Время героев

Юноша облаченный в свободную изумрудную одежду, морщится от пронизывающего ветра и бросает взгляд на линию горизонта. Плохое предчувствие. Буря нещадно надвигалась на торговый порт, таща с Запада черные кучевые облака. Море превратилось в волнующиеся стальные барханы, толкающие корабли ближе к берегу. Насыщенные звуки человеческой деятельности постепенно меркли с приходом далеких раскатов грома и истошным криком морских птиц. Гэндзи не хотел бы видеть, как буря разрушает колонию, не принимая в уничтожении участия. Он с мимолетным сожалением смотрит на одинокую лодку беспокойно качающуюся на месте в опасном соседстве с косыми скалами, а затем возвращает глаза на девушку стоящую рядом какое-то время. -Ну и погодка сегодня, — с улыбкой говорит он, потягивая уже пятую чашку чая. — Надеюсь кто-нибудь проводит тебя до дома? Девушка улыбается в ответ, но решается заговорить только тогда, когда солдаты за соседним столом сводят с нее хищный взор. -Все в порядке. Вы слишком добры, — Гэндзи ощущает, как трудно ей даются слова рядом с потенциальной угрозой. — Я...я бы не стала просить вас о таком, даже если бы это было мне нужно. -Не волнуйся, я не такой как они, — шепчет он, кивая в сторону отвлекающих девушку солдат. — Ночи очень темные, и я бы не хотел, чтобы с работниками моей любимой чайной что-нибудь случилось. Я посижу здесь до закрытия, если передумаешь, я буду рад помочь. Я Гэндзи, кстати, и можешь обращаться ко мне на «ты». -Кина. Очень приятно. Девушка покидает его, унося с собой милую улыбку. Гэндзи с отвращением оглядывает солдат за соседним столом, что проводили девушку вожделенным взглядом. Если бы не постоянные напоминания брата о том, что в колонии он должен вести себя тише воды, то он бы уже вызвал их на дуэль. Юноша вздыхает. От участия в драке, его удерживает его брат и незнакомая девушка - его стандарты упали. Через час совсем стемнело. Над портом нависли пухлые угрожающие тучи. Хозяйка чайной поспешила закрыться пораньше, выгоняя на улицу посетителей. -Я рассчитывал на более приятный сервис, — смеется Гэндзи и накидывает на Кину накидку от дождя. -Видимо, вкусный чай единственное, что останавливает меня от жалоб на обслуживание. -Госпожа Ли очень милая старушка, Гэндзи. Она дала мне работу и следит за мной, чтобы я не попадала в передряги. -Я отказываюсь верить, что ты можешь попадать в неприятности. Ты очень хорошенькая для подстрекателя. -А ты очень вежливый для солдата, — смеясь, отвечает Кина. — Обычно посетители грубы со мной, откуда ты, Гэндзи? -Я из Омашу. Мой брат тут налаживает…торговлю. Гэндзи не в восторге от их нынешнего места жительства. В колонии тесно, к братьям относятся с пренебрежением и люди Огня и люди Земли, а о возвращении на родину, они не могут и заикаться, пока идет война. Когда Гэндзи говорил, что хотел бы сменить обстановку, он не ожидал, что они будут жить в этой жалкой колонии. Единственный плюс, который нашел здесь Гэндзи — миленькие чайные заведения раскиданные по всему порту. И к чаю он совсем равнодушен. -Звучит здорово, — его глаза ловят восхищенную улыбку. — Говорят, торговлей заниматься сложно и опасно. Особенно в колонии. -У нас остались кое какие средства от родителей. И мы решили позволить себе такой риск, — с грустью произносит он, чувствуя, как женская рука сжимает его ладонь сильнее. -Там нас больше ничего не держит. -Я понимаю, Гэндзи. Сочувствую тебе. Морось превращается в ливень, неумолимо увеличивающий напор, и они решают остановиться под навесом. Между ними пара сантиметров — Гэндзи решил немного смухлевать и проконтролировать тепло своего тела, чтобы девушке было приятнее. Юноша едва сдерживает себя, чтобы не увлечь ее в поцелуе, когда ощущает, что она трепетно вжимается в его левый бок. -Ты сказала, что понимаешь меня. Что случилось? Где твои родители? -Они…погибли защищая Ю Дао, — она опускает глаза и заворачивается в накидку плотнее. -Мне жаль, — он ощущает некоторую вину за деятельность своего народа, и сжимает в руке жемчужное ожерелье, купленное в лавке утром. — Эй, я бы хотел сделать тебе подарок. Закрой глаза. Девушка краснеет, но выполняет просьбу. Гэндзи завязывает ожерелье на тонкой смуглой шее. Открыв глаза, девушка одинаково удивлена и смущена. -Какое дорогое…- голос Кины дрожит. — Наверное, ты хочешь от меня чего-то взамен? -Вообще-то ничего, — отвечает Гэндзи. -Надеюсь, тебе нравится такое. Раньше, он мог просто сказать, что он из знатного рода Шимада, чтобы девушка бросилась в его объятия. Даже внешности было достаточно. Но здесь, люди не имеют понятия о его древних родственных корнях. Пришлось менять тактику и становиться более приспособляемым, чтобы впечатлить. -Спасибо, Гэндзи. Я найду способ отплатить за твою доброту. Ее улыбка — самое прелестное событие, произошедшее за весь проклятый месяц. Она тянется к его губам, и он едва дышит, находя свою охоту за романтикой более чем приятной. Раньше, он не особо интересовался, нравится ли его партнеру характер ухаживаний. Она не успевает поцеловать его — в уютный теплый уголок вторгаются вооруженные люди Огня из чайной. Кина дрожит и прижимается к Гэндзи. -Спасибо за помощь, деревенщина, — говорит один из них, с канабо в руках. — Дальше, девушку будем сопровождать мы. Призрачный голос Хандзо, предупреждающий о том, что Гэндзи нужно вести себя как примерный гражданин, напоминает о манерах. -Давайте, не будем делать поспешных решений. Я Гэндзи Шимада, — нехотя тянет Гэндзи. — Я так уж и быть, прощу вас за вашу наглость, если вы прямо сейчас уйдете отсюда. Вооруженный цепью мужчина с бородой ухмыляется. -Ага, конечно. Вонгу, просто убей выскочку. Скажешь, что он сопротивлялся при аресте. Их окружают со всех сторон. Гэндзи надеется, что сможет избавиться от непрошеных гостей до того, как полностью выйдет из себя. Мужчина со шрамом на щеке, первым делает выпад и копье летит прямо на Гэндзи. Он дерется со всеми сразу, не забывая прятать за собой хрупкое женское тело. Считает их временные передышки, скорость зарядки стрел, замах оружием, рассчитывает, сколько времени теряет на то, чтобы девушка не прознала, что он покоритель Огня. Хандзо, наверное, гордился бы, таким ненасытным сосредоточением на бое, если бы знал об этом инциденте. Слышится звук металла об металл, хриплые оскорбления, шум ливня. Гэндзи делает обороты вокруг них, избегая фатальных ударов. Первой, рвется цепь с навершием молота на конце. Древко копья рассекается пополам. Юноша даже успевает подрезать колчан лучника в отдалении, и, теперь, тот ползает по земле и ищет в темноте стрелы. Он настолько увлечен боем, что не сразу замечает, что уложил на землю всех, кроме посуровевшего воина с канабо. Поверженные солдаты убираются прочь. Мужчина выглядит разъяренным. С открытых участков кожи воина струится пар. Кулаки, сжатые на толстом дереве прожигают его так, что оружие распадается на три части. И тогда он атакует сплошным огнем, выставив две руки вперед. Гэндзи понимает, что не сможет отразить настолько мощный залп катаной. Девушка позади кричит и закрывается руками. Юноша рычит. Все что он чувствует — раздражение, от того, что его свидание превращается в пепел. Гэндзи останавливает пламя отрывистым ударом кулака, и делает круговое движение ногой, чтобы моментально атаковать ответным огнем. Мужчина с громким воплем падает на спину — юноша оборачивается, чтобы найти прощение. Он его не находит. В уголках ее глаз слезы, похожие на две прозрачные бусины, а сам взгляд выражает глубокую печаль, ужас, боль. Гэндзи не думает, что виноват. Он не может думать, когда на него смотрят так пронзительно. Фраза «мне жаль, что я из народа Огня» застревает в горле. -Спасибо за помощь, Гэндзи, — деревянным голосом произносит она. -И…не приходи, пожалуйста, больше в нашу чайную. Кина исчезает в переплетающихся переулках, уложив на деревянные коробки накидку и ожерелье.

***

Хандзо Шимада — прошедший многие тренировки, закончивший лучшую школу и получивший управление целой колонией в свои двадцать два года — не может понять ни строчки, бегая глазами по рапортам. Он перечитывает. Снова и снова. Ходит кругами вокруг стола, хмурится, ощущает, как его волосы медленно белеют, останавливается у окон и наблюдает за разбушевавшейся непогодой. Не хочет понимать. «…вступил в бой с элитным отрядом Хозяина Огня Созина…» Он беспокойно ищет причину, по которой Гэндзи, не мог сделать того, что написано на бумаге. Но все факты против. «…настаиваем на наказании, подходящем под военное положение в стране…» У Хандзо стынет кровь от слов написанных отчетливым почерком. Он опасался, что Гэндзи выкинет что-то такое, что превратит его в труп. Его безрассудная натура так и кричит о поиске злоключений, как только Хандзо просит его быть осторожнее. Но сейчас, от этого зависит его жизнь. Как он мог не учесть такой соринки, размером с бревно? Хандзо отвечает на рапорт в сдержанной манере, выражая свое негодование, хотя, сам, дрожит от бессилия и гнева. «…семейные узы, не будут препятствием для решения сложившейся проблемы…» Он дал клятву отцу на смертном одре, что позаботится о Гэндзи. Отец не догадывался, что сделать это невозможно. Хандзо первый раз не знает, что делать. Не отдай он Гэндзи на растерзание народу Земли, он подвергает его риску быть сожженным лично Хозяином Огня за дерзость проявленную в уличной драке. Он просто надеется, что какой-нибудь дух заберет брата подальше от тисков, сжимающих его бестолковую шею. Ночь приблизилась вплотную, превращая пасмурное небо в непроходимую гремящую тьму. Далекие колокола с доков, оповещают о приходе вечерней службы. На мгновение, Хандзо хотел бы оказаться среди простых моряков или торговцев, чтобы не иметь дел с смертельной опасностью за углом. Он не хочет убивать Гэндзи, так же как и не хочет смешивать имя своего рода с грязью предательства. Недолго думая, он принимает решение. Сложное и удручающее, но другого пути нет. Хандзо достает чистый лист бумаги, чернила, и аккуратным почерком пишет короткое и простое письмо состоящее из четырех слов. «Гэндзи. Инсценировка. Поиск. Бега.»

***

Весь следующий день, Гэндзи проводит на роскошном диване, читая глупые романтические поэмы. Он был расстроен своим вчерашним свиданием, но его больше беспокоил брат, который не давал о себе знать уже которые сутки. Долгое затишье обычно приносит в поместье тайфун. Что-то подсказывало, что сегодня, он появится и будет надоедать и любопытствовать. Юноша скучающе глядит на бурю на улице и понимает, что лучше умрет от удара молнии, чем будет выслушивать очередные потоки придирок и обвинений. Ну или, возможно, посетит местные клубы хайку, чтобы впечатлить неокрепшие умы своим несравненным шармом. Это больше всего симпатизирует его скуке. Гэндзи переодевается в теплую одежду, берет только самое необходимое из вещей, немного денег, свою катану и сборник эротических стишков, которые он выкрал из книжного магазина. Причесав непослушные короткие волосы, он быстро царапает извиняющуюся записку для своего брата, и, с легким сердцем, выскальзывает на балкон из окна своей комнаты. Внизу, на реке, качается его плоскодонка. Он смело смотрит на обрыв с острыми зубцами скал и готовится к мягкому спуску. -Гэндзи! Его останавливает самый ужасный звук на свете. У него всего мгновение для того, чтобы увернуться от молнии, пробившей стену как тонкий пергамент. Гэндзи машинально падает на пол, избегая прямого контакта с разрядом и поднимается на ноги, с похолодевшим сердцем смотря, как из дыры в стене выходит его брат. Его глаза — сосредоточение всех убийственных намерений и глубокого оскорбления. Он никогда не видел Хандзо, настолько разозленным. -Хандзо. Брат. Только успокойся, ладно? Чтобы ты не подумал — это не я. -Как…ты… — Хандзо не хватает слов, для описания глубины своего негодования и он захлебывается холодным воздухом.-…посмел так подставить меня? Ты специально делаешь все, чтобы погибнуть на войне? -Они сами вынудили меня! Я не виноват, — повышает голос Гэндзи, пытаясь перекричать ливень. Его сердце вот-вот выпрыгнет из груди. — Они напали на меня и на девушку в подворотне. -Подожди. Ты убегаешь? — эмоции Хандзо невозможно описать сквозь дождь. — Оставляешь меня с этим и просто убегаешь?! Что с тобой не так?! Между ними около десяти метров, но Гэндзи не хочет сокращать разрыв между ними, чтобы услышать получше о чем говорит его брат. -Гэндзи, я из кожи вон лезу, чтобы тебя не отправили на смерть. Я добыл для тебя непыльную должность, прячу тебя от обязанностей, которые ты должен выполнять, — он почти осип. — А ты…ты просто подрался с элитным отрядом Хозяина Огня, заступаясь за какую-то крестьянку, которую ты бросил бы через неделю? -Это девушка, Хандзо. Беззащитная, юная, и красивая, между прочим. Хандзо складывает руки за спиной. -Все, что ты делаешь ради утоления своих прихотей — оскорбляет нашу семью и страну, — произносит Хандзо угрюмо. — Отец всегда оправдывал тебя. Говорил, что тебе нужно время для того, чтобы привыкнуть к своему знатному статусу и к долгу перед страной. Видимо, он ошибался. Не доставлять неприятностей ты можешь только в тюрьме или в могиле. Гэндзи шокирован и разозлен затрагиванием неприятной темы. Их отец погиб рано, как только Гэндзи исполнилось четырнадцать, но память о нем все еще остра и болезненна. Оружие предков с таинственными письменами подаренное перед его смертью, напоминает о Содзиро каждый раз, когда его катана покидает ножны. Можно даже сказать, что управление колонией народа Огня досталась братьям по наследству, и это действует угнетающе на них обоих. -Если ты так злишься на меня, чего же ты ждешь? Ты можешь просто убить меня. -Поверь, я очень близок к этому, — отзывается брат. — Но сейчас, я лишь могу посадить тебя на домашний арест и надеяться, что солдаты не пожалуются на тебя Созину. -У тебя нет прав заточать меня здесь! — взбешенно выкрикивает он. — Я просто убегу из колонии! Гэндзи блефует. Он не знает, куда пойдет. Хандзо, кажется, чувствует сомнение в воздухе и убирает прилипшие к лицу длинные пряди. Руки на груди выражают скептицизм. -Раз ты такой несговорчивый, я прикажу Джесси отвести на Кипящую скалу. Все происходит слишком быстро. От гнева у Гэндзи рябит в глазах. Страх, сомнение, амбивалентность испарились — осталась только едва сдерживаемая злоба, скандирующая лишь два слова «Агни Кай». Юноша встает в стойку для огненной дуэли. Хандзо закатывает глаза. -Гэндзи, не будь дураком. Я не настолько безрассуден, чтобы драться в бессмысленном поединке. Ты оскорбляешь предков, предлагая такое на территории нашего дома… -Ты трус. Цыпленок. Собака, которая может только лаять. — презрительно тянет Гэндзи. -Чего я еще ждал от тебя? Ливень стучал по пагоде, глуша дерзкие слова Гэндзи, но Хандзо уже повелся на уловку, и сбросил с плеч накидку. Казалось, что ему самому не терпелось подраться, несмотря на многочисленные разговоры о предках и о бесчестии. Агни Кай начался с раската грома прямо над братьями. Молнии и дождь стали безмолвными секундантами. Хандзо успокаивает дыхание, позволяя ярости течь мимо, в то время как Гэндзи для первой атаки отрывисто глотает воздух. Сверкнула молния. Хандзо, концентрирует энергию вокруг себя. Сделав круговое движение рукой, он посылает мощнейший поток чистого электричества в сторону Гэндзи. Юноша принимает атаку, перенаправив ее к отправителю, но энергия текущая через него заставляет его отшатнуться назад и хватать ртом воздух. Ощущение молнии внутри тела болезненное, кипящее, смертельно опасное. Оно захватывает так же сильно, как и пугает. Гэндзи тяжело дышит и замирает, наблюдая с какой простотой брат перехватывает высокотемпературный разряд, как будто играл с ящерицей щекочущей руки и обращает ее в сторону скалы. -Слабо, — только и говорит брат. Юноша скрипит зубами. Хандзо сказал как-то, что молния единственный вид огня, который должны практиковать все «истинные члены семьи Шимада». Разумеется, Гэндзи в число «истинных» не входил, предпочитая баловаться более простыми вещами. Возможно, ему стоило почаще ходить на уроки отца. Молния, создает остаточное чувство уходящего тепла — юноша пытается сосредоточиться на дыхании, прямо как говорил отец. Его руки плохо подчиняются, но он делает несколько выпадов. Огонь Гэндзи — это сильный, и крайне несбалансированный источник. Одинаково, он может как взорвать половину здания, так и отправить человеку завиток огонька, который способен только на причинение тяжелого чувства стыда. Они обмениваются серией шквальных ударов, что оставляют остывающие угли на месте деревянных колонн и прекрасного орнамента в виде драконов. Бой, в какой-то момент, перестал быть Агни Каем. Чтобы компенсировать расход энергии, Хандзо достает лук, и периодически сокращает пути к передвижению стрелами. Гэндзи, оказываясь ближе к брату, усиляет катану и размахивает огненным оружием, срезая по несколько балок за раз. Он старается подтолкнуть Хандзо к краю балкона, постоянно атакуя и провоцируя на необдуманные выпады. В этот раз, удача благоволит Гэндзи, и одна из колонн поддерживающая часть пагоды, оттесняет Хандзо, похоронив его под кусками черепицы и деревянных балок. Гэндзи почти что слышит через гул дождя, как брат шипит от боли. У него все еще кружится голова, болезненные раны от стрел, затрудняют его движение, а мутное выдержанное вино, выпитое до этого, бурлит в желудке. Он едва осознает, что атаки брата полностью выбили его из сил, но факт того, что он надрал зад Хандзо заставляет грудь наполняться болезненным восторгом. Внезапно, воздух вокруг становится плотнее и щекочет кожу. Из-под обломков поднимается Хандзо. В его боку кровоточащая рана, да и весь его вид чрезвычайно болезнен. Прицел лука направлен на Гэндзи. За спиной Хандзо гудит зловещая древняя энергия. Машинальное беспокойство возникшее от осознания этих фактов, может сравниться лишь с холодным взглядом брата, натягивающего тетиву. Драконы. Гэндзи слишком поздно реагирует для отражения настолько мощной атаки — его тело поражается болью вселенского масштаба. Раздается грохот, глаза нестерпимо жжет. Юноша кричит, оседает на пол, дергается в конвульсиях. Раскаты мучительной энергии ударяют по кровеносной системе, заставляя боль циркулировать, сжигать каждый угол его тела, пробирать до основания скелета. Гэндзи перестает что либо понимать и врезается ногтями в свое плечо. Кожа, по ощущениям, горит, кипит, рвется от высокой температуры. Нет шанса избавиться от этого, кроме как раздирать себя до мяса, пока смерть не примет его в объятия. Слышится треск и мир переворачивается. Затухающие мысли полны желаний о быстрой гибели. Уже падая вниз, он видит Хандзо, кричащего что-то и протягивающего руку в отчаянной попытке спасти, перед тем как упасть в глубину бессознания.