Но, если честно...

Когда Кастиэль проснулся, дом был пуст. Он медленно приподнялся, принимая сидячее положение, и посмотрел на тумбочку, на которой стояли тарелка с теплым завтраком и баночка аспирина. Он издал тихий стон, закрывая лицо руками, так как его мозг отчаянно бился у него в черепушке. Он чувствовал себя так, будто его хорошенько приложили пушечным ядром. Болело все: голова, ребра, ноги. И, как он узнал в первый день, в квартире не было никаких таблеток. Дин, должно быть, либо прятал, либо забирал их с собой на работу, потому что Кастиэль в поисках перерыл всю квартиру. Гость был честно удивлен, что ему оставили аспирин. Это, несомненно, был шаг вперед. Он проглотил четыре таблетки, даже не утруждая себя запить их водой. По вкусу это были не самые худшие таблетки, которые он когда-либо пробовал. Хотя еда осталась нетронутой. Его желудок вряд ли бы позволил это. Взгляд на часы показал, что сейчас было девять сорок семь. Мэг придет около десяти тридцати. Молодой человек снова застонал, вытаскивая себя из постели. Гипс глухо ударился об пол, когда он встал на ноги. Еще через шаг ему удалось схватить практически не использующиеся костыли, стоящие в углу комнаты, и установить их себе под руки. Они были невероятно неудобными, и Кас знал, что вероятность его падения очень высока. Когда он был ребенком, он никогда не занимался спортом. В основном, травмы были для него чем-то таинственным. До этого худшее, что он когда-либо получал, — удар кулаком в глаз, синяк от которого потом заживал около трех недель. Хотя, лучше бы ему поставили фингал; по крайней мере, с синяком под глазом он все еще мог выходить на улицу. Он воспользовался ванной, что было обычным для него делом с утра. Когда он выходил, то отвлекся на свое отражение. Кас остановился и сделал шаг вперед, чтобы рассмотреть получше. Это было ужасно. Темные волосы Кастиэля торчали во все стороны. Они были длинными, как никогда, закрывали брови и затылок. Вечные темные мешки под налитыми кровью глазами. Его подбородок был покрыт растущей, давно не бритой, щетиной, хотя это помогало скрывать впалость его щек. Уставившись на отражение своего лица, он попытался вспомнить, как оно выглядело год, три года, пять лет назад. Бледные пальцы потянулись к ушам, в которых больше не было колец. Он не носил их уже больше двух недель и мог чувствовать начало процесса заживления. Хотя, это достаточно просто исправить: ему просто нужна была игла. Обычно он чувствовал себя неловко без своих пирсингов. Их больше не было ни на ушах, ни на бровях, ни на бедрах. Ему не нравилось это, но у него не было такой важной вещи, как булавка, чтобы вернуть все на место. Все осталось в его доме. Возможно, он мог бы позвонить Мэг и попросить ее… Я скажу Мэг не приходить сюда больше. Его собственные слова эхом отдались у него в голове. Он должен был позвонить ей. Однако даже одна мысль об этом нервировала. Снова не видеть Мэг – значит, что он больше не получит ни наркотиков, ни алкоголя, ни секса. Это значило, что он останется наедине со своими мыслями, без возможности отвлечься. Ему придется справляться с мыслями и воспоминаниями. Ему придется вспомнить все слова, которые он говорил, и те, которые говорили ему. Ему придется чувствовать стыд и вину за все, что он сделал и кем стал. Это значило, что у него не будет никакого способа… Его затрясло. Кастиэль быстро сел на край ванны, зная, что упадет, если так и продолжит стоять. Сев, он склонил голову настолько низко, насколько мог, не обращая внимания на слезы и пронзительную боль в ребрах и селезенке. Сердце бешено билось в груди. Оно было похоже на узника, отчаянно бившегося о стены клетки, визжа и плача, моля об освобождении. Вдруг, парень понял, что не может дышать. Весь воздух был вытиснут из его легких, и он стал задыхаться, как рыба, которую вытащили из воды. Кас зажмурился от страха и боли, ломая голову над тем, что он должен был сделать. Как правило, прогнать наступающую паническую атаку было легко: пиво или травка - и все, он уже теряется в довольном ступоре. Но здесь у него не было ничего. Дин уничтожил все, что держало его в здравом уме, и теперь он чувствовал себя так, будто в его голове пылал пожар от ярости, возмущения и необузданного террора, разрывающий его разум в клочья. Сквозь вой в ушах он не мог слышать, как открылась входная дверь и как снисходительный голос позвал его. Однако он все же смог увидеть сквозь реки слез, льющихся по его лицу. Кто-то сел на ванну рядом с ним, лениво обхватывая его рукой и похлопывая по плечу. Через несколько минут он, наконец, успокоился. Ему удалось сделать длинный, дрожащий вдох. Визг в его голове утих. Стук в груди успокоился до обычного ритма. Он все еще трясся, сидя с закрытыми глазами, пытаясь стереть доказательства своих рыданий. – Проклятье. У тебя такого не было уже очень долгое время, – ее голос был таким же прохладным и собранным, как и всегда. Прошла еще пара минут, прежде чем Кастиэль смог справиться с самим собой. Наконец он выпрямился, сделав глубокий вдох, и оглядел женщину рядом с собой. И слабо прошептал: – Привет, Мэг. Она слегка улыбнулась, хотя в ее глазах это никак не отразилось. Так было почти всегда. Он мог вспомнить лишь несколько раз, когда он думал, что видел ее настоящую улыбку, и это, как правило, обычно было после того, как ее губы ласкали бутылку ликера. Она была красива особенной, своей красотой, которую Кас часто оценивал в разгар секса или в один из ежедневных вечеров выпечки. У нее было круглое лицо и гибкое тело. Глаза у Мэг были глубоко посаженные, и он никогда не видел, чтобы в них не было высокомерной снисходительности или гнева. Они были такие же, как и ее губы, которые постоянно расплывались в самодовольной улыбке. Связность снова возвращалась к нему. Кастиэль нахмурил брови и вдруг спросил: – Как тебе удалось зайти в квартиру? Входная дверь должна была быть закрыта. Темные глаза закатились в глазницах. – Ты не станешь одним из лучших дилеров в городе, не зная, как взломать пару замков, – она сидела, ожидая какого-то смешка, затем подозрительно взглянула на своего партнера. – Ну же, ангел! Тебе нужно расслабиться. Она встала и подняла костыли, валяющиеся на полу. Повернувшись, она протянула Касу руку, но он не взял ее. Он даже не посмотрел на нее. Она выпустила раздраженный вздох и посмотрела на него с презрением. – В чем дело? Кас, наконец, поднял глаза, внимательно изучая ее. Он всегда удивлялся тому, как она выглядела в целом. Существовал общепринятый стереотип, что пристрастившиеся к наркотикам всегда плохо одеты и не заботятся о себе. Мэг была полной противоположностью. Ее темно-каштановые волосы всегда были аккуратно уложены в локоны и небольшие завитки, спадая на плечи. Сегодня она была одета так же хорошо, как и в любой другой день: кожаная куртка, обтягивающие джинсы и высокие, громкие каблуки, что оповестили об ее приходе, когда она вошла в комнату. Он облизнул губы, все еще дрожащие после пережитого беспокойства. Как долго он сидел там, что она уже успела приехать в квартиру? Кастиэль теперь задался вопросом, должны ли они обсудить это. Дин не должен знать. Кастиэль мог бы просто сказать Мэг не оставлять здесь ничего, и это сработает отлично. Но он не мог этого сделать. – Можем ли мы… – ему пришлось остановиться, чтобы прочистить горло и попытаться привести свой дрожащий голос в норму. Он спросил твердым голосом: – Можем ли мы поговорить? Там, в гостиной? Ее темные глаза продолжали осматривать его, очевидное подозрение отражалось на лице. С некоторой неохотой она подала ему костыли, и оба отправились сесть в более удобную гостиную. Как только Кас сел, Мэг сделала вид, что потягивается, а затем развалилась рядом с ним, позволяя своим ногам отдохнуть у него на коленях. – Собираешься сказать мне, почему вел себя так? – с любопытством спросила Мэг, поднимая бровь, когда он посмотрел на ее грудь, и уставилась на него. – Не то чтобы я не могла сделать довольно хорошее предположение на этот счет. Молодой человек посмотрел на нее с любопытством, хмуря брови. Не то чтобы он сам не задавал себе этого вопроса; это была правда, что они не занимались сексом или тесно не контактировали друг с другом с тех пор, как он поселился в доме Дина. Это было, скорее, утверждение, сопровождающее это. – Что ты имеешь в виду? – спросил он, честно говоря, понятия не имея, о чем она может думать. Мэг снова закатила глаза, закидывая руки за голову. – Ты начал разговаривать, как тогда, когда мы впервые встретились. Так… формально, и еще много чего. Ты месяцами не вспоминал про панические атаки, пока не появился твой бывший парень. И теперь вы живете в этой квартире. Не так уж и сложно сложить дважды два. Ее довольная улыбка была прямо пропорциональна красноте лица Каса. Он быстро взглянул куда-то поверх нее, его рот открывался в течение нескольких секунд без каких-либо слов. – Я… я не… Дин не был, он не был моим парнем, – заикался он. – Я никогда даже не… не был заинтересован отношениями с другим мужчиной. Это было бы мерз… Резкий, едкий смех перебил его. Мэг ухмылялась, качая головой, прежде чем приподняться, опираясь на руки, но все еще держа ноги у него на коленях. – Даже не пытайся, Кастиэль. Это одна из причин, почему ты мне нравишься. Это был вызов, - он быстро отвернулся, уставившись в пол с выражением легкого ужаса на лице. – Я имею в виду, что тебя гораздо легче подловить, когда ты под кайфом. Когда ты пьян, у тебя развязывается язык. Я слышала все о нем, о тебе и о проблемах твоей семьи. Он был абсолютно подавлен. Когда Мэг поняла, что отвечать он не собирается, она убрала с него ноги и села ближе. Она обвила рукой его плечи, позволяя пальцам небрежно перебирать его непослушные волосы. – Все же, я не понимаю, почему ты хочешь вернуться к нему. Он просто разобьет твое сердце снова. Встанет и уедет, не сказав тебе, проделывая это снова и снова, – промурлыкала она, кроваво-красные губы всего в дюйме от его уха. – Я не… Я не хочу возвращаться — здесь не к чему возвращаться, – твердо заявил он, хотя все еще не позволял себе посмотреть на нее. – О, Кастиэль… Если ты действительно веришь в это, то ты еще более рассеянный, чем я думала. Опять же, это еще одна вещь, которая мне в тебе понравилась, когда мы встретились. Кастиэль знал это. Он вспомнил, когда они с Мэг начали спать вместе и как она одаривала его темным смехом после оргазма, лаская его, называя своим «сладким, маленьким ангелом». Он знал, что было причиной того, что их отношения когда-то начались. Вначале он был робким, нервным и религиозным; она не хотела ничего, кроме как сломать его, развратить и искупать в грехах. Какую замечательную работу она проделала. – Я… Я не гей, Мэг, – подтвердил он, но гнев в его голосе не позволил этому замечанию прозвучать как можно более уверенно. – И я не бессердечная сука, – усмехнулась она. Девушка потрепала его за волосы, и это ощущалось так, как два года назад, когда она учила его, как правильно забивать косячок или смешивать напитки. Она никогда не была просто его дилером. Когда она пришла в его жизнь, она осталась там, способствуя быстрому разрушению его морали и этики. Это было легко. В то время он был так сломлен, что сделал бы все, чтобы отказаться от чувства гнева, страха или депрессии, или просто чувств в целом. Это была подпруга, чтобы соблазнить ее любимого ангела на падение до ее уровня. Кастиэль сделал глубокий, судорожный вдох, прикрывая глаза, поскольку почувствовал ее дыхание, мягко падающее на ухо и шею. – Я не хочу больше тебя видеть. Когда он, наконец, посмотрел на нее, выражение лица Мэг не изменилось. На нем не было никакого возмущения или удивления; она была просто Мэг. – Будь осторожен в своих желаниях, красавчик, – прошептала она ему на ухо. – Если ты действительно имеешь это в виду, то ты знаешь, что это значит, не так ли? – несмотря на его кивок, она продолжила: – Больше не будет выпивки, что заставит тебя забыть о проблемах. Больше не будет наркотиков, что избавят тебя от волнения. Больше не будет секса, чтобы попытаться убедить себя, что ты не пидор. В любое другое время, он бы, конечно, рассердился. Он всегда сердился, когда кто-то называл его так. Он ненавидел это слово. Он никогда ничего не ненавидел так, как ненавидел это одно слово. Но сейчас он все еще не оправился от шока после приступа тревоги — первого в течение трех месяцев. – Я понимаю это, – выдохнул Кас снова дрожащим голосом. – Если ты скажешь мне уйти, то тебе будет очень трудно вернуть меня назад, ты понимаешь? – ее пальцы сильно сжали его волосы, и она прижалась губами чуть ниже его уха. – Я всегда приму тебя обратно, конечно же. Тебе просто придется встать на колени и унизиться, но я уверена, ты не будешь против. Кастиэль сглотнул. Он попытался кивнуть, но жесткий захват на его затылке остановил его. Вместо этого он повторил: – Я понимаю. – Зная все это, ты все еще хочешь, чтобы я ушла? Он молчал в течение довольно длительного времени. И безмолвно искал ответ у себя в голове. Останься он с Мэг, все было бы легко. Он мог вернуться к своей нормальной жизни – жизни, где Дин существовал только на задворках его сознания, и все, что знал Кас, – наивысшая степень спокойствия. Однако если он прогонит ее, у него больше не будет того удобства. Он больше никогда не сможет чувствовать себя так. Ему придется лицом к лицу столкнуться со своими проблемами, и он не был уверен, что сможет сделать это. Кроме того, какова была причина остановиться? Если бы он сделал это, он смог бы снова видеть свою семью, но они не захотели бы принять его обратно. Михаил ясно дал понять ему это. Конечно, был Габриэль, но его младший брат, вероятно, навещал его лишь из жалости. Когда Кас поправится, они снова вернутся к тому, что никогда не будут видеть друг друга. Он был бы здоровее, но не смог бы больше заботиться о состоянии своего тела, потому что он не смог бы больше заботиться о том, жив он или мертв. Он мог бы стать частью «реального мира», но быть поглощенным марихуаной, ЛСД и алкоголем почти всегда было замечательно. Ты не задумывался, почему Дин выбросил все те вещи? Жестокая часть его хотела сказать, что все это потому, что Винчестер просто любил смотреть на мучающегося от боли Кастиэля, но даже он знал, что это был глупый аргумент. Более вероятным ответом было то, что он просто не хотел, чтобы в его доме были какие-либо вещества, из-за которых его могли арестовать. Однако эта идея была также сбита. Дин не поднял шум, когда Кас привез напитки к их ужину, а когда они поспорили, в голосе парня звучали гнев и боль, пока он указывал на то, во что превратился Кастиэль. Но это, вероятно, было принятие желаемого за действительное. Он просто хотел, чтобы Дин заботился о нем, поэтому убедил себя, что слышал именно это. В любом случае, он был пьян, так что кто знает, что случилось на самом деле? Парень, вероятно, просто использовал это, чтобы отвлечь Кастиэля от настойчивого желания узнать, почему он уехал. Он просто не хотел говорить об этом, так что взял и сменил тему. Но если он не хотел рассказывать, то почему тогда заговорил об этом прошлой ночью? – Кас. Ты здесь? Из мыслей его вернул навязчивый голос Мэг. Голубые глаза повернулись и посмотрели в темные, не выражающие ничего, кроме немного раздраженного любопытства. Она оторвалась от его уха, хотя ее пальцы все еще продолжали накручивать его длинные волосы. Точно. Он должен был решить, прогонять ее или нет. – Не могла бы ты… Не могла бы ты дать мне несколько дней? – медленно спросил он. Она пожала плечами. – Если бы я была в настроении… – Мэг, пожалуйста, – Кастиэль схватил ее за плечо, прожигая своим взглядом. Он знал, что голос сквозит отчаяньем, но сейчас он не мог принять нужное решение. Ему нужно было время, чтобы побыть одному и разобраться в своих мыслях. Ему нужно было на самом деле подумать – впервые за много лет. Она фыркнула, глядя в потолок. – Ладно, – согласилась она. Девушка резко поднялась на ноги, напыщенно подходя к кухне и забирая со стола большую сумку. – У тебя есть мой номер. Если я не услышу от тебя ничего, то буду считать, что ты вне игры, – сказала Мэг, идя к двери со своим обычным видом отчужденности. – Увидимся, Кастиэль. А потом она ушла. Кас сидел на диване, кажется, целую вечность. Когда он откинул голову, его глаза затрепетали, закрываясь. Он был уверен, что проваливался в сон один или два раза. Однако в те моменты он едва дремал, замечая постепенные переходы между сознательным и бессознательным состояниями. В минуты бодрствования он думал о сути дела. Было бы неправдой сказать, что он никогда не думал об этом раньше. Он раздумывал о том, чтобы бросить все это, но его мысли всегда исчезали под гнетом разнообразных напитков, или еще одного косячка с Мэри Джейн. Теперь, когда у него было время на самом деле сосредоточиться на всем этом без какого-либо отвлечения внимания, это было трудно. Если бы он анализировал это слишком долго, он начал бы чувствовать приближение еще одной панической атаки, а затем пришлось бы срочно думать о чем-то другом, чтобы остановить ее. Во-первых, он размышлял о реакции Мэг на все это. Хотя она и удивила его, в то же время казалось, что это определенно в ее духе. Она никогда не заботилась о ком-то, кроме себя. Молодая дилерша всегда делала то, что было в ее собственных интересах; если они пересекались с чьими-либо еще, то это было лишь счастливым совпадением. Это была одна из причин, почему она привлекла Каса. Она была лишена эмоциональной привязанности, так же как и он. Ей было все равно, с кем спать, до тех пор пока они были чисты. Ей было все равно, кому она продается, до тех пор пока это приносило ей деньги. Она была совершенно эгоцентричной. Так что, он не должен был быть удивлен ее уходом. Остающийся или уходящий Кастиэль никаким образом не повлияет на нее. Возможно, она бы предпочла удержать его, потому что знала, что у него не было никаких заболеваний, передающихся половым путем (Кас спал только с теми, кого Мэг приводила с собой, и она была предельно осторожна), и знала, как он действует, но заменить его будет легко. Кроме того, она уже отрезала крылышки своему ангелу; теперь, когда их не было, с ним было не так интересно играть. В какой-то момент он услышал звук открывающейся двери. Сэм не приходил домой раньше трех. На самом деле было уже так поздно? Однако когда он вытянул шею, то в конце концов увидел, что это был не Сэм. Дин подозрительно поднял голову, зеленые глаза тщательно осмотрели квартиру, прежде чем остановиться на Касе. Голубоглазый парень быстро отвел взгляд, вместо этого смотря на свои колени и костлявые руки. – Эй, Кас, – слова прозвучали робко и осторожно, словно Дин испытывал его. – Привет, Дин, – молодому человеку удалось сформулировать свой ответ ровным, спокойным голосом, хотя вышел он тихим. Он услышал звук закрывающейся двери и как Дин блуждает по квартире. Он продолжил: – Ты сегодня рано. – Бобби дал мне дополнительные полчаса на обед. Подумал, что тебе нужна компания, – беспечно ответил Дин. «Или ты хотел убедиться, что здесь не было Мэг», – подумал Кастиэль. Хотя он не озвучил свою мысль. Вместо этого он просто молчал. Он не знал, что можно сказать по этому поводу. Продолжая смотреть на свои руки, он заметил, что они дрожат. Хотя на этот раз это было не из-за надвигающейся панической атаки. Это было напоминанием о том, как много времени прошло с тех пор, как он пил алкоголь. Наверное, прошло около шестнадцати часов, раз Дин был здесь в свой обеденный перерыв. К этому времени он, как правило, уже теряется в выпивке, но сегодня он не выпил ни капли (не то чтобы здесь было, что выпить, так как Дин вылил все в раковину). – Мне стало интересно, Кас… Как ты думаешь, не хочешь ли ты прогуляться? – это привлекло внимание парня. Он вскинул голову и уставился на Дина - очевидное удивление отразилось на его лице. Однако Винчестер не смотрел на него, вместо этого разбирая сумку с продуктами, что принес с собой. – Есть одно местечко внизу улицы, и я подумал, мы могли бы сходить. Уверен, у тебя, вероятно, развилось что-то вроде клаустрофобии из-за сидения все время здесь, и сейчас довольно хорошая погода, ну, знаешь, для октября. К тому времени как Дин посмотрел на него, первоначальное удивление стерлось с лица его гостя. Кастиэль облизал губы и снова отвернулся. Может быть, это было бы славно. Через мгновение он позволил своей голове опуститься в кивке и издал звук, похожий на соглашение. – Отлично. Принесу твое кресло. Между бровями залегла морщинка, когда он смотрел, как Дин идет в спальню и возвращается с дурацкой пластиковой инвалидной коляской, что им дали в больнице. Осторожно ощупывая поврежденные ребра, он размышлял о внезапно новом ярком тоне Винчестера. Неужели его ответ действительно был таким удовлетворяющим? Инвалидная коляска была привезена и развернута. Однако парень не предпринимал никаких попыток помочь Касу - и Кастиэль не мог сказать, что обвиняет его. После его попыток оказать помощь прошлой ночью, Дин, вероятно, немного опасался тощего и раненого гостя. Дрожащими руками Кастиэлю все же удалось загрузить себя в кресло. Ему не нужно было возиться с мытьем или переодеванием; не было похоже, что это действительно когда-либо имело значение. Он вытянул шею, пытаясь посмотреть на Дина, но, как только их глаза встретились, Дин ушел, отступая в спальню. Хотя он вернулся мгновением позже, держа в руках свитер зеленого цвета. – На улице прохладно. Тебе может понадобиться это. Он вручил свитер Касу, дрожащие руки которого нежно сжали его и натянули поверх рубашки Сэма. Если Дин и заметил дрожь, то ничего не сказал. Вместо этого он схватился за ручки инвалидной коляски, и они в тишине покинули квартиру. День действительно был хороший. Небо было окрашено в невероятный оттенок синего, подчеркнутое ярким солнцем и пучками белых облаков. Кастиэль обнаружил, что вдыхаемый им воздух был довольно приятной температуры, но случайный ветерок заставил его задрожать и плотнее укутаться в кофту Дина. Он закрыл глаза, немного расслабленный от приятного чувства, когда солнце падало на его кожу, от щебетания птиц и звука спокойно проезжающих мимо машин. Его задумчивость была прервана, когда они остановились несколькими минутами позже. Они стояли около кафе, что заставило голубые глаза в замешательстве уставиться на Дина. Дин Винчестер ест в кафе? Домашние блюда были достаточно странными, но это… Дин развернул его к прилавку, чтобы Кас мог увидеть меню, повешенное на стене. – У них здесь много хорошей еды, Кас, так что не стесняйся, заказывай все, что хочешь, – сказал он. Винчестер оторвал взгляд от меню и посмотрел вниз на Каса, удобно расположившегося в инвалидном кресле в его свитере и сверкающего улыбкой. Они заказали свою еду, и Кастиэль не мог не заметить, как несчастно звучал Дин, когда заказывал свои «вегетарианский бургер и воду, спасибо». Кас, в конечном итоге, выбрал багет и суп – единственное, как он думал, что на самом деле сможет удержаться у него в животе. Хотя в ресторане было полно мест, Дин вывез его на улицу. Он очень постарался, чтобы Кас сидел на солнышке, несмотря на беспомощную настойчивость парня на размещение под зонтиком. Когда Дин уселся, Новак решил, что он тоже может, без споров. Он не хотел стресса. Если бы он начал, на него бы снова накатила паника, а он не хотел, чтобы это произошло в общественном месте, особенно перед Дином. Вместо этого Кас перестал таращиться на него, смутившись. Зеленые глаза парня смотрели на стакан с водой, который он держал в руках, будто это было что-то вроде безвкусного дьявола. Его розовые губы были плотно сжаты (он вспомнил о том, как дразнил Дина, когда они были детьми, интересуясь, как бы смотрелся мальчик с накрашенным губами), а брови сошлись на переносице. Кастиэль довольно выдохнул и осмотрел улицу. По другую сторону дороги располагался парк. Людей было мало: в основном молодые матери и их дети, которые прыгали по грязи и катались на горках. Ветер мягко покачивал листья деревьев, некоторые из которых опадали, подхваченные легким ветерком, чтобы окрасить землю в оранжевый цвет. Он не мог вспомнить, когда в последний раз он просто так сидел на улице. В конце концов, немного ЛСД было достаточно, чтобы почувствовать, что он летел на крыльях огромной черной птицы, или что он поглощен удушающим озером. Однако Кас не смог вспомнить ни одного случая, когда он принимал наркотики, а затем чувствовал мурашки, покрывающие бледную кожу, или веселое тепло солнца. В те моменты никогда не было таких утешительных подробностей. Во время ожидания своей еды эти двое наслаждались щебетанием птиц, раскатами автомобильных двигателей и смехом детей. Все было таким мирным, и Кас не понял, в какой момент его губы растянулись в призрачной, давно забытой улыбке, или когда глаза цвета зеленой травы начали смотреть на него. Прошло минут десять, прежде чем им принесли еду, и каждый из них поблагодарил официантку. Кас быстро начал есть, удивленный тем, каким на самом деле голодным он был, а также фактом, что его руки перестали дрожать. Его голова ныла от аккуратно стучащей головной боли, которая требовала хотя бы одну каплю ликера. Он попытался отогнать ее, сделав большой глоток воды, даже несмотря на знание, что это не поможет. Он поднял глаза и посмотрел на Дина, но парень и не притронулся к гамбургеру. Хотя он даже не был уверен, может ли это так называться, потому что сделан он был из пирожка из тофу, что, скорее всего, служило причиной такого угрюмого взгляда Дина. Это был позор гамбургера. – Если ты не хочешь это, Дин, ты должен вернуть его назад и заказать что-нибудь другое, – сказал ему Кастиэль, закончив жевать свой кусок хлеба. Винчестер все еще продолжал таращиться на это, пытаясь выглядеть менее отвращенным, когда поднял взгляд на друга. – Я съем это, – с горечью ответил он. – Я просто… Приготавливаюсь. Кас закатил глаза и глубоко вдохнул. – Дин, – сказал он немного более резко на этот раз, но парень прервал его ворчанием. Он взял бургер и одарил его хорошим твердым взглядом, будто собирал все свое мужество, чтобы съесть его. – Это не яд, – пробормотал Кас. Дин одарил его взглядом, а затем смело откусил большой кусок. Это была плохая идея. Винчестер издал низкий стон, сопровождаемый довольно забавным лицом, когда отбросил бургер обратно на тарелку. Он доел то, что осталось у него во рту после большого укуса, пытаясь избежать держания этого на языке слишком долго. Когда он, наконец, сглотнул, он ахнул, яростно качая головой. – На вкус это как… как дерьмо. Мягкое, цветом похожее на мясо дерьмо, – поплакался он. Усмешка появилась на лице Кастиэля, и комментарий вывел его из себя. Из него вырвался легкий, воздушный смех, и он откинул голову, рукой хватаясь за живот. Было ощущение, будто он только что увидел самую веселую вещь в мире, и Дин не смог не присоединиться к нему в смехе. Прошла минута, и они оба успокоились. – Ты такой женоподобный, – поддразнил он. Это заставило Дина практически захихикать, а затем его зеленые глаза застыли на Касе. Сидя в своем инвалидном кресле, парень вдруг почувствовал себя очень неуютно. Он не мог скрыться от взгляда или посмотреть куда-нибудь в другое место, не будучи абсолютно очевидным, так что ему просто пришлось таращиться в ответ. Кас смутно признал это странное выражение, но он цинично отказался верить тому, что он чувствовал каждыми фибрами своего существа. Это был тот же взгляд, каким Дин одарил брата, когда младший Винчестер пришел домой из третьего класса с рисунком его семьи, на котором были изображены Сэм, Дин, Джон и Мэри, у которой были крылья и нимб. Это был тот же взгляд, каким Дин смотрел на несколько фотографий, когда они с Касом нашли старую, полную фотографиями коробку из-под обуви в подвале дома Винчестеров. Это был тот же взгляд, каким Дин смотрел на Кастиэля в последний день, как они видели друг друга, и сказал: «Ты хороший друг… Спасибо, что ты со мной». Это, безусловно, была любовь. – Зачем ты это делаешь, Дин? – даже тот, кто задал этот вопрос, не смог понять своего тона. Это была странная мешанина из любопытства, обвинения, надежды и расстройства – все в равной степени. Дин либо притворялся глупым, либо искренне не понимал, когда спросил: – Что ты имеешь в виду? – Еда, Дин. Предполагаю, что вы не питались так до того, как я остался у вас, – терпеливо объяснил Кас. Парень приподнял голову, кивая. – О, – пробормотал он. Кас мог видеть, как тот пытается состряпать ложь, так что он откусил еще один кусок багета, чтобы держать язык за зубами. – Я просто… Я думал, что ты хорошее оправдание для нас, чтобы питаться здоровее. – Почему? – Ну, тебе нужно есть вещи, которые на самом деле питательны, или еще что-то, когда ты восстанавливаешься. Чтобы помочь процессу выздоровления, понимаешь? Кас уставился на друга испытующим взглядом, и теперь настала очередь Дина испытывать неловкость. – Это ведь не все, – категорично заявил он, откинувшись на спинку инвалидного кресла. – Я знал тебя пятнадцать лет, Дин. Я знаю, когда ты лжешь, и я знаю, когда ты утаиваешь что-то. Пожалуйста, не относись ко мне, как к какому-то знакомому. Они смотрели друг другу в глаза в течение длительного времени, и Кастиэль мог сказать, что друг боролся с чем-то. Он решал, стоит ли рассказывать Касу правду. Он не хотел. Он бы оправдался. Спустил все на тормозах. Он бы рассказал шутку или еще что, потому что это было тем, что Дин делал. Это было то, что Дин всегда делал, и сейчас он не… – Я посмотрел твои лекарства. Ох. Кас выглядел пораженным, шок был написан у него на лице. – Ты - что? Дин заерзал на стуле и вдруг решил, что этот бургер из Ада вегетарианцев был действительно интересным и вкусным. Он укусил его снова, хмурясь от вкуса, заставляя себя проглотить это. – Когда я пошел и забрал твои лекарства, Сэм узнал их и сказал, что они… Он сказал мне, для чего они предназначались. Так что, я немного узнал про некоторые, ну, некоторые вещи, которые могли бы быть полезными в твоей ситуации. Было забавно, что Дин выглядел таким смущенным из-за этого. Он не смотрел на Каса, вместо этого пялясь на парк через дорогу. Тем не менее, все это сейчас имело смысл. Огорченный, он провел кое-какое свое исследование. Он знал, что выбор еды может повлиять на симптомы человека. Предполагалось, что больше не будет никакого алкоголя и наркотиков… Его глаза посмотрели на небо и облака, щурясь от солнца. И сидение на солнце должно было дать человеку специальные витамины или что-то вроде того, тем самым помогая справиться с депрессией. Он не мог удержаться от небольшой улыбки. В нем все еще была часть, которая хотела ненавидеть Дина. Он хотел обвинить этого человека во всех своих проблемах: за Михаила, за наркотики, за алкоголь, за депрессию и беспокойство. Но прямо сейчас, он просто был счастлив услышать этот ответ и почувствовать себя его лучшим другом из далекого прошлого, который все еще заботился о нем. Вместо продолжения допроса, Кастиэль просто спросил своего друга, как прошел его день. Он спросил о работе на Бобби. Он спросил о повторном знакомстве с городом. Они вели разговор, как двое нормальных людей, без помощи пива. На этот раз это были замечательные изменения, и Кас не мог вспомнить, когда в последний раз у него был такой разговор с кем-либо. Дину удалось закончить со своей едой, в то время как Кастиэль был очень рад, что ему удалось съесть треть своего хлеба и половину тарелки супа. Когда он заявил, что закончил, зеленые глаза посмотрели на него с неодобрением. – Ну же, ты можешь съесть больше. Мы уже обсуждали это, ты кожа да кости, – Дин жестом очертил друга. – Ешь. Я подожду. Однако Кастиэль покачал головой, кладя руку на живот. – Я не могу, Дин. Я, честно говоря, абсолютно наполнен. Это наикрупнейший завтрак, что у меня был за последнее время. – Прошлым вечером ты съел все. Как и в любой другой вечер. Кастиэль закатил глаза. – Прошлый вечер был исключением. А я обычно кусаю всего пару раз, а остальное отдаю Сэму, – когда Дин продолжил смотреть на него, он добавил: – Я буду по-прежнему болен, даже если продолжу есть. Мой организм не привык к потреблению такого большого количества еды… По крайне мере, пока я… Ты знаешь, не под кайфом. Взгляд Дина, наконец, приобрёл нотки облегчения, и он кивнул, будто все понял. Он не выдвигал проблему дальше, но Кас мог слышать шестеренки, крутящиеся в мозгу Дина. Он что-то замышлял, но темноволосый лохматый парень не знал, что именно. Поднялся ветер, заставляя Каса сильнее укутаться в свитер Дина, поднимая воротник вверх, чтобы спрятать шею. Это, казалось, было сигналом, чтобы уйти, так что Дин выбросил их тарелки и покатил Каса обратно в квартиру. Когда они добрались до спальни, раненый позволил своему другу помочь ему лечь в кровать. Они попрощались. Дин сообщил ему, когда вернется домой. Затем он ушел. Руки Каса задрожали вскоре после этого.

P.S. Момент с Мэг очень сильно напомнил данный арт: http://vk.cc/1Sv3DX