и Луи не возражал, а просто решил помочь ему во всём: помог закупить продукты, убраться, частично даже взял на себя приготовления блюд. Уже через десять минут должны начать приходить их не такие уж и многочисленные гости — привычная компания из друзей как Томлинсона, так и Стайлса. Так что Гарри откладывает прихватки и идёт в спальню за приготовленной на вечер белой шифоновой блузой. Пусть они и будут сидеть дома, а Луи собирается надеть просто футболку, кудрявому всё же хочется немного покрасоваться, да и к тому же у него нет другой подходящей одежды, всё либо растянутое под домашний стиль, либо более официальное. «То ли дело Луи, на котором простая новенькая белая футболка сидит так, что он мог бы выйти в ней на подиум и сразу же заполучить множество приглашений от модельных агентств», — думает Стайлс, оценивая свой выбор наряда, после того как переодевается. Конечно, шатен уверил бы, что Гарри может надеть хоть рыболовную сетку и всё равно выглядеть как божество. Однако мужчина остался бы таким же придирчивым к себе и своему внешнему виду, несмотря на комплименты. Ему всегда хочется выглядеть безупречно в присутствии Луи, хоть тот и обожает, когда Стайлс щеголяет в обычных спортивках и старенькой серой футболке, которая стала больше на размер за время ношения. — Ты готов? — Томлинсон заглядывает в комнату с интересом. На его руках сонная Иса, которая еле слышно тарахтит, удобно растянувшись. Волосы Луи снова зачёсаны назад, как и утром, но теперь Гарри постарается не испортить его укладку. С такой причёской парень выглядит чертовски горячо, и Стайлс допускает промелькнуть в своей голове мысли о том, что он хотел бы побыть снизу, когда они смогут заняться любовью. Потому что поднятая и чётко уложенная чёлка заставляет Луи выглядеть строже и серьёзнее, и даже его взгляд как будто становится более дерзким. Гарри, правда, готов ему отдаться. — Да. Ты выглядишь сногсшибательно. — Спасибо. То же самое могу сказать о тебе, — Луи улыбается. Стайлс подходит ближе. Изабель оказывается зажата между ними, и он аккуратно целует Томлинсона, не поднимая руки выше шеи, чтобы не разворошить его волосы и не поддаться эмоциям и пробуждающемуся внутри огню. Слышится звонок в дверь, парень отстраняется с ухмылкой, опуская кошечку на пол, и та сразу же бежит ко входу. — Если ты не застегнёшь эти чёртовы пуговицы, прибывшим придётся ещё подождать за дверью. Напоследок Луи проводит пальцем вниз от ключиц по коже Гарри, подцепляет на нём вырез блузы, образовавшийся из-за трёх свободных пуговиц, не попавших в свои петельки, и уходит, подмигивая и виляя задницей. Стайлс всё-таки застёгивает одну пуговицу, уменьшая обзор на свою подкачанную грудь с редкими тёмными волосками, вьющимися, как и волосы на голове. Возможно, позже, когда их гости уйдут, вдоволь напраздновавшись, Луи сам освободит его от всех лишних тканей и пуговиц, орудуя своими ловкими руками. Гарри поправляет обтягивающие в паху джинсы, избавляясь от манящих картинок в воображении, зачёсывает волосы пятернёй назад и, собравшись с мыслями, выходит из спальни, чтобы тоже встретить гостей вместе со своей любовью. Там уже стоит Найл вместе с Барбарой, и, проверив время на наручных часах, Стайлс в который раз задаётся вопросом, как эти двое вообще сошлись. Хоран — простой парень, громкий и шебутной, любящий пускать свою жизнь по течению, а Палвин — весьма манерная девушка, не терпящая беспорядок и несобранность. Две противоположности, которые каким-то образом идеально притягиваются. — А вот и наш именинник! — тут же слышится громкий ирландский акцент, и Гарри тепло улыбается. — Рад вас видеть. Все обнимаются друг с другом, пока Иса с любопытством крутится вокруг. Хозяин проводит гостей к столу, предлагая выбрать понравившиеся места и обещая, что у них будет время вручить подарок во время ужина, поэтому Найл успокаивается, оставляя большой подарочный бумажный пакет рядом с собой и уже заглядываясь на красиво сервированные блюда. Пожалуй, только он способен ценить стряпню Гарри даже больше, чем это делает Луи. И всё дело в его безграничной любви ко всему съедобному. — Уже доставать шампанское? — Томлинсон отрывает мужчину от общения с первыми гостями, заглядывая в комнату. — Да, пожалуйста. Пускай чуть-чуть постоит в тепле. Думаю, Лиам и Зейн тоже скоро придут. — Понял Вас, сэр, — он отдаёт рукой честь. Стайлс тепло улыбается, глядя вслед упорхнувшему парню, не в состоянии спокойно справляться с тем, насколько тот потрясающий и насколько трепетные чувства переполняют его при одном лишь взгляде на это нелепое очарование. Он приходит в себя, когда слышит и краем глаза видит, что Барбара шлёпает Найла по руке, тянущейся к еде. Он смеётся над их небольшой шуточной перепалкой, ещё раз перепроверяя, всё ли есть на столе, а затем слышится опять звонок в дверь. Малик и Пейн более скупы на приветствия, но так же искренни, как и Хоран с Палвин. Зейн всё такой же немного загадочный, а Лиам просто остаётся скромным, несмотря на весь уют и открытость, которые излучает одним своим видом. Они занимают места, усаживаясь рядом друг с другом, после того как здороваются с Найлом и Барбарой. Луи и Гарри последними устраиваются за столом на оставшиеся места, тоже оказываясь бок о бок и тут же прижимаясь ногами. Иса, не страшась скопления людей, устраивается прямо под столом, чтобы задремать, но остаться начеку, вдруг и ей что-нибудь вкусное достанется на этом пиру. Найлу выпадает почётное звание открыть первую бутылку шампанского после его недолгих уговоров, потому что «Только попробуй выстрелить пробкой или разлить мимо!» от Стайлса, переживающего за состояние квартиры, заставляет всех сомневаться в правильности выбора открывающего. Самый старший в их компании, Хоран уверяет, что всё будет в порядке и спустя пару махинаций раздаётся громкий торжественный хлопок, и все радостно кричат. Это очень похоже на Новый Год, но кого подобное волнует, если они все действительно счастливы в эти моменты. Также, будучи самым развязным, Найл произносит первый тост в честь Гарри, а тот лишь заливается румянцем, особенно когда его коллега весьма недвусмысленно намекает на их с Луи сексуальную жизнь, желая им побольше жара. Ох, если бы он только знал, что между ними всегда такой накал страсти, что одна искра — и вся квартира разом бы вспыхнула ярким пламенем, будто залита горючим веществом. И, ох, если бы он только знал, что частенько сидит на диване, который успел повидать очень многое... Но влюблённые никому не выдают подробности этой стороны их отношений, считая, что это должно оставаться только для них самих. Потому что даже тогда, когда Луи и Гарри смогут быть полностью открытыми перед обществом, они всё ещё хотят сохранить как можно больше только между ними двоими, чтобы никто не пытался вмешаться в их отношения. Ведь, как известно, счастье любит тишину. Они заканчивают бутылку шампанского уже через полчаса и достают вторую. Газы заставляют их быстрее ощутить действие алкоголя на мозги и тела́, которые стремительно расслабляются, а движения теряют скованность, приобретая небольшую неконтролируемость. Тонкая кожа Гарри с каждой минутой становится розовее, и, когда Луи шепчет очередную бессмысленную шутку ему на ухо, пока Найл вновь наполняет бокалы, кудрявый хихикает, держась левой рукой за ляжку младшего и откидывая голову назад. Томлинсону в эти моменты очень хочется потянуть его за пружинящие кудряшки, которые в совокупности с пухловатыми щёчками делают мужчину слишком милым, даже немного похожим на ребёнка. — Хватит липнуть друг к другу! Поговорите со своими гостями в конце концов! Барбара возмущается, когда видит, как Луи в очередной раз прижимается к Гарри, чтобы снова сказать ему что-то на ухо, и именинник выпучивает глаза на замечание, выпрямляясь от неожиданности. Шатен смеётся на это, оставляя его в покое, чтобы они, и правда, уделили должное внимание гостям. Лиам произносит красивый тост, и они с немногословным Зейном вручают Стайлсу сертификат на хорошую сумму в ювелирную лавочку, чтобы тот смог сам выбрать себе желаемое украшение на заказ. Гарри восхищается и благодарит их несколько раз, уже предвкушая, как его коллекция пополнится новым кольцом. Луи, несмотря на уже подаренную песню, всё равно подготовил ещё один презент. В бумажной упаковке, перевязанной атласной лентой, аккуратно свёрнутый мягкий свитер из крупных шерстяных петелек и широкий лёгкий шарф из той же пряжи. Они лавандового оттенка, и кудрявый нетерпеливо втягивает носом лёгкий аромат кондиционера, который кажется ему очень знакомым, приятно знакомым. Он точно слышал где-то этот запах раньше. — Моя мама связала их, передавала тебе все наилучшие пожелания, так что считай, что это подарок от нас... Но цвет я выбрал сам! Думаю, ты будешь очень хорошо в нём выглядеть. Как и во всей одежде. И без... Найл смеётся несдержаннее всех, а вслед за ним и остальные. Теперь очередь Луи краснеть и смущаться. Редко кто видит его сентиментальным и так открыто проявляющим свои чувства, но всех, хоть они и смеются, очень умиляют их с Гарри отношения, особенно когда перед мужчиной Томлинсон перестаёт быть таким дразнилой и остряком, становясь податливым, нежным и оставаясь лишь чуть-чуть язвительным. — Ты должен примерить его, Гарри! Остальные поддерживают Палвин, отправляя Стайлса в спальню, чтобы он смог переодеться и показать им, как подарок будет сидеть на нём. Гарри соглашается. Свитер действительно сидит на нём идеально, он связан очень искусно, и Гарри обещает себе поблагодарить Джоанну, когда будет свободное время; он решает даже не переодеваться обратно в блузу. Все любуются тем, как притягательно выглядит мужчина в обновке, когда возвращается в гостиную, и Стайлс оставляет лёгкий чмок на губах довольного Луи, после того как усаживается на своё место. Томлинсон успел привыкнуть к тому, что обычно Гарри выглядит немного сердитым и даже злым, когда задумчив: его брови всегда сдвигаются ближе, нахмуриваясь, а губы складываются в чёткую линию, но сейчас, когда он о чём-то размышляет, лавандовый свитер словно сглаживает углы его серьёзного вида. Младшему хочется просто прижаться к мужчине, спрятать своё лицо в его шее и долго-долго обниматься, пока им не станет душно и жарко в своей одежде, но для этого надо дождаться, когда они останутся наедине. Не подумайте ничего такого, ему нравится, что у них гости, ему весело и уютно с ними, но... частенько накатывает такое настроение, что хочется лишь валяться вдвоём с любимым в кровати весь день, и сейчас у него именно такое настроение. Луи удаётся оторвать взгляд от Гарри, чтобы обратить внимание на остальных, и их с Зейном глаза встречаются. Черноволосый слабо улыбается и слегка кивает, будто бы выражая другу своё одобрение. Луи улыбается в ответ, и тогда Лиам отвлекает Зейна, притягивая к себе и что-то говоря ему на ухо, заставляя Малика обнажить зубы в смехе, когда он переводит взгляд на обжимающуюся парочку Найла и Барбары. Томлинсон тоже смотрит на них, замечая, как девушка пытается выдернуть у Хорана седую волосинку из причёски, подшучивая, что встречается со стариком.Тепло. Уют. Полное умиротворение.
Луи хочется раствориться во всём этом. Провести жизнь именно так до конца своих дней. В кругу любимого человека и близких искренних друзей, которые всегда готовы поддержать, счастье которых является и его счастьем тоже. Любовь течёт в его крови вперемешку с шампанским и вином, которое сменило игристый напиток. Все чувства и эмоции переполняют Луи разом, и в какой-то момент ему приходится несколько раз похлопать глазами, чтобы сморгнуть подступающие слёзы счастья. Гарри замечает это, и волнение сразу начинает плескаться внутри, когда он обращается к парню, поглаживая рукой его бедро. — Всё хорошо, Лу? Томлинсон поднимает взгляд на мужчину, утвердительно кивая и сплетая их пальцы вместе, чтобы погладить выпирающие костяшки на руках Гарри. — Не могу представить, что могло бы быть лучше. Кудрявый мимолётно ласково клюёт его в кончик носа, пока Лиам с Найлом о чём-то увлечённо спорят, затягивая в свою дискуссию и Барбару с Зейном, так что никто не наблюдает за тем, как влюблённые не совсем тайком ластятся друг к другу. Гарри убеждается, что Луи на самом деле в порядке, прослеживая за его спокойно приподнимающимися уголками губ и за прикрывающимися веками, и снова оставляет поцелуй, только теперь на уже чуть порозовевших губах, заставляя таким простым, но чувственным действием все внутренности Томлинсона встрепенуться. Когда разумы всех присутствующих уже затуманиваются, но они всё ещё могут контролировать свой язык и действия, хозяин достаёт новенькую коробку из-под настольной игры Элиас, так что, оставаясь в командах по парочкам, они начинают соревноваться. Лиам и Зейн оказываются самой слаженной командой, они быстро и понятно объясняют слова и так же быстро их угадывают, продвигаясь по игровому полю. Найл больше всех смеётся, как и обычно, потому что его забавляют попытки Барбары подобрать синонимы и определения нужным словам, которые кажутся такими простыми и понятными, пока не приходится придумывать им замену. Луи и Гарри движутся не так быстро, как Лиам и Зейн (в основном из-за привычки Стайлса говорить размеренно и медленно), но делают это уверенно, почти не путаясь в словах. — Что-то вроде красивый и добрый... — кудрявый качает головой, пытаясь не сказать само попавшееся слово вместо его синонимов. — Чудесный? — Томлинсон приподнимает брови. — Не-ет. Ну, знаешь... я ещё часто тебя так называю, и ты меня. Как обращение... — Гарри чуть краснеет, пытаясь взглядом передать свои мысли партнёру. — Милый? — щёки Луи тоже начинают рдеть, вопреки тому румянцу, который уже украсил всё его лицо из-за алкоголя. — Точно, Лу, ты молодец! За каждое угаданное слово они посылают друг другу яркую улыбку и счастливый кивок головой, что подталкивает к дальнейшему успеху. Но всё же побеждает парочка Лиама и Зейна, которые скромно радуются, влюблённо поглядывая друг на друга. Найл клянётся, что в следующий раз они с Барбарой уделают их, хотя сейчас они заняли последнее место, оставшись на три балла позади Луи и Гарри. И кажется, даже Изабель смешно от такого заявления, потому что она пару раз громко мяукает, топчась рядом с Хораном. Когда время уже переваливает за полночь, на столе стоят опустевшие чашечки из-под чая, а на блюдечках и чайных ложках размазаны остатки йогуртового крема со вкусом фисташки и видны крошки от шоколадного бисквита после торта, гости собираются разъезжаться по домам. Луи вызывает обеим парочкам такси: Малик и Пейн поедут в их общую, пока ещё съёмную квартиру, а Найл и Барбара расстанутся, когда водитель довезёт их до дома Палвин, чтобы затем отвезти Найла. Сегодня был вечер расслабления для всех, поэтому никто не приехал на собственной машине. Гарри ещё пару раз благодарит гостей за подарки и за отлично проведённое время, пока те в очередной раз замечают, что блюда были потрясающе приготовлены, заставляя мужчину снова краснеть. Они с Луи проводят всех до такси, а затем возвращаются в квартиру, перво-наперво втягивая друг друга в поцелуй, после того как закрывают за собой входную дверь на замок. Их руки прохладные после мороза на улице, но это совсем не мешает их пальцам исследовать всё ещё разгорячённые тела. Томлинсон пробирается под лавандовый свитер, оглаживая небольшие бока Гарри и сжимая их в своих небольших ладонях, а Гарри в ответ цепляется за шею шатена, обхватывая одной рукой его челюсть, чёткая линия которой подчёркивает выделяющиеся острые скулы, и большим пальцем оттягивая нижнюю губу, чтобы открыть возможности для ещё более глубокого поцелуя. Желание и похоть растекается по венам и артериям, как кипящее масло, подстёгивая к незамедлительным резким движениям, пока мурашки разбегаются по коже в разные стороны. Парочке приходится отстраниться, когда по мгновенно наметившемуся пути в спальню они врезаются в стену и начинают хихикать. Влюблённые тяжело дышат, каждой клеточкой тела чувствуя нарастающее возбуждение и впитывая в себя страсть, которая наполняет атмосферу. Спусковой крючок уже нажат, и адреналин выстреливает в них. — Нужно убраться в гостиной, — шепчет Луи, через туман в голове вспоминая обо всей грязной посуде на столе. — К чёрту, — Гарри нехотя отмахивается, открывая дверь в спальню и заводя туда Томлинсона за руку, чтобы снова прижаться к нему и с нетерпением запустить пятерню в волосы младшего. — Ты выглядишь так властно и так горячо с этой укладкой. Хочу, чтобы ты взял меня... Рот Луи приоткрывается от неожиданности, но возможные картинки развития событий тут же промелькивают в воспалённой фантазии, а мозг уже кричит: «Да... Да! Ты обязан наполнить его, войти так глубоко, как только сможешь». Он опускает взгляд на длинные ноги Стайлса, представляя, как те обернутся вокруг его собственной талии, пока парень будет растягивать тугие стенки дырочки Гарри своим членом. И, конечно же, Луи не смеет отказываться от такого шанса. Беспорядок в гостиной остаётся забытым до самого утра, пока они не проснутся, перемазанные засохшей спермой, зато жутко довольные и выспавшиеся. Задница Стайса будет чуть неприятно саднить, но всё же с радостью примет приглашение на утренний раунд, когда они будут наслаждаться душем, который определённо стоило бы сделать более просторным для совместных посещений.