***
Девочка снова споткнулась о корень дерева, когда бежала по воображаемым делам, или представляла, что она фея… и это была не проблема. Лиза уже прекрасно знала, что делать в таких ситуациях, так что отправилась к колонке. В чайковском было достаточно колонок, едва не на каждом шагу, так что далеко от дома убегать не пришлось. Маленькая русая девочка бережно отставила старенькие, подранные босоножки в сторону, чтобы не намочить, и подняла платье, отданное семейству Неред соседкой. Женщина с пятого этажа раз в год точно приносила Лизе вещи. Когда-то хорошие, когда-то не очень, но мама не выбирала, а женщине было жалко ребёнка. Зеленоглазка зажала зубами край платья, отделанный белым кружевом, что со временем пожелтело, но девочке всё равно вещь казалась красивой, и надавила обеими руками на рычаг колонки. Ржавый, холодный, и такой тугой. Любой ребёнок с трудом бы справился с такой задачей, и Лиза не исключение. Но на кону лишнее внимание и синяки от маминых рук, так что девочка надавила на рычаг, и из такого же, ржавого крана вырвался тугой столб ледяной воды. Девочка зажмурилась, стискивая край голубого платья в зубах, и подставила кровоточащее колено под мощную струю воды. Через боль от ощущений, она продолжала висеть на рычаге, промывая рану.***
Лиза стояла на крыльце, прикрыв глаза, дыхание спёрло, лёгкие будто сдавили, а сердце заколотилось так быстро, будто девушка бежала не меньше километра. Неред резко встрепенулась, отряхиваясь от воспоминаний, словно птица от воды, и резкими движениями головы осмотрелась. Убедившись, что рядом нет «опасности» в виде ненавистного парня, зеленоглазка вышла со школьного двора стремительным шагом направляясь к дому дворами.***
— Ты придурок, — смеясь, выдавливает из себя тёмноволосая девушка, стоя прямо перед парнем. — Диль, пожалуйста, хватит, я тебя люблю, — пытался вызвать в ней тёплые чувства, продолжал Данила, что перед любимой девушкой стоял словно бездомный кот, умоляющий остановиться в издевательствах, но та явно не понимала его жалобного мяуканья, или не хотела понимать. — Любишь? Да ладно, — продолжала звонко смеяться та, но в момент вдруг остановилась, и сократила расстояние между ними парой шагов. — Люблю, очень, — утвердительно кивает юноша, раскрывая руки для объятий, а брюнетка обнимает Данилу одной рукой за шею, и жадно впивается в его губы, а как только тот собирался ответить на поцелуй — отстраняется, и показательно вытирает блеск с запахом малины, и слюни бывшего с искусанных губ. — понравилось? — широко улыбаясь, спрашивает она, и дождавшись положительного ответа в виде кивка, сопровождённого недоумевающим взглядом, рассмеялась снова, — Мишка научил, друган твой. В ушах зазвенело. Он больше не слышал её звонкого смеха, не слышал шума ветра, дороги, что была недалеко от двора, в котором стояла пара. Ничего. Голова закружилась, дыхание стало тяжёлым и резким, будто каждый вдох чего-то стоил парню. Внутри снова это странное чувство, словно огонь разливается по шее, над грудью, и спускается в грудную клетку, где в итоге и разгорается. Языки этого пламени грели уши, от чего те покраснели, и без потери жара огонь спустился к рукам. Ладони зажгло, закололо изнутри. Внутри невероятная сила и энергия, что вот-вот поднимет в воздух, при этом такая тяжёлая, что и прыгнуть не получится. Данила рванул с места, схватил, пару мгновений назад — горячо любимую девушку, за шею, и сжал тонкое, хрупкое горлышко обеими руками, заставляя посмотреть в свои глаза, наполненные яростью. POV: Данила Она уже не смеялась. Она боялась меня, и я это чётко видел. Не знаю, почему мне пришлось схватить её, почему я начал душить Динару, почему мне захотелось сделать ей больно. Это не я, и это меня пугает, но очень нравится. Она пьяная, но не такая пьяная, чтобы не понимать, что происходит, и даже это бесит. END POV: Данила — Дань, Кашин, Данечка, пусти, — хрипит брюнетка, но к несчастью для неё, сзади была каменная стена. Глухая, с малым количеством окон, что всё ещё не играло на руку ранее весёлой девушке. Она бы никогда не подумала, что её бывший «Данечка, кот, любимый, дурачок», превратился в монстра во мгновение ока. Мужская рука сжала горло брюнетки и кажется, он размахнулся. Для Динары это было очень медленно, а вот для парня — напротив. Всё происходило так быстро, что он не успевал думать. С другой стороны — зачем? Отчёт действиям он всё равно не отдавал. Данила действительно размахнулся, и ударив девушку головой об стену, дал ей звонкую пощёчину. До ушей донёсся едва различимый для искажённого сознания писк, сорвавшийся с уст девушки. Не успел он моргнуть, девушка уже стояла к нему спиной. Одной рукой парень прижимал крашеную голову к стене, пятернёй путаясь в сухих волосах, а второй держал обнажённое бедро. — Шваль, блять, — рычит тот, небрежно раздвинув ягодицы девушки, — и ебаться дружки научили? — он харкает себе на пальцы, и тут же хлопает по промежности девушки, почти сразу засовывая в неё средний и указательный пальцы, дабы протолкнуть «смазку». — расслабься, шаболда, — шипит он, хватая девушку за влажные, от крови волосы, а та вскрикивает, — Ещё один писк, и я эту стену еблом твоим раскрашу, — прошипел сквозь зубы он, пока жар в груди нарастает. Динара не успокоилась, а лишь продолжила скулить. Жаль, что он больше не шутит, поэтому сжав обломанные? От частых обесцвечиваний, волосы, Данила натянул их на себя, и без дополнительных предупреждений ударил девушку лбом о стену. После этого тело слегка обмякло, и внутри стало в разы «просторнее», так что Кашин без труда смог бы войти. Парень убрал руку от волос бывшей, и лёгким движением пальцев щёлкнул пуговицей на джинсах. После этого, блондинка почти всегда молчала, лишь иногда всхлипывала и скулила, когда горячий, твёрдый орган вдалбливался в матку. Вжимаясь обнажённой грудью в бетонную пристройку, Динара старалась сдерживать слёзы, что градом катились по щекам, и смешивались с густой кровью, стекающей медленно и почти незаметно, на фоне с ней происходящего. Это был вход в подвал, и Дане он уж очень удобно подвернулся. Грубые толчки, шлепки тел, и сбитое мужское дыхание на улице утренней Казани. Данила держал девушку за бёдра уже обеими руками, насаживая на себя, пока она тихо всхлипывала. В момент внутри стало уж очень горячо, влажно и узко, от чего Данила томно промычал. Наверняка это могло бы быть оргазмом при других обстоятельствах, но не сейчас. Но струйка крови не заставила себя долго ждать, и стремительно побежала по стройным ножкам, а Кашина это ничуть не смутило, и тот смог закончить, характерно выдыхая. Естественно, перед разрядкой он ускорился, глаза закатились, голова запрокинулась, а парень тихо застонал. Кончил он внутрь. Девушка чувствовала, как её заполняет изнутри липкой, горячей жидкостью, от чего ком из выпитого ночью алкоголя, и желудочного сока подкатил к горлу. Данила вышел, и порция вязкой субстанции брызнула на её ягодицы и поднятую юбку. Он усмехнулся и отошёл, любуясь работой. Мышцы сокращались, выталкивая из девушки содержимое, и остывающая сперма, вперемешку с кровью так же струилась по ноге, впитываясь в рваные колготки. Схватив возлюбленную за волосы, Данила усмехнулся вновь. На её затылке свежая кровь, от которой волосы слиплись и стали засыхать в таком положении. Видимо ударил он её ни раз. Схватившись за ломкие пряди голубоглазый развернул Динару к себе лицом и улыбка стала ещё шире. Тушь потекла, оставив тёмные дорожки на румяных щеках и пятна под глазами, розовый блеск размазался по подбородку и уголкам губ. Лямка чёрного топа порвана, сам он опущен на живот, тем самым оголяя небольшую грудь. Кашин резко надавил на плечи девушки и стукнул ту по спине, так что обессиленное тело упало на колени. — соси, — рычит тот, а девушка, не сопротивляясь, выполняет указание, — давай-давай, высасывай всё, и глотай, — усмехается он, не выпуская крашеную копну из рук. Это действие, конечно, ему быстро надоело, так что уже через несколько минут, оттянул девушку от себя и, уже не пульсирующим от оргазма, членом, похлопал ту по щекам девушки, и пухлым, искусанным губам… — рот открой, — рыкнул он, и надавил на нижнюю челюсть бывшей возлюбленной. Та выполнила указания, всхлипывая, и вздрагивая на каждом вздохе, и поставила руки на свои колени, что теперь тоже болели. Парень переложил руку на затылок Дины, и взяв ту за волосы снова, заставил поднять голову, а второй придержал член у основания. Девушка не успела прийти в себя, как почувствовала запах аммиака, вперемешку со спермой, что не до конца вышла. Вся тёплая жидкость оказалась во рту, и на языке появился металлический привкус, и осознав, что происходит, она закрыла рот, не желая больше терпеть это, но кашин быстро заметил «протест», ведь наблюдал за ней. — Глотай, сука, — рыкнул тот, и не заметив изменений — ударил блондинку о своё колено носом, «сдержав» поток. Динара моментально проглотила содержимое рта, и тут же икнула и закашлялась, готовясь выплеснуть содержимое желудка, но сдержала этот позыв. Теперь из носа ручьями лилась кровь, но её успешно смывала струя с запахом ацетона, ярко-жёлтого цвета. Как только парень закончил-стал натягивать спущенные боксеры, джинсы, уже несмотря на бывшую девушку. Злость прошла, осталось безразличие и презрение.***
— Ба! Я дома…