Выучи историю, если сможешь...

Тимофей шел по узкому тротуару, абсолютно неосвещенному фонарями, и направлялся в дом к Антону — своему лучшему другу. Путь до его квартиры лежал неблизкий, а потому было время подумать. Жить или не жить? Точнее есть ли смысл во всем том, что он делает? Стремительно приближающееся будущее было все таким же размытым и неясным, а к выбранной специальности душа не лежит, но те предметы, которые он решил сдавать, ему действительно нравятся. Наверное, все же из-за того, кто его к экзаменам готовит. Финансы семьи платное обучение не потянут, и он сам ничего не сможет сделать, чтобы это изменить, поэтому если он не сможет поступить на бюджет, то, считай, все пропало. И, хоть он никому в этом не признавался, но его жизнь не будет иметь смысла, если будет недостаточно баллов. У него не останется надежды на будущее. Лишь бы свалить из этой жопы, подальше отсюда. Холодный ветер завывал все сильнее, звёзд уже совсем не было видно, наверное, собирается дождь. Ноги донесли его до Антона сами, словно он ими не управлял. Старые улицы снова и снова казались ему серыми и бездушными. Относительно недавно отстроенные дома выглядели заброшенными. В окнах горел свет, клумбы во дворах были чистыми и ухоженными, а сами дворы — засраны и убиты алкашами и малолетними быдло. Он не понимал почему видел весь мир таким серым и старым, но знал, что этот город — олицетворение его души. Умирающей и безнадежной. В квартиру он явился быстро, и через минуту уже встречал своего друга. Тот выглядел так, будто проснулся только что, а судя по состоянию квартиры, так и было. — Ты проходи, проходи... — зевнул парень и затолкал в квартиру Тимофея, который тяжело вздохнул. — Чё так спешно-то? Я даже не приготовился к твоему приходу... — Где ты таких слов нахватался? Спешно-хуешно, скажи спасибо, что вообще пришел. Антон не стал отвечать на это, а просто походкой наркомана двинулся к окну, засмотревшись на пейзажи родных ебеней. В отличие от скепсиса Чугунова, парень был серьёзен. Его задумчивый взгляд бродил по улице, своей комнате и своих руках, которые знатно потрескались от холода. — Я не просто так позвал, — начал Антон, взяв себя в руки и решившись рассказать другу о своих переживаниях. — Мне нужен совет. — И какой же? — Чё делать, если я влюбился в парня? — выпалил Антон, оглянувшись назад. Чугунов подавился. — Чего блять? Не, я не осуждаю, но почему я? Антон смутился, что на него было в принципе не похоже, и почесал затылок. — Ну не знаю. Ты единственный, кому я доверяю, не подумай ничего такого, — пролепетал парень, подняв руки в защитном жесте. Он выглядел растерянным. Да таким, что Тимофею стало его жалко, но на вряд ли такой расклад устроит его друга, который его о совете попросил вообще-то. Поэтому Тимофей ничего не придумал, как спросить: — Слушай, а почему только мне? Есть же ещё и.… — и тут до него дошло. Антон неловко улыбнулся, подтверждая догадку, на что парень рассмеялся, но как-то нервно. — Пиздец. — Пиздец, — со вздохом согласился его друг и сел на диван напротив. — Чё делать? — Я.. не знаю, — Тимофей глубоко призадумался. Тайное гейство друга не сказать, что повергло его в шок, а скорее немного удивило. — Такое ощущение, будто я шарю в этих ваших пидорских загонах. Антон посмотрел на него виновато. — Я думал, ты ну это... как его... Тимофей закатил глаза и кинул в друга подушкой, на что тот тихо ойкнул. — Эх, тяжела жизнь! — сказал парень, заварив на кухне чаек и дав попробовать Тимофею. Тот сделал глоток и почувствовал на языке лёгкий привкус жасмина. Знакомый запах. Его мозг в этот момент сделал наркоманское "уииии", а перед глазами предстала знакомая картина из детства. Это было что-то размытое, яркое, летнее. Нет, не летнее, но безусловно теплое. Май, цветущий жасмин, стоявший под окном неродного дома и разносящий свой аромат на всю улицу, голубое небо и звук шлепанцев по нагревшемуся асфальту. Девятое ли мая, или какой-то другой праздник, но что-то невероятно запоминающееся было в тот день. Что? Он уже не помнил. Но помнил солнечный день, застрявший в прошлом лет десять назад. Контрастно. За окном холодный ветер и вечернее темное небо, а в руках — теплое майское утро. Он также оглядывался на прошлое, которое было безоблачным, ярким, весенним, и смотрел в непроглядную тьму будущего. Да, какие подростки не боятся неизвестности? Но тревожность, сопровождающая его путь, от этого факта не проходила. Весело. — В чем смысл жизни? — вздохнул Тимофей, пусто глядя в невидимую точку за окном. Антон посмотрел на него, как на ебанутого (хотя в данном случае "как" неуместно), и покрутил у виска. — Ты окей? — Я гей, — не задумываясь, выдал парень, а потом через секунду тут же вскочил и крикнул, — Хватит ржать, я случайно! — Верю! — нихера он не верил, захлебываясь от смеха и пытаясь удержать чай в руках, но тот, словно самооценка десятиклассников, стремительно упал. — Бля. *** — Руслан Сергеевич... Я, конечно, очень (не) рад видеть вас, но что вы делаете на пороге моего дома? — удивлённо спросил парень, оглядывая ухмыляющегося учителя, стоявшего в дверях, и сталкиваясь взглядом с отцом, который честно охуевает от таких поворотов событий и быстро ретируется, оставляя индивидуумов на совесть друг друга. — Может пропустишь? — весело ответил мужчина, оглядывая просторную прихожую, где вопреки протестам хозяина, он очутился. — А может всё-таки не пропущу? Нет? — с недовольством прошипел себе под нос Тимофей, шумно вздохнув. Ну и чё этот страпер припёрся? — Как грубо. Я вообще-то, тебя учить пришел, — все также весело ответил ему мужчина и интуитивно двинулся в комнату своего ученика. К сожалению, он угадал, где находятся его скромные пожитки. — Лучше б к маме завалился, — ещё тише прошипел Чугунов, но его мама, как по волшебству или зову сердца, вышла из спальни тут же. — А ты не говорил, что к нам гости, — женщина повторяла выражение лица своего мужа и поспешила упорхнуть на кухню, чтобы приготовить чего-нибудь вкусненького, не смотря на протесты со стороны обоих мужчин. Не с расспросами и слава богу. Хотя это даже странно. Какая мама и без расспросов о том, что за парня привело его чадо? Хотя обычно это задают девушкам, но не важно. — Какая у тебя забавная мама! — весело сказал учитель и плюхнулся на кровать парня, смерившего его взглядом "ты дебил". Но Руслан как будто бы этого даже не замечал или делал вид, что не замечает. — Какое у тебя забавное отсутствие инстинкта самосохранения! — прошипел себе под нос Тимофей и сбросил со стола все лишнее, чуть не разъебав ноутбук, купленный на собственные деньги. — Ну что ж. Начнем заниматься. Руслан смотрел на него с опаской. — Во-первых, я все слышу, а во-вторых... Ты окей? — вообще, он хотел сказать кое-что другое, но как-то само вырвалось. Парень закатил глаза и смачно выругался на каком-то своем языке. — Во-первых, нахера вы сюда вообще припёрлись? А во-вторых... — он ненадолго задумался, а потом выдал: — не во-вторых. — А, во-вторых, ты хоть помнишь, когда пала Римская империя? — В тысяча девятьсот сто шестьдесят восьмом? Теперь пришла очередь Руслана Сергеевича вздыхать.