***
Вляпалась - не то слово. Шиза буквально прожигает меня взглядом. И я разделяю её мнение: мы попали в самое пекло. Не получилось как предполагалось, а именно тихо-мирно обойти базу и исследовать её. Худшее, что могло произойти - произошло. - Такая молодец, - хмыкает Шиза. - Только погляди - забыла об утренней тренировке. Ну просто мастер планов и стратегий. "Завались", - я шикаю на свою галлюцинацию, маячащую буквально перед моим лицом. "Как насчёт того, что тебя сейчас отпинают? - скалится в моём подсознании лис. - Готов поспорить, что в лепёшку тебя расшибёт собственный отец". "Всё будет нормально, - я мысленно цежу лису, стискивая зубы, параллельно наблюдая за отцом, который становится в центре площадки. - Просто подерусь с каким-то второсортным АНБУ, который толком ударить меня не сможет и слиняем отсюда". - А как же очень-хороший-план по поиску приспешника Орочимару? - от слов Шизы у меня уже взгляд стекленеет. "Тебе так нравится чувствовать своё превосходство?"- я из последних сил сохраняю хладнокровие, но благополучно упускаю момент, когда сама Жёлтая Молния Конохи подходит ко мне. "Твою же ж", - я почти давлюсь от злости. Почему мир так несправедлив ко мне? Я осознаю, что на данный момент на этой тренировочной площадке единственный кому мне нечего противопоставить - мой отец. Я смогла бы отбиться в тайдзюцу от любого, кроме него. Потому что мне сам Майто Гай в своё время преподавал основы борьбы. А его вечный соперник - лично меня учил. Но именно отец сейчас стоит напротив меня в оборонительной стойке. Я видела, как он дерётся. Это практически ни капли не похоже на стиль боя Какаши или того же Гая-сенсея. И когда мои возможности чтения его движений подойдут к логическому пределу - я труп. Потому что скорость моего тела крайне ограничена. - Какаши говорил, что Четвёртый невероятно одарён, - подливает масла в огонь Шиза, становясь рядом с отцом. - Ты же всегда мечтала подраться с папкой. Это твой шанс. Мечты иногда сбываются. "Завались уже", - я наблюдаю за каждым движением отца, не отвлекаясь на раздражающие факторы. "Бесполезно. Он сейчас ускоряться начнёт", - флегматично замечает лис, придав голосу интонацию опытного спортивного комментатора, который уже давно предугадал исход битвы и заранее начал слегка скучать. "И без тебя знаю, - я смотрю на то, как мой отец улыбается. - Я его забавляю, или что он лыбится?" "Ну ты вроде как новенький, а смотришь на этого добродушного милого Четвёртого Хокаге, как на Мадару, - хохочет лис в моём подсознании, пока я ловко уворачиваюсь от ударов. - Все обычно считают, что он и пальцем никого не тронет. А вот с тобой у него, как обычно, не срослось. Удивительно, что кумир твоей прошлой жизни, о встрече с которым ты так мечтала, сейчас вызывает у тебя столько раздражения". "Я много о чём мечтала в прошлой жизни", - я пропускаю удар, чтобы отскочить и перевести дыхание. Нельзя сильно перенапрягаться, а то Хенге слетит. Отец же выглядит так, будто я показала ему какой-то смешной фокус и еле сдерживается, чтобы не засмеяться. "Да что с ним такое?!" - меня порядком раздражает поведение Четвёртого, для которого наш спарринг сравним с походом на комедийный фильм. - А ты спать перед ним ляг, чтобы ему ещё смешнее стало, - язвит моя галлюцинация. Когда я хочу ей что-то ответить, отец начинает усиленно атаковать, и мне приходится сфокусировать всё своё внимание на нём. Я не без раздражения отмечаю, что он даже не запотел, а в его глазах виден интерес. Злости добавляет ещё тот факт, что из-за него мой план полетел Кьюби под хвост, чтоб его. Опыт прошлой жизни, где меня избивал кто ни попадя, начиная от жителей, заканчивая Какаши и Пятой, позволяет мне инстинктивно уклоняться и защищаться. Но с каждой секундой я чувствую нарастающую беспомощность, которую я испытывала ранее... "Я скоро накоплю достаточно чакры, что для меня не будет проблемой пробить гору", - голос Сакуры проносится в голове. Кажется, она победила меня тогда в спарринге в тринадцать. Я уклоняюсь от удара отца, стараясь концентрировать внимание. "Для того, чтобы стать сильнее надо либо родиться сильным, либо иметь терпение им стать. Ни тем, ни другим ты не обладаешь", - грозный голос Пятой разносится в голове. Кажется, это была наша с ней тренировка до того, как я пошла к сенсею Какаши. Я с трудом блокирую удар отца. Концентрация стала заметно падать. "Ты никогда не достигнешь уровня своего брата", - в голове проносится усталый голос Какаши-сенсея. Как много раз он мне это повторял? Я с грустью наблюдаю, как кулак моего отца касается моего живота. Я не могу использовать чакру, чтобы смягчить удар из-за вероятности быть раскрытой. Остаётся только сгруппироваться. Но как? "Если у тебя не останется чакры, то ты просто позволишь себя убить? - суровый голос Цунаде напоминает о давних тренировках с Сакурой. - Сейчас, я буду вас бить. Если не поймёте, как уклоняться, блокировать и группироваться без чакры, то у вас будут переломы почти всех костей. А потом я вас вылечу и сломаю ваши кости снова, пока не научитесь! Так что не закрывайте глаза! Врагу только на руку ваш страх!" Боль отдаёт в спину и в голову. Какой неприятный хруст. Но вроде цела - и на том спасибо. Ноги становятся ватными. Они не слушаются, но я медленно встаю. Как всегда вставала всю прошлую жизнь. Чтобы выжить. "Нару, ты в порядке?" - голос лиса больно бьёт по сознанию, заставляя покачнуться. Я уже готовлюсь встать в стойку для обороны, как отец приказывает. - Имя, - отец смотрит пристально. От его былой весёлости даже и следа не осталось. "Неужели он что-то заподозрил?" - внутри всё холодеет, но я беру себя в руки и бесстрастно рапортую. - Куро Акадзи, - голос перестал слушаться, что приходиться это выдавливать из себя силой. - Отправляйся в госпиталь. На сегодня всё, - не знаю, о чём думает отец, но раз он отпускает меня - мне же лучше. Неизвестно, когда техника перестанет работать. Поэтому я кланяюсь, после чего медленно ковыляю к выходу. - А я говорила, что это была плохая идея, - Шиза шествует рядом со мной, продолжая раздражать фактом своего превосходства. И фактом своего существования. Я устало потираю затылок. Боль расходится пульсацией по всему телу. Нужно поскорее выбираться. Ощущение, что в момент удара что-то треснуло. Мне казалось, что это была кость спины, но если это кость черепа то тогда я в полной пи... - А ты хорош, малой, - я вздрагиваю, когда из-за спины раздаётся жизнерадостный голос. - Не каждому удается впечатлить Четвёртого. Да и продержался ты довольно-таки долго. - Было бы чем впечатлить. Смотри как его отделали, - замечает второй парень. - Тебя что, не научили пользоваться чакрой? - раздражённо фыркает подошедшая девушка. - Каким бездарем надо быть, чтобы не смягчить удар? Тебе тут явно не место. - Да не слушай... - Нет, слушай, - девушка отодвигает от меня клоуна, за что я ей очень благодарна. - Если то, что ты показал - твой предел, то катись отсюда, пока ещё есть на чём. А если нет - тогда какого чёрта такой мусор как ты, не пользуется своими способностями? "У тебя есть такая великая сила, а ты ей не пользуешься из-за страха. Какой же ты мусор", - я отшатываюсь от людей в масках из-за внезапной сильной головной боли. - Хей, тебя проводить до госпиталя? Выглядишь хреново, - флегматичный голос второго АНБУ заставляет меня взять себя в руки. - Всё в порядке, - голос не особо слушается, но я нахожу силы ответить и даже выпрямиться. - Я сам доберусь. - И не возвращайся, - холодно дополняет девушка. - Тут обузы вроде тебя никому не нужны. - Не перебарщивай. Он показал приличный уровень, - вставляет наконец своё слово флегматичный АНБУ. - Знаешь, почему он никогда не станет достойным АНБУ? - девушка слегка повышает голос, разворачиваясь лицом к спокойному мужчине. - Потому что в нём всё ещё есть то, ради чего стоит жить. Такие люди... - девушка обвинительно тычет мне пальцем в лицо. - Гниют заживо, - я тихо перебиваю, эхом повторяя давно услышанные слова. - Сначала думают, что служба в АНБУ закалит их, а затем становятся мясниками, пытаясь заполнить дыру в сердце человеческой кровью. Но при этом ещё не готовы жертвовать своей жизнью, отчаянно цепляясь за неё в надежде, что когда-нибудь будет лучше... Я обрываю себя и резко разворачиваюсь, чувствую на себе пристальный взгляд трёх пар глаз. Я вспомнила, где их видела. Моя команда АНБУ. Команда, которая умерла за то, чтобы я стала Хокаге. Голова болит нестерпимо. Надо уходить и поскорее. Не хочу быть раскрытой. Вот только домой нельзя. Меня не должны увидеть в таком состоянии. "Хатаке. Надо остановиться у него и переждать", - мозг отчаянно генерирует план действий. - Ты подставишь его, - холодно отмечает Шиза, говоря мне это в спину, пока я поспешно ковыляю в сторону выхода. Я облокачиваюсь о стену, отойдя на достаточное расстояние от АНБУ, которые не стали меня преследовать. Хочется откашлять кровь, но нельзя. Только не на базе АНБУ. Только не сейчас. Надо дойти до квартиры Хатаке. Она не так далеко. Я дойду. Обязательно дойду. Да хоть доползу. "Наруко, у тебя сломаны рёбра, - лис рычит из подсознания. - Перестань подавлять мою чакру. Я вылечу тебя". "Нельзя, - я отлипаю от стены и направляюсь к выходу. - Выйду отсюда и тогда можно хоть помирать". "Наруко, - зло рычит Курама. - Никаких умирать. Не за этим ты возвращалась в прошлое и притащила сюда с собой целую ораву людишек. Так что думать даже не смей, чтобы подыхать здесь". Я лишь грустно ухмыляюсь на слова лиса. Карабкаться по ступенькам тяжело, рёбра предательски ноют, как и позвоночник, требуя если не лечения и покоя, то хотя бы ампулы обезболивающего. С головой дела обстоят ещё хуже. Единственное с чем мне сейчас немного повезло: никто мне не попадается на пути. Поэтому я без препятствий спустя бесконечное количество секунд выбираюсь наконец из базы АНБУ, под тяжёлый вздох Шизы: "Ты довольна?"***
Я вваливаюсь через окно в квартиру Хатаке. Странно, что он ещё не заметил подмены и не устроил кипишь. "Может он решил мне подыграть?" - я устало облокачиваюсь о стену, развеивая Хенге и позволяя наконец Кураме лечить меня. Я чувствую, как кровь стекает изо рта, пачкая пол. Тело болит. Но особо сильно мешает думать и соображать пульсирующая головная боль. Она будто разрывает мой мозг на части, хотя в теории я даже не должна была удариться головой. "Значит, это от встречи с АНБУ", - я захожусь кашлем. Ничего. Поправлюсь. Всегда поправлялась. - А я говорила, - подливает масла в огонь Шиза. - Но ты всё равно меня не слушаешь. А потом страдают от этого все. Я устало прикрываю глаза. Какаши не будет в восторге от того, что встретит меня тут, в своей квартире, в таком плачевном состоянии. Я сижу на полу, облокотившись о стену в квартире Какаши. Тонкая струйка крови, стекающая с моих губ перепачкала мне платье. Я даже толком не помню, как сюда добралась, и почему меня никто не заметил. Что такого важного случилось, что на подбитого АНБУ не обратили внимания? Но, в любом случае, теперь я в безопасности. Главное потерпеть. Сейчас пройдёт головная боль и всё будет хорошо... Голос грубый звериный пытается мне что-то сказать. Голос холодный женский пытается мне что-то сказать. Как же больно.***
*flashback* Я помню это воспоминание. Я стою рядом с маленькой девочкой. Это маленькая я. Мне 5. Маленькая девочка с короткими волосами, как и у брата. Они стоят с ним на игровой площадке. Брат отбегает, а до девочки доносится тихий шёпот какой-то женщины, что-то говорящей другой. - Ты посмотри какие красные. Ужас какой. Будто измазаны кровью. - Такие короткие ещё. Будто она мальчик. Мерзость какая, - вторит ей второй такой же тихий женский голос. - Слышала Узумаки крайне любвеобильны. Вырастет и станет той ещё шлюхой. - С такими короткими мерзкими волосами - разве что самой дешёвой, - фыркает другая женщина. Девочка трогает свои короткие мягкие волосы. Разве они могут быть мерзкими?***
Я помню это воспоминание. Я стою рядом с маленькой девочкой. Это маленькая я. Мне 5 или даже 6. Всюду горят огни. Похоже, тогда был праздник. Красноволосая девочка быстро пробегает квартал. В какой-то момент она спотыкается и падает. Выругавшись, девочка встаёт. Она ищет брата. Пока она отряхивается, из-за угла выходят три тени. - Смотри, это не та мразь из-за которой погибло столько людей пять лет назад? - явно нетрезвый голос режет по ушам девочки. Она вскакивает, как ошпаренная. Девочке срочно надо бежать, но её уже схватили за шкирку. - Да. Похоже. Смотри какие мерзкие красные волосы! Что, Девятихвостая тварь, не можешь теперь убежать? - второй пьяный человек держит девочку за олимпийку. Девочка соображает, что олимпийка не стоит дороже жизни, и выскальзывает из неё, оставшись в одной футболке. Но не успевает она и двух шагов сделать, как её грубо пинают в спину. Девочка прокатывается по асфальту, больно оцарапав щёку. - Неужели Демон Лис не так страшен, как о нём говорят? - третий низкий грубый голос доносится до уха девочки, а затем боль в спине сбивает все мысли девочки о побеге. Вероятно, её ударили ногой по позвоночнику. Девочка сдавленно пищит. Прохожие лишь презрительно смотрят на мучения ребёнка. Для них она - демон. Не больше. Её не надо спасать, ведь она - не человек. - Отпустите! - девочка набирает насколько может воздуха в лёгкие и наконец отчаянно кричит. - О. Так она ещё говорить может, - один из пьяных шиноби начинает смеяться. - Хей, у тебя осталась ещё бутылка? Звук разбитого стекла вызывает вскрик у случайных прохожих. Но те никак не вмешиваются в показательное избиение ребёнка. - Думаю, когда ты станешь шлюхой, красноволосая дрянь, твоим клиентам будет полезно знать, кого они имеют, - глумливый голос не предвещает ничего хорошего. А холод стекла заставляет девочку брыкаться. - Ну-ну. Веди себя хорошо, а не то будет ещё больнее. - Может потом опробуем ещё её? - предлагает другой пьяный голос. Под смех третьего голоса он добавляет. - Узнаем какой лис изнутри. Будем первыми кто оттрахает Девятихвостого Лиса. Под дружный смех шиноби раздаётся визг. Стекло вошло глубоко в спину девочки. Шиноби успевает провести только одну линию, когда того с силой отталкивают, впечатывая в стену. - Ах ты мудила! - шиноби взревел, но осекается, увидев человека в маске АНБУ, недалеко от которого стоят такие же люди в форме. - Отведите их к Хокаге, - добродушно рапортует практически мальчишеский голос. Девочка видит совсем молодого АНБУ с рыжими волосами. Ему лет 13. Совсем ещё ребёнок. И этот ребёнок ещё более добродушно добавляет. - Будут сопротивляться - вгоните им кунаи по рукоять в руки. - Ах ты сопляк! - впечатанный в стену шиноби хочет атаковать юного АНБУ, но тот с лёгкостью, даже как-то играючи, бьёт нападавшего в живот ногой, заставив того упасть на четвереньки и сплюнуть кровь. - Девочку я сам доставлю в госпиталь. Выполнять! - бодро отдаёт приказ мальчишка и подхватывает аккуратно девочку, истекающую кровью. Девочка смотрит в зелёные хищные глаза молодого капитана АНБУ, который не побрезговал донести её прямо в госпиталь. - Почему её не убили? - тихое перешёптывание медперсонала слишком хорошо слышится. Все благородно отнекиваются, ссылаясь на низкую квалификацию, чтобы лечить такую, как девочка, которая уже начинает заметно бледнеть. АНБУ не рассчитывал на отказ помощи в госпитале, поэтому сразу перенёс ребёнка, не перевязав её толком. Он не думал, что люди спокойно отнесутся к смерти сосуда Девятихвостого, а местами даже радостно. Вероятно, они даже не представляют последствий разрушения печати. - Ками, какие все нежные, - худой высокий человек в очках выходит из толпы. И протягивает руки, забирая из рук АНБУ ребёнка. - Не бойся. - Рё, а ты совсем страх потерял, - кто-то насмешливо говорит из толпы. - Решил перед смертью монстра полечить? - Каруи, ну не тебе же лечить такого важного пациента? - девочка с лёгким страхом смотрит на держащего её улыбающегося врача, который уже аккуратно извлёк осколок из её спины, после чего его руки покрылись приятным зелёным свечением. - Не твоя ли родственница осталась калекой от твоего же лечения? - Ах ты! - мужчина порывается ударить ирьенина, но АНБУ ловко скручивает оскорблённого врача. - Если вы забыли, - дружелюбно говорит рыжий мальчик. - То "монстр", не эта девочка, - в голосе мальчика сквозит угроза. - Вы допускаете смерть невинного ребёнка... - Какая разница, она это или её брат?! - зло цедит поваленный врач. - Они на одно лицо. Два монстра. По их вине погибли люди... Врач громко вскрикивает от того, что мальчик стал ему на спину ногой. Девочку уже уносит ирьенин. Напоследок она слышит сказанные без тени дружелюбия слова АНБУ. - Если вы забыли как всё было, то я вам напомню, - холодно цедит мальчик. - Четвёртый Хокаге запечатал вырвавшегося демона в ребёнке ценою собственной жизни. Гарант безопасности Конохи - сохранение ребёнка в живых. Информация о "монстре" является секретной и за её распространение полагается тюремное заключение. Если вы забыли об этом, то я вам напомню...***
- Потерпи-потерпи, - врач уже перестал глупо улыбаться и аккуратно зашивает девочку. - Сейчас зашью и следа практически не останется. До свадьбы заживёт. - За что они так со мной? - хрипит сквозь слёзы девочка. - Что я такого сделала? - Сейчас-сейчас. Укол подействует и полегчает, - тихо бормочет врач. - Почему? - снова всхлипывает девочка. - Иногда людям достаточно одного факта рождения, чтобы ненавидеть, - вздыхает врач, приподнимая очки и устало потирая глаза. - Боюсь это твой случай. К сожалению, люди довольно мерзкие существа. Я вижу, что боль постепенно отступает и лицо девочки постепенно разглаживается. - Почему вы мне помогаете? - хрипит девочка. - Потому что я очень добрый, - хмыкает врач. - Такой специальный особо добрый врач, который лечит хороших девочек. Таких как я уже не найдёшь. - Вас тоже не любят? - рука врача застывает в воздухе с иглой. - Меня ненавидит даже собственная семья, - глухо отзывается врач, снова продолжая зашивать. - Просто за то, что я родился не таким, как все. - Вы тоже монстр? - Я инвалид, - ухмыляется врач. - И ты мой последний пациент. В этой жизни - точно последний. Хотя я и пожить-то толком и не успел. - Вы меняете профессию? - Готово. Садись, - врач убирает иголку с ниткой, а затем нехотя отвечает на вопрос. - Лучше. Я отправляюсь в путешествие. - Звучит здорово, - девочка слегка улыбается, усаживаясь на кушетке. - Я бы тоже хотела попутешествовать. Наверное, это интересно. - Да. Но живым я, скорее всего, уже не вернусь, - грустно улыбается врач, отворачиваясь к шкафу, откуда что-то достаёт. - Ну это даже здорово. Моя смерть многих порадует. - Мне будет грустно, - честно признаётся девочка. - Вы хороший. Пожалуйста, возвращайтесь. - Постараюсь, раз такая хорошая девочка будет меня ждать. Ещё бы она улыбалась... Девочка мигом выдавливает из себя улыбку, стараясь вложить в неё всю искренность, на которую только способна, вызывая у врача лёгкий смешок. - Держи, - ирьенин протягивает девочке мягкий зелёный шарик. - Что это? - девочка озадаченно вертит в руках угощение. - Пахнет вкусно. - Ками, ты никогда не ела моти? - врач удивлённо вскидывает брови. - Неужели этот мир настолько гнилой, что дети не могут есть хотя бы сладости? Врач закидывает в рот лакомство, а следом девочка нерешительно откусывает кусочек. - Вкусно, Даттебани! - глаза девочки загораются ярким огнём. - Конечно вкусно, - наигранно возмущённо говорит врач. - Ты что, сомневалась? Я, между прочим, своим любимой сладостью тебя угощаю, а не абы чем. - Спасибо вам! - девочка со слезами на глазах обнимает врача, что тот на некоторое время впадает в ступор, а затем нерешительно гладит девочку по голове. - Ну-ну. Не плачь. Ни один человек не достоин слёз такой чудесной девочки, - ирьенин говорит слегка грустно. - Запомни: как бы плохо тебе не было, как бы тяжело не сложилась твоя жизнь - никогда не плачь на глазах у всех. Твои слёзы никому и даром не нужны, поэтому нет ни одной причины их тратить на такой мусор, как люди. Девочка продолжает всхлипывать, на что ирьенин лишь устало вздыхает. - Давай так, - девочка отлипает от врача. - Если я вернусь с миссии, то засяду тут в госпитале. Буду бумажки разбирать и лечить людей периодически. А ты будешь ко мне приходить. Будем вместе чай пить, обсуждать новости. Что скажешь? -Хай! - девочка ослепительно улыбается, смахивая слёзы с лица, заставляя одинокого врача также ответно улыбнуться девочке. - Я буду вас ждать, ирьенин-сан!***
Я помню это воспоминание. Я стою рядом с маленькой девочкой. Это маленькая я. Мне 10. - Добрый вечер, Рё-сан. Девочка стоит у небольшого надгробия, сжимая руки в кулаки. Она приходит сюда редко, скрывая свои похождения ото всех, даже от брата. Это её маленький секрет. Ирьенин не смог вернуться с миссии живым, но девочка держит обещание и навещает его, рассказывая о том, что происходит в деревне и у неё в жизни. Но её походам на кладбище, как ни странно, мешает вполне живой человек. Какой-то старик всё время ошивается то у могил, то у мемориального камня, чем очень сильно раздражает девочку. Слава Ками, этот странный человек, чуть ли не живущий на кладбище, хоть иногда уходит. - Сегодня я принесла моти с клубникой, - девочка кладёт на надгробие аккуратную круглую сладость. - Сегодня был экзамен по метанию кунаев...***
Я помню это воспоминание. Я вижу маленькую бегущую девочку. Это маленькая я. Мне 11. Девочка убегает от более старших детей. Ей надо укрыться где-нибудь, а не то будет больно. Не факт, что кто-нибудь вылечит девочку на этот раз. Неосознанно она держит путь в сторону кладбища. Девочка добегает до высокого дерева, на которое вскарабкивается, после чего затаивается среди веток, дыша через раз. Она видит пепельные волосы человека, стоящего у мемориального камня. - Стойте! - тихо шикает один из преследовавших на своих друзей, когда они подходят достаточно близко к дереву, где сидит девочка. - Быстро уходим! - В честь чего?! Мы почти догнали эту мелкую красноволосую сучку! - другой мальчишка презрительно фыркает. - Это, - мальчик показывает на седого мужчину, стоящего к ним спиной. - Легендарный Копирующий Ниндзя - Какаши Хатаке! Мне папа рассказывал, что он настолько беспощадный, что убил в детстве собственную сокомандницу! А у друго своего товарища вырвал глаз с Шаринганом! - Я тоже слышал, что Хатаке Какаши безжалостно избивал каждую команду генинов, которую ему предлагали взять на обучение, - вклинивается третий. - И никто ещё не проходил его теста. Он всех возвращал в Академию. - Неудивительно, - хмыкает первый. - Говорят, у Хатаке Какаши нет сердца. Если мы его потревожим, то он нас может и убить. Дети аккуратно уходят подальше от мемориального камня и седого человека, а девочка пристально смотрит на старика. - Какаши Хатаке, значит, - хмыкает девочка, мысленно благодаря этого странного человека за то, что неосознанно тот спас её своей причудой стоять вечно у могил. *end flashback****
Я медленно открываю глаза. Как же адски болит голова. Я медленно перевожу взгляд на окно. "Уже далеко за полдень, - я пытаюсь сконцентрироваться. - Где же Какаши?" Я снова выплёвываю сгусток крови. - Наруко, - я с трудом поворачиваю голову в сторону галлюцинации. - Дело дрянь. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но снова беспомощно запрокидываю голову, предчувствуя, как снова волной накрывают воспоминания...***
*flashback* Я помню это воспоминание. Я стою рядом с маленькой девочкой. Это маленькая я. Мне 12. - Пойдём, развлечёмся? - один шиноби говорит другому, пихая товарища в бок. - Слышал, там появились новенькие. Надо бы глянуть. Девочка стоит неподалёку от шиноби, невольно подслушивая разговор. У неё уже достаточно длинные волосы. Она не считает себя похожей на мальчишку. По крайней мере она надеется на это. Очень сильно. - Думаешь молодые шлюхи способны на что-то новое? - хмыкает в ответ его товарищ. - Боюсь, интересно станет только тогда, когда туда будут брать настоящих куноичи, способных и не такое вытворять со своим телом. А с гражданскими скучно. - Ой, да хватит ныть. Пошли уже, - подбивает первый второго, на что тот, тяжело вздыхая, нехотя всё-таки направляется с другом в сторону тёмного переулка. Девочке стало интересно посмотреть куда идут шиноби, поэтому она тихо крадётся за ними. Ей известно значение слова "шлюха". И судьба, которую ей пророчат явно незавидная, вот только... С горечью в глубине души она предполагает и такой возможный исход для себя. И хотела бы заранее увидеть девушек "за работой". Шиноби пришли с виду к обычному зданию. Зайти внутрь для девочки не было вариантом. Поэтому она ищет обходной путь, который видит у самой крыши над чёрным входом. Чердак. Но как на него залезть? Маленькая девочка ещё не умеет ходить по стенам. Но она слишком упёртая, чтобы уйти ни с чем. Поэтому она достаёт кунай с леской и, прицелившись, кидает кунай в деревянную раму окна чердака. Убедившись, что лезвие вошло глубоко девочка аккуратно карабкается по стене. Окно не защелкнуто, поэтому она с лёгкостью его открывает и залезает на чердак. Первое, что слышит девочка, оказавшись на чердаке, это стоны. Громкие, протяжные, сопровождаемые бранью и смехом голоса неприятно режут слух. Девочка от одного нахождения здесь чувствует себя грязной. Но она решила идти до конца и, сглотнув, решает подсматривать. Расщелины в полу достаточно большие, чтобы увидеть в деталях весь процесс. Как шиноби выбирают себе девушек, как последние выполняют любую прихоть заказчика, как они кричат, стонут, мычат, вбирая в рот внушительных и не очень размеров органы мужчин. Некоторых девушек имеют сразу двое мужчин, некоторые - вдвоём удовлетворяют клиента. Девочка прикрывает рот рукой, чувствуя как слёзы начинают стекать с её глаз. Она боится, что прямо сейчас видит своё собственное будущее.***
Я помню это воспоминание. Я стою рядом с маленькой девочкой. Это маленькая я. Мне 12. - Рё-сан, я решила, что стану, как и вы ирьенином, - маленькая девочка сидит перед одинокой могилой человека, которого видела всего один раз в жизни, но успела полюбить всем сердцем. - Я тоже буду лечить людей вне зависимости от того, кем они являются. Мой брат недавно ушёл, поэтому я осталась одна. Но это не страшно, - горько улыбается девочка, склоняя голову, а затем резко вскидывает её. В глазах девочки горит огонь решимости. - Поэтому я не буду отвлекаться и потрачу все свои силы на то, чтобы стать такой, как вы. Вы будете мной гордится, Рё-сан, Даттебани!***
Я помню это воспоминание. Я стою рядом с маленькой девочкой. Это маленькая я. Мне 12. Почти 13. Я сижу в кабинете и заполняю бумажки. Они должны быть готовы к утру. Меня научили их заполнять, чтобы я уже могла помогать в госпитале. Что это? Точно. Шиноби с колотой раной. Дежурного врача нет. Но есть я. Мне говорят заняться им. Маленькая девочка подходит к шиноби. Она видит его стремительно белеющее лицо. Она видит как из этого человека жизнь выходит так же стремительно, как и вытекает из него кровь. Девочка уже поняла, что яда в теле шиноби нет и теперь его жизнь зависит только от того, насколько быстро она остановит кровотечение. У девочки трясутся руки. Ей страшно. Я помню свою первую операцию. Но я не могла подумать, что мне было настолько страшно. Девочка пытается взять себя в руки. Она активирует мистическую ладонь, которая начинает предательски мигать. Но она не сдаётся. Слёзы текут из её глаз. Она хочет побороться за жизнь этого шиноби. Ведь, к её сожалению, в больнице девочку не любят. Никто не поможет этому шиноби, если об этом попросит девочка. Никто, кроме самой девочки не спасёт шиноби. Её руки уже перепачканы кровью, но наконец свет из рук перестаёт мигать и начинает равномерно сиять. Она готова сражаться со смертью до конца. И кровь останавливается. Девочка рада. У неё получилось. Она берёт со стола нить с иголкой и пытается просунуть нитку в ушко. Раз, два... Не получается. Руки трясутся. Три. Наконец нитка в иголке и девочка начинает зашивать бессознательного шиноби. Она старается, хоть руки и дрожат. Это её первый пациент. Её первая спасённая жизнь. И она зашьёт его так, что практически не останется шрама. Как когда-то зашивали её саму. Девочку переполняет неизвестное ранее чувство гордости, которое растекается в груди, наполняя лёгкие. Она чувствует, что чакра, потраченная во время операции, как будто возвращается. Девочка верит в себя.***
Девочка возвращается в свой кабинет, предварительно отмыв себя от крови, и продолжает заполнять бумаги. Но не успевает в срок. Её сенсей злится на неё и отчитывает. Шизуне пытается её остановить, на что сенсей резко её обрывает. - Если она не может справиться с такой простой работой, то как она будет спасать жизни?! Сенсей ударяет по столу. Но по ощущениям сенсей ударила по девочке. Девочка хочет что-то сказать, но сенсей уходит прежде, чем она успевает хотя бы пискнуть. Шизуне смотрит на девочку с сожалением. У девочки внутри что-то ломается.***
Девочка доделывает бумажную работу и, относя бумаги в регистратуру видит неуверенно стоящего шиноби, которого она зашивала. Он говорит с Цунаде и благодарит ту за то, что воспитала такую хорошую ученицу. У девочки появляется лёгкая улыбка на лице. Возможно, не всё потеряно и путь ирьенина - призвание девочки. - Да. Сакура хорошая ученица, - тёплые слова сенсея выбивают почву из-под ног девочки. Это несправедливо. Хоть девочка и не смогла оживить рыбу мистической ладонью, но не Сакура вчера сражалась за жизнь этого шиноби, когда никого не было рядом. Улыбка девочки становится фальшивой и жёсткой. Теперь она закрепится на её лице, став её полноправной частью. У девочки не должно быть никому не нужных эмоций. Тот человек из прошлого девочки был прав. Никому не нужны её слёзы. - Но Цунаде, это Наруко..., - девочка больше не слушает их разговор и направляется в регистратуру, чтобы закончить наконец свою смену и отправиться спать после тяжёлой бессонной ночи.***
Я помню это воспоминание. Я стою рядом с маленькой девочкой. Это маленькая я. Мне 12. Почти 13. Девочка прячется под кроватью и трясётся от страха. Девочка боится молний и грома. - Наруто, - тихо шепчет из под кровати девочка, завернувшись в одеяло. Но в ответ ей тишина. Наруто ушёл, оставив девочку одну. Наруто ушёл, чтобы стать сильнее и вернуть друга. Раскат грома. Девочка тихо пищит. Девочка боится молний. Девочка боится одиночества.***
Девочка стоит под проливным дождём, промокнув насквозь. Тяжёлые капли воды безжалостно бьют девочку по лицу, пока она стремительно поднимается на гору с ликами Хокаге. Она должна побороть страх. Сейчас или никогда. Она стоит на голове Четвёртого Хокаге. Когда-то здесь они с братом часто проводили время вместе, мечтая превзойти Йондайме. Но сейчас девочка одна. "Четвёртый Хокаге сильный. Он ничего не боялся, - девочка упрямо сжимает руки, смотря на сверкающие линии молний. - Если я хочу стать сильной, то я тоже ничего не должна бояться! Я стану такой же сильной как и он, Даттебани!" Четвёртый Хокаге - герой для девочки и её брата. Он - тот светлый идеал, на который они с братом равнялись. И сейчас девочка упрямо стояла, дрожа от страха от каждого раската грома. "Ну же, Наруко. Если бы Четвёртый увидел, как ты боишься, он бы даже говорить с тобой не захотел, - девочка уверенно выпрямляется и берёт свой страх в руки. - Вот так", - девочка расправляет плечи и смотрит уверенно на грозовое небо, а затем громко выкрикивает. - Я не боюсь, Даттебени! - девочка самодовольно искренне улыбается, представляя, как её бы увидел Четвёртый Хокаге и даже сказал бы что-то одобрительное. Девочка сделала первый шаг к преодолению своего страха.***
Я помню это воспоминание. Я стою рядом с маленькой девочкой. Это маленькая я. Мне уже 13. - Рё-сан, - хриплый голос девочки разрезает тишину, воцарившуюся на кладбище. - Я... я вас подвела, - девочка ненадолго умолкает, а затем тихо продолжает. - Это и правда гнилая деревня. Люди меня ненавидят. Они не хотят, чтобы я их лечила, потому что я - монстр. Мне приходится использовать Хенге, чтобы выполнять свои обязанности... Девочка осекается и устало потирает глаза. - Цунаде-сенс..сама не верит в меня. Я вижу как она смотрит на Сакуру. Она никогда не смотрела так на меня. Девочка умолкает. Девочка выглядит разбитой. Но она решает предпринять ещё одну попытку нормально жить, а не оказаться в публичном доме, как ей пророчили в детстве. - Помнишь, я рассказывала о седом сенсее? Я попрошу его стать моим наставником. Думаю он согласится... - девочка осекается и резко начинает трясти головой, отгоняя непрошенные мысли о том, что сенсею и даром не надо её учить. Почему-то девочка свято верила, что сенсей Какаши не откажет ей. Может он поможет девочке перестать окончательно бояться молний и грома и поможет ей поверить в себя.***
- Какаши-сенсей, возьмите меня в свои ученики! - девочка смотрит прямо в глаза сенсею. Она сжимает руками конец футболки. Она боится, но не отступит от своего. Она не проиграет своей судьбе. "Если Лобастая пришла к Цунаде и смогла стать её личной любимой ученицей, то я уж точно смогу добиться этого от занудного сенсея, Даттебани!" - так думает глупая девочка, смотря в безразличный тёмный глаз мужчины. - Йо, Наруко, - пепельноволосый мужчина приподнимает бровь не скрытую повязкой. - Но ты итак моя ученица, разве нет? - Я хочу стать вашей личной ученицей, - девочка говорит подчёркнуто и с нажимом. - Это не очень хорошая идея, - усмехается мужчина. - Как видишь все мои ученики разошлись к другим учителям. - Но я еще здесь, - упирается девочка. - И мне нужен учитель, Даттебани! "Мне нужны вы, Какаши-сенсей!" - отчаянно кричит что-то внутри девочки. - Прости, Наруко, - мужчина складывает свою книгу в подсумок. - Но лучше тебе тоже подыскать кого-то получше, - сказав, сенсей исчезает в облачке дыма. - Какаши-сенсей! - не сдерживаясь, кричит девочка в пустом парке. - Я организую вам такую жизнь, что вы пожалеете о том, что отказали, Даттебани! Горечь разочарования растекается по лёгким, выжимая никому ненужные слёзы, которые уже стекают по щекам девочки. Слёзы, которые никто не увидит. Слёзы, которые никому не нужны. Девочка стирает горячие солёные капли с щёк. Ей нельзя плакать. Это её шанс. И она не собирается его упускать.***
За полгода девочка не продвинулась ни в чём. Один сенсей не верит в неё. Другой сенсей игнорирует её и все её выходки. "Старый маразматик, - в очередной раз потерпев неудачу, гневно думает девочка, поедая порцию данго. Девочка уже привыкла испытывать раздражение по отношению ко многим людям, скрывая всё это за улыбкой. - Вот что ему трудно взять меня в ученики?" Девочка начала опускать руки. Цунаде-сама, которая узнала о том, что девочка зашивала шиноби принесла свои извинения. Но девочка лишь фальшиво улыбалась. Девочка всё поняла и не стала мешать Сакуре стать лучшей, решив занять, как и Ино, место помощницы. Девочка не стала больше бороться. Однажды девочка разгребала с Ино склад старых свитков. Однажды девочка увидела свиток по основам Райтона. Девочка вспомнила о страхе и одиночестве. Молниях, громе и пустой квартире, где её больше никто не ждёт. Вспомнила о публичном доме и о том, что там делали с девушками. Девочка устала бояться. Если сенсей не хочет учить девочку - девочка будет учиться сама. Девочка оставила попытки навязаться пепельноволосому сенсею в ученики.***
Спустя месяц непрерывных ежедневных тренировок, доставляющих адскую боль, у девочки начало немного получаться создавать молнии. Снова это приятное чувство гордости за себя. Что она смогла. Сама без чужой помощи. Вот ещё чуть-чуть и она сама превзойдёт Копирующего. При мысли о сенсее у девочки снова глаза наполняются влагой. Ей приходится трясти головой, чтобы не заплакать снова. Она хотела, чтобы это достижение было не только её. Она хотела поделить эту радость успеха с кем-то ещё. Хотела бы увидеть улыбку сенсея, который бы одобрительно сказал: "Моя школа". Но в итоге девочке даже некому рассказать о своём успехе. Никому, кроме девочки нет дела до её маленькой победы. Девочка привычно ухмыляется. Ей уже давным давно всё равно, что её кожа местами прожжена. Всё равно она заживёт, в отличие от дыры в душе. Прогулка девочки до дома через парк по глупости девочки становится фатальной катастрофой. Какой-то жалкий жест приветствия сенсею разрушил её хрупкое душевное равновесие. "Дура", - всё, что успевает подумать девочка, не успевая опустить руку. - Зачем, - сухо говорит сенсей. Это не вопрос. Это угроза. От былого энтузиазма ничего не остаётся. Радость от своего маленького успеха исчезает, оставляя место уже привычной горечи. - Я хотела перестать быть обузой, - девочка начинает оправдываться. Глупая девочка хочет показать, что она чего-то да стоит. - Чтобы стать сильнее. Но пепельноволосый сенсей не разделяет желания девочки и опускает её с небес на землю. Напоминает ей, что она не всесильна. Что она никто. - Такой ценой? - ухмыляется сенсей. Весь его вид источает спокойное превосходство взрослого опытного шиноби, которого попытались впечатлить техникой ранга-Е. - Чакра прожигает тебе кожу. Наверняка ты испытываешь сильную физическую боль от этого, - мужчина даже для для наглядности слегка дотрагивается до места ожога, заставляя девочку сдавленно пискнуть. Но я помню. Сенсею было мало. Он не остановился. - Ты занимаешься ерундой. Техники Райтона в твоём исполнении скорее покалечат тебя, чем врага. Вдобавок, - сенсей смотрит на девочку холодно. - Ты сама боишься молний. А также боишься убивать. Техники Райтона предназначены только для умерщвления. И не для чего другого. Девочка от его слов бледнеет. Она знала на что шла. Она хотела научиться преодолевать свой страх и готова была заплатить за это соответствующую цену. Но после того, как сенсей прочитал ей нотацию, он делает то, что заставляет сердце девочки пропустить удар. Он её жалеет. Девочка, мечтающая перестать быть жалкой, получает за свои старания только... Жалость. - Остановись, - отвратительные тёплые нотки в голосе сенсея ранят посильнее куная. Они режут по живому. - Не разрывай себе чакроканалы и не трать своё время на техники, которыми не осилишь впоследствии воспользоваться. "Он хочет чтобы я остановилась? Он хочет, чтобы я бросила учиться контролю над чакрой молнии? Он хочет чтобы я сдалась?" Сознание отчаянно вопит о том, что это несправедливо. Хочется плакать. Опять. Девочка чувствует себя жалкой. Но девочка находит самый простой выход. Только одно чувство может перекрыть жалость. Только одно чувство не позволит девочке сломаться сейчас. Это ненависть. "Да кем он себя возомнил?!" - вопит из последних сил чувство гордости девочки. И она наконец-то прислушивается к нему. Впервые за столько лет девочка позволяет своему отвратительному характеру взять вверх. Она так не хотела быть такой же неуравновешенной как брат. Но девочка не видит иного выхода. Если энтузиазм брата был невероятно светлым, то ненависть девочки оказалась чернее тьмы. Девочка вырывает свою руку у сенсея. Девочке уже всё равно. У неё только что забрали последнее - надежду. Теперь у девочки есть фальшивая улыбка, которой она скроет пульсирующую боль. Теперь у девочки есть целая пустая квартира и необъятное одиночество, где она может проплакать хоть всю неделю, если не всю жизнь. И потом - идти в шлюхи она всегда успеет. А сейчас девочка должна показать учителю, в какую задницу ему лучше сходить с его "заботой". - Вы правда такой умный, да? - девочка сжимает свои руки в кулаки до хруста костей, добавляя себе помимо моральной боли ещё и физическую, становясь ещё злее. Сейчас девочка чувствует себя загнанным раненым зверем, у которого прямо сейчас отбирают последнюю надежду на жизнь. Потому что девочка больше не знает, чем ей заниматься, если не ниндзюцу. Даже таким. - Заботитесь обо мне. Как мило, - злые слёзы начинают непроизвольно течь из глаз девочки. - Я пол года за вами бегала и носилась, упрашивая помочь мне. Но у вас, видимо, не было на меня времени, - девочка зло чеканит, вспоминая, что всё свободное время сенсей проводил за чтением порнухи, называя это "важным делом". Она начинает концентрировать чакру по всему телу, пытаясь защитить себя от мира. Защитить хотя бы одну свою мечту от сенсеев, которым нет и дела до неё. - Наруко... - Нет. Не хочу ничего слышать. Я бегала за вами как дурочка и пыталась чего-то добиться. Но единственное, что я вынесла из этого, так это то, что всего надо добиваться самостоятельно. Без чужой помощи, - девочка всхлипывает, стараясь подавить горечь. - И когда у меня начало что-то получаться. Вы приходите и заявляете, что это не моё. Что я слишком труслива... - Я не... - Ну конечно. Не это имели в виду, - поток слёз останавливается. Девочка взяла себя в руки. Девочка снова повторяет себе: "Жалость к себе можно заменить только на ненависть". "Никому нет дела до твоих слёз", - эхом проносится в сознании голос человека, который не побоялся ей помочь 8 лет назад. И девочка ясно усвоила этот урок. Девочка больше не хочет смотреть на то, как её жалеют. Девочке не нужны бессмысленные слова. - Ну тогда мне следует продемонстрировать насколько сильно я боюсь молний и убивать. Чакра покрывает всю ладонь девочки. Девочка испытывает адскую боль, но не замечает её. Она больше не боится ни молний, ни одиночества. Теперь девочка хочет доказать хотя бы себе свою значимость и силу. Пока она бессмысленно атаковала деревья, пытаясь пронзить сенсея неправильно выполненной техникой, девочке было хорошо. Ей льстило то, что такой опытный джонин вынужден уклоняться от атак, потому что был не в силах остановить её. И мысль о том, что будь она чуточку быстрее, то пронзила бы нутро Копирующему болвану. Но через пять минут девочку отпускает эйфория, и она сама останавливается. Она истратила слишком много чакры. Но зато она поняла, насколько бессмысленную устроила тут сцену. Атаковать молнией профессионального шиноби, в совершенстве владеющего Райтоном. Насколько это было глупо? Даже слёз не осталось, чтобы плакать. Девочке стыдно. Ей стыдно даже не за своё поведение, а за то, что осмелилась поверить, что у неё хоть что-то получится. Это несправедливо. Девочка убегает из последних сил. Убегает как трус. Позорно. С чувством вины за то, что пыталась навредить сенсею. С чувством разочарования, что даже немного не смогла этого сделать. Девочка отдаёт себе отчёт в своих поступках. Она пыталась убить. Убить сенсея. Она признаётся себе, что чувство, что она сражается с кем-то на равных ей нравилось. Но она не была ни с кем даже близко на равных. И самое страшное, что пугало девочку больше всего, была мысль о том, что в какой-то момент ей очень хотелось увидеть, как медленно угасает в глазах старого убийцы свет жизни. Она хотела увидеть в его стеклянных пустых мёртвых глазах своё собственное отражение. Отражение человека, убившего легенду.***
Девочка не выходит на улицу. Окна зашторены. Воздух в комнате спёртый. Пыль лежит повсюду, кажется, даже на девочке. Девочка не шевелится. Кажется, что она даже почти не дышит. Неизвестно, когда в последний раз девочка ела. Девочка осознала, что натворила в тот день. Не сдержалась. Напала на человека. Вела себя как безумная. Представляла себе как вновь и вновь убивает сенсея. Девочка чувствует себя монстром, которым её считает вся деревня. И, видимо, не напрасно. Монстры не должны жить. Периодически девочке стало казаться, что её руки в крови. Липкой, горячей крови сенсея. Девочка стала постоянно мыть руки. Но невидимая кровь сенсея отказывается стираться с рук девочки. А когда наваждение отпускало, девочка снова ложилась на кровать. Девочка уже несколько дней лежит в одиночестве в полнейшей тишине. Она знает, что сенсей придёт поговорить. Прочитает лекцию, сделает выговор - не важно. Её это не сильно волнует. Он всё равно потом уйдёт из её жизни. В какой-то момент девочка всё-таки берёт себя в руки и идёт кормить себя. Просто чтобы дожить до разговора. Уверенность, что сенсей придёт в какой-то момент начала таять. Стал чаще возникать вопрос о том, какое ему вообще дело до девочки. *стук* Девочку начинает тошнить. В конце концов она всё-таки волнуется. Это будет не самый приятный разговор. *стук* Девочка пытается убедить себя, что это галлюцинации на фоне голода. Не более. - Йо, Наруко. Можно? Какая разница? Можно или нельзя. Сейчас состоится разговор, которого оба ждали, после чего пепельноволосый мужчина опять исчезнет читать порнуху. А девочка попробует придумать, как ей теперь дальше жить, зная, что она пыталась убить товарища и больше не имея смысла жизни. Девочка заваривает рамен. Сенсей молчит и не торопится нарушать тишину. - Уходите, - шепчет девочка. - Я должен извиниться.. - Не должны, - девочка говорит грубо. Слёзы снова застилают глаза девочки. - Я пыталась убить вас. Я плохой шиноби. Плохой товарищ. Я просто... просто хотела... стать сильной. Хотела догнать брата. Идти с ним в ногу. Но когда пришёл Джирайя. Всё изменилось. Я не успеваю больше за Наруто. Вдобавок, Джирайя стал ему другом, сенсеем, а также.. семьёй. Семьёй, в которой нет места для меня. Девочке больно. Ей нужно хоть кому-то выговориться, хоть седой и не просил этого. Он пришёл чисто формально, а не чтобы помогать. Девочка пытается отдышаться, решив, что раз начала выговариваться, то надо уже высказать всё. - Перед тем как Наруто ушёл, - девочка говорит надломленным голосом. - Я подходила к санину и просила... просила взять меня с собой. Говорила, что... я тоже хочу стать сильной. Он... он посмеялся. Сказал, что он забирает Наруто учить контролировать лиса, и что это очень... очень важно, ведь если он вырвется на территории деревни, то это обернётся катастрофой. Он сказал, что ему с одним Наруто будет не так просто, а уж с двумя Узумаки.... Девочка замолкает. Девочка помнит, как Наруто смотрел на Джирайю. Почти как на отца. Девочка завидовала. Потому что у неё такого никогда не будет. Никто не посмотрит на девочку, как на семью. - Поэтому. Поэтому я решила, что тоже найду способ стать сильнее. Чтобы идти рядом с братом. Поэтому просилась к вам в ученики. Поэтому стала изучать этот грёбанный Райтон. Пошла против себя и своих страхов. "Потому что я тоже хочу быть счастливой", - думала глупая маленькая девочка. Жалкое желание жалкой девочки. На голову девочки опускается рука. Девочка поворачивает своё заплаканное лицо к мужчине со страхом увидеть там презрение или отвращение. Но с ожиданием их. Потому что она их достойна. Но сенсей смотрит с пониманием и сочувствием. Он говорит нужные слова и нежно гладит девочку. Девочка даже на секунду начинает сомневаться, что она бесполезна и не нужна.***
Я помню это воспоминание. Я стою рядом с юной девушкой. Это я. Мне 15. Я стою в архиве, прикрыв одной рукой рот. Другая рука трясётся. Ей я держу самую важную бумагу своей жизни. Минато Намикадзе - Четвёртый Хокаге. Мой отец. Рядом лежит дело Кушины Узумаки. А недалеко архивная фотография команды моего отца. Где был Какаши-сенсей. А чуть дальше фотография команда Джирайи. Где был мой отец. Внизу валяется приказ Какаши-сенсея следить за моей беременной матерью. Рядом валяется неотправленное письмо на имя Джирайи приходить в деревню ко дню рождения крестников. Они всё знали. С самого начала они всё знали. "Поэтому он не хотел брать меня в ученики, - юная девушка нервно сглатывает, давя рыдания. - Я же живое напоминание о них". Что девушка, что её брат были практически живыми копиями своих родителей. Поэтому ни в одном учебнике не было фотографии или изображения Четвёртого. Только на кладбище и в кабинете Хокаге были цветные фотографии. Девочке стало мерзко от себя. И от сенсея, что тот скрывал от неё правду. Сказал бы сразу, что он видит в ней просто ходячее напоминание о прошлом - и она бы сразу отцепилась. Но самым неприятным было то, что правду она узнала от ужасного, злого Демона Лиса, который также запечатан в ней. Хотя она всю жизнь думала, что в ней запечатаны лишь жалкие крохи чакры Кьюби. Но жизнь оказалась такой, что в ней чуть ли не четверть чакры хвостатого демона. И вполне естественно, что тот объявился в конце концов в её голове. А слабый местами контроль чакры, отсутствие её огромного количества, как у брата, и некоторые нюансы в использовании своей собственной чакры - не вина Хвостатого зверя или какой-либо дефективности девочки... А предсмертного подарка отца. Печать, которую он поставил... Неправильно. *end flashback****
Я бессмысленно смотрю на алый свет на полу. "Скоро солнце зайдёт", - вялотекущая мысль проносится в голове. Какаши нет. Неужели заблудился на дороге жизни? Я перевожу взгляд вперёд и вижу... - Какаши, это ты? - я смотрю на печальное лицо сенсея, который склонился надо мной. - Почему ты мне не помогаешь? - Потому что я не Какаши, - усталый голос доносится до слуха. Сенсей склоняет голову набок. - Я то, что ты хочешь сейчас отчаянно увидеть. - Шиза значит, - я захожусь кашлем, отхаркивая кровь. Лечение лиса - не самое гуманное. - Может уже будешь делать свою работу и остановишь поток воспоминаний? - Я не могу, - спокойно и безразлично говорит сенсей выпрямляясь. - Единственное, что я могу сейчас сделать - не дать тебе умереть. Но воспоминания тебе придётся смотреть все, что разворошила. К сожалению это - твоя плата за глупость. - Ну ты и тварь, - гневно бросаю галлюцинации, снова погружаясь в пучину воспоминаний.***
*flashback* Я помню это воспоминание. Я стою рядом с девушкой. Это я. Мне 17. - Ты только погляди какие мы недовольные, - рыжий мужчина пытается щёлкнуть по носу красноволосую девушку в маске, скрывающей половину её лица, но та ловко уворачивается. - Наруко, у всех у нас никого не осталось из близких в живых. Ну что ты вечно своим лицом показываешь, как тебе плохо. Взбодрись уже. Твоя жизнь ещё не окончена. - Киа, ты угомонишься или да? - раздаётся недовольный усталый голос шатена, привычно надевающего форму АНБУ. - Такахиро, а может угомонишься ты или да? - ехидно передразнивает Киа, отвлекаясь от приставаний к Наруко, чем даёт той возможность выйти из раздевалки. - Ээй! Ты куда?! - мужчина замечает пропажу. - А ну стой! Куда ты собралась? - На женскую половину, - девушка не оборачиваясь огрызается. - Я с тобой! - воодушевлённо говорит Киа, чуть ли не вприпрыжку следуя за девушкой. Но у самого входа в женскую раздевалку его за шкирку оттаскивает сильная женская рука. - Нана, отпусти! Я хочу на женщин посмотреть! - У тебя в команде целых две. Довольствуйся этим, - холодно чеканит черноволосая девушка. - Две? - непонимающе мужчина смотрит на сокомандницу. - Наруко - один, а кто вторая...? Рыжего мужчину откидывают в стену как тряпичную куклу. Он умудряется из раза в раз выводить из себя холодного АНБУ и при этом выживать. - Кусок мусора, - небрежно бросает девушка, направляясь к выходу. - Не команда, а сборище недоносков: шут с заторможенным развитием, маразматик с паранойей и жалкая трусиха. За что мне все это? - Ну как же, - мужчина подлетает к девушке настолько близко, что практически носом касается её волос. - Кто-то же должен напоминать тебе как чувствовать. Хотя бы раздражение, - девушка замахивается, чтобы ударить наглого парня, но тот легко перехватывает её руку, за которую впоследствии притягивает куноичи ближе к себе, ослепительно улыбаясь. - Ну признай уже, что я хорош. - Уже закончили? - грубый женский голос одёргивает двух шиноби и красноволосая девушка в форме АНБУ выходит из раздевалки. - Потом пофлиртуете, голубки. У нас задание. - Наруко, не мешай двум неуравновешенным болванам устраивать свою личную жизнь, - Такахиро также лениво подходит к команде и устало хлопает красноволосую по плечу. - Сделайте одолжение и заткнитесь, - фыркает Нана, вырывая руку у Киа. - Идиоты, а не элитные шиноби. У нас миссия, а вы дурака валяете. Девушка, гордо вскинув подбородок, с достоинством удаляется. - Как думаете, через сколько я уломаю её на свидание? - говорит, внимательно наблюдая за удаляющейся девушкой, Киа. - Тебе и жизни не хватит, - недовольно бурчит аловолосая, следуя за удаляющейся сокомандницей. - Соглашусь с Наруко, - хлопает по спине рыжего Такахиро. - Если и дальше будешь лезть к каждой женщине, то Нана тебе в жизни не даст. - Да я же не всерьёз, - страдальчески закатывает глаза Киа, когда его обходит товарищ. - Эй! Вы куда без меня?!***
- Наруко, нас же всех не просто так поставили вместе в одну команду, ты же знаешь? У рыжего мужчины со лба стекает тонкая струйка крови. Его маска была давным давно разбита, поэтому красноволосая девушка видит его печальную улыбку. - Я... я очень хотел сходить куда-нибудь с Наной, - тихо говорит Киа, от взрыва сильнее прижимаясь к дереву, за которым он стоит с Узумаки. Мужчина резко мотает головой и бодро улыбается. - Я считай с детства прослужил в АНБУ. А до этого мама говорила, когда была жива, что никогда нельзя сдаваться, даже когда мир разрушился у тебя на глазах. Видимо, именно это помогло мне не сгнить, - мужчина достает свиток, передавая его красноволосой девушке, чьё лицо всё ещё скрыто маской. - У меня была чудесная жизнь в Вечном Сне. Было всё, о чём я только мечтал, - Киа отодвигается от дерева, ослепительно улыбаясь, как когда-то улыбался собственный брат девушки. Она завороженно смотрит, как шиноби вкладывает ей в руки свиток, не в силах пошевелиться или ещё что-либо предпринять. - Я верю, что Коноха будет в надёжных руках. Верю как АНБУ. Как твой капитан и товарищ. Как твой друг. Ты позаботишься обо всех. А сейчас я выиграю вам немного времени. Пообещай мне, что присмотришь за Наной, - мужчина снимает с лица девушки маску и надевает её на своё лицо. - Она тебе больше не понадобится. Это АНБУ умирают безликими. А не Хокаге. - Киа, - срывается с губ девушки. Из единственного открытого глаза девушки стекает тонким ручейком струйка слёз, тогда как закрытый глаз остался сухим. Мужчина присаживается в поклоне, тем самым признавая Узумаки, чтобы затем выйти из укрытия и броситься в бой. - КИА!... - девушка начинает истошно вопить, но её рот сжимает с силой рука другого АНБУ. - Нет времени, Наруко, - спокойный с оттенком грусти голос другого сокомандника доносится до сознания девушки. - Надо уходить.***
- Беги, - хрипит Такахиро, сплёвывая кровь. - Закончи миссию. - Нет, - руки девушки начинают трястись. Она в шаге, чтобы зарыдать. - Нет! - Наруко, я не жилец, - спокойно говорит АНБУ, из груди которого торчит катана. - Я постараюсь немного задержать их.. - Нет! Я не брошу тебя! - истошно вопит девушка. - Я не могу бросить сокомандника! - Но тебе придётся, - с трудом удерживая равновесие, говорит шатен. - Найди Нану и выбирайтесь. - Я тебя вылечу, - дрожащим голосом говорит девушка. - Мы выберемся все вместе... - Наруко, - холодно чеканит всегда спокойный Такахиро. - Пора уже понять, что люди умирают. Все мы в АНБУ для того, чтобы отдать свою жизнь за Хокаге, - шатен подходит ближе к девушке и кладёт руки ей на плечи. - Будущее деревни в твоих руках, Наруко. Поэтому защитив тебя - я защищу деревню. Мужчина сильно толкает девушку, что та отлетает на несколько метров. - НЕТ! - звук взрыва практически оглушает девушку. Из её ушей начинает стекать кровь. Девушка устало оседает на колени, истерично повторяя: "Нет-нет-нет".***
- Ну ты мразь, - хрипло выдаёт Нана. Девушки держат в руках катаны, готовясь в любой момент атаковать. - У тебя есть риннеган, а ты боишься им пользоваться. Ты могла бы всех нас спасти, но ты предпочитаешь молча наблюдать за тем, как твои сокомандники гибнут одним за другим, - девушка облизывает пересохшие губы. - Носишь маску, как твой сенсей, но ни на грамм не ведёшь себя как он. Жалкая показуха. - Нана, я придумаю как снять технику, - тихо говорит красноволосая девушка. - Не придумаешь, Наруко. Ты ни черта не придумаешь, - девушка морщится заставляя себя стоять на месте и не атаковать сокомандницу. - Знаешь, ты мне с самого начала не понравилась. Жалкая тряпка с силой бога, которой даже боится воспользоваться. Другие тебе наверняка сказали пару слов-наставлений, так что и я не откажу себе в этом удовольствии. - Нана, Киа просил позабо... - Киа сдох, - отрезает девушка, с гневом смотря на оппонентку. - Сдох из-за тебя Наруко. За тебя. Так что запомни мои слова, Наруко: Твоя жизнь - ничто по сравнению с жизнью всей деревни. И каким бы ты трусливым дерьмом не была, ТЫ обязана защищать каждого жителя деревни. Потому что они верят тебе. Верят в тебя, - девушка резко грустнеет. - Киа верил в тебя. Этот балбес с неуёмным характером верил, что ты станешь лучшим Хокаге. Киа был таким солнечным идиотом. Он - единственное, что удерживало меня от становления хладнокровным убийцей... - Нана, ты... - Да, твою мать, Наруко, любила я этого подонка! - срывается на крик Нана. - А теперь ты убьёшь меня, чтобы завершить миссию. Чтобы наша жертва не была напрасной! - Я не могу... - Открой свой чёртов глаз и оглянись! - Нана перехватывает поудобнее катану. - Мы по локоть в крови, Наруко. Мы в чёртовой мясорубке! И будем честны - даже если бы у меня был бы выбор, я бы не пошла за тобой. А сейчас, - девушка начинает бежать на сокомандницу. - Либо ты убьёшь меня, либо подведёшь всех тех, кто погиб из-за тебя! Тихое "Чидори" режет слух сильнее отчаянного вопля. Но сама картинка резко исчезает. А я остаюсь в кромешной тьме. - Нравится фильм? - бесстрастный ледяной голос из-за спины вымораживает изнутри. Нетрудно догадаться кому принадлежит этот чудесный голос. - Ты убиваешь меня, - я с силой выдавливаю из себя слова, не имея возможности пошевелиться. - Мне больно смотреть на всё это. Остановись. - Я так не думаю, - на моё плечо ложится довольно тяжёлая голова. - Ты не умираешь. - Воспоминания разрушают меня, - я хрипло выплёвываю. - О нет, милая, - кровавые руки обнимают меня за талию. - Разве ты забыла, что над этим телом не проводились эксперименты? Так что ни черта ты не умираешь, дорогая. Какое воспоминание ещё посмотрим? То, в котором ты проткнула Чидори Нану я считаю одним из лучших. Очень драматичное. - Почему мне тогда так больно? - я из последних сил выговариваю, чувствую подходящую к горлу тошноту от запаха крови. - Почему я теряю сознание? "Пожалуйста, разбудите меня. Кто-нибудь. Прошу", - я чуть ли не плачу от бессилия. Но плакать мне тут нечем. - Как же тебе всё объяснить-то, - цокает кровавая версия меня мне прямо на ухо. - Все, кто вернулся вместе с нами получили свои воспоминания в качестве киноленты. Просто запись. Но ты, - я чувствую, как моего подбородок касается рука. - Тебе дали возможность ощутить все прелести собственного прошлого. Со всеми эмоциями и ощущениями, - моё ухо обдаёт жаром. - Слишком большая цена оказалась за операцию Орочимару и за перемещение в прошлое. Но не волнуйся. Игра стоит свеч, Наруко. - Но Шиза говорила... - Да-да. Но реальность такова, что в твоей памяти ключевое место всё-таки у меня. Хочешь я тебе ещё кое-что покажу? Тебе понравится. Хочешь покажу, чью мы жизнь разрушили, а Наруко? *end flashback****
Я слышу странные звуки, которые никак не складываются в моём сознании в слова. Это Шиза или Хатаке? Я вижу, как шевелятся его губы под маской, но не в силах разобрать ни единого слова. Но я вижу по его единственному открытому глазу, что он крайне зол. При этом единственное, что он сделал - дал мне воды. Какаши не спешит мне помогать. Но почему? Взгляд непроизвольно падает на окно. Уже так поздно? Как долго я тут нахожусь? - Сколько времени сейчас? - я сипло спрашиваю, обрывая его, вероятно, гневную тираду, причём абсолютно заслуженную. Я его подставила. Плохая всё-таки была идея. Какаши что-то отвечает, но я ничего не слышу, а сквозь маску не могу увидеть его губы, чтобы прочесть по ним. Как же жаль, что он сейчас в маске. Никогда не видела его злое лицо. Интересно, почему он вернулся так поздно? - Где ты был? - я из последних сил выдавливаю из себя слова. Но реакция Какаши выглядит очень странной. Похоже, мой вопрос разозлил его ещё сильнее. Кажется, он мне... угрожает? Что это с ним такое? Какаши аккуратно берёт меня на руки, но мне всё равно больно, что я даже непроизвольно шиплю. Голова невероятно пульсирует. "Если сейчас я отключусь, то это продолжится, - я чувствую неимоверную усталость при мысли о том, что сейчас буду снова переживать воспоминания из прошлого. - Кто-нибудь, не дайте мне мне уснуть". Но мои головные проблемы молчат, а Хатаке тем временем уже куда-то ушёл. Странное ощущение охватывает тело, от которого мне хочется заплакать. Клон развеялся. И все его воспоминания передались мне. Вот почему Хатаке такой злой. Вот почему его так долго не было. Он отказался от меня. Ко мне приставили нового сенсея, а затем меня похитила пешка Орочимару. А Хатаке... Его даже не было рядом. Ему всё равно. Что в прошлой жизни он возился со мной, чувствуя безосновательную вину перед своим сенсеем, что в этой он выполнял долг шиноби. "Но в прошлой ему не на кого было скинуть меня, - подступающий к горлу ком мешает нормально дышать. - А сейчас он смог. Нашёл себе замену и начал, наконец, нормально жить. А тут опять я. Поэтому он так зол, - я тихо всхлипываю. - Или он тоже видел во мне только красноволосую шлюху, поэтому не прогонял?" Я устало прикрываю глаза, чтобы следом об этом пожалеть.***
*flashback* Я помню это воспоминание. Я стою рядом с маленькой девочкой. Это маленькая я. Мне 5 лет. Почти 6. Маленькая девочка в пыльной старой футболке с изображением водоворота и поношенных сандалиях стоит рядом с такого же вида мальчиком. Это я стою с братом. У девочки разбита губа. У мальчика синеет фингал на левом глазу. Взрослые дети опять задирали брата и сестру. Их ненавидят. Я резко оборачиваюсь.***
Я помню это воспоминание. Я стою рядом с маленькой девочкой. Это маленькая я. Мне 5 лет. Почти 6. Хорошенькая девочка идёт рядом с братом. Дети ослепительно улыбаются, обгоняя друг дружку. Чуть позади них идёт красивая красноволосая женщина, в глазах которой горит огонь, а смех греет душу. Её за руку держит такой же красивый светловолосый мужчина, от которого исходит невероятная сила и уверенность. Люди оборачиваются, чтобы поклониться ему. Они все так ослепительно улыбаются... Они смеются. Это не моё воспоминание. Это воспоминание девочки, чью жизнь я собственоручно разрушила. Это не моя жизнь. Это жизнь, о которой я мечтала. Жизнь, в которой нет места для меня. *end flashback****
Я в ужасе распахиваю глаза. Я так больше не могу. Я не хочу так. Одной силой воли я вламываюсь в своё подсознание, чтобы там осесть в воду. - Наруко, даже не пытайся что-то тут натворить... - спокойно начинает Шиза, но я мигом вскакиваю и валю её на пол. - Запечатай, - я обрывисто дышу, а затем начинаю неистово орать на Шизу. - ЗАПЕЧАТАЙ ВСЁ К ЧЁРТОВОЙ МАТЕРИ. - Нарук... - Я сейчас себе голову расшибу, ты понимаешь? - я чувствую, как истерика затмевает мне рассудок. - Я НЕ ХОЧУ ВСЁ ЭТО ПОМНИТЬ! НЕ ХОЧУ, НЕ ХОЧУ, НЕ ХОЧУ! Сенсею я ведь никогда не была особо нужна, родители мне чужие, друзья мне вовсе сейчас не друзья. - Я не хочу помнить прошлую жизнь, - я отпускаю Шизу, перекатываясь в воду, медленно в неё погружаясь в надежде, что могу в ней утонуть. Чтобы забыть всё.