***
Идея притащить Наруко в заброшенный клановый дом пришла как-то сама собой. Это единственное место, о котором Кушина не знает, а также не сможет узнать от моих товарищей. Минато-сенсей, скорее всего, уже догадался, куда я спрятался, но к нему я уже отправил Паккуна с сообщением, в котором заверяю, что ничего плохого я с Наруко не сделал и не собираюсь, но объясню всё потом. Правда, я пока и сам не знаю, что тут и как можно объяснить. Но это уже детали. А что касается не деталей, так это то, что я сейчас вожу кисточкой по бумаге, рисуя печати, которыми впоследствии обклею весь дом, пока Наруко вовсю дрыхнет. Потому, что если Кушина нас ещё не нашла, это не означает, что можно вздохнуть спокойно. Поэтому я ускоренно вывожу кандзи, чтобы завтрашний день для меня и Наруко всё-таки наступил.***
Закончив обклеивать пыльный дом, в котором и без того хватает воспоминаний о смерти моего отца, я пытаюсь предотвратить собственную. Убираться тут нет ни сил ни желания. Вдобавок, я адски устал. Глубокий вдох... Я иду в комнату проверить Наруко. Выглядит она не сильно лучше по сравнению со вчерашней ночью, но понемногу уже начинает восстанавливаться - уже прогресс. Но насколько она себя измучила, что с чакрой Девятихвостого она ещё даже наполовину не восстановилась. Я устало ложусь на пыльную кровать рядом с Наруко. Искать футон также нет сил, а помимо этого предаваться сопустующей поиску ностальгии. Поэтому я следую примеру Наруко и засыпаю.***
*настоящее время* Наруко сосредоточено смотрит мне в лицо, пытаясь, вероятно, разглядеть на нём признаки лжи, но затем отводит взгляд, тем самым признавая, что она мне верит. Но солонку не отпускает, а продолжает крутить в руке. Наконец Наруко отгинает третий палец, завершая тем самым нашу игру. - Кто. Притворялся. Тобой. - Наруко чеканит каждое слово и пристально смотрит мне в открытый глаз. От её взгляда я почти ёжусь, но вовремя себя останавливаю. В конце концов, чего мне боятся этой больной на голову, если она на ногах даже сейчас еле стоять может? Поэтому я спокойно отвечаю. - Тебе не понравится мой ответ. Наруко не меняет своего выражения лица и продолжает пристально смотреть на меня в упор. Глубокий вдох...***
Я успеваю одним движением перехватить солонку, намеревающуюся встретиться с моим лицом. После чего наслаждаюсь, как у Наруко от злости слегка поднимаются волосы, собственно, почти как у Кушины в порыве гнева, который я недавно имел честь лицезреть и выжить после этого. Но Наруко хотела получить ответ и она его его всё-таки получила, нравится он ей или нет. - Какого биджу, Хатаке?! - Наруко буквально выплёвывает мою фамилию. - Мне нужно было отвлечь твоего отца. Это был самый простой способ и самое лучше время, - я просто пожимаю плечами. Наруко смотрит на меня зло, будто я её предал. И весь её клан заодно, если не всю Коноху. Через некоторое время Наруко тяжело вздыхает, снова возвращая себе самообладание и опуская волосы. Кажется, Наруко теперь осознаёт, что она не спит и я не галюцинация, поэтому уже снова смотрит на меня безразлично, а затем тихо, но без колебаний и предыдущей грусти говорит. - Лучше бы ты не возвращался, Хатаке. Я вздрагиваю от слов Наруко. Да что с ней? Сначала просит остаться, теперь говорит, что мне лучше было бы не возвращаться. - Ты же осознаёшь, что я тебе жизнь спас?! Сколько можно пытаться отстраняться от меня?! - мне порядком надоедает этот цирк, устроенный Наруко. Она издевается? - А кто тебя просил меня спасать? - Наруко ухмыляется. - Дал бы мне уже умереть, тебе-то что? - я уже хочу ей высказать всё, что о ней думаю и о её отношении ко мне, но Наруко перебивает. - Тебе не надоело лезть, куда не просят, Хатаке? - Ты так говоришь, потому что я умру?! - я зло смотрю на Наруко, потому что её поведение уже порядком надоело. Делает вид, что она тут самая умная, и ей лучше видно, как лучше. Но самые умные не напиваются пилюлями до полусмерти. Наруко же после моих слов грустно переворачивает лицевой стороной фоторамку, на которой изображён я с отцом, а затем тихо, почти невесомо отвечает, касаясь забинтованными пальцами моего изображения. - Потому что ты умрёшь, - Наруко говорит это почти безжизненно, словно эхом повторяя мои слова. В комнате повисла звенящая тишина. Кажется, что даже воздуха стало меньше, а время полностью остановилось. Я смотрю шокированно на Наруко. Я не ожидал, что она подтвердит мои слова. Наруко же сидит с абсолютно нечитаемым выражением лица. "Значит умру, - я перестаю зло смотреть на Наруко. - Значит я для неё действительно просто живой труп". Наруко наконец убирает пальцы от фоторамки и серьёзно смотрит на меня, будто что-то для себя решив. - Мне правда жаль, что я тебе много чего плохого сказала. Ничего не рассказываю и веду себя странно. Не знаю сможешь ты меня простить или нет, но я не хотела этого, правда. Поэтому, чтобы такого больше не повторилось, я прошу тебя, - Наруко пристально смотрит мне в глаза. - После того, как успокоим мою семью, - Наруко замолкает, а затем глухо заканчивает. - Пожалуйста,... Уходи. Я ошарашенно смотрю на Наруко. "Значит единственное, что она действительно хочет, так это то, чтобы я держался от неё подальше", - я растеряно смотрю на Наруко, но не замечаю на её лице и тени сомнения. Она правда хочет, чтобы я ушёл. "Останься", - в голове раздаётся безжизненный голос Наруко из той ночи, когда я навестил её в весьма плачевном состоянии. Вот только... Она просила остаться не меня. А другого, уже давно для неё мёртвого человека, о котором я являюсь живым напоминанием. В голове слишком много вопросов, на которых попросту нет ответов. И я понимаю, что зашёл слишком далеко, чтобы останавливаться. А Наруко прямо заявила о своей позиции, и вопрос времени, когда я перестану быть её сенсеем. По доброй воле я уйду, или Наруко найдёт способ избавиться от моего общества - не важно, потому что результат будет один. - Я возьму всю вину за произошедшее на себя, так что не волнуйся, - я продолжаю растерянно смотреть на серьёзную Наруко, которая ставит все точки над "и" в наших непонятных взаимоотношениях. - Я не заставляю тебя больше участвовать в нашем дурацком пари. Тебе не придётся носить комбинезон Гая, когда я закончу Академию. Но сделай одно для меня одолжение, - Наруко смотрит на меня так, будто не просит, а хладнокровно отдает приказ. - Не лезь больше ко мне и моему прошлому. Я не хочу больше терять близких, которые стремились защитить то, что им дорого. И меня в том числе. Сказав это, Наруко берёт чашку и выпивает залпом чай. - Нарук... - Не надо, Какаши, - Наруко смотрит на меня стальным взглядом. - Ты уже достаточно вляпался из-за меня. Почти каждая живая душа теперь считает тебя извращенцем. Джирайя, возможно, приписывает тебя к психам. Ты спасал меня уже несколько раз. И даже сейчас ты спас меня от моей же глупости. Но больше не нужно. - Наруко опять переворачивает фоторамку лицовой стороной вниз. - Хватит меня вечно вытаскивать. Я сама справлюсь... как-нибудь. Но без твоей помощи. Тебе не нужно возиться с больной на голову девочкой, которая даже спасибо тебе за это не скажет. Наруко на некоторое время замолкает. А я, посмотрев на серьезное лицо девочки, вспоминаю нашу с ней первую встречу. Она бесстрашно говорила со мной, когда я приставил ей кунай к горлу. Затем выташила меня из плена, сжигая себе кожу; легко и без жалости прирезала похитителя. Я также вспоминаю, как она напилась. Как сделала из чашки бомбу. Как падала в обмороки. Как каждый день она до сих пор играет роль робкой дурочки, а недавно напичкала себя почти до смерти пилюлями и начала учиться опасным техникам, которые ей явно вредят. И ни разу за всё это время она не попросила о помощи. Ни разу она сознательно не плакала от бессилия и жалости к себе. Она давала себе слабину только во время приступов. А я каждый раз говорю ей перестать заниматься глупостями и начать жить нормально. Но... Что бы сказал другой я на её поведение? Наруко же тем временем глухо продолжает. - Найди себе уже девушку. Заведи семью. Наслаждайся жизнью. Ты ведь можешь! - Наруко смотрит на меня со злостью и повышает голос. - Ты же можешь жить нормально! А вместо этого ты тратишь жизнь на что?! - Наруко ударяет по столу. - На меня! Да ты же просто не можешь меня вытащить из того, во что я уже вляпалась, пойми уже! Ты даже с четвертью того, что я помню, не сможешь помочь! Наруко опускает голову, тем самым закрывая часть своего лица волосами и уже глухо заканчивает. - Ты не тот Какаши, который мог меня вытащить. Тот Какаши умер. У меня на глазах умер, - у Наруко садится голос. - А я просто могла смотреть. Смотреть как близкий человек, заменивший мне родителей, ставший лучшим другом - умирает. Буквально на глазах, превращаясь в пепел. Наруко прочищает горло и уже без тени сомнения смотрит на меня. - Я не хочу, чтобы и ты пошёл по его пути. Поэтому... - Наруко встаёт из-за стола. - Нам нужно закончить эту историю и разойтись. Навсегда. Наруко неровным шагом направляется к двери и потихоньку срывает с неё печать. А я, смотря на эту болезненного вида девочку, осознаю простую истину, на которую закрывал всё это время глаза, но которая объясняет почти всё её поведение. Наруко абсолютно наплевать на собственную жизнь.***
Оказавшись дома у Минато-сенсея, я не особо вслушиваюсь в то, что говорит Наруко своим родителям о том, почему произошла подобная ситуация. Я итак знаю, что она врёт. Помимо этого, я явно очень сильно испортил отношения с Кушиной, которая хоть и не пытается меня сейчас убить, но всем видом показывает, что одно моё неверное движение по отношению к Наруко может стать для меня последним. Я же просто рассеянно смотрю в стену. Сейчас я абсолютно не знаю, как исправить ситуацию. Я допустил ошибку. Мои методы работы по правилам, постоянные тренировки, а также принуждение Наруко ходить в Академию оказались действительно пустой тратой времени. Ей не это всё время было нужно. Но понимаю я это только сейчас, когда Наруко поставила меня перед фактом моего ухода. И я ничего не могу изменить. Да даже если бы и мог, что я могу сделать для девочки, которая, похоже, потеряла всё? Когда я потерял отца, а затем и товарищей, всегда был рядом Минато-сенсей, который поддерживал меня и практически принял в семью. Ведь задолго до нашего общения с Наруко, он следил, чтобы я не оказался во тьме. Давал мне и моим товарищами по Академии иногда простенькие задания, чтобы я хоть как-то общался и не замкнулся ещё больше в себе. Он всегда был рад моему обществу и даже настаивал, чтобы я хотя бы обедал с ним и Кушиной. Потому что я ему не чужой. С Наруко же всё сложнее. Она с самого начала отгородилась от всех. Она сделала всё, чтобы быть тут чужой. У неё почти нет друзей. Хотя я даже не уверен, что и тех, которые есть, она таковыми считает. С родителями она не общается, как и с братом. Всё свободное от учёбы и тренировок время она сидит в комнате. Её ничего не держит в этом мире. А я, вместо того, чтобы заполнить пустоту в её душе, только и делал, что пытался раскачать её стандартными тренировками, а также ворошил её и без того не слишком счастливое прошлое. Когда Наруко заканчивает свой монолог, Кушина, говорит о том, что подобного с моей стороны не должно повториться. В противном случае она не ручается за себя. Наруко бросает на меня недвусмысленный взгляд, намекая на то, что мне следует исчезнуть. А Минато-сенсей пытается что-то ободряюще сказать и хлопает меня по плечу.***
Я не особо помню, как и когда ушёл из дома Наруко, но сейчас я бессмысленно иду в неизвестном направлении. Когда же я прохожу сквозь парк, то отмечаю краем глаза АНБУ, который спокойно сидит на лавочке в чёрном плаще и, никого не стесняясь, читает книгу. Ситуация из ряда вон странная. Как минимум потому, что этот АНБУ не скрывается. Я прохожу мимо этого странного типа, который не проявил ко мне и малейшего интереса, и уже решаю погрузиться обратно в свои невесёлые раздумья, как этот странный АНБУ говорит, явно обращаясь ко мне. - Тяжёлый день? Я рефлекторно вздрагиваю и оборачиваюсь. К моему удивлению, АНБУ уже убрал книгу и теперь смотрит на меня с интересом. В его взгляде я не чувствую угрозы, но шестое чувство говорит о явной опасности. Этот парень не так прост. И он явно тут сидел не просто так. Я не могу опознать АНБУ, который ко мне обратился. Его чакра скрыта, маска животного, скорее всего енота, закрывает его лицо, а чёрный плащ скрывает даже волосы, сделав человека практически неопознаваемым. Голос его я не слышал прежде. Из товарищей, служивших со мной, подобного ни у кого не было. Я некоторое время молча смотрю на этого человека, ожидая от него каких-либо действий и готовясь отражать атаку. Но человек также молча рассматривает меня. "Вражеский шиноби или просто псих?"- я прислушиваюсь к своей интуиции и готовлюсь отступать, чтобы доложить Минато-сенсею. Но внезапно чувствую, что на моё плечо легла чья-то рука. Просто невозможно подкрасться настолько незаметно ко мне со спины. Я же не генин, в конце-то концов. Но вопреки логике, рука лежит на моём плече, а рядом со своим ухом я слышу тот же самый спокойный голос. Значит, один из этих двух шиноби - клон. И боюсь, что оригинал всё-таки за спиной. - К моему сожалению, нам всё-таки придётся поговорить, - я чувствую, как человек за моей спиной буквально улыбается. Я уже готовлюсь атаковать неопознанного опасного шиноби, но тот внезапно и даже с каким-то удовольствием произносит. - Какаши-сан, вам придётся принять мою помощь. Хотите вы того или нет. Прежде чем я успеваю сконцентрировать чакру в руке и атаковать шиноби, я чувствую резкую боль в шее, а затем тело начинает парализовывать. И прежде чем я успеваю отключиться, я чувствую, что меня успевают подхватить. "Как же глупо", - последнее, что я успеваю подумать перед тем, как потерять сознание. end pov Какаши***
pov Наруко Сколько можно лезть? А главное... Зачем? Решение распрощаться с Какаши было принято вполне осознанно. Он уже слишком далеко залез и скоро обязательно вляпается в какую-нибудь историю. Сейчас действительно единственное верное решение - просто лишить его возможности лезть ко мне. Хоть и немного жаль. Но, смотря на фотографию маленького Какаши, волей-неволей вспоминаешь о том, что эта фотография оказалась у меня после его смерти в качестве незримого укора собственной бесполезности. Я чувствую сочувствие от Курамы, который позволил произойти тому, что должно было. Даже Шиза вышла из подсознания, объявив тем самым, негласное перемирие. Но и от этого не легче. Лежать и смотреть ночью на трещину в потолке - своеобразное занятие. Но чувство опустошённости не даёт нормально спать, а повторять свой недавний подвиг с поеданием пилюль - нет решительно никакого желания. Потому что Какаши прав - он спас меня. Не дал родителям увидеть последствия моей бессонницы и приёма пилюль. Даже улики убрал и пошёл против мамы, чудом оставшись вживых. Но это не отменяет того факта, что ему известно больше, чем нужно, а опыта намного меньше, чем у прошлого Какаши. Он не работал в Корне, потому что мой отец не погиб. Убийство не стало его рутиной, и он не погрузился во тьму, откуда с трудом смог выбраться. Он просто не может понять меня. Потому что многого просто не переживал. А в данной ситуации без необходимых навыков, его скорее прихлопнут раньше, чем в моей прошлой жизни. Погрузившись в свои невесёлые мысли, я за несколько часов до рассвета всё-таки засыпаю. До окончания Академии осталось пять месяцев. А значит скоро начнётся череда малоприятных событий.***
Следующее утро началось с того, что меня разбудил будильник, а не Какаши, а значит тот всё-таки услышал меня и наконец-то ушёл. Славно. Но во время завтрака, к моему удивлению, отец сообщает, что Какаши только взял на день выходной, что, несомненно, напрягает. Но, возможно, ему просто нужно обдумать ситуацию. Так что нет особых причин волноваться. Что с ним может произойти? Я уже потихоньку стала отвыкать от вида Шизы, которая сейчас гармонично восседает на подоконнике, своим присутствием напоминая о моих проблемах с головой.***
В Академии ничего интересного не произошло. Тренировки нет, так как Какаши тоже нет. В общем - идилия. Я от нечего делать потихоньку читаю одну из многих книг, которые дала мне мама. Потому что на данный момент я не знаю, как собрать информацию об Акацуки и их нынешней деятельности, не привлекая лишнего внимания.***
Вечером я опять пялюсь в потолок, снова начиная думать о том, что я бы очень хотела увидеть своё Бесконечное Цукуёми. Но боюсь, что я уже настолько поломана, что даже оно бы не подействовало на меня. Но хотя бы страх спать исчез так же внезапно, как и появился. Поэтому через некоторое время я уже спокойно засыпаю.***
Проснувшись позже обычного, я замечаю, что на утреннюю тренировку Какаши, судя по всему, не придёт. Очень странно. Но я допускаю, что он всё-таки оставил пост моего сенсея и теперь может спокойно жить. Поэтому нечего удивляться. Но это не мешает мне пойти делать онигири. Это навевает воспоминания о том, как Какаши меня надул, заставив подменить себя моего отца. Поставив тарелку на стол, я думаю о том стоит ли делать ещё. Повернувшись к столу спиной, я оцениваю количество риса. Но когда я поворачиваюсь обратно, чтобы оценить количество сделанных онигири, я чуть не вскрикиваю. Лис в моей голове начинает смеяться, а Шиза находится, похоже, в ступоре. Я без единого понятия как этот беловолосый так тихо влез через окно. Но это не самое шокирующее из того, что он сейчас делает. Какаши ест онигири.... абсолютно спокойно сняв маску. Я уже стала забывать как выглядит его лицо. Но не это меня сейчас волнует. Какаши ест с таким видом, будто я только ему и готовила. Когда же Хатаке, доев первую порцию, тянется за второй, я не выдерживаю и отодвигаю тарелку от слишком подозрительного Какаши. - Это моя еда, Хатаке, - я почти что шиплю на Какаши, который лишь изгибает бровь. Но к чему я была решительно не готова, так это к тому, что Какаши положит на моё запястье свою ладонь, а затем подтянет меня к себе, резко сократив расстояние между нами, после чего, наклонившись к моему уху, тихо доверительно зашепчет. - А теперь она моя, - после чего, воспользовавшись моим ступором, спокойно отбирает у меня тарелку с видом явного превосходства и, улыбаясь только одним глазом, продолжает спокойно есть. До меня же наконец доходит, что только что произошло, и я как ошпаренная отпрыгиваю подальше от этого извращенца, подавив в себе непристойные мысли. "Он Джирайю попросил что ли подменить себя?" - я непонимающе и одновременно оценивающе смотрю на Какаши, которого вообще ничего не смущает. Я напрягаю сенсорику, принюхиваюсь, отмечаю внешние изменения и... Это действительно Какаши. Хотя я не могу понять, что так сильно в его виде меня конкретно напрягает. Пока я озадаченно сверлю странного Хатаке взглядом, он преспокойно доедает всё, что я сделала себе на завтрак, после чего возвращает маску на своё законное место, а затем начинает скучающе смотреть на меня. - Было вкусно, спасибо. Я почти взрываюсь от подобного отношения, но нахожу в себе силы взять себя в руки и снова шиплю на Хатаке. - Это была моя еда. Ничего не хочешь сказать по этому поводу? Какаши задумывается, а затем безразлично говорит. - Нет. Я сжимаю руки в кулаки. Да что с ним такое? Глубокий вдох... Я отворачиваюсь от Какаши, чтобы сделать уже завтрак себе. Надо держать себя в руках и подавить в себе желание заехать кому-то слишком наглому рассенганом в лицо. Ну или просто кулаком. - Я же вроде сказала тебе... - Это моя последняя рабочая неделя с тобой, не волнуйся, - Какаши безразличным тоном перебивает меня. Я ставлю на стол подальше от Хатаке онигири, после чего наконец сажусь. - Я предупредил твоего отца, но требуется время, чтобы назначить мне замену, - Какаши флегматично смотрит в потолок. - Замену? - я удивлённо смотрю на Какаши. - И кого же думают поставить на твоё место? Я ожидаю кого угодно, но только не... - Скорее всего твоим новым сенсеем будет, - Какаши переводит нехотя взгляд на меня. - Итачи Учиха. Я рефлекторно вздрагиваю, а лис начинает рычать. К такому я не была готова. - Ты уверен? - я безразлично бросаю Какаши, не показывая своего негодования. - Да, - Какаши скучающе смотрит на меня. - Ты должна радоваться, что гений клана Учиха, а по совместительству личный АНБУ Хокаге, будет заниматься с тобой. Вдобавок, это увеличит твои шансы на брак с Саске. Кушина-сан будет счастлива. Я почти давлюсь от слов Хатаке. Какого биджу вообще происходит? Почему ситуация моментально повернулась вот таким образом? "Если ты допустишь, чтобы рядом оказался кто-то из этих красноглазых, то на мою помощь можешь не рассчитывать", - Курама громко рычит, почти сотрясая мой внутренний мир. Да и меня тоже не особо устраивает сосуществование с гениальным проницательным представителем клана Учих. И вот что теперь делать?***
Даже сидя в Академии, я продолжаю думать о том, что теперь мне следует делать. Я не сильно обращаю внимание на то, что происходит вокруг, но когда во впередисидящую Сакуру прилетает бумажка, вероятно, предназначенная Саске, который сидит рядом с ней, я всё-таки ухмыляюсь. "Кому-то сегодня не повезёт", - я флегматично смотрю на розоволосую, которая разворачивает записку. Но чего я не ожидаю, так это того, что Сакура повернётся ко мне и будет возмущённо смотреть на меня. Почему у меня складывается стойкое ощущение, что неприятности достанутся именно мне?***
Вас когда-нибудь обвиняли в попытке завязать романтические отношения с человеком, которого вы искренне презираете? Меня вот - да. Когда урок закончился и много людей покинуло класс, Сакура и ещё пара девочек, которые уже успели узнать, что в записке, высказали мне всё, что они обо мне думают по поводу записки. Потому что записка была чуть ли не любовной. А вот факт, что бумажка прилетела с другой стороны их не смутил. Да даже то, что я дочь Хокаге, и ко мне с угрозами лезть не стоит. Но у них, видимо, попытка отобрать у них Саске-куна приравнялась почти что к объявлению войны. Но вот что интересно, кому вообще было нужно меня подставлять? Ну зато Кураме хоть смешно. Да и Шиза тихо смеётся над тем, во что я вляпалась опять. Вот только на этот раз я без понятия, как так получилось.***
Я сижу на полигоне уже час. Хатаке по-прежнему нет. Ну и как это понимать? Когда я почти решаю пойти домой, потому что на улице довольно прохладно, а также я не вижу особого смысла тут торчать, я замечаю лениво идущего в мою сторону Хатаке. - Потерялись на дороге жизни, сенсей? - я с сарказмом спрашиваю наконец подошедшего Какаши. Тот чешет затылок, а затем спокойно говорит. - Лучше. Я забыл о тренировке. Такие простые слова и эта откровенность почти выводят меня из себя. Пунктуальный шиноби, который очень трепетно относится к правилам просто... Забыл? Я начинаю нервно смеяться, больше напоминая сейчас психа, но ничего с этим поделать не могу. Нелепость ситуации просто невероятна. Такого ну просто не может быть. Возможно, у меня опять галюцинация. Но Хатаке стоит живой и вполне настоящий рядом и терпеливо ждёт, пока я перестану истерически смеяться. - Начнём? - Какаши улыбается одним глазом, когда я наконец беру себя в руки. Я киваю и иду в сторону мишеней. Какаши, к моему удивлению, не отходит, чтобы смотреть со стороны или читать книгу, а становится рядом. - Когда попадёшь в центр, наша тренировка закончится, - Какаши говорит добродушно, чем сильно напрягает меня. Потому что это ну очень фальшиво прозвучало. Но я ухмыляюсь и решаю, что раз ему так угодно, то тренировка закончится очень быстро. Я замахиваюсь и кидаю кунай точно в центр, но... Что-то сбивает его. Я вопросительно смотрю на Какаши, который стоит слева от меня, но тот, в свою очередь, делает вид, что ничего подозрительного не увидел. Я снова кидаю кунай. И снова его траектория изменяется. Я продолжаю попытки, пока не замечаю, что кунаи сбивают чем-то очень мелким. Когда же я собираю кунаи с земли, то замечаю маленькие камешки, похожие на мелкую гальку. И мне не нужно даже напрягать мозг лишний раз, чтобы понять, кто надо мной издевается. Я подхожу к Какаши, оценивающе смотря на него. Тот вопросительно изгибает бровь, но ничего не говорит, на что я фыркаю. Когда я кидаю в очередной раз кунай, то сразу резко поворачиваюсь, чтобы увидеть, как Какаши с лёгкостью сбивает кунай маленьким камешком. - Ну и что всё это значит? - я возмущённо смотрю на Хатаке, который невозмутимо засунул руки в карманы. - Ты о чём? - Какаши склоняет голову набок. - Ты сбиваешь мои кунаи, - я не выдерживаю и сильно сжимаю кулаки, под смех Курамы, у которого всё больше и больше поднимается настроение. - И что? - Какаши безразлично смотрит на меня. Глубокий вдох... "Мне не нужно бить Хатаке", - я стараюсь держать себя в руках, но вот Какаши решает, что я недостаточно выведена из себя. - Неужели сложно? - Какаши даже говорит ровно, не придавая своему голосу никакой интонации. А затем поворачивает голову в сторону мишени. - Ты ни разу не смогла попасть в мишень. Ты уверена, что путь шиноби это вообще твоё? Я задыхаюсь от возмущения. Этот человек несколько лет назад силком заставил меня стать шиноби, а теперь спрашивает вот это. Наверное, я выгляжу уж слишком комично, потому что уже обе мои проблемы с головой вовсю смеются. - Может мне потренироваться на живой мишени и покидать в тебя? - я возмущенно смотрю на сенсея. - Тогда наша тренировка никогда не закончится, - Какаши опять улыбается одним глазом, а я опять подмечаю, что не могу понять, что в его виде меня так сильно настораживает.***
Вскоре мне абсолютно стало ясно, что тренировка закончится только тогда, когда этого захочет Какаши. Мы торчим на полигоне наверное уже час пятый. Уже стемнело, но я продолжаю кидать кунаи, а Какаши всё так же невозмутимо их сбивает с траектории, периодически комментируя мои действия фразами, смысл которых сводится к: - бедные Учихи, которым предстоит со мной возиться; - бедный Какаши, который сейчас со мной возится. Меня изрядно выводит из себя подобная ситуация. Помимо этого я банально устала, но Какаши, видимо, это не сильно волнует. - Не сильно вы её мучаете, Какаши-сан? В этот самый момент один кунай по рукоять входит в центр мишени. Спасибо Ками за то, что мне послали на помощь этого человека. - Ничего страшного, Шисуи-сан. Ей не повредит, - Какаши говорит бесстрастно, а до меня доходит, что мой спаситель это тот дружелюбный Учиха. Я поворачиваюсь в сторону Шисуи, который решил подойти к нам и робко здороваюсь. Хотя в глубине души я хочу обнять этого прекрасного человека за прекращение моей пытки, даже вопреки протестам Курамы. - А ты молодец. Я даже удивлён, - Шисуи дружелюбно обращается ко мне. - Несколько часов назад я проходил здесь, и вы тоже тренировались. И, судя по всему, вы даже не останавливались, но твоя меткость по прежнему на высоте. А упорству можно позавидовать, ведь Какаши-сан не позволил тебе ни разу попасть. Впечатляет. Я даже смущаюсь от такого комплимента. Хотя мне в принципе должно быть всё равно на подобное. Но вот Какаши, заметив мою реакцию, обращается к Учихе. - Шисуи-сан, Наруко, конечно, не повредит похвала, но не обнадёживайте её, - Какаши смотрит пристально на Шисуи, на что парень лишь пожимает плечами. А я решаю, что, хоть Шисуи и Учиха, но он спас меня от лишних часов тренировки, поэтому робко предлагаю. - Шисуи-сан, зайдёте поужинать? Учиха дружелюбно улыбается и кивает. Какаши просто флегматично смотрит на меня, не выражая каких-либо эмоций. Шиза закатывает глаза, а Курама недовольно рычит, но никак это не комментирует. Поэтому я отбегаю, чтобы вытащить кунай и, возвращаясь, наконец замечаю, что меня так смущало всё это время. Какаши уж слишком пристально смотрит на меня. Никогда не видела, чтобы он так на меня смотрел. Хотя, возможно, просто не помню. Но почему-то мне кажется, что этот взгляд не сулит мне ничего хорошего. С чего бы это? И вообще... А давно он так смотрит? И где я видела это... - Быстро перестань об этом думать! - внезапно громко рявкает рядом со мной Шиза, на что я начинаю вопросительно смотреть на неё. Шиза тяжело вздыхает, но сурово поясняет. - На четырёх, связанных друг с другом воспоминаниях, почти разрушились печати. Шиза некоторое время молчит, а затем заканчивает свою мысль. - Боюсь я не успею их запечатать. Я же перевожу взгляд обратно на Какаши, который продолжает смотреть на меня своим пронзительным бесстрастным практически чёрным глазом так, будто я о чём-то пожалею. В голове внезапно возникает голос. "Неужели ты думаешь, что я могу быть только хорошим?"