Ведьма

      Идея с караоке мне зашла на ура, и по каким-то неведомым мне причинам я снова оказалась в качестве водителя, а в моем салоне — уже знакомая компания из четырех учителей помимо моей выспавшейся тушки и одной девочки близкого к школьному возраста.       Почему с нами решил поехать Всемогущий — лично для меня было загадкой, потому что мне от чего-то казалось, что караоке — не его круг интересов. Не мой, правда, тоже, но, однако, мы оба туда направляемся, так что про логику иногда вспоминается уже после того как.       Я ехала по навигатору, хоть и направление примерно знала, так что в непринужденном разговоре не участвовала, ровно как и Шота, который благополучно задремал в багажнике. В этот раз рядом ехал Всемогущий, который тоже был непривычно молчалив, и весь разговор взяли на себя Мик, который вообще мог часами говорить о чем угодно, Полночь, умевшая непринужденно вести серьезные беседы, и Эри, добавляющая порой нотку наивности и любознательности, присущей каждому ребенку.       Караоке находился в одном из многочисленных торговых центров. В этом я была впервые, и чем конкретно он выделился среди десятка других не знала, а на все вопросы — и мои, и Эри — Полночь и Мик не очень талантливо отмалчивались. Я предположила, что за этим стоит какая-то история, о которой мне не хотят рассказывать, и оставила эти попытки — вряд ли это было настолько ценное знание. А вот Эри удалось унять только после того, как мы припарковались и пошли нашей большой компашкой к торговому центру.       Караоке-бар оказался таким же по атмосфере, как его рисовали в разнообразнейших картинах моей славной юности — небольшие комнатки, разделенные стенками и дверьми с номерами, внутри — диванчики, телефон, меню, телевизор и добрый десяток микрофонов.       Это на самом деле было весело, и если Немури осталась в своем репертуаре, ровно как и Хизаши, то Тошинори выбрал песенку из старого детского мультфильма, нечто похожее выбрала Эри, после чего радостно передав микрофон мне, явно желая, чтобы потом я его передала Шоте, маленькая хитрая манипуляторка. Я выбрала, считай, бессмертную классику — песню итальянской группы начала позапрошлого века. Måneskin я знала от корки до корки. И если о своей страстной и жаркой как сама Италия любви к исполнителю я была в курсе, то о пристрастиях Шоты узнала только сейчас.       Какого же было мое удивление, когда он на вполне сносном английском ответил песней о страсти и желании на мою о выборе и мольбе.       Едва ли меня можно было смутить, но Шота пробовал не первый раз — и не первый раз у этого дьявола это выходило.       Отказавшись от второй бутылки безалкогольного, я заметила, что Эри уже вырубает — ну а чего они поперлись на ночь глядя? — и маякнула об этом остальным. В итоге до конца третьего круга дойти не успели. Хизаши вызвался проводить уже клюющую носом Эри до уборной, а Немури, подхватив под локоть Всемогущего, вышла следом, чтобы оплатить счет.       Эта поспешность меня напрягла, но не слишком.       Я прикрыла глаза, расслабляясь.       — Устала? — заботливо поинтересовался сидящий рядом Шота, мягко перебирая мои волосы.       — Не особо, — ответила я. — Ещё на поход в горы хватит, это так… от большого количества людей.       Шота хмыкнул — его интровертная душа явно меня понимала. Он наклонился чуть ближе, предлагая спокойным голосом:       — Можем проехаться до места, где никого не будет.       Я удивленно обернулась на него.       Видя мой чуть ошалевший взгляд, Шота улыбнулся и пояснил:       — У меня есть небольшой домик, куда я время от времени сбегаю, когда хочу побыть один. Если хочешь, можем съездить туда. Уверен, нам это простят и доедут до Академии на такси.       Я прищурилась:       — Просто так ехать мне туда не хочется. Я хочу с тобой заняться сексом.       Шота моргнул, поднял одну бровь знакомым движением:       — Уверена?       Я прервала все следующие вопросы:       — Да.       — …Пизда.       Я, не выдержав, рассмеялась. Я определенно плохо на него влияю.       — В любом случае, всегда можно остановиться, а какой-нибудь секс-шоп точно есть по пути. Навигатор в помощь.       Расстались мы у входа. Почему нам вдруг куда-то понадобилось ехать — никто не спрашивал, но блеск в глазах Немури намекал, что вот она точно знает куда мы едем и почему остальной компашке придется ехать на такси.       В машине, что удивительно, царило весьма уютное настроение.       — Не переживаешь, что с Эри что-то успеет случится, пока нас рядом не будет?       Айзава чуть головой качнул:       — Эри в последнее время делает большие успехи. Но ты меня раскусила — немного переживаю. Встречный вопрос. Оставишь телефон включенным?       Я задумалась ненадолго, посчитала, сколько времени сейчас у родных, вспомнила, что Вася сейчас под присмотром Героя Номер Два — хотя вот за ним я бы человек десять смотреть поставила исключительно из-за своей паранойи — и уверенно ответила:       — Нет. За пару часов мир не рухнет. Я хочу провести время с тобой.       Я успела краем глаза уловить улыбку, коснувшуюся черных глаз, прежде чем отвлечься на светофор и ситуацию на дороге — мы уже подъезжали, почти в конце всего пути.       Оставив машину на парковке, мы направились вверх по ступенькам.       Внутри было множество товаров, но для первого раза, когда хотелось, что называется, «пощупать» друг друга, не требовалось чего-то изысканного.       — Какие тебе нравятся, гладкие или ребристые? — он встал перед витриной с презервативами.       — Харош меня торопить, а? Какие мне нравятся? Лицо мне твое нравится, блять, его я хотя бы видела.       Продавец медленно синел, видимо, не мог сдержать смех. Впрочем, пока Айзава выискивал знакомые марки, я озвучила свои пожелания насчет смазки и массажного масла и получила коротенькую консультацию по представленной продукции. Остановившись на классической вагинальной без вкуса, цвета и запаха, я присмотрелась к массажным маслам, Шота предложил остановится на масле сакуры, которое мне раньше не встречалось.       — Арома-масла недавно привезли, лаванда, например, снимает нервное напряжение, есть тестер.       Тестер передал весьма мягкий, тонкий цветочный аромат с небольшим древесным оттенком, который показался мне приятным и тягучим, запаянный в колбу знойный день где-то у Средиземноморья.       Шота, кажется, тоже отдал предпочтение ему вместо пихтового, что, впрочем, неудивительно — у него куча бытовой химии с лавандой.       Презервативы в итоге взяли классические без всяких не особо нужных сейчас деталей.       Оттуда уже поехали в тот самый «домик». Во-первых, Шота явно преуменьшил размеры, потому что это был вполне добротный двухэтажный коттедж, асимметричный и не слишком выделяющийся по дизайну от остальных в этом пригороде. Во-вторых, центральное отопление в Японии отсутствовало вообще, а потому пришлось потратить некоторое время, пока прогреются полы, которые тут были главным источником тепла, а электрические батареи вообще играли почти декоративную роль.       Ходьба по холодным полам чуть не испортила мое настроение, но потом Шота завязал волосы в хвост, чтобы… не знаю, зачем, потому что мысли в этот момент пропали все.       На втором этаже мы прошли в спальню, где Айзава, явно зная, как этой штукой пользоваться, сделал аромалампу: под плоскую тарелочку поставил плоскую свечу и накапал на воду немного купленного масла. Когда свеча загорелась, по комнате пошел мягкий аромат.       Я улыбнулась — ощущение было приятное. Пахло вкусно.       — Давай начнем с небольшого массажа? — обернулся он ко мне.       — Только ты точно снимешь верх.       Шота ухмыльнулся привычным оскалом и стянул черную кофту.       В первом прикосновении я всегда видела будто предсказание, понравится мне или нет, чем это кончится и как всё пройдет, пусть эту житейскую мудрость я открыла сама. И в этом прикосновении — от кисти к предплечью, мягкое без осторожности и обволакивающее без промедления, — была уверенность. И я поверила.       Это было даже как-то неловко — стоять в шаге друг от друга то ли не до конца одетыми, то ли не до конца раздетыми. Я усмехнулась, сняла свою футболку в ответ и сложила её на стол, а сама легла на кровать, чуть размяв лопатки, мол, инициатива наказуема… я уже говорила, что люблю массаж? Вроде да, потому что ощущение твердых чуть мозолистых рук, которым именно такая работа была явно непривычна, заполняло теплом все мышцы, к которым те имели наглость прикоснуться. Гладкие и тягучие прикосновения сильнее распаляли меня — губы горели от желания целоваться, другие губы жаждали поцелуев тоже, но Шота — монстр — будто растягивал удовольствие.       Помассировал плечи, потом прошелся по обнаженной пояснице, мне удалось подглядеть краем глаза, как он это делает и я улыбнулась в одеяло, пробормотав что-то о том, какой он красивый.       Минут через пять, когда я почти превратилась в лужицу, меня мягко перевернули.       — Ты прекрасна, — и наклонился ко мне, чуть щекоча выпавшими прядками кожу.       Я прильнула, повалила на себя, поцеловала, теплом тела своего будто биение души чужой чувствуя.       Руки Шоты мягко касались бедер, талии, прогоняя напряжение вверх по позвоночнику — меня кидало то к рукам, то к губам, то затягивало в космос черных глаз, и невозможность концентрироваться на чем-то конкретном, как и невозможность отречь некоторые посторонние мысли немного даже угнетала.       Угадывать эрогненные зоны Шоты оказалось даже занимательно — мы залипли на этом на весьма продолжительное время. После стандартных шея-грудь-уши Шота перешел к другим местам, одной рукой медленно проглаживал пространство между пальцами почти невесомо, другой спускался чуть ниже.       А я любила изучать что-то новое. На некоторых местах я задерживалась, будто ожидая реакции, и по чужой усмешке или отсутствию отклика понимая, что ошиблась, шла дальше, пока не находила то, от чего Шота напрягался, натягивался, как струна. Некоторые места мне просто нравилось трогать, литые твердые мышцы рук, пресса и торса я и не думала оставить без внимания.       — Какая ты… трогательная, — шепнули мне на ушко.       И немногим позже я поняла, что мне начинает наскучивать, я пробормотала:       — Дай стяну штаны и продолжим…       Шота помог, и в трусах с лягушками я чувствовала себя почти комфортно.       А вот их снимать мне уже не хотелось, а секса хотелось.       Эту заминку Айзава заметил.       — Остановиться?       — Э, чего, куда? Не думай даже! — возмутилась я. — Снимай штаны.       Шота по почти угрожающей интонации внял и одежду сложил на стул, достал из пакета, где до этого были масла, пачку с презервативами.       Я почувствовала панику, и решение приняла за секунду — Шота оказался лицом в подушке, благо, ему хватило ума не сопротивляться такому самоуправству.       — Что делаешь? — спросил он между прочим, как будто это не было странно: мы оба в одних трусах на расстеленной кровати, вот-вот переспим, и я с чего-то решила превратить это в спарринг, а для него — обычное воскресенье.       — Думаю, — веско ответила я, и потянулась к лентам, которые остались валяться рядом с костюмом. Пользоваться я ими не умела, но для моих целей это было не совсем нужно.       Шота хмыкнул:       — Ты хочешь завязать мне глаза, чтобы я ничего не видел? Это просто преступление с твоей стороны.       — Потому что я хочу, чтобы у нас был хороший секс на постоянке, а не очередную травму. Ты в любом случае кончишь, так что имей совесть.       Шота кивнул, мягко отобрал у меня ленты, вложил в руки как-то иначе, оставив небольшую длину у меня в руках.       — Тебе не нужно сразу меня пеленать, попробуй немного меня почувствовать. В этом смысл шибари.       Я окинула его взглядом, будто делая заметку на будущее — и этот огонек в глазах Шоты во мне откликнулся пламенем, жар сжался внутри тугим комом, сдавливая низ живота и вики. Это было действительно непривычно — раньше я такого не делала, но я и вправду будто понимала, где находится и в каком положении — ленты выдавали каждое движение, хоть ускорившееся дыхание, хоть едва заметной шевеление ногой, которая успела затечь.       Может, поэтому я ощутила момент, когда мы оба были готовы, и тогда аккуратно накрыла глаза Шоты его привычным оружием, им же привязала к изголовью руки.       — Теперь ты чувствуешь себя в безопасности? — спросил Шота мягко и тихо. Дразнит.       Ответила не сразу:       — Да, теперь чувствую.       Как же мне Шота доверяет, если своим оружием дал воспользоваться и себя обезоружить, лишить зрения и осязания, пусть и временно.       Я опустилась на него, просто легла, как дела это раньше, когда просто приходила спать в обнимку.       Пробежалась пальцами по коже, поцеловала, взяв за лицо, и опустилась ниже.       — Молодой человек, хуй выньте, — не сдержалась я и оседлала его бедра.       Айзава прикусил губу. Какая я всё-таки…       — Искусительница, — подтвердил мои догадки Шота.       Довольная собой, я толкнулась на встречу, просто потерлась. Провела рукой по его груди одновременно с этим, и дала себе насладиться произведенным эффектом.       Спокойно стянула с нас обоих белье и села — пока что рядом.       — А где ты смазку оставил? — несколько потерянным голосом утонила я.       — Ну тумбочке? — не выдержав, рассмеялся Шота. — А где точно — не скажу. Посмотрим.       То ли фыркнув, то ли коротко рассмеявшись, я слезла и направилась к тумбочке, почти неосознанно пальцами чуть лаская себя там, где только что была теплая кожа Шоты, будто не хотела потерять это ощущение.       Смазки не было. Ни на тумбочке, ни в первом, ни во втором ящике.       Слушая мои тихие маты, этот монстр лежал на кровати, пока я искала чертову смазку, которую он куда-то успел закинуть. Искомая упаковка обнаружилась в пакете, где были в общем-то все покупки из магазина, и под чужое «холодно вообще-то», вернулась.       — Так себе оправдание, — ответила я и вернулась к прерванному занятию.       Надев презерватив, я провела рукой по пенису, примериваясь — размер был приятный глазу, не слишком большой, ровный — что редкость — и с должными навыками будет несложно дойти до пика даже в первый совместный раз.       Налив немного смазки на пальцы, провела ими по всему стволу, а потом просто подсела чуть ближе, позволив себя чуть-чуть почувствовать. Шота на мгновение перестал дышать. Влажными пальцами я проникла в себя, чуть лаская и стимулируя клитор, пока только готовясь.       — Иногда мне было жаль себя за бурную фантазию, но не сейчас, — выдал Шота, явно если не полностью, то частично догадываясь, чем я занимаюсь. Когда пальцев по ощущению было достаточно, я чуть привстала, проезжаясь вульвой по всему стволу, заставляя Шоту закусить губу почти до крови, и потом аккуратно села сверху, понемногу принимая в себя член.       Теперь дыхание теряла уже я — и дело даже не в том, что во мне появилось. Чуть наклонившись, смогла дотянуться до лица и губ своими пальцами, а когда их неожиданно для меня поцеловали, провела ими дорожку от шеи до груди. Чуть привстала, проверяя свои ощущения — больно не было.       Ощущение заполненности, немного — тепла, было немного приятным, а разогретое тело манило готовностью отдаться процессу, ровно как и лицо Шоты, который уже, кажется, потерялся в ощущениях. Румянец, покрывший его щеки выглядел совершенно очаровательно, и это явное желание, подрагивающие пальцы рядом с изголовьем — это явное желание коснуться меня льстило невероятно.       Двигаться я начала постепенно, стараясь найти какой-то свой темп — Шота не мог просто валяться бревнышком и не сразу, но ритм поймал — и облизнул в какой-то момент губы, что дало мне повод ненадолго прекратить и поцеловать его, придерживая лицо подрагивающими от желания пальцами одной руки, а другой продолжая себя ласкать так, чтобы Шота это чувствовал и представлял.       Тонкая ниточка слюны, оборвавшаяся между губами, показалась мне невероятно красивой, а сдавленный полустон Шоты, когда я спустилась ниже, возвращаясь в позу наездницы, и вовсе был музыкой для моих ушей.       — Я скоро, — низким и хрипловатым голосом пробормотал он в какой-то не слишком определенный момент.       Я двинулась навстречу, продолжая привставать на бедрах, как в ярком танце, и стимулировать себя в самых чувствительных местах.       — Нравится темп? — мне голос тоже поддавался мало.       Ускользающее ощущение предстоящего пика дразнило. После слов «быстрее, пожалуйста» я замедлилась, почти перестав двигаться, дала себе насладиться затишьем перед бурей эмоций и, услышав негромкий и сдавленный стон, начала разгоняться, будто уловив это как сигнал, откликнувшийся во всем моем теле.       — Я… — слова его не успели прозвучать, смешавшись во что-то сумбурное, по мышцам прошлась волна напряжения — как же прекрасно было его тело, лицо и голос, я даже успела пожалеть, что завязала его глаза, потому что черные омуты явно сейчас выдавали с головой все его чувства.       Я опустилась до самого конца и едва двигаясь, продолжала себя стимулировать, потому что чувствовала, что уже вот-вот, но пик ускользал.       Немного наклонившись вперед, я снова начала едва-едва двигаться, чувствуя кожей чужое сбитое дыхание, звучащее почти в унисон с моим.       — Дашь мне… закончить? — пробормотала я куда-то в ключицу.       — Да, я хочу, чтобы тебе было приятно, — периодически сбиваясь выговорил Шота, и я не выдержала хриплого после оргазма голоса, осознание того, что причиной такого состояния Шоты являюсь я только добавило мне эмоций…       …я замерла, сжимая его, собирая пальцами простыню и чуть прогибаясь, касаясь своей грудью и животом его тела…       …места под руками пульсировали от тепла и удовольствия…       Я аккуратно привстала, садясь рядом. Провела по ещё чувствительным губам рукой, чувствуя легкий отклик… Аккуратно приподняла чуть дрожащими пальцами повязку, открывая глаза. Шота моргнул, зрачки сузились, адаптируясь к чуть приглушенному свету.       Мягкие, ленивые поцелуи словно лаковое покрытие — завершающий штрих прекрасной работы, я, разморенная, пробормотала:       — Я поссать.       И поймав короткий поцелуй в уголок губ, встала и поплелась в ванную и иже с ней. Ополоснувшись, вернулась, махнула лениво рукой, зарываясь в теплое одеяло.       — Я недолго, — пообещал скорее вернуться Шота. Через несколько минут, уже найдя удобное положение и прикрыв глаза, я резко их распахнула, рванувшись проверять телефон.       Интуиция, и до этого редко меня подводившая — сработала и в этот раз.       На телефоне было несколько пропущенных от Незу. Но дёргаться глаз начал не от них, а от одного уведомления о недошедшем до меня звонке — от Виктора Афанасьева.