Бесполезные мечты

Джено ведут под руки — с одной стороны Ренджун, с другой Джэмин. Всех троих заметно и ощутимо потрясывает мелкой дрожью, ведь самый ожидаемый день в таком сложном периоде, настал. Возможно они отметят его позже, как прекрасное завершение такого насыщенного года. Подходя к заветной двери, Ли с напором останавливается, поднимая взгляд с пола на уровень глаз ребят. Младший тянется к ручке когда едва прибывший одергивет чужую ладонь, серьёзно смотря в непонимающие глаза На. — То есть вы действительно хотите чтобы я, после всего сделанного дерьма, жил с вами в одной комнате? — помутнение рассудка как рукой сняло, когда парень увидел искренние желание быть ближе, помочь и поддержать, и, в конце концов научиться жить по другому в двух парах самых любимых и нужных глаз. — Мы уже говорили на эту тему, Джено. Ты нужен нам любым. В этот момент он убирает ладонь с руки младшего, позволяя ему потянуть за ручку от себя и впустить в помещение остальных жильцов. Ли садится на край своей кровати, долго думая с чего начать неизбежный, трудный и противный разговор, как по обеим сторонам садятся, облокачиваясь головами на его широкие плечи. — Ты никому ничего не должен. Если ты не хочешь разговаривать – не нужно. Не собираешься с нами сожительствовать, мы поможем переехать, ты только пожалуйста... — Ни в коем случае, — Но взял старшего за окончание руки и очень нежно и аккуратно погладил, наклонив также свою голову ближе к его. — Я говорил что вы мне дороже жизни и драгоценней воздуха, и я никогда не возьму свои слова обратно, но меня также глошит невероятное чувство вины перед вами за те действия, которые с моей стороны были неоправданными и непростительными. Я знаю что вы понимаете о чем я, и мне самому неприятно говорить об этом, но я стал противен сам себе после всего сделанного. — Ты помнишь что было в стенах психушки? — чтобы не заплакать, Джун сразу перевёл тему. — Ты был в разумном состоянии, когда мы тебя навещали? — Да, я всё помню. Я был состоянии думать, когда вы ко мне приходили. — Что ты ощущал в те моменты? Ясно было всем, что Ренджун затронул тему поцелуев в стенах палаты Но. Старший боялся за память госпитализированного, поэтому ему было важно докопаться до тех самых воспоминаний и прояснить ситуации, как с ним самим так и с самым младшим. — Самые лучшие эмоции и самое сильное чувство по отношению к вам обоим, — в ту секунду голос Ли задрожал. Джэмин поднял голову, внимательно смотря на рассказчика, дернув подбородком в знак неозвученного вопроса. "какое?" — Любовь. В самой больной голове, но такая здоровая, сильная и крепкая. Я поступил с вами как полный мудак и не заслуживаю прощения, но я хочу чтобы последним моим словом было что-то хорошее. Я люблю вас обоих безумной любовью. Я никого и никогда так не любил. И не полюблю больше. Просто... В этот момент две, казалось бы, жертвы одного 'злодея', за секунду подхватывают накатывающуюся истерику Ли и в одно движение сокращают расстояние между ними тремя, девственно чмокая парня в искусаные губы, целуясь также друг с другом и задерживая момент на подольше, продолжают сидеть неподвижно, уже не стесняясь смотреть друг на друга с сомкнутыми губами, улыбаясь. — Мы тоже тебя любим, кажется бредово, но такой факт. Нам было непривычно без тебя, и мы с Мин-и пришли к выводу что не можем друг без друга и без твоего присутствия. Вроде это называется привязанность жертвы, но мне плевать. Меня всё устраивает. Джэмин, выслушав, кивает, в знак поддержки и согласия, и Джено наконец позволяет слезам пуститься по прямой траектории, давая полную свободу эмоциям. — Я должен сказать о том, что на ночь я привязываю себя к кровати во избежании непоправимых ситуаций. И здесь я каждую ночь буду делать тоже самое. — Мы знаем, мы видели. Твоя кровать на её законом месте, наши были перенесены сюда вчера. Джисон переехал к Ченлэ, Джэмини у нас. — Все на своих местах, — старший не успел договорить, когда Ли тихо пошутил, от чего засмущались и посмеялись остальные. ؛؛؛؛؛ — Лэлэ хён, пойдём к остальным хёнам? Я ещё Джено хёна не видел, — жалобным тоном Джисон выпрашивал у своего нового официального соседа по комнате навестить предыдущего. — Они ещё сами толком не виделись. — Кто? — Джено хён с Джэмином и Ренджуном. Им ещё вместе жить, пусть сначала сами освоятся. А тебе, между прочим, через десять минут на приём попасть надо, — Ченлэ перевёл серьезный взгляд с двери на младшего. — Я не пойду! Там уколы, я боюсь! — Хочешь, чтобы я с тобой пошёл? — Да.. Но только если ты рядом сидеть будешь, а не за стенкой! — Ну, я спрошу у нуны, если можно будет, с тобой в кабинете останусь. — Тогда пошли.. — тихая пауза. — Хён, а ты будешь держать меня за ручку? — Да? конечно буду, — Лэ замешкался от внезапной детской просьбы, но как он может отказать? — Добрый день, нуна, можно мне присутствовать на процедуре с Джисоном? Он просто немного боится. — Я не боюсь! Я просто... — Он переживает, — исправился китаец. — Да! — Ну, если переживает, конечно можно, — медсестра тактично поддержала ребёнка, указывая мальчикам где располажиться. Ченлэ сначала усадил младшего на кушетку и сел рядом, но Паку всё равно было не спокойно и он тихо обратился к старшему. — Лэлэ хён, можно... я сяду к тебе на коленки? — Чжон опешил, но почти сразу перевёл взгляд на женщину, спрашивая у той разрешения. — Ну... если так сильно надо, то думаю можно, — она сама то растерялась, что говорить о Лэ. Трясущегося Джисона усадили на колени и обняли за тонкую талию сзади, пока он протягивал дрожащую руку взрослой тётеньке со шприцом. — Сони, просто закрой глаза и забудь о процедуре. — Я не могу. Мне страшно. Китаец взял ситуацию в свои руки, накрыв ладонью глаза младшего, чтобы тот невольно не наблюдал за процессом сдачи крови. Игла проткнула вену, в тюбик резко начала струиться бордовая жизкость. Пака начало потрясывать, он откинул голову на чужое плечо, что сразу почувствовал Чжон, привлекая к себе внимание женщины. — Джисон-а, тебе не хорошо?? Вы можете остановиться, ему плохо! — все быстро замешкались, поспешив прерваться на данном этапе и отпустить мальчиков отдыхать в свою комнату. Вот только Джи совершенно не мог стоять на ногах. Его водило из стороны в сторону, казалось, он уже бредит и пора ему что нибудь вколоть, но Ченлэ поспешил взять младшего на руки, потащив до их совместной пятнадцатой комнаты. Лэ распахнул дверь, проходя внутрь, пнул её ногой обратно, закрывая, так как руки были заняты. Сначала положил на кровать корейца, потом сел возле него сам. Сона продолжает трясти крупной дрожью, пока старший укладывает его голову к себе на колени, заводя руки в мягкие чёрные волосы. — Всё позади, ты справился, ты большой молодец. Я горжусь тобой, Сон-и, — он легонько чмокнул засыпающего мальчика в макушку, бегло обдумывая скорый приезд своих родителей в Корею. ؛؛؛؛؛ На улице хлопьями летят снежинки, хаотично приземляясь на огорожденную территорию, где из уже выпавшего снега дети пытаются лепить крепости. По ту сторону улицы, в своей старой доброй комнате, уставившись в окно, сидит Хэчан, погруженный в мысли. Его золотые подростковые годы прошли здесь, в стенах инвалидного интерната, так ни разу и не встретившись с родственниками и знакомыми, которые должно быть, уже забыли о нём. Недавно заместителю директора написала мать Ли, высказав желание повидаться с сыном, после чего, об этом сразу узнал сам Хёк. — Ты точно уверен, что хочешь их видеть? Я не хочу чтобы они опять нанесли тебе ту боль, о которой ты рассказывал, — Ли исподлобья наблюдает за вторым. — Я хочу расставить все точки над 'и' и больше не страдать от неизвестности. Они доставили мне столько дерьма, а потом просто ушли. Мне интересно, что я такого им сделал, поэтому скоро состоится наша встреча. А ещё... если получится, я расскажу им о тебе, — парни переглянулись. — Терять мне в тех отношениях уже нечего, поэтому я подумал, что лишним не будет. Канадец взял младшего за затылок и притянул к себе, целуя в лоб, задерживая свои губы, почувствовал, как его взяли за руку. — Они приедут завтра. — А сегодня отдыхай. — Расскажи мне что нибудь? — Что тебе рассказать? — Про себя ещё что-то. — Я тебе уже всё про себя рассказал, — у Марка ощущение, что его хотят подловить на чем-то, чего он не делал. — Не правда. Когда я говорил о своём первом поцелуе с тобой, ты отмалчивался, — хитрая Хёкова ухмылка. — Ну ты уже целовался до меня с кем-то, ну расскажииии. — Не буду, ты заревнуешь. — Я не ревную когда сам прошу рассказывать. — Ну, была у меня девушка в средней школе, она за мной бегала, а я думал, некрасиво будет отшивать её, поэтому встречался. Она меня целовала, я не отвечал, а когда позвала к себе в гости с ночёвкой, в принципе, понял, что девушки – не моё. — Так ты с ней спал? — Я даже на порог к ней не зашёл. Я из религиозной семьи, для меня секс разрешался только после брака. — Да мы с тобой, оказывается, женаты, — Ли синхронно посмеялись, не переводя тему разговора. — И чем всё закончилось? — После принятия себя, я понял, что тут оставаться небезопасно, плюс мои родители.. и я решил после окончания школы уехать обратно, в Канаду, — долгая пауза. — Ну, а дальше сам знаешь... — Я... люблю тебя, — прошептал своими пухлыми губами в чужие. ؛؛؛؛؛ Настал день икс. День, когда ребёнок встретится со своими родителями, после их долгого отсутствия. На самом деле Донхёку было плевать. Ему хотелось высказать им всё, что он о них думает и уйти походкой от бедра, гордо задрав нос. Казалось, Марк переживает перед встречей больше своего возлюбленного, но Хёку и на это было плевать. — Я просто отойду, выговорюсь и вернусь. Это обычный разговор, проще экзамена, ты волнуешься за меня больше меня самого. — Я волнуюсь потому что переживаю, а переживаю потому что люблю. Ты главное, что бы они тебе не говорили, не вздумай их жалеть, особенно после всего, что они сделали. — Хорошо, хён. Удачи мне, — младший подставил щёку для поцелуя. — Удачи, солнце, — старший поцеловал.