Про личные границы: в первую очередь надо заботиться о себе, а потом уже решать, как и в каком объеме вы можете позаботиться об окружающих. Это не эгоизм и тем более не самовлюбленность. Научитесь очерчивать свои личные границы и не пускать за них других. Уважайте границы других и требуйте, чтобы уважали ваши.
***
Три недели назад: — Айзава-сан, вы знали о нем, да? — спросила Изуку, когда Тсукаучи хлопнул дверью, выходя из кабинета после того, как его позвал кто-то из младших сотрудников. — Когда вы заставили меня удалить его фото. Буквально вчера она ходила сдавать документы в Юэй и, по чистой случайности, встретила Шиндо, который, оказывается, учился там. Она помнит, как он говорил, что учится на героя, но почему-то она не подумала о том, что он мог бы учиться в Юэй. А раз Айзава-сан работал там, то он должен был встретить его. Или хотя бы узнать по фото. Изуку не сомневалась в том, что с его-то очень сильным квирком он обязательно выделялся, поэтому не могла понять, почему Сотриголова так и не рассказал ей о Шиндо. Мужчина оторвался от бумаг и поднял глаза на Мидорию. В ее взгляде проскальзывала скрытая обида и недоумение, но еще больше — непонимание. Шота вздохнул. — Да, знал, он был моим учеником какое-то время, — на этих словах Изуку возмущенно округлила глаза, приоткрывая рот. Айзава закатил глаза. — Одно дело закон, Мидория, — сказал мужчина. — Другое дело — ты вечно превышаешь свои полномочия. Изуку нахмурилась сильнее, краешком сознания начиная понимать, куда ведет герой. — Ты, — Айзава замолк на секунду, почесав подбородок, — нарушаешь личные границы других, Мидория. Изуку вздрогнула и молча опустила голову, отворачиваясь в сторону. — Я знаю, что ты очень внимательная и умная, Мидория, — сказал Сотриголова, откладывая бумаги в сторону и складывая руки в замок перед собой. — Но даже ты не могла знать о некоторых подробностях, которые я прочел в твоем «Анализе Героев». Ты пользуешься служебным положением своей матери, и удивительно, как ты еще не попалась, — на этих словах Изуку совсем сникла, пристыженно закрывая глаза и кусая губы, — но ты должна знать, что за этим могло последовать. — Я знаю, — тихо произнесла девушка. — Твоя любознательность похвальна, но ты не можешь лезть, куда захочешь только потому, что тебе это интересно, — Айзава покачал головой, мягко улыбаясь. Изуку виновато поджала губы, затеребив край брюк. «Я правда… вела себя слишком опрометчиво?» Неужели ее действия действительно были неэтичными? Она не думала об этом, она вообще не думала, когда просто записывала все то, что ей казалось полезным и могло пригодиться. И она как-то не особо заморачивалась с этической частью своей деятельности и уж тем более чувствами героев. Она вела себя, — девушка скривилась, — как самый настоящий сталкер, пусть и не собирающийся причинять вред своему объекту обожания. Но это не отменяло ее действий. Слова Айзавы-сана имели смысл. — Мидория, — вдруг позвал ее герой и Изуку дернулась, поднимая голову и всем видом показывая, что она слушает. Айзава кашлянул. — На самом деле, конечно, нет ничего плохого в том, чтобы знать о других то, что может понадобиться тебе. Ты стажируешься в полиции, и я более чем уверен, что именно этому Тсукаучи тебя и учил. — Изуку утвердительно кивнула. Айзава хмыкнул. — Но людям не нравятся, когда кто-то нарушает их личные границы. Запомни это, ладно? Изуку медленно кивнула. Айзава-сан прав. Навряд ли бы Всемогущий оценил ее поступок как хороший, даже если она никогда не видела его медкарту, как бы тщательно не искала. Да и мама всегда ворчала на эту тему, каждый раз журя ее за такое поведение. Возможно, и Каччан временами раздражался на нее из-за того, что она всегда ходила за ним хвостиком. В любом случае, Изуку поняла, что имел в виду Айзава-сан. Люди живут не только по законам и уставам. Правил гораздо больше.***
В голове как не кстати пролетел голос Саши, нашептывающий, что ей pizdets. Изуку судорожно выдохнула, медленно моргая, будто бы от этого Бакуго и Шинсо исчезнут, словно мимолетное видение. Но они не исчезали. Зато недовольно прожигали взглядом то ее, то друг-друга. Первой, на удивление, заговорила Изуку, не дожидаясь, пока на нее наедет еще кто-либо. Мидория нервно сглотнула и нахмурилась, лицо слегка побледнело, а кулачки — сжались, но кинув взгляд сначала на Бакуго, ладони которого мелко заискрились, а потом на Амаджики, чья правая рука уже полностью поменяла внешний вид, девушка резко выпалила: — Шинсо-кун, возьми их под свою причуду. — Деку, какого… — Мидория-сан… — Заткнитесь, — перебил их Хитоши, привлекая внимание к себе. Он слегка удивился, но, увидев, к чему все идет, быстро все понял. Первым среагировал Бакуго: — Слушай, ты… — И парень тут же замолк, замерев как вкопанный. Красную радужку глаз заволокло белесой дымкой, а руки безвольно опустились по бокам. Шинсо перевел взгляд на третьегодку. Тамаки нахмурился, но атаковать не спешил. «Он взял его под свою причуду» — брюнет напряженно проследил за первогодками, отмечая то, что блондин, который обращался к Мидории-сан, совсем не двигался. — «Его причуда — гипноз?» — Ты следующий, — констатировал Шинсо, выдергивая Тамаки из мыслей. — Что? — вырвалась у парня, и Хитоши воспользовался этим, тоже беря его под причуду. — Готово, — сказал фиолетововолосый, когда оба парня застыли, словно восковые статуи. — Спасибо, — выдохнула Мидория с явным облегчением на лице. Шинсо молча кивнул. Мидория, устало вздохнув и проведя рукой по лицу, повернулась в сторону Хитоши, который стоял, сложив руки на груди и сверля взглядом пол. На миг девушка даже почувствовала себя виноватой: возможно, согласись она на его предложение, Шинсо-кун бы не пришел сюда и не выглядел таким расстроенным сейчас. — Кто они? — спустя пару минут тишину разрезал голос парня. Изуку посмотрела на Шинсо, вопрошающе смотрящего на нее саму. — Каччан, — девушка указала на Бакуго, — мой друг, а Амаджики-сан, — Мидория повернулась в сторону третьегодки, — мой хороший знакомый. Я думаю, тогда в кафетерии Амаджики-сан подумал, что мне неуютно с тобой, вот и вмешался. Извини. Хитоши задумчиво кивнул головой. Это имело смысл, но все равно оставалось непонятным то, какого черта они думают, что могут вмешиваться в чужие разговоры. — Ты их настолько боишься? — наконец спросил он. — Зачем ты попросила взять их под контроль? Изуку хмыкнула. — У них у обоих боевые квирки, они разрушат этот коридор за пару секунд, — сказала Мидория, осматриваясь вокруг и будто бы что-то считая в уме. — Каччан довольно агрессивен, поэтому пустит в ход причуду, а у Амаджики-сана слишком хорошие рефлексы, да и подготовка лучше, поэтому он не попадется сразу и скорее всего выиграет. На шум сбегутся люди, а в коридоре стоит камера, — Изуку указала куда-то в право и Хитоши заметил ее. — И знаешь, что будет потом? — Их отправят к директору и отстранят от занятий? — усмехнулся парень, явно позабавленный объяснениями девушки. Изуку кивнула, тоже улыбнувшись в ответ. — Да, но это будут их проблемы, — сказала девушка. — Нас они тоже могут задеть, но самое ужасное… — Изуку прищурилась, проведя мысленную линию от Бакуго до Амаджики, а потом склонила голову на бок, задумчиво хмыкая. — Если брать в расчет траекторию, по которой Каччан атакует Амаджики-сана и учитывать его ведущую руку, то скорее всего, Амаджики-сан увернется по направлению к тому углу, — Хитоши заинтересованно проследил за движением ее руки, — а значит Каччан, чтобы последовать за ним, оттолкнется с помощью взрыва отсюда, — девушка провели пальцем по воздуху незамысловатую линию и указала на свой шкафчик. — Да это будет ужасно. Они заденут мой шкафчик. — То есть тебе больше всего жалко свои вещи? — Шинсо не сдержал смешка, и Изуку тоже хихикнула, неловко пожимая плечами. Двое подростков даже подзабыли о застывших парнях. — Один только мой учебник математики стоит двести восемьдесят пять долларов*, а у меня их там двадцать, — ответила девушка, с ухмылкой наблюдая за тем, как глаза парня, обычно лениво прищуренные, округляются в изумлении. А учебников двадцать потому, что у нее дома, как и у всех, лежал собственный томик «Как устроена экономика». — Ого, — только и выдал удивленный Шинсо. — Тогда понятно. — Снова возвращая себе равнодушный, спокойный вид, проговорил парень. — Но у меня есть вопрос, — Изуку кивнула, давая понять, что слушает. — Почему ты отказалась? Мидория выдохнула, закусывая губу. — Извини, если я обидела тебя, — сказала девушка. — Я плохо знаю тебя и… Не могу пойти с тобой куда-то так сразу. «А с Шиндо-саном же пошла!» — нашептало сознание, на что Изуку пристыженно опустила веки. Но с Шиндо-саном там другая история: они пошли в кафе, в оживленном деловом районе, и причуда его, — пусть и очень опасная, — была бы слишком заметной, поэтому Изуку могла не бояться того, что он ее использует. С Шинсо такой уверенности не было, хотя парень совершенно не производил впечатление того, кто может навредить ей, но… Изуку все равно не могла доверять ему так легко. Слишком много произошло в ее жизни, чтобы так просто доверять доброжелательному отношению людей. Тем более, парней. Шинсо разочарованно выдохнул. Он понимал, что, возможно, его просьба выглядит несколько резкой, но не знал, что у Изуку такие проблемы с доверием. По крайней мере, она не выглядела испуганной после того, как он использовал причуду, — еще бы: если стоит и машет рукой перед лицом Амаджики и наблюдает за его реакцией, — а этого пока достаточно. Хитоши незаметно улыбнулся, усмехаясь над действиями девушки. — Тогда, не хочешь в понедельник пообедать вместе? — спросил парень, наблюдая за тем, как Мидория разворачивается, а ее лицо вытягивается в удивлении. Он и сам удивился от своей просьбы, о чем говорили его слегка порозовевшие щеки, которые сильно выделялись на бледном лице, но голос звучал уверенно. Изуку задумчиво пожала плечами. «Если мы будем в школе, то все в порядке. Главное, » — девушка обвела взглядом все еще находящихся под причудой парней, — «чтобы нам не помешали снова.» Девушка кивнула. — Да, почему бы и нет? — Изуку улыбнулась, и Хитоши почувствовал, как сам улыбается в ответ. — Я тебе напишу, ладно? Ты же, — на секунду зеленоглазка замялась, — не обижаешься? Вместо ответа Хитоши прыснул. Виноватое и смущенное выражение лица Изуку слишком пришлось ему по душе. Да, сначала он разозлился и обиделся, но сейчас, после того, как он поговорил с Мидорией, он больше не мог на нее злиться. Да и не имел права. — Нет, я не злюсь. Лучше медленно, но верно заслужить ее доверие.***
— Кстати, что будем делать с ними? — Э-э-э, надо освободить Амаджики-сана, где-нибудь поближе к центральному корпусу, а потом тебе надо просто дать указание Каччану идти за мной, пока мы не выйдем за пределы школы. Это чтобы он не повзрывал все там. — Я точно могу оставить тебя с ним? — Да, Каччан меня не тронет. — … — Ты мне не веришь? — Верю. — Ну так.? — Ладно.***
Изуку выдохнула, чувствуя, как пальцы, больно сжимающие ее плечи, раздробят ей кости, если Бакуго не сжалится над ней и не ослабит хватку. Парень стоял, склонившись над ней и прожигая яростным взглядом. Изуку знала, что парень зол. — Какого хрена, Деку? — процедил он, и девушка отчетливо услышала скрежет зубов. — Я… — Кто эти, блять, ублюдки и какого черта ты с ними там делала?! — заорал парень, только усилив хватку на ее плечах, отчего Изуку дернулась, пытаясь вырваться. — Кач… — Второй день, блять, второй день и около тебя крутятся уже два парня! — Кацуки громко задышал, переставая ее трясти, но голос все равно срывался. — Объясняй давай, задротка! — Что? — Изуку выпала, ошарашенная словами друга. Даже боль в плечах, на которых, с большой вероятностью, расползаются уродливые синяки, не волновала девушку. «Что ему объяснять?» Что у нее наконец-то появились друзья? Что она контактирует с людьми? Что?! Мидория не понимала. — Они — мои знакомые, — ответила девушка. — С одним я познакомилась еще в больнице, с другим — как-то раз… — Изуку замолкла, сглатывая. — … в общем, другой как-то раз спас меня в магазине, когда туда ворвался грабитель. Бакуго замер. Даже искаженное злостью лицо смягчилось, уступая место удивлению и… испугу? Но парень быстро справился с наваждением. — Это повод?! — рыкнул блондин, наклоняясь ближе, да так, что между их лицами осталось несколько сантиметров. — Это повод флиртовать с одним из них и назначать свидания другому?! В голосе парня отчетливо скользила злоба, обида, раздражение и еще что-то. Он тяжело дышал, сжимал ее до побеления своих пальцев и посинения ее плеч. Но Мидория была слишком напугана, чтобы обращать на это внимание. Вместо этого Изуку поперхнулась от возмущения. — Я не… — губы девушки задрожали от обиды, а уголки глаз стали влажными. Бакуго снова ее перебил, чуть ли не выплевывая обидные и грубые слова. — Ведешь себя как последняя шалава, — Изуку забыла как дышать, когда парень, сквозь стиснутые зубы, шептал ей эти мерзкие слова. — Я думал, ты лучше. Думал, что у тебя, черт подери, есть мечта и цель, а ты сюда пришла только парней цеплять?! Думаешь, я не слышал, о чем ты говорила с ними?! Изуку неверяще посмотрела на друга перед собой. — … Беспричудная, внебрачная дрянь, готовая лечь под каждого, кто бы защищал ее… — Потому что все, что ты можешь — это ползать у ног тех, кто сильнее… — Ты думаешь, он бы стал возиться с тобой, если бы не трахал? — Ты ему как игрушка и нужна, кто бы захотел с тобой дружить? Все, что она слышала до этого, были словами ее одноклассников — ее обидчиков, жестоких, бессердечных детей. И они, хоть и были оскорбительными, никогда не задевали ее так глубоко, как даже легкое пренебрежение со стороны Бакуго, когда он ненароком указывал на ее слабости. Но когда тебе в лицо это кричит твой же лучший друг, единственный друг, второй самый важный для тебя в жизни человек, кричит и сравнивает тебя с землей, заставляя снова вспоминать весь тот кошмар, от которого ты только сбежала, то это… очень сильно ранит. Изуку, не стесняясь, всхлипнула, сморгнув первые слезы. В горле застрял комок и девушка не сразу смогла набраться сил что-либо ответить и уж тем более поднять глаза. Но она обещала себе. Она обещала себе, что больше не будет слабой. Перестанет поддаваться своим слабостям. Плакать и разводить нюни. Она справится.* И уж точно ни под кого не прогнется.* Даже под Каччана. — Каччан, — голос Изуку был тихим и чуть сиплым, но на редкость твердым и решительным. Парень раздраженно рыкнул, не ожидая такого упорства со стороны девушки. Но Мидория даже не задрожала. — Как ты можешь такое мне говорить? Ты же сам сказал, что веришь в меня! — Изуку скинула его руки с плеч, и Бакуго, удивленный внезапной переменой в настрое девушки, с легкостью поддался. Девушка сама вцепилась в ворот его рубашки. — Я бы… я бы никогда не предала твою веру в меня! Да я бы не посмела! — Верю. — Что за херню ты несешь, Деку? — прошипел в ответ блондин. — Я тебе спрашивал, какого черта ты делала с теми парнями? — У меня, что, не может быть друзей? — взъелась девушка. У Бакуго после этого заявления заходили желваки, а зрачки сузились еще сильнее, но Мидория будто этого не замечала. — У меня наконец-то появились нормальные одноклассники и люди, которые общаются со мной. Конечно. Бакуго не мог этого понимать. У него ведь таких проблем не было. Даже несмотря на его трудный и противный характер, с ним общались ребята в классе. Хотя бы потому, что считали его крутым. У нее же этого не было. Люди — социальные существа. Люди, даже самые зажатые и стеснительные, гибнут без общества. Десять лет, — десять лет! — у нее было только два полноценных собеседника, не считая учителей. Но мама часто пропадала на работе, а с Каччаном нормально и не поговоришь, — вечно затыкал, — поэтому нет ничего удивительно в том, что стоило ей дорваться до общества приятного человека, как ей хотелось продолжать общение. Тсукаучи-сан значительно разбавил ей список собеседников, но говорили они по большей части на деловые и философские темы, а вот поболтать о любимой музыке, комиксах и фильмах ей было практически не с кем. До этого времени. — Я думала, — Изуку продолжила уже тише, — ты будешь рад за меня. Как мой друг, понимаешь? Как я всегда радовалась за тебя и твои успехи. У Бакуго сперло дыхание. Радоваться?! Радоваться, мать ее?! Охуенно он будет радоваться, когда кто-то воспользуется наивностью этой овечки! Да и сама она пиздец как рада будет! Он блять, видите ли, ее друг и должен радоваться за нее! Чему?! Тому, что ее могут зажать в углу и воспользоваться ее беспомощностью?! Перед глазами всплыла картина, которую он никогда не забудет: как он шел по коридору, в поисках этой задротки, как услышал ее крики из класса, как увидел ее — заплаканную, перепуганную, с разорванной блузкой — в окружении трех ублюдков, которые посмели ее тронуть. Ее дерганые движения в метро, когда кто-то из мужчин в час-пик прижимался чуть сильнее, чем дозволено. Бакуго тогда просто менялся с ней местами. Но как можно радоваться?! — Слушай сюда, если твои извилины сами до этого не допирают, — парень схватил ее за подбородок и слегка сжал его, не моргая уставившись в чуть влажные зеленые глаза. — Чтобы я больше не видел тебя в окружении парней, понятно? И Бакуго замолк на пару секунд, выжидая реакцию девушки. Но она ему не понравилась: Изуку лишь прищурила глаза. Девушка не понимала. Почему Каччан, которого она старалась поддерживать, которого она уважала и на которого всегда смотрела с восхищением, сейчас вел себя так? Она знала, что Бакуго груб в общении, но он не церемонился даже с собственной матерью, поэтому Изуку не считала, что «Деку» и «задротка» несли в себе какое-то оскорбительное значение. К тому же, первое прозвище… она когда-то оправдывала его, но сейчас она надеялась, что оно осталось только по привычке. Каччан же верит в нее? Разве нет? Или она для него все та же «Деку»? Недостойная его дружбы. Кацуки всегда вел себя с ней на равных. Ну, может только опекал слегка немного, стараясь не показывать этого. Он даже улыбнулся, — Каччан улыбнулся! — потрепав ее по голове, когда она кинулась обнимать его, после того, как они получили письма с приглашениями в Юэй. Так почему сейчас… Почему сейчас Каччан не может порадоваться за нее? Но что хуже… — Чтобы я больше не видел тебя в окружении парней, понятно? Почему он что-то запрещает ей? — Я не могу, — с нажимом произнесла Изуку. — В Юэй шестьдесят восемь процентов учеников мужского пола, я не могу игнорировать две трети школы, — и спросила: — Почему? Почему ты вообще мне запрещаешь? Бакуго посмотрел на нее как на дуру. — Тупая Деку! — крикнул парень. — Ты… ты хоть в курсе, что они могут с тобой сделать? На секунду Изуку застыла, позабыв как дышать. Девушка беспомощно приоткрыла рот и приподняла брови, а на лице застыло что-то среднее между досадой и печалью. — Каччан, ты считаешь меня дурой? — Мидория медленно вырвалась из его хватки, делая пару шагов назад. — Ты все еще считаешь меня слабой? — Деку, вернись! — заорал парень, когда Изуку сделала еще несколько шагов назад. — Нет! — отрезала девушка, удивляя себя и парня. Бакуго встал на месте, прожигая подругу недовольным взглядом. Но Мидория была непреклонна. — Хватит! Я… я правда надеялась, что ты будешь рад, что у меня наконец появились друзья и любимое дело, а ты… — Что я?! — взорвался парень. — Что я, блять, опять спасаю твою непутевую задницу?! Да я все наше детство это и делал! А теперь ты сама ищешь приключения себе на одно место! «Заботился обо мне? Спасал?» — Изуку неверяще уставилась на разъярённого блондина. Отчасти это была правда. Сколько Изуку себя помнила, Каччан всегда приходил к ней на помощь. И она пыталась отплачивать ему тем же, хотя это было довольно проблематично, учитывая тот факт, что он был сильнее и с причудой. Но она сама никогда не просила спасать ее. Она просила лишь верить в нее. — Спасибо, — вдруг улыбнулась девушка, на что Кацуки подозрительно нахмурился. — Я правда ценю это. У нее действительно не так много людей, которые о ней заботились. И мысль о том, что Каччан это делал, согревала ее. Но… — Людям не нравятся, когда нарушают их личные границы. — Верю. Улыбка на девичьих губах пропала, тут же сменившись более серьезным выражением лица. Если он верит в нее, как она в себя, он бы так не сказал ей. К тому же, он не имеет права запрещать ей что-либо. Изуку выдохнула, глядя Каччану прямо в глаза. — Но тебе больше не надо спасать меня.***
Примечание: я хотела в субботу выложить, не получилось ( Короче, книга за триста баксов… это норм, многие американские учебники так стоят. Я, например, свой в сейф положила дома и брала в школу ноут с электронной версией. Эх, как будто в прошлое вернулась. Давно я в этом стиле (пафосно-пиздострадальческом) не писала. Она справится.* И уж точно ни под кого не прогнется.* Эти фразы были взяты из другой главы, «Правило восьмое», поэтому выделены курсивом.