Ведьма

      Утро начинается замечательно — нам обоим ко второму, а это означает, что можно провести немного времени вместе. После валяния в кровати, которое растянулось на добрых полчаса, Шота лениво потягивается, достает меня из-под одеяла и тянет наружу. Ворчу совершенно в шутку, начинаю смеяться до слез, когда меня беззастенчиво — и крайне подло! — начинают щекотать под ребрами.       Я щекочу в ответ, но тут выясняется, что Шота совершенно не боится щекотки, так что меня валят на пол, и я позорно проигрываю, пытаясь понять, что делать первым — попытаться встать и отбиться или вытереть выступившее от смеха слезы.       Айзава нависает, продолжая щекотать и заставляя меня извиваться, а потом останавливается, берет в руки лицо — я пытаюсь просто отдышаться. Проводит языком по нижней губе, обхватывает пальцами шею и смотрит тяжело прямо в глаза долю секунды, чтобы потом поцеловать — глубоко и влажно.       Замирает через секунду.       — Эй, чего остановился? — спрашиваю я скорее обеспокоенно, поглаживая пальцами чужую руку.       — Я в ванную, иди без меня, — и, видя мой требовательный взгляд, Айзава громко сглатывает, стараясь отстраниться — не выходит, моя рука крепко держит его шиворот кофты. — Если не хочешь смотреть как я дрочу, дай мне свалить в ванную.       Я хмыкаю, убирая руку. Шота перекатывается и выходит из комнаты, я остаюсь лежать на спине ненадолго, потом всё же встаю и выхожу, чтобы просто не смущать его, задумываясь и прислушиваясь к себе. Из-за свалившейся хуйни было вообще не до дел любовных, а тут такое напоминание — именно напоминание, а не давление. Готова ли я?       Больше да, чем нет, но… мы даже ни на одно свидание не ходили. А они мне нужны, эти свидания? Всё вроде бы понятно — Шота сказал, что меня любит, понимает мое «нет» и вообще…       Я потрясла головой, не уверенная, что именно мне самой хочется и требуется.       Могу ли я оставить на потом? Хочу ли прямо сейчас или нет? Я прислонилась спиной к стене в коридоре, задумчиво поигрывая шнуром зарядки в пальцах. Нам определенно нужно будет поговорить, и мы обязательно это сделаем, но чуть позже, к примеру, сегодня вечером, когда оба немного успокоимся. Я написала Айзаве эти свои мысли, Шота ответил не сразу (подозреваю, был немного занят), но потом согласился и пообещал прийти часов в восемь ко мне.       1-В задает настолько много вопросов на психологии, что все дружно опаздывают на урок — в этот раз я решила провести занятие в библиотеке — всё равно толком записей не ведем и доска мне особо не нужна, так что с этой недели я перебралась сюда. Библиотекарь, кстати, был довольно мил и позволил приходить, когда мне заблагорассудится, хотя не то чтобы я хоть что-то для этого делала.       Парень поделился тем, что теперь больше ребят с геройского курса приходят, интересуются психологией, классической японской и — почему-то — русской литературой. Я только руками развела, мол, я им Достоевского читать не предлагала, хотя «Идиота» любила трепетной и нежной любовью.       Перед практикой я совсем ненадолго заскочила на обед, а второкурсники вполне неплохо себя показали в рукопашных боях, правда, в этот раз я ограничилась спаррингами один на один и два на два, чтобы ребята просто закрепили навыки. Со следующей недели добавлю причуды, но этот блок нужно доработать на этой неделе. И с отчетами закончить тоже.       Несмотря на то, что я понимала — я могу ему верить и доверять — всё равно было немного… ну… типо… стремно?.. как бэ-э-э.       — Нервничаешь? — хмыкнула Немури, когда я выбралась на кухню за чаем. — Что-то случилось?       Я нажала кнопку на электрическом чайнике — в кружку полился кипяток. В моем чайнике вода сейчас грелась, а ждать не хотелось, вот я и выбралась на кухню, чтобы заодно отвлечься от отчетов.       — Не то чтобы прямо случилось, но… не думаю, что хочу об этом рассказывать, — чтобы окончательно не запутаться.       — Ты можешь мне рассказать, — улыбнулась девушка, аккуратно касаясь предплечья и не видя отрицательной реакции, чуть сжимая. — В любом случае, я уверена в том, что ты обязательно справишься. Не поделишься?       — Нет, не хочу, — нетвердо ответила я, ожидая, что Немури не отстанет, но та проявила несвойственную ей тактичность.       — Мы с Эри сегодня читали ту книгу про викингов, так что, она сказала, что ты настоящая валькирия, а вовсе никакая не ведьма, — поделилась героиня доверительным шепотом, как будто рассказывала какой-то секрет и коротко захихикала. — Думаю, тебе это подходит куда больше. Всё-всё, уже ухожу! И напоминаю, ты всегда можешь решить конфликт силой!       Я не сдержала усмешки, представляя, как я сражаюсь с Айзавой и ору ему, как самый настоящий боевой клич: «Я хочу с тобой переспать!».       Немури улыбнулась, очевидно, отмечая мое изменившееся состояние и довольная тем, что у неё получилось меня развеселить. Было бы куда проще, если бы я не любила Айзаву так, как я его люблю, но… но ведь я не хочу его не любить? Если бы я захотела — я бы разлюбила, любовь — не влюбленность, она не появляется спонтанно, и… и я хочу его любить.       И ещё одно проявление любви тоже хочу получить, потому что секс — это диалект языка прикосновений, и так получилось, что он мой основной… так что нет смысла отрицать, что мне нравится хороший секс. И Айзава Шота мне тоже нравится, а он горячий, что пиздец — не просто так у меня ведь коленки от него подгибаются.       Пора с этим заканчивать… было около половины восьмого, и я списалась с Васей скорее ради того, чтобы занять мозг чем-то кроме отчетов, на которых я не могла полностью сосредоточиться. Вася позвонил, видимо, отказываясь просто переписываться.       — И нахуя? — поинтересовалась, поднимая трубку.       — Хочу услышать твой сладкий голос, — промурчал Вася в трубку.       — За сладким голосом к Соловушке иди, я тебе не певчая птичка, — шиплю я. — Кто бы, блять, сомневался.       Вася смеется на том конце.       — Ну, голос у него и правда сладкий. И не только голос.       — Вот о твоих похождениях я ещё не слушала!       — Но ведь слушала! — смеется Вася на том конце. — А мне ничего не рассказывае-е-шь. Охренела совсем что ли? Где мои рассказы о свиданиях, томные вздохи? Должен же я понимать, что переживать не о чем.       Вася, блин, типичный Вася — даже злиться на него не могу.       — Оставлю тебя в счастливом неведении, — хмыкнула я, отпивая чая, и продолжая строчить отчет на ноуте. — Кто сказал, что я буду рассказывать тебе всегда о том, с кем и как сплю.       — Ну раньше ты спокойно рассказывала, — продолжает угорать кошак. Жаль, что у меня нет причуды, позволяющей дать по яйцам через телефон — я бы воспользовалась. — А это значит, либо ты резко решила скрыть свою сексуальную жизнь — что на тебя не похоже — либо и скрывать нечего. Я угадал?       — Тварь.       — Значит угадал! — радостно воскликнул этот (не)ебанный кошак. — А чего так, ссыкотно?       — Ещё одна такая шутка и сбрасываю трубку, — пригрозила я, и Вася пошел на попятную — я без проблем выполняла свои угрозы.       — Нет, если серьезно? — тон у него поменялся, и пропала всякая насмешка. — Как бы, у тебя был не лучший опыт, но мне показалось, что ты уже поняла, что такого не повторится и ты не позволишь такому произойти. Да и тот парень уже свое получил.       Я скрипнула зубами:       — Заткнись. Даже вспоминать не хочу.       Вася совершенно мягким, убаюкивающим тоном начал:       — Хорошо-хорошо, я тебя понял. Главное, что сейчас всё хорошо, и ты довольна тем мужчиной, остальное меня касается постольку поскольку. Лучше расскажи, почему Ястреб на тебя так жалуется.       Я аж воздухом подавилась:       — Он на меня жаловаться вздумал?!       Не то чтобы повода не было.       — Не понимает, почему ты ему не доверяешь и ворчит. Не удивлюсь, если ему приказали это понять и выведать, но мне реально интересно, почему?       Я задумалась, замолчав ненадолго. Вася спросил, куда я пропала, я попросила дать мне минутку. Почему я не доверяю Ястребу и отказываюсь верить настолько, что выкидываю с поля боя?       — Потому что у него есть приказы, — повторяю я. — А их он ставит выше остального. Он учился под началом Комиссии по Безопасности, я уверена, это что-то похожее, как у нас с тобой в Академии, просто немного… иначе и раньше. Не знаю, с какого конкретно возраста, но минимум лет с четырнадцати, потому что в восемнадцать он уже свое агентство открыл, а это… в общем, я знаю людей, которые проходили через такие Академии, я знаю, на что такие способны. И я никому из них не поверю. Ты — единственное исключение, потому что тебя я знала и до, и достаточно хорошо.       — Ну да, ты меня слишком хорошо знаешь, иногда это даже пугает. Именно ты ведь меня вытащила, когда меня пытались поменять — я ничего не понял, а ты поняла. Уверен, если бы не ты, всё было бы куда хуже. Как минимум я мог бы быть мертв, как максимум — перестал бы жить и начал существовать, я не сломался из-за тебя, и ты должна это понимать.       Я закусила губу — Вася был абсолютно прав.       — И что дальше? — спросила я, когда этот монолог подошел к концу.       — Это никогда не было нашим решением — идти туда, — ответил Вася. Это было очевидно, но вот следующие его слова… — Но ты никогда не думала, что это было решение Ястреба стать героем — полностью его?       Я нахмурилась. Этот умный — гениальный даже — парень с налетом фальшивого распиздяйства, с непонятными целями и причинами — ходячая загадка… сам хотел бы стать героем? Сам пошел на такое? Ради чего? Кто вообще согласится?       Быть не может, не верю… с другой стороны…       — Не говори сразу, что такого не может быть, — попросил напарник, практически повторяя мои собственные мысли. — Просто… просто задумайся над этим, хорошо?       — Ладно, — достаточно нехотя согласилась я. — Я подумаю над этим немного позже. А теперь пока, а то у меня тут ещё отчеты.       Вася коротко попрощался и бросил трубку. Я отняла телефон от уха, посмотрела на время — до восьми было ещё прилично. Села дописывать отчет. Иероглифы легко складывались в слова, общий смысл неуловимо ускользал. Закончив с 2-А, с которым я занималась сегодня, я вернулась к отчету о 1-В, который был наполовину не закончен, когда в дверь всё-таки постучали.       Без одной минуты восемь.       Пошла открывать, закрыв ноут и коротко выдохнув.       Вместо просто Айзавы, я увидела, ну, не просто Айзаву.       — Ты почему не в больнице?       — Тебе было важно поговорить, мы договорились встретиться вечером, — улыбнулся Сотриголова. — И я пришел.       — Ну ебаный в рот, — простонала я, совершенно не разочарованная. — Пойдем в ванную, подлатаю тебя немного. Что случилось-то?       — Небольшая засада и немного непредвиденное задание. Врачи сказали, что ничего серьезного, иначе я бы точно остался в больнице.       Я подняла бровь:       — Врешь?       — Вру, — честно кивнуло чудовищее, зажимая лентами руку, стараясь, очевидно, не накапать кровью на ковер. — Было бы некрасиво с моей стороны опаздывать.       — Было бы некрасиво с твоей стороны сдохнуть, когда я только сподобилась с тобой пересп…       Я резко замолчала. Вот не так я хотела начать этот разговор. Вообще не так.       Шота обернулся, так до конца и не стянув геройскую куртку, в каких-то местах заляпанную кровью:       — Договаривать не будешь?       — Заткнись.       Шота кивнул, заканчивая с верхней одеждой — ноги у него, судя по всему, были в порядке, пострадали только руки и немного — лицо.       Достала аптечку из-под раковины и пластиковый флакон с хлоргексидином. Помыв руки и надев перчатки, принялась за более детальный осмотр повреждений. Ранок много, но в основном всё мелкое, ничего зашивать не надо. Повертела патлатую голову, стараясь понять, в каком месте там кровь — то ли стекает из-под волос, то ли это кожа на лбу рядом с краевой линией рассечена. Разобравшись, приступила к обработке, негромко ворча.       Минут через пять, когда перешла на руки, которые было проще полностью забинтовать, чем на каждую мелочь наносить пластырь, Шота всё-таки спросил:       — Так об этом хотела поговорить?       — О чем «об этом»?       — Ну, а том самом.       Я только проматерилась коротко на эти все местоимения.       — Ты обещал, что сделаешь меня своей, — начала негромко, чувствуя, как сжимается внутри всё, стараясь не потеряться в предвкушении, возбуждении и мандраже. — Думаю, я готова, так что…       — Это из-за того, что было утром? — уточнил Шота. — Ты ведь не обязана. Я готов ждать столько, сколько тебе потребуется, мы не так много знакомы, чтобы ты полностью и безоговорочно мне доверяла. Я могу быть терпеливым, когда это нужно.       — Слушай, если бы я не хотела, я бы так и сказала, — отрезала я. — Или бы по яйцам дала, если бы ты их совал куда ни надо, пусть я тебя и люблю. Просто… тут не совсем в тебе дело. Я уже чувствую, что верю тебе достаточно, что хочу даже… не столько переспать, сколько заняться любовью… мне, правда, этого хочется.       Я замолкаю, продолжая обеззараживать ранки на руках, наблюдая, как идет пузырьками кровь и стирая смоченным в антисептике стекающую кровь.       — Знаешь, я не против. Так что, как захочешь — дай знать. У меня не слишком много опыта, — он вдруг хмыкнул. — Но я быстро учусь! Так что, считай, выбор за тобой. Не хочу облажаться, мне кажется, сейчас ты определенно знаешь, как тебе будет лучше.       Я чуть коснулась губами щеки, почувствовав привычную колючесть щетины.       — Рада, что ты мне доверяешь, — я стерла последние следы сражений с правой руки, перешла к левой, оставляя ранки подсохнуть. Если бы раны были менее глубокими, то я бы их и не заматывала, чтобы не было проблем с доступом к воздуху и они сами подсыхали, но их слишком много и они чуть глубже, чем обычные царапины.       Закончив с обеззараживанием, нанесла на некоторые ранки специальный порошок, другие, поглубже и поуже, намазала кремом, после чего замотала руки бинтами.       Темные глаза смотрят с восхищением и любовью, я отличаю эти эмоции, я знаю, как они выглядит, но сомневаюсь, что смотрю хоть как-то иначе. И смущаюсь от этого нескрываемого восхищения. Я заканчиваю со второй рукой, проверяю, не слишком ли больно затянула. Шота продолжает сидеть на краю ванной, пока я убираю медикаменты в аптечку, а ту ловким движением запинываю под раковину.       Забинтованные пальцы мягко берут мои, Шота приближает их к лицу, я догадываюсь, чем пахнут мои руки — чаем и лекарствами, может, ещё чем-то таким, похожим… теплое дыхание греет фаланги и немного обжигает костяшки.       — Так ты согласна сейчас, Юля? — спрашивает мужчина, прикрыв глаза, продолжая просто дышать на пальцы.       Я коротко оглядываю его в — майке-борцовке, широких штанах, бинтах, растрепанного после миссии. Ответ поднимается от самого сердца, выходит из головы и срывается с губ уверенным и коротким:       — Да, — и делаю шаг вперед, как будто падая в пропасть, чтобы в следующую секунду оказаться подхваченной над бесконечной пустотой.