Как добраться к сердцу через все шипы на куртке?

— Рубашку свою модную снимай, — холодно велел Чанбин, даже не взглянув на Хенджина. В общем, все было не так плохо. Кабинет выглядел чистым, в отличие от коридора и комнаты ожидания, если малюсенькое помещение с очень старым диваном и деревянным ящиком вместо журнального столика можно так назвать. Тут был шкафчик с инструментами, кушетка, хорошее освещение. Притоном это место не ощущалось, несмотря на то, в каком районе студия находилась. Это успокаивало. Наверно, если бы они с мастером, кажется, его звали Чанбин, встретились при других обстоятельствах, сейчас бы Хенджин вообще не волновался. Хотя ладно. Он достаточно читал о пирсинге, чтобы знать — пирсинг сосков адски болезненный. Он и сам был удивлен, как после всех тех описаний все же решился на это. Боль он не слишком любил, но, наверно, в мире вообще нет людей, которым бы нравилась боль от пирсинга. И опять же: он бы спокойнее это переносил, если бы за стенкой не сидела банда гопников в полном составе. Ладно Минхо с Сынмином — перед ними тоже стыдно, но не настолько. А эти ведь могут… Хенджин не знал, на что они способны в такой ситуации, но проверять не хотелось. Хотелось побыстрее со всем этим закончить и вернуться домой. — Сюда смотри, — Чанбин щёлкнул пальцами перед носом Хвана. Смотрелось это довольно комично, учитывая разницу в росте. — Пакет при тебе вскрываю. Все кладу в стерилизатор. Тебе сейчас соски тоже обработаем. Если потом ухаживать будешь нормально — инфекции не будет. Понял? Хван кивнул. — Теперь сюда иди, — Чанбин поманил пальцем и поставил парня у большого зеркала, — прямо колоть не будем. Тупо смотрится. Я всегда колю под углом, так симпатичнее. По ощущениям разницы никакой не будет. Тебе анестезия нужна? — А надо? — Ну такой цаце может и надо, — хихикнули за спиной. — Я тебя звал? — буркнул Чанбин. — Он и так щас коньки от страха двинет. — Пирсинг с анестезией — это позор, — заявил парень своим низким сексуальным голосом. — Нормальные пацаны так не делают. — Не слушай его. Сам решай, — добавил Чанбин. — А в каком смысле… Нормальные?.. — Боль — часть процесса. Важная. Это тебе не ноготочки подпилить. Пирсинг, как и тату, — это целая культура, — сообщил блондин. Чанбин недовольно на него посмотрел и покачал головой. — Ну а чего? Ты сам мне это рассказывал. — Повторяю: решай сам. Если думаешь, что не потерпишь, давай тебя уколем. Мне тут обмороки не нужны. Но если будет больно — не кричи, — буднично сообщил Чанбин. — Терпеть не могу, когда клиенты орут. «Заебись», — подумал про себя Хенджин. Но он знал, что закричать не сможет при всем желании. Не когда тут рядышком стоит этот офигительный блондин в паленой косухе, который так и не представился. Хенджин уже не мог думать. Не когда этот тип стоял и смотрел на него вот так вот. С усмешкой. Будто считал слабаком. — Меньше уколов — больше дела, — буркнул он. — Ну садись тогда, — Чанбин указал на кушетку. — Феликс, съебись. Не мешайся. Феликс. Так его зовут значит. — Когда я тебе мешал, Хён? Я, может, опыта набираюсь. — Просто признай, что посмотреть на меня хочешь, — ляпнул Хенджин, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Боги, он правда сказал это вслух?.. Феликс не ответил, но и не ушёл. Колоть соски было больно. Типа… ОЧЕНЬ БОЛЬНО. Настолько, что, когда Чанбин закончил с первым, Хенджин пожалел, что у него вообще есть второй. Но отступать было некуда. Хотя второй был ещё больнее. Хенджин держался. Ни разу не пикнул, хоть и очень хотелось. Дома он, пожалуй, немного поплачет, когда это все будет обрабатывать, но это потом. Сейчас он не мог позволить себе выглядеть не круто. — А ты хорош, — признал Чанбин. — Одевайся давай. Я сейчас памятку распечатаю. Делай все, как там написано. Если, конечно, не хочешь, чтобы соски нафиг отвалились. Хенджин посмотрел на Феликса надменно. Видишь, я крут? Я справился! Феликс усмехнулся и беззвучно похлопал. — А чего, кстати, соски? — спросил Чанбин. — Парни такое редко делают. — Просто красиво. И…сексуально, — он снова посмотрел на Феликса. Он вообще не понимал, как можно смотреть куда-то кроме Феликса, когда он в комнате. — Хуйня, — авторитетно заявил блондин. — Вот это сексуально, — и он высунул язык, в котором блеснул металлический шарик. Хенджин натурально сдох внутри. Вот прямо моментально. Ещё ни один образ до конца не успел сформироваться в его голове, а он уже был все. Ничего необычного, просто самый красивый человек из всех, кого встречал Хенджин, только что стал ещё идеальнее. У него закружилась голова немного, но он предпочитал думать, что это от болевого шока. Как и теплый узел, что начал образовываться внизу живота. — Я тоже хочу, — решительно произнес он раньше, чем успел все обдумать. — Что? — не понял Чанбин. — Язык проколоть? Сейчас? — Да. — Уверен? — Да, — соврал Хван. Нихрена он был не уверен, ему просто надо было… Что? Готов ли он признаться себе, что просто хотел произвести на Феликса ещё больше впечатления? А зачем?.. Что он собирается делать с этим дальше?.. Впрочем, когда Феликс одобрительно улыбается, все уже неважно. Язык так язык. Надо будет — он и соски ещё раз… Хотя нет. Точно не соски. Такое можно вытерпеть только один раз в жизни. — Это не больно, — заверил Чанбин и был чертовски прав. После сосков ощущение было даже забавным. — Есть не сможешь пару дней. Сегодня вообще лучше ничего не ешь. Могут быть проблемы с речью, но это пройдет через пару дней. Язык быстро заживает, не боись. Просто отлично, думает Хенджин. Надо было узнать все это до того, как просить. Но о чем теперь было возмущаться? Никто ведь кроме него не виноват. Него. И Феликса. Вот Феликс был пиздец виноват. Но то, как он сейчас смотрел на Хенджина, определенно стоило всех мучений. — Платить-то будем? — напомнил Чанбин. — Минхо, — громко позвал Хенджин. Язык ворочался странно. — Мне нужна папочкина карта. — Папочка всегда готов, — отозвался Минхо. Он зашёл с картой в руках. Феликс проводил его странным взглядом и вышел, ничего больше не сказав. Пирсинг Хенджина заживал куда легче, чем его разбитое сердце. Ему потребовалась ровно одна ночь и один сладкий мокрый сон, чтобы понять — в том переулке он оставил не только кошелек, но и мозги. Не заметил, наверно, как его припечатали башкой об асфальт. Потому что с ним такого не бывает. Он никогда не западает на кого-то первым. Он никогда не мечтает о ком-то. И он уж точно не дрочит на парней. Но, когда у тебя встает при одном воспоминании о занюханной нищебродской куртке, вернее, о ее владельце, вариантов как-то немного. Хенджин мог бы сказать, что пытался отогнать образ, поменять его на более грудастый и менее пенисный, но… Он не пытался. Он кончил быстрее обычного. И еще никогда ему не было так стыдно за сам факт дрочки. А уж когда он, немного подумав, произнес имя виновника сего торжества, стало даже как-то неуютно. Феликс. Из члена Хвана вытекала сперма. По спине фигачили струи воды. Он был голым и растерянным. И все, что Хенджин хотел сделать, — позвать его по имени еще раз. Только так, чтобы он это услышал. Давайте будем честными. Хван Хенджин красив. Чертовски красив. Он красив настолько, что может при желании перетрахать всех ровесниц Сеула. И Пусана, если уговорит родителей уехать туда на каникулы. Он может. Даже Минхо, упорно отказывающийся отдавать ему титул главного красавчика школы, это признавал. Но надо ли оно Хенджину? Как сказать… Он никогда не влюблялся. Западал на девчонок конечно, но все это было так скоротечно и предсказуемо, что он не особо вспоминал то время. Было и прошло. Влюбленность представлялась ему чем-то посерьезнее. Хенджин никогда ни за кем не бегал. Это за ним бегали. Это к нему подкатывали. Это он придумал игру для них с Минхо, чтобы выяснить, кто из них более привлекательный. Очко за каждую девчонку. Два — если их две. Три очка, если подкатит парень. Хенджина мало заботило, кто к нему подкатывает. На парней у него никогда не вставал, поэтому их он отшивал уже на подходе. У него никогда не было даже мысли попробовать, потому что… Зачем? Отверстия есть и у девчонок, они удобнее и привычнее. Подставиться самому… Ну такое. Думать об этом было неприятно, хоть Минхо и говорил, что это все от внутренней гомофобии и скрытой неуверенности в собственной мужественности. Хвану было пофиг, он просто не собирался раздвигать булки перед парнем. Или так ему только казалось. Потому что вчера он встретил Феликса. Наверно, если бы Хенджину не надо было в школу, он бы остался в своей комнате на весь день. Сидел-думал. Дрочил. Обязательно бы попробовал подрочить, произнося его имя на каждый толчок. Попробовал бы его стонать. Попробовал бы собрать по кусочкам все воспоминания о том, как парень выглядел, чтобы представить его на коленях перед собой. С открытым ртом. Господи, у него ведь были такие прекрасные губы, было бы так круто… Но Хенджин решил эти мысли не разгонять. Ему правда надо было в школу. По правде сказать, Минхо был его первой идеей. Не в плане попросить отсосать, а в плане поговорить обо всем этом. О предпочтениях его Хван ничего не знал, но больше-то говорить все равно не с кем. Да и Минхо в этом плане надежный как танк: если чего и не знает сам, обязательно узнает. Может даже опытным путем. Была в нем легкая жажда приключений на неожиданные участки своего тела. Но чтобы поговорить с Минхо, надо было сначала самому понять хоть что-нибудь. Он правда дрочит на парня? Правда думает о нем? Зачем? Почему? И почему именно тот парень? Когда вокруг столько охрененных мужиков разной комплекции, кондиции и возраста, почему он выбрал мелкого и тощего преступника? Почему хотя бы не Минхо? На обеде Сынмин уткнулся в книжку и попросил его не трогать. Хенджин лениво накручивал на палочки лапшу (больше для вида — распухший язык есть бы не дал), гипнотизируя взглядом Минхо. Минхо пил сок, яростно втягивая жидкость через узкую белую трубочку. Ну вот если так представить, думал Хенджин, что это и не трубочка вовсе. Ну вот что это член. Хенджин мысленно развел губы Минхо так, чтобы между ними поместился его член. Осязаемый маленький друг в штанах тут же грустно скукожился. Это было ужасно. Мало того, что Минхо был его другом, так еще и довольно зловещим, когда ему что-то не нравилось. И вот вряд ли член Хвана входил в топ-10 вещей, которые он хотел бы найти у себя во рту. — Ты хули так смотришь? — Минхо помахал рукой перед лицом блондина. Ох, друг, знал бы ты. — Соски закололо, — соврал Хван, — пытаюсь не заорать. — Ты же ухаживаешь так, как велел тот низкорослый? — Сынмин на секунду оторвал взгляд от книги. — Да, — закатил глаза Хенджин, — мне бы очень хотелось сохранить все свои запчасти при себе. Именно поэтому, добавил он про себя, я никогда не попытаюсь запихнуть свой член в рот Минхо. Ну хотя бы с этим он разобрался. По мере того, как новые отверстия в теле Хенджина заживали, крыша его ехала все сильнее. Феликс был гвоздем, что вогнали ему в мозг. Подмешанной таблеткой виагры. Единственным, о чем он теперь мог думать. Таких красивых людей не бывает. Вот, что он повторял себе каждое утро после сна, в котором они снова и снова встречались с Феликсом. Он начал бояться забыть его лицо. Настолько, что даже прикидывал, как можно снова оказаться в его районе. Конечно был шанс, что на этот раз его убьют, но… Может, оно стоило того? Да? Нет? Хенджин не знал. Он ничего уже не знал. Потребность поговорить с Минхо росла. Но он все еще боялся того, что придется признаться самому себе в чувствах, которые он до этого не испытывал. Он нифига не был к этому готов. Он настолько провалился в свои мысли, что и не заметил, когда для окружающих стал казаться мрачным и отстранённым. С его точки зрения — на людях он отлично маскировался, притворяясь нормальным. Вон, даже на вечеринку с Минхо пошел, хотя нахрен она ему теперь сдалась. Сколько бы он ни пытался, отвлечься на мысли о чьем-то теле не получалось. Соответственно, не получалось и завестись. А значит и потрахаться. Одна случайная встреча в подворотне сделала самого сексуального парня школы практически кастратом. Потрясающе. Но Хенджин все еще мог пить и напиваться, что и спасало его от тоски. Сегодня Минхо обходил его в игре, и Хвану впервые было на это абсолютно пофиг. Он знал, что ему просто надо скорчить более миловидную мордочку, и он на раз обойдет друга. Но делать это совершенно не хотелось. Плюс — он боялся случайно вызвериться на ни в чем не повинную девчонку. Ну правда, разве кто-то виноват, что не выглядит как Феликс? Даже Хенджин не выглядит как Феликс, чего уж требовать от остальных. Как Хенджин и предполагал, надо было просто поговорить с Ли. Тот разрулил все просто за двадцать минут. Теперь Хенджин был абсолютно уверен, что парни не привлекают его на постоянной основе. А еще — что его друг классно целуется. И что у них ни при каких обстоятельствах не будет секса. Просто не существовало вселенной, где у Хенджина бы не сжималось очко при одной мысли об этом. И Хенджин решил все ему рассказать. Вот сейчас отольет, а потом вернется и все выложит. Минхо придумает, как все разрулить. Может, в челюсть пропишет, чтобы мозги на место встали. Может, придумает, как бы им еще раз увидеться… Господи, вот бы второе. — Привет, — Хенджин ловит лучезарный взгляд и едва не умирает на месте. Это он. Это ведь точно он. Здесь! А, нет. Просто пьяные глюки. Нет, конечно, блондинчик и правда очень похож на Феликса. Миловидный, симпатичный. Лицо как у ангелочка. Возможно, еще один стакан пива, и Хенджин бы даже… А, к черту. — Привет, — откликается он с едва читаемой улыбкой. Ему не смешно. Ему не приятно. Ему просто надо как-то показать, что он тоже заинтересован в диалоге. — Я Ёсан, — продолжает парень, протягивая руку. Нет, ну он точно его клеит. Не то чтобы все парни, кто называл Хенджину свое имя, к нему клеились. Сынмин тоже однажды подошел и представился, и он вот точно к нему не клеился. С Минхо они первое время звали друг друга «эйгавно», но это другая история. Но в данном случае Хенджин точно знал, что происходит. Ёсан тоже был поддатым. На нем были одни розовые плавки. На груди сверкали какие-то блестки, и Хенджин залип, пытаясь понять, откуда они могли взяться. — На меня пролили какую-то блестящую муть, — извиняющимся тоном сообщил парень, заметив интерес, — еще не успел отмыться. — Сладкую хотя бы? — уточнил Хенджин. Они посмотрели друг другу в глаза. Хенджин знал, что парень ответит. — Можешь попробовать и проверить, — как предсказуемо. Вот поэтому Хенджин никогда и не влюблялся. Все люди такие, все пытаются вести себя с ним одинаково. Пафосно, напыщенно. Корча из себя либо непонятно каких звезд, если достаточно уверены в себе, либо наоборот — излишне скромничая. Но сейчас было плевать. Хван не собирался ведь с ним общаться. Если все пойдет как надо, им и говорить не придется. Хван проходит мимо парня, кладя ему руку на плечо. Не то чтобы он знал, как правильно заигрывать, когда притворяешься геем. Но что-то такое он точно видел в каком-то фильме. Вдруг сработает? Ему просто нужно снять это напряжение. Убедить себя, что секс с парнями — это чушь. Что он все еще молод, прекрасен и горяч. Может заполучить любого и любую. И ему все еще плевать на всех и вся. Он просто должен убедить себя, что Феликс из подворотни — не его первая любовь. И, конечно же, все идет совсем не так, как он планировал. Он рассчитывал на легкий петтинг. Ну, может на то, что они слегка друг о друга потрутся, а потом ему отсосут. Ёсан не выглядел опасным: он хоть и был лишь чуть ниже Хенджина (а значит чуть выше Феликса, но почему он опять думает о Феликсе, боже), но казался парнем довольно спокойным. Хенджин не ожидал, что он окажется таким напористым. Напористым — в плохом смысле этого слова. Стоило им только запереться, как Ёсан, черт бы его побрал, прижал Хенджина к стене, пытаясь поцеловать. — Я не хочу, — выдавил Хенджин. Он сказал бы это четче, если бы чужая рука не удерживала его подбородок. Целоваться он с парнем не собирался. Он хотел просто перейти к сути. Но уже понял, что так легко не отделается. Страх пришел не сразу. Ёсан ведь мог просто быть не очень опытным, да и вообще они только встретились и плохо знали друг друга. Подумаешь — полез целоваться. Подумаешь — сжимал запястье сильнее, чем стоило бы. Он ведь возбужден. Перед ним ведь Хенджин. Но парень становился все более напористым. Оглаживал мягкую кожу Хвана жестче и резче, чем стоило бы. Смотрел почти злобно. Он словно бы оценивал Хвана. Дорвался. Заполучил. Мое. Вот что читалось в его взгляде. И это было вообще не то, на что рассчитывал Хенджин. — Ничего не выйдет, — глухо сказал он, отталкивая парня от себя. — Я передумал. Как же он был наивен! Конечно, никто не собирался его просто так отпускать. Ёсан прижался еще сильнее, начал облизывать шею. Обычно шея — достаточно чувствительное место, но сейчас Хвана лишь пробивало холодным потом от каждого прикосновения. Он снова его оттолкнул. Тот опять прижался. Хван влепил ему пощечину и попятился назад, но поскользнулся, стукнувшись головой о стену, и лишь чудом не упал. Удар его дезориентировал, поэтому он не успел среагировать, когда Ёсан снова на него налетел, теперь уже разворачивая к себе спиной. В задницу Хвана уперся чужой полувозбужденный член. Этого не может быть, повторял про себя Джин. Только не со мной. Только не так. Это все какой-то сюр. Он был так растерян, что почти перестал сопротивляться. Он что-то говорил снова и снова, пытался его отговорить от задуманного, но сам не помнил, что именно. Голова гудела, в ушах звенело. Он просто хотел, чтобы все закончилось. -…нахуй, — это что, Минхо? Хенджин боялся лишь одного — что все каким-то образом узнают о произошедшем. Ёсану, как ни крути, болтать об этом было невыгодно. Но он всегда мог приврать, рассказать, что это Хенджин его затащил в ванную, а потом позвал дружков, чтобы поиздеваться. Такого позора Хван бы просто не пережил. Но в школе все было спокойно. Если кто и говорил о прошедшей вечеринке, то вспоминали странного чудика, что поиздевался над каким-то парнем из другой школы. Ни жалости, ни порицания. Просто обсуждение. Хенджин, подслушивая эти разговоры, вспомнил, что так и не поблагодарил того парня. Как там его звали?.. Наверно, можно у Минхо узнать, но зачем? Вряд ли они снова встретятся. Минхо весь день ходил мрачнее тучи. Сначала Хенджин со свойственным ему эгоизмом думал, что дело в нем. Может, Минхо злился, что Хван испортил ему веселье. Может, бесился из-за самой ситуации, в которую Хенджин сам себя же и привел. Однако Минхо никак не комментировал произошедшее, что вообще-то было не совсем в его стиле. Так что, стоило полагать, причина была в другом. — Был один грустный идиот, — вздохнул Сынмин, — стало двое. Что с вами происходит? — Пытаемся тебе соответствовать, — вяло огрызнулся Минхо. Значит, обсуждать совсем не хочет. Ну и ладно. В конце концов, думал Хенджин, все это можно воспринимать как знак. Как только на горизонте появлялся какой-нибудь гопник — происходила какая-то лажа. Значит, Вселенная против. Значит, надо просто забить и жить дальше. Еще бы Вселенная объяснила, как это сделать, и цены б ей не было. Из школы они с Минхо снова уходили вдвоем: Сынмин умотал сразу со звонком. У него через час начинались курсы. — Может, ко мне? — предложил Хенджин. — Поиграем. Пиццу закажем. После такой вечеринки нужна своя вечеринка. — Звучит как… Ох ебать, — он замер у школьных ворот, посмотрев куда-то вбок, — да они издеваются что ли… Хенджин нахмурился, пытаясь понять, куда он смотрит. И конечно он увидел. Еще бы он не увидел. Феликс. На этот раз точно он. Внутренности Хенджина прокрутились по часовой стрелке и распределились внутри по какой-то новой схеме. Сердце теперь стучало в животе, а дышал он вообще кажется жопой. Но какая, нахрен, разница?.. — Щас будет плату за вчерашнее просить, — вздохнул Минхо. Феликс, поняв, что его заметили, кивнул. Смотрел он прямо на Хенджина. Или ему так только казалось?.. — Я разберусь, — и раньше, чем Ли успел что-то ответить, Хван пошел к Феликсу. На абсолютно деревянных ногах и вообще не очень понимая, с чем он собрался разбираться и как. Но он знал одно. Надо будет заплатить — он заплатит. Надо будет упасть на колени и вылизать ботинки — он вылижет. Он сделает что угодно, лишь бы сейчас не оказалось, что Феликс — это очередной мокрый сон. Хенджин заебался видеть такие сны. — Здарова, — Феликс отсалютовал. Хенджин не ответил. Просто не смог. Лишь нервно сглотнул и кивнул головой. — Я это… ты памятку у Чанбина забыл. Я тебе принес. — А… Ага, — прохрипел Хенджин, — спасибо. Феликс кивнул и стал копаться во внутреннем кармане куртки, пытаясь среди прочего мусора откопать тот, что предназначался Хвану. Проходящие мимо школьники странно на них косились, но Хенджину было все равно. — Не хочешь пройтись? — выпалил он, чувствуя, как душа покидает тело. — Немного. Хоть до станции тебя провожу. Феликс замер с мятой бумажкой в руках. Посмотрел на Хвана внимательно, а затем ответил: — Хочу. Давай. И Хенджин чуть не разрыдался. — Щас я этого отошью, — скороговоркой выдал он и рванул обратно к Минхо. — Он не за деньгами, он мне памятку принес. — Так у тебя же есть… — Просто иди домой. Я потом тебе что-нибудь расскажу. Минхо нахмурился и наклонился вбок, рассматривая Феликса. — Эй ты, — окликнул он. — Чего? — грозно отозвался Феликс. Голос его звучал ниже, чем когда он говорил с Хваном, и последний едва не завизжал от восторга. Минхо набрал воздуха, чтобы что-то сказать, но осекся. Посмотрел в землю, покачал головой. — Да ничего, — произнес он как-то обреченно и зашагал прочь. Мысленно Хенджин поставил отметку, что этот момент им тоже надо будет обсудить, но как-нибудь потом. Сейчас его гораздо больше волновало другое. Другой. — Пойдем? — спросил он и улыбнулся. Феликс кивнул. Какое-то время они шли молча, смотря себе под ноги. Хван неустанно рассуждал о границах. Если он подойдет чуть ближе — это будет слишком навязчиво? Разобьют ли ему лицо за это? Может ли он подойти достаточно близко для того, чтобы их плечи иногда соприкасались? А костяшки пальцев? Господи, он так хотел коснуться костяшек Феликса… Все тело Хенджина сводило судорогой. Его всего тянуло к Феликсу ближе, но он ведь был разумным человеком, а потому не позволил себе этого сделать. В конце концов, еще ничего не понятно. Намерения Феликса не ясны. Хенджин и своих намерений не понимал, чего уж там. Поэтому сейчас нужно было оставаться там, где он был. — Я хотел обсудить вчерашнее, — наконец произнёс Феликс, пнув мелкий камешек, — Джисон все рассказал. Хван отвернулся, пытаясь скрыть смущение и раздражение. Ну конечно же он знал! Страшно даже подумать, какого он теперь мнения о Хване… Это даже если предполагать, что Джисон не заметил, насколько Ёсан был похож на Феликса. — Он очень помог нам вчера, — надо было сохранять чувство собственного достоинства и вести себя так, будто попытка изнасилования — обычное дело, — а я даже спасибо не сказал. Передашь ему? — Конечно. — Но чтоб ты знал, — добавил Хенджин. — Я не всегда такой. Феликс остановился. — Какой «такой»? — он прищурился. — Ну… Обычно я не зову незнакомых парней меня изнасиловать. — Ты не звал его изнасиловать. Ты звал потрахаться. Это не одно и то же. — Не в его представлении. — И Хан на него едва за это не нассал, — напомнил Феликс. — Проблема явно не в тебе. — Кстати об этом, — Хенджин вдруг почувствовал, что хочет сменить тему. — Нассать на человека? Вы правда так делаете? Феликс посмотрел на него внимательно, мол, ладно. Сделаю вид, что не заметил соскока. — Это просто Хан, — ответил он. — У него всегда странные мысли. Типа, реально всегда. До того, как он подружился с Чанбином и Крисом, ему за это часто прилетало. — «Подружился» — это стал членом банды? — уточнил Хенджин. — Называй как хочешь, — пожал плечами Феликс, — мы друзья в первую очередь, а потом уже банда. Но нам похеру, кто и что о нас говорит или считает, так что — как угодно. — Я не хотел тебя обидеть. — Ты и не обидел, — усмехнулся Феликс, — меня даже прикалывает наблюдать, как ты пытаешься что-то понять о нашей жизни. Наверно, это как на зверьков в зоопарке смотреть. — Нихрена, — запротестовал Хенджин, — я не считаю вас зверьками. Просто вы живете иначе, а я в вашей жизни ничего не понимаю. Я могу не спрашивать, если это тебя задевает. — Окей. — Окей. И они снова шли молча. — Слушай, — наконец сказал Феликс, — это все, конечно, очень весело, но я… Сердце Хенджина сжалось. Вот сейчас Феликс уйдет. Скажет, что не такого ждал и уйдет. И они точно больше никогда не увидятся. Да, Хенджин мечтал увидеть его еще хоть раз, но теперь он мечтал о большем. Мечты ведь так и работают, да? — Я понимаю, почему ты согласился со мной пройтись. — Понимаешь? — тихо переспросил Хенджин. Он жопой чувствовал, что наступает момент истины, и это чертовски его пугало. — Я красивый, да? — Феликс криво ухмыльнулся. Удивительно, но Хенджину не потребовалось больше что-либо объяснять. Одной кривой ухмылки хватило, чтобы он вспомнил, как вчера выглядел Ёсан. Он не хотел конкретно Хенджина, он хотел красивого парня. Красивого, высокого и сексуального тела. Поэтому ему и не было дела до того, сопротивлялся ли Хван, — на самого Хвана ему было плевать. Как и вообще, наверно, всем, с кем он спал до этого. Просто Ёсан был парнем и знал, что сможет заставить его, даже если тот не захочет. Девчонки так не могли, во всяком случае, не физически. К попыткам манипуляций Хван давно привык, правда, только сейчас подумал, что фактически это было то же самое, что вчера делал мудак. Принуждение. Попытка обладать чем-то, что считаешь прекрасным. И конечно же, Феликс тоже через это прошел. Иначе бы не затеял сейчас весь этот разговор. Он понимал, что Хенджин на него пялится. И наверно, с самого начала понимал, почему он на него так пялится. Хенджин же понимал. Стало внезапно мерзко от самого себя. Все это время Хенджин только и делал, что мечтал о Феликсе. Увидеть его лицо. Трахнуть его. Дать ему отсосать себе и, возможно, отсосать ему. Хенджин жаждал его тела, жаждал видеть его рядом с собой и под собой. А значит — мало чем отличался от Ёсана за секунду до того, как щелкнул замок. — Ты не думай, что я виню тебя за мысли. Я тоже думаю, что ты красивый и все такое. Но я не из таких. Так что, если просто хочешь поставить меня на колени или раком, я лучше пойду. Ответ пришел в голову Хенджина даже слишком быстро, учитывая тот факт, что прежде он ни о чем таком не думал. — Но мы ведь друг друга вообще не знаем, — ответил Хенджин, — в смысле, у нас не было шанса пообщаться. Все, что ты сказал, — это правда — это недалеко от истины, но… Но сам подумай. Я не знаю, какой ты. А ты не знаешь, какой я. Мы просто знаем, что оба пиздецки красивые. — Намекаешь, что нам надо узнать друг друга получше? — Ни на что я не намекаю. Я зову тебя на свидание. — И если… Ты мне не понравишься… — Ты свалишь. — А если я тебя напугаю… — Я убегу с криками. — И все это тебе нужно, потому что… — Потому что ты красивый, — это была самая искренняя вещь из всех, что говорил Хенджин. — Но, мне кажется, ты можешь быть большим, чем просто красивым. Я не знаю. И ты не знаешь. И есть только один способ выяснить. Постепенно. — Постепенно, — и Феликс улыбнулся. Если совсем уж честно, Хенджин понятия не имел, что делает. Он ходил на свидания прежде, но обычно никогда не возникало потребности говорить. Девчонки либо болтали без умолку, либо сразу тащили его в ближайший отель. Феликс не был шибко разговорчивым, да и свое отношение к идее отеля уже высказал. Хван чувствовал, что говорить должен он. Но что? Наверно, надо начать расспрашивать про жизнь, про учебу, про увлечения. Но честно? Хенджин ссал. Он уже попытался спросить у парня про банду — и Феликс чуть не ушел. Кто знает, какие еще темы опасны? Хенджин не простит себе, если Феликс уйдет из-за его говняного рта. — Я так понимаю, ты тоже не душа компании? — усмехнулся Феликс. — Обычно за разговоры отвечает Минхо, — улыбнулся Хенджин. — Мне надо просто стоять рядом и улыбаться. — Жиза, — кивнул Феликс, — только мне обычно надо смотреть свирепо. — Оу. — Ну или тоже улыбаться. Зависит от того, с кем я зависаю. — Ты хочешь мне рассказать о своих друзьях? — решил уточнить Хенджин. — Просто выглядит так, будто ты очень ими дорожишь, но… Типа, постоянно одергиваешь себя. — Это не самая лучшая тема для первого свидания. Ты и так думаешь о нас невесть что. — Я думаю только о том, что нихрена о вас не знаю. Так же как и ты, наверно, о нас. — Тогда давай друга за друга. Ты мне про своих, я тебе — про своих, — и, не дожидаясь ответа, Феликс продолжил, — расскажи о Минхо. Может, он просто не хотел говорить первым, но Хвану все равно показалось, что уточнение было сделано не просто так. Это настораживало. — Ну… Мы дружим уже года три. Поначалу не ладили пиздец. А потом как-то оказалось, что кадрить девчонок проще, если не вести себя как два полных мудака. И мы поладили. Он любит отвисать на вечеринках, но и дома позалипать тоже любит. Иногда он говорит мерзкие вещи, но, когда к этому привыкнешь, уже не так обидно. Он, вообще-то, хороший друг. Если бы не он, на той вечеринке… — Хенджин мотнул головой. — Прям как Хан, — подхватил Феликс, — тоже вечно говорит мерзкие вещи. Но к нему привыкаешь. И друг он хороший. Заболтает любого. Сколько мы девчонок на пару склеили… — И сколько же? — усмехнулся Хенджин. — Мне правда интересно, переплюнули ли вы нас с Минхо. — Мы не считали. — Серьезно? — Ну да. — Что, никогда? — А нахуя? — А как понять, кто лучше? — Да нам без надобности, — Феликс как-то напрягся. — А вы считаете? — Ну да. Я веду 15:13. — Ты трахнул 15 девушек? — уточнил Феликс. — Ну… Да? — Хенджин вдруг осознал, что, возможно, это тоже не лучшая тема для разговора. Феликс, кажется, анализировал полученные данные какое-то время. Затем покачал головой и сделал вид, что все в порядке. — Я и правда никогда не считал, — сказал он, — но точно меньше, чем у тебя. Они помолчали. — А вы с Минхо… Типа… — Ну вполне очевидно, что нет. Я ж с тобой пошел, а не с ним. — Никогда? Ты просто… Назвал его папочкой тогда. — Оу, — Хенджин кашлянул, — нет. Это просто прикол. Придурь богатых, давай так скажем. И нет, мы никогда не трахались, — он помолчал немного, размышляя, — мы целовались на той вечеринке. И после я проводил мысленный эксперимент, но понял, что нет. Никогда и ни за что. Только не с ним. Чего Хенджин не знал, так это что прямо сейчас с успехом прошел проверку на вшивость. Феликс, конечно же, уже знал о том поцелуе. Ему просто было интересно, признается ли Хенджин. — Давай блиц? — предложил Хенджин. — Любимый цвет? Шагая в сторону центра, они за 20 минут выяснили, что Хенджин любит белый и совсем не любит розовый. Феликсу нравился пурпурный, но носить он предпочитал черный. У Феликса, как и у Хенджина, не было конкретных предпочтений в музыке. Им нравились одинаковые тренды в ТикТоке. Они даже сошлись на ненависти к определенным блогерам. С едой все было слишком сложно: Феликс был знаком только с самыми простыми и дешевыми блюдами. Хенджин, понятное дело, привык к разнообразию. Мысленно он поставил себе галочку, что в следующий раз обязательно отведет Феликса вкусно поесть. — Окей, самый важный вопрос, — сказал Феликс. И звучал он правда очень серьезно. — ДиСи или Марвел? — Пф, — произнес Хенджин и, осмотревшись, придвинулся к Феликсу ближе, оттопыривая пояс школьных брюк. В просвете между тканью и бедром мелькнули серые трусы с маской Железного Человека. Феликс выглядел растерянным лишь первую секунду. Но затем ухмыльнулся и сделал все то же самое. На нем оказались трусы со Спайдерменом. — Красивый мужчина, — протянул Хенджин мечтательно. — В отличных трусах. — Ну твои явно подороже будут. Хенджин хотел сказать, что купит ему все трусы мира, если он попросит. Но наверно, это было бы преждевременно. — А сам бы ты какую способность хотел? — спросил Хенджин. — Менять свою внешность, — не задумываясь, ответил Феликс. — А ты? — А у меня есть одна, — похвастался Хенджин. — Я умею с первого взгляда определять, какое человек любит мороженое. — Ну-ка? — недоверчиво усмехнулся Феликс, сложив руки на груди. — Если угадаешь, я позволю тебе купить мне рожок. Но только один. И почему-то сделка показалась Хенджину честной. Он сделал вид, что размышляет, хотя на самом деле уже давно знал ответ. — Фисташка с шоколадом, — произнес он. — Почему? — Тебе подходит, — пожал он плечами, — все любят мороженое, которое им подходит. — Минхо? — Ореховое. Но ты не проверишь, правду ли я говорю. Хотя это правда. — Чанбин? Тот, который тебе соски колол? — Тяжело представить, что он ест мороженое… — Это правда. — Но, думаю, сливочное. Я прав? — Понятия не имею, — засмеялся Феликс. Хенджину безумно захотелось его поцеловать. Вот прямо здесь и сейчас. Порыв был такой сильный, что он едва сдерживался. Феликс, кажется, тоже это заметил, а потому смущенно отстранился. — Как насчет Криса? — Это который? — С битой. Он у нас старший. — Шоколадное. С шоколадной крошкой. Или ягодное, если настроение располагает. — Офигеть, — Феликс и правда был впечатлен. Значит, любимое мороженое этого Криса он знал. Хенджин не мог пропустить это мимо ушей, но пока не чувствовал, что может спросить об этом. — Хан? — Он такой отбитый, что у него вряд ли есть один любимый вкус. Скорее всего, он берет какое-нибудь яркое и добавляет все топинги, которые видит. — Точнее все, на какие денег хватит, — поправил Феликс, — ладно, я впечатлен. Угощай меня. Они гуляли, пока не стемнело. Хенджин и не помнил, когда последний раз так много ходил. Обычно, если ему надо было отправиться куда-то далеко, он просил водителя отца его подкинуть. Или брал такси. Пару раз даже на поезде прокатился. Но с Феликсом ходить было приятно. Время ощущалось совсем иначе, хотя Хенджину все еще казалось, что им рано расставаться. Феликс был идеальным. На самом деле идеальным. Не только красивым и сексуальным. Он смешно шутил, и ему нравились шутки Хенджина. Они нашли общие интересы и общие причины для бомбежа. Нужно ли что-то еще для идеальных отношений? Хенджин не знал. Но с Феликсом был готов узнать. И он собирался сказать ему об этом, но все никак не мог решиться. Феликс под вечер расслабился и стал говорить гораздо более свободно. Кажется, он перестал бояться, что Хенджин убежит. Или что сдаст его в ближайший участок. — Так Чанбин реально такой страшный, каким кажется? Они сидели на лавочке, наблюдая, как солнце прячется за высокими домами. — Он не страшный. Просто суровый. Прямолинейный. И временами безжалостный. Но он говорит, что не всегда таким был. Просто когда ты коротышка, надо уметь постоять за себя. — Звучит как совет. — Это он и был. Меня часто задирали из-за…ну, всего, — Феликс вытянул перед собой руки, словно показываясь. — Я не очень высокий. И слишком симпатичный. Но издевательства прекратились, когда я начал бить первым. — Феликс довольно улыбнулся, но затем, будто бы смутившись, вернул лицу нейтральное выражение. Черт. Какой же он горячий. — Ты правда…бьешь людей? — Если они этого заслуживают. Мы не занимаемся вооруженными ограблениями или похищениями. Мы вообще вряд ли занимаемся тем, о чем ты думаешь. — Буду иметь в виду. — А сам ты чем-нибудь занимаешься? Ну, кроме школы? — Эм… — Хенджин повертел головой. Кажется, где-то он видел… О да. Он указал пальцем за спину Феликса, заставляя того обернуться, и, воспользовавшись моментом, подполз к нему ближе. Так, что его плечо коснулось лопатки Феликса. — Во-о-он на том столбе. Видишь? — Охуеть. Хенджин довольно хмыкнул Феликсу в ухо. У Феликса дернулось плечо. Кажется, Хенджин нашел чувствительное место. — Так ты типа…модель? — Феликс делал вид, что разглядывает плакат, на котором Хенджин демонстрировал миру ярко-красные наушники. — Не совсем, — тихо произнес Хенджин на ухо Феликсу. Он боялся к нему прикоснуться. Ему и так казалось, что он уже у грани дозволенного. Но остановиться он не мог. — Это компания друзей семьи. Они предложили — я согласился, — боже, как хотелось облизать его мочку. — Ясно, — прохрипел Феликс. — Тебе нравится? — уточнил Хенджин, просовывая руку между спинкой лавки и курткой Феликса так, чтобы уложить пальцы ему на бок. — Ты хорош, — ответил Феликс. — Мне продолжать? — Да… — ответил Феликс. — Моделинг — это определенно твое. Намек был понят. Хенджин убрал руки и отодвинулся обратно. Но прежде, чем он успел начать волноваться о том, что все-таки позволил себе лишнее, Феликс обернулся к нему и удержал за колено. — Все хорошо, — произнес он, — просто здесь не место. — Боишься осуждения толпы? — Феликс посмотрел на него внимательно. — Или кого-то конкретного? — Думаю, пора расходиться, — сообщил Феликс, поднимаясь с лавки. — Прости, — тут же произнес Хенджин. — Все в порядке, — с легкой улыбкой ответил Феликс. — Просто… не обо всем сразу, хорошо? Я едва тебя знаю. — Я тебя тоже. Но готов рассказать что угодно. — Как насчет пароля от домашнего сейфа? — Пять, девять… — Я пошутил, дурашка. Феликс проводил его до дома, что, с одной стороны, было неловко, а с другой — очень мило. Хенджин хотел спросить, как он собирается один возвращаться домой, но потом вспомнил: Феликс не из тех, кто боится. Он один из тех, из-за кого этот вопрос вообще существует. И эта мысль его практически завела. По пути они обменялись номерами, чтобы не пришлось снова придумывать дурацкий повод для встречи. Да, оба признали, что повод был дурацким. — Напишешь, когда будешь дома? — неуверенно спросил Хван. — А ты? — засмеялся Феликс. До дома Хенджина оставалось несколько метров. Они решили не подходить ближе, чтобы не засветиться на камерах наблюдения. — Я серьезно хочу, чтобы ты это сделал. — Тогда я сделаю. Они посмотрели друг другу в глаза. Оба были нереально смущены. Феликс, как ни странно, потянулся первым. Хенджин едва сдерживался, чтобы не притянуть парня ближе. Он хотел не просто обнять его, он хотел впечатать его в себя так, чтобы Феликс не мог сопротивляться. Он хотел забрать его с собой, домой. Возможно, запереть в ванной и не выпускать больше никогда. Конечно, он бы так никогда не поступил, но чувства говорили ему обратное. Он чертовски не хотел, чтобы это заканчивалось. А уж когда юркий язык Феликса оказался в его рту, Хенджин был готов расплакаться. Но вместо этого уложил руки Феликсу на бедра, сжимая их. Он чувствовал штангу Феликса. А Феликс наверняка чувствовал его. И было в этом что-то невероятное. Как они смогли друг от друга оторваться — никто не понял. Но оба все еще выглядели очень смущенно, будто бы никто из них прежде не целовался. Хотя, конечно, по обоим было понятно, что это совсем не так. Миллион вульгарных предложений крутились в голове Хенджина. Он хотел позвать Феликса в гости. Хотел предложить ему уединиться за углом. Сгонять за ключами от машины. Предложить отсосать прямо на этом месте. Но вместо этого он лишь крепко его обнял, положив голову на плечо. Все-таки Феликс был таким маленьким на его фоне. Феликс принял объятия будто бы даже с благодарностью. — Продолжим…потом? — спросил он тихо. — Тебя очень напугает, если я скажу, что не хочу, чтобы ты уходил? — Нет, — усмехнулся Феликс, — не напугает. — Я пиздецки хочу, чтобы ты остался, — прошептал Хван ему на ухо. — Просто остался, ничего такого. — Я знаю. Я бы тоже хотел. Но тебе завтра в школу. Да и мне тоже. Хенджину было слишком хорошо, чтобы думать о том, что до этого Феликс ни разу не упоминал школу, словно бы ее и не было в его жизни. Сейчас это вообще не имело никакого значения. — Я не знаю, как тебя отпустить, — признался он. — Давай просто пойдем в разные стороны? — предложил Феликс. — На счет три? Не будем оборачиваться и просто разойдемся. — Ох. — Раз… — Мне было очень хорошо сегодня. — Два… — Я надеюсь, ты будешь отвечать на мои сообщения. — Три! — Феликс убрал руки и отвернулся. Хенджин повторил за ним. — Стой, — Хенджин нащупал руку Феликса, переплетя их пальцы. — Правда, Феликс. Спасибо. Говорить это, не видя его, оказалось еще более интимным, чем если бы они смотрели друг другу в глаза. — Я надеялся, что не зря пришел сегодня. И рад, что это так, — отозвался наконец Феликс и мягко высвободил руку. — Пойдем уже. Я пропущу последний поезд. Хенджин кивнул, но парень, конечно же, не мог этого видеть. Поэтому он просто пошел, прислушиваясь к чужим шагам. Его телефон завибрировал, и он был в таком смятении, что и не заметил, как ответил. — Чего тебе? — он поднял голову, посмотрев в темное небо. Лицо горело. — А что мне за это будет? Ладно, — он отбился. — Феликс! — позвал он, не оборачиваясь. Они ведь договорились. — Мне нужен номер Хан Джисона. — Я пришлю, — ответил Феликс. А потом он, кажется, побежал. Хенджин не рискнул обернуться, чтобы проверить.