Ведьма

      Затаив дыхание, я прижималась к стене балкона и не издавала не звука, мысленно радовалась тому, что у японцев на балконе не принято хранить кучу хлама и можно не бояться, что что-то упадет.       Мелькнул в окне силуэт в плаще, замер на какие-то бесконечные секунды…       …и отвернулся, уходя в сторону спальни.       — Слушай, чувак, твоя паранойя начинает раздражать, — хмыкнул Ястреб. — Думаешь, я бы стал устраивать тебе засаду в собственной квартире?       Даби продолжал молчать. Я позволила себе небольшой вдох, сползая медленно вниз по стеночке.       — Так зачем ты пришел?       Судя по шагам, Даби вернулся в гостиную.       — Ведьму помнишь?       — Хотелось бы забыть, — в голосе Ястреба послышалась неприкрытая честность. — Она толком не выходила на связь с тех пор, так что?       Ага, значит, всё, что было между нами, фальшь? Сам потом себя зашивать будешь, петушара.       — Она теперь про тебя знает. И как скоро она доложит героям — только вопрос времени.       — С чего ты взял, что она этого ещё не сделала?       — Потому что у меня тоже есть козырь, — хмыкнул Даби. — Я знаю о том, что она злодейка.       — Чего? — раздалось крайне недоуменное.       Ага, соловушка, я тебе об этом не рассказала.       — Есть хочу, — каким-то совсем похуистиным тоном сказал Даби. — У тебя есть че пожрать?       Ястреб принес какую-то еду в пакетах — наверное, остатки с ужина.       — Ведьма, конечно, та ещё сука, но, чтобы прямо злодейка. — кажется, Ястреб не знает, что ему делать. С одной стороны, я вроде как его союзник и друг Васи, с другой… — А прозвище не подскажешь?       — Подскажу, — усмехнулся парень. — Та женщина. Так что как долго она в стране остается только гадать.       — Я даже боюсь предположить, как она убедила директора Академии в том, что её можно подпускать к детям. Я так давно пытался выйти на неё, а она…       — Да, поэтому при любой возможности с ней надо связаться, а ещё лучше — схватить, потому что сама она точно не пойдет. Сука та ещё, это ты верно сказал.       Нехорошо за спиной людей обсуждать, Даби, ты в курсе? Пошлю нахуй прямо в лицо при любой возможности.       — Думаешь, Ведьма так легко пойдет? Сомневаюсь, что Незу этот аргумент хоть как-то пошатнет, доказательств-то нет.       — Шантажистам не нужны доказательства, — отмахнулся Даби. — А это будет чистый шантаж. Дела Лиги и её существование не должно всплыть раньше времени. Если бы я имел прямой на неё выход — вообще бы просто сжег, но прямой выход на неё имеешь только ты.       — Думаешь, она согласится на патруль после того, что узнала? Это же будет тупо, идти в такую очевидную ловушку.       — Она говорила, что подчинится приказу директора, а он ещё ничего не знает.       — Не факт, — бросил Ястреб. — Вообще не факт. Раз она — Та женщина и смогла притвориться солдатом, да ещё так, чтобы в это поверили все, найти кучу фальшивых документов, даже эти, как их, жетоны… Ту Женщину лучше не недооценивать, это может закончится очень плохо, не думаю, что Лиге сейчас нужны такие проблемы.       — В любом случае ближайший патруль послезавтра, если она на него явится — значит, пакуешь её и везешь по координатам, которые я тебе отправлю.       — Думал, ты скажешь сразу на месте её пришить, как только увижу. — немного нервно усмехается Ястреб, — Решил сам сжечь Ведьму?       — Перед тем, как её убить, нужно узнать, что она знает и что успела рассказать UA, — хмуро ответил Даби и добавил после нескольких секунд молчания. — Ладно, я пошел.       — Я знаю, почему ты её терпеть не можешь, — вдруг смеется Ястреб. — Потому что она классно целуется!       — Да ты!.. Хочешь превратиться в ебаное жаркое?! Хотя, целуется она сносно, этого я не признать не могу. А ты это откуда знаешь?       — Слухами земля полнится, — многозначно ответил Ястреб, и заметила край мелькнувший руки, видимо, он развел ими в стороны.       Снова тяжелые шаги, следом за ними — легкие и пружинистые, через минуту короткий разговор у двери — слов не разобрать. Ещё недолго было тихо, а потом дверь на балкон открылась полностью:       — Заходи, он ушел.       — И что, даже с кулаками на меня не бросишься?       — Если бы ты решила избежать разговора, просто свалила бы, — ответил Ястреб хмуро, закрывая дверь на балкон. — А теперь можешь начинать рассказывать.       Я оценивающим взглядом пробежалась по комнате — на диване красовалось несколько крошек, которые я смахнула одним движением руки, на полу темнели следы от мужских ботинок. Разуваться — это не по-злодейски, понятно. Потом перевела взгляд на Ястреба, который устало привалился плечом к косяку двери в коридор.       — Я действительно солдат армии Российской Федерации. Но то, почему я использую образ «Той женщины», чего этим добиваюсь и что делаю тебя абсолютно точно не касается. И можешь даже не выпытывать это у кошака — он тоже не в курсе. Я говорила тебе в больнице, что не доверяю, так вот это до сих пор не изменилось, именно поэтому я выкинула тебя тогда с поля битвы — я не знала, ступишь ты мою сторону или продолжишь притворяться злодеем, как того от тебя требует Комиссия.       — Разве не из-за Васи? — поднял бровь Ястреб. — Ты просто так об этом кричала, что я поверил.       — И из-за него даже в большей степени. Сути это не меняет.       — Мне есть смысл тебя переубеждать? — улыбка дрогнула и вовсе пропала. Ястреб чуть отвернулся и немного закатил глаза. — Хотя скорее всего все мои слова будут звучать как ложь, раз ты даже не собираешься мне верить.       — Видишь, сам догадался, — отвечаю без капли усмешки. — Я не за этим пришла. Директора я предупрежу о том, что меня собираются похитить, думаю, он найдет достаточно благовидный предлог для отказа. Даби верно сказал, было бы глупо идти с тобой в патруль, зная, что работаешь на них. Не исключено, что он сам попытается меня поймать во время патруля, а это грозит жертвами среди гражданских. Помимо этого, у меня на носу новая миссия и достаточно серьезная, сейчас идет подготовка. Что ты можешь сказать о связи между Лигой Злодеев и Джентльменами Беды или Волками Пустоши?       Ястреб прищурился, очевидно, вспоминая.       — Даю подсказку, — продолжила я после непродолжительного молчания. — Буро Тсуко. Розовые волосы, лицо в шрамах, нет одного уха. Весьма приметный парень, до Нового Года был в другой группировке, к Волкам присоединился не так давно. В теории может шпионить на Лигу или на Волков, хотя скорее на Лигу, потому что вторые это типичные грабители и быдлота, это не в их стиле… так что?       — Без понятия, — вздыхает парень, тяжело опуская голову к груди. — Я попробую аккуратно узнать, маякну, если что… В общем, если начну писать что-то о том, что мне предлагают роль в кино, то это будет значить, что я что-то нашел. Дальше по обычной схеме.       Я мрачно кивнула, делая последний глоток из банки с соком.       — Нам очень повезло, что Даби меня не заметил, — выдала я несколько внезапно даже для себя. — Даже удивительно.       — Отвлекал разговорами как мог, — пожал плечами герой. — А так он тоже наверняка заебался. Даже для себя он выглядит уставшим.       Я отвернулась — перед глазами промелькнула картина огромной красной лапки, от которой трескался бетон и потерянный взгляд преступника, который внезапно потерял то, что было с ним, судя по всему, уже многие годы. И это потеря ненадолго настолько сильно его изменила, что он потянулся к первому попавшемуся человеку, и я не по случайности и из собственного желания оказалась ближе всего.       Скомкано попрощалась и вышла на балкон, оставив на подоконнике перед алюминиевую банку. Проверила сообщения на телефоне, написала Незу о том, что у меня появилась важные сведения, и отправилась в Академию уже знакомым маршрутом.       На сердце было паршиво.       Незу слушал внимательно мой рассказ — начиная с того злополучного четверга. В комнате отдыха, куда мы пришли, было тепло, и чай грел чуть замерзшие пальцы.       — Зная это всё, я не могу отпустить тебя в новый патруль, — ответил Незу на мой рассказ. — Я рад, что ты не стала настаивать на том, что Лига до сих пор цветет и пахнет, потому что это повлекло бы за собой лишние вопросы.       — Скорее вянет и воняет, — пробормотала я скорее про себя. Отпив ещё немного вкусного чуть кислого чая, спросила. — А что теперь делать?       — Даби предложил замечательную легенду, грех ей не воспользоваться, — улыбнулся зверек. — Все За Одного как-то сказал, что UA — это просто кладезь сильных причуд и талантливых детей. Устроиться сюда ради таких детей, чтобы переманить на свою сторону и запудрить мозги на психологии — отличный трюк, ровно, как и прикинуться солдатом армии другой страны, объяснив таким образом и свои боевые навыки, и свой акцент. Незнание привычных для прогероев нашей страны вещей легко бы оправдалось различием систем. Единственное упущение — я бы не подпустил к студентам человека, в котором не уверен. А Виктору я верю и доверяю.       Охереть. Незу верит и доверяет Афанасьеву. Старому черту кто-то и верит, и доверят… Ебнуться можно. Ладно доверять — я сама Виктору почти полностью доверяю, потому что иначе просто с катушек съехать можно, но верить…       Попахивает самоубийством.       Незу, глядя на мое порядком ошарашенное лицо, рассмеялся высоко и звонко.       — Юля, не делай из него монстра.       — Кто бы говорил, — пробормотала я, наблюдая довольную морду крысы-переростка. Или медведя. Хер знает.       — Кстати, ты не беспокоишься за свою семью?       Я сжала зубы, чувствуя, как напряглось готовое к броску тело. Разум был холоден, а мышцы настолько готовы к атаке, что, кажется, одно неверное слово — и я бы просто-напросто придушила директора. Холодно поинтересовалась:       — Это угроза? — холодно и взгляд глаза в глаза.       — Нет, — спокойно всё с той же улыбкой ответил Незу. — Я беспокоюсь о том, что Лига может попытаться найти информацию про тебя и твоих родных. Поэтому и спрашиваю. Если нужна будет помощь — я могу тебе её оказать. Предположил бы, что им лучше временно спрятаться.       — Я продолжаю быть героем на службе у армии только по одной причине. Я хочу обеспечить их безопасность — чтобы моя семья могла спокойно жить, не боясь выходить на улицу ночью и ездить иногда на спектакли в город.       Если они захотят переехать — я это организую, но пока они живут там, где живут. Какой из меня вообще толк, если я не могу позаботиться всего о нескольких важных для меня людях?       — Раз ты в этом уверена, то всё хорошо, — продолжал Незу, радостно раскинув лапки в стороны, объявил директор. — Но, если честно, мне казалось, что ты стала и остаешься героем, потому что тебе этого хотелось.       — Ради себя я бы на такое не пошла, — покачала головой я. — Отучилась бы на психотерапевта или продолжила бы работать пожарной, но в армию — ни ногой. Я могла бы уйти, если бы действительно захотела.       Но тогда я бы подвергла своих родных опасности, сдав перед этим единственное оружие, а это глупо, безрассудно и для меня является предательством людей, которых я люблю.       Незу мягко забрал у меня пустую чашку, наполняя её кипятком и добавляя темноватую воду из заварника:       — Я понимаю, почему ты стала героем и рад, что у тебя получается добиваться той цели, которую ты себе поставила. Думаю, у тебя неподходящее прозвище, Ведьма, — говорил Незу, медленно попивая свой чай. — В любом случае, курс действий всё тот же. Единственное, я попрошу тебя добавить в программу тренировки, связанные с причудами и завязанными в основном на ближний бой. Они разобрались с тем, как сражаться без причуд?       — Да, — подтвердила я. — По большей части основное поняли, дальше только затачивать рефлексы, чтобы не задумываться над ударами. Если вы считаете, что им уже пора переходить к использованию причуд — что ж, я включу их в программу, хотя дальше идут боевые искусства понемногу от разных.       — Есть места и ситуации, когда причуды нельзя использовать. Например, я читал твой отчет с последней миссии, когда враг привел вас на склад с топливом, где любое неосторожное использование способностей грозило огромным взрывом, но вы отлично справились, несмотря на минимальное применение причуд.       — Спасибо, — кивнула спокойно. Взяв чашку, ополоснула её в раковине у стены, потом протерла полотенцем и поставила на поднос вверх дном. — Если это всё, я пойду.       — Почти, ещё один момент, — поднял лапку вверх директор. — На выходных съездишь в небольшую командировку, нужно проверить несколько мест, в которых может проводиться такое мероприятие. В теории его должны охранять или подготавливать Волки, так что реакция будет вполне однозначной. По дороге ещё нужно будет проверить одного человека, у него должны быть несколько антипричудных пуль. Теперь всё.       — Поняла-приняла, — махнула рукой я и пошла на выход.       В школе было темно и тихо — ночь всё-таки глубокая. Я прикинула сроки — день рождение главы будет во вторник (что-то с этим днем недели всё-таки не так), за выходные нужно найти место проведения. Сомневаюсь, что это будет ночью, скорее всего, решат напасть либо с утра, либо в обед, либо подгадают момент, когда будет в разгаре вечеринка. Опять у меня уроки вылетают.       Разборки с Лигой придется отложить на недельку-другую, пока не разберемся с Волками и Джентльменами, а потом можно будет подумать и о этих затихорившихся ребятах.       На улице было прохладно — минус семь — и ветрено. Пришлось замотаться в шарф. Светили фонари, освещая широкие аллеи, я медленно шла в свое общежитие, когда заметила что-то около дома 1-А. Моргнув, тут же напряглась — мало ли, всё-таки проникли на территорию, но приглядевшись, поняла, что это всего лишь младший Тодороки. Он сидел, что называется, на кортах, и, судя по напряженной спине, занимался чем-то мелким и требующим внимания.       Я подошла скорее из любопытства, чем из учительского долга отправить ученика спать в полтретьего ночи.       — Что делаешь, принцесса?       Шото вздрогнул и обернулся с негромким «о». В руках я заметила незаконченный стебель цветка, а перед парнем — аккуратную недоделанную клубму.       — Тренируюсь.       Ну, краткость — сестра таланта.       — А почему именно цветы? — я присела рядом, пробегаясь взглядом по стеблям и соцветиям. Хризантемы я узнала, а вот цветы с ровными плотно прилегающими друг к другу лепестками, похожие на рисунок циркулем — нет.       — Много сложных форм, требуют большой концентрации, разные повторяющиеся линии. В отличии от простых статуэток не требуют досконального знания пропорций.       — Я думала, тебе просто цветы нравятся, — пожала плечами и ткнула пальцем в незнакомый цветок. — Как эти называются?       — Камелия японская, — ответил Тодороки, кинув короткий взгляд на палец, чтобы понять, про какой я спрашиваю, и вернулся к созданию хризантемы. Под пальцами постепенно появлялись лепестки — один за одним, лепестков было много, так что времени требовалось тоже немало.       — И со скольких ты здесь? — поинтересовалась ненавязчиво.       — Часов с десяти, как закончил с уроками.       Это он пятый час тут сидит? Ничего не путаю? Может, всё-таки отправить его спать?       — И почему всё-таки цветочная клумба? — я повторила, продолжая разглядывать ледяные стебли, на которых красиво играл свет фонарей.       Шото поставил законченный цветок в оставшееся пустым пространство и «приклеил» его льдом к земле, связывая с остальными цветами.       — Ребятам из класса нравится. И ещё вы говорили, что дарить цветы — это один из языков любви, я пытаюсь понять, мой он или не мой. Может, научиться.       Я припомнила о методах определения своего языка любви, спросила:       — А ты не знаешь даже примерно, какой твой?       — Нет.       Нахмурилась на секунду, перевела взгляд с клумбы на лицо студента, тот был привычно-спокоен, даже умиротворен, и сосредоточен на работе — из-под пальцев вырывались куски льда, формирующие стебель.       — Хочешь, чтобы я помогла тебе их узнать?       Тодороки пожал плечами — на это ответа он не знал.       — Я хочу стать героем, не думаю, что это мне сильно поможет.       — Ты не ответил на вопрос.       Шото вздохнул задумчиво, поправил огнем неверно вставший лед — дрогнула рука, и ответил:       — Я думал над тем, что вы говорили делать, но результата не дало.       — Теперь я понимаю Айзаву, — хмыкнула я, вспоминая разговоры перед балом. Жгучее желание плюнуть Старателю в лицо появилось снова, я задумалась ненадолго, стоит ли оно того и нет ли более извращенной мести, чем это недоразумение. — Вообще, языки переходят от родителей, так что можешь вспомнить детство, но не уверена, что ты хочешь это делать. Есть ещё вариант — понаблюдать за твоим общением с кем-то из родителей, но судя по твоему отцу, ему эту книгу тоже не мешает прочитать.       Интересно, а мать у Тодороки вообще есть? Если нет, то это многое объясняет.       — Моя мама в больнице сейчас, из-за режима с общежитиями я не могу приезжать к ней на выходных.       О. Вот оно как. И насколько всё плохо?       — Надеюсь, с ней всё хорошо будет.       — Отец просто не хотел, чтобы она мне навредила и положил её в психиатрическую, — так, как будто это разговор о погоде, ответил парень, но только голос его и не выдал, потому что брови нахмурились, а губы поджались. Сильные пальцы разломали почти готовый цветок.       Ледяные осколки звонко осыпались на снег.       Я пробежалась взглядом по чужим рукам — на правой появилась изморозь.       — Погрейся, пожалуйста, принцесса, — попросила я, и Шото удивленно взглянул на руку. Изморозь на коже пропала, а от неё повалил пар. — Если хочешь, могу отвезти тебя на следующих выходных.       — Если вам не сложно, — кивнул Тодороки. — То буду вам признателен, сенсей.       — Ага, тогда договорились, — я встала, чуть покачнувшись — ноги затекли. — Напиши мне адрес и номер больницы, нужно будет оформить пару бумажек о том, куда и зачем мы поедем. Не думаю, что под моим присмотром тебя не выпустят.       Я отметила в голове, что мне нужно будет это сделать и отправилась к себе, обернувшись, когда уже вышла на аллею — Тодороки встал, оставив незаконченную клумбу и направился к дверям общежития.       Жалко пацана — он ведь не виноват, что у него такие родители. В таких печальных мыслях я и витала по дороге к своей комнате, потом поняла, что совершенно не хочу засыпать одна, посмотрела на время, и, переодевшись в «домашнюю» одежду и подготовившись ко сну, отправилась на другой этаж по темным коридорам. В руке болтался в такт шагам шнур от зарядки к телефону, в другой был сам телефон, чтобы я могла не переживать за то, что смартфон сядет в самый неподходящий момент или я слишком поздно проснусь.       Я негромко постучалась — мало ли, спит, что вряд ли. Но, видимо, так оно и было, потому что из-за двери не было ни света, ни шума. Я негромко поскреблась ещё раз, подождала несколько секунд.       Было тихо.       Осторожно, стараясь не шуметь, приоткрыла в дверь и заглянула — действительно, темно, света от экрана компьютера нет. Стойко пахнет кофе. Прикрыв за собой дверь, чуть не споткнулась в темноте о какую-то коробку, нашарила розетку, поставила на зарядку телефон, беззвучно заматерившись, когда зажегся экран.       Положив телефон на пол рядом с зарядкой, направилась к кровати. Так, щас аккуратно, потихоньку, чтобы без резких движений… Шота спал, отвернувшись к стене, так что я опустилась с краю, не прижимаясь сильнее и даже не залезая по одеяло — не хотелось будить, да и не настолько мне холодно.       Знакомый запах успокаивал, усталость прижимала к кровати и вскоре я уже задремала, где-то совсем на краю сна чувствуя, как меня накрывают тяжелым большим одеялом и прижимают к теплому и сильному. Тихое сопение, греющее плечо дыхание.