Полёт

Утро выдалось на редкость восхитительным. На улице все еще было довольно прохладно, но светило ослепительно-сверкающее солнце. А настроение мое было, почему-то, хуже некуда. За чашкой кофе я пыталась собраться с мыслями, но ничего не получалась. Наверное, я спала слишком долго, может поэтому я чувствовала себя такой разбитой. Но все это не имело значение по сравнению с тем, насколько мне было одиноко. Пустая квартира, пустой город. Еще вечером я решила, что не хочу видеть этого странного парня, почему-то рядом с ним я чувствовала себя неловко и, честно признаться, обязанной ему. Словно он общался со мной из жалости. Ненавижу, когда меня жалеют, ненавижу-ненавижу-ненавижу. Нет уж, Ю, спасибо, конечно, но, пожалуй, я проведу сегодняшний день в компании спокойных стен квартиры, посижу на балконе, зарывшись в плед, буду пить кофе и читать что-нибудь слезливое. Копаясь на полке с книгами, я нашла самую грустную историю из прочитанных мною за последние несколько дней "Виноваты звезды". Пойдет. Однако распорядок дня, который я составила для себя, вызвал вдруг страшную волну слез, которую решительно нечем было заткнуть. Полдень. Призвав остатки самообладания, я умылась ледяной водой, наскоро оделась и вышла из дома, собираясь прогуляться. *** К месту встречи я пришла с опозданием, кошмарным опозданием на полчаса. Никого не было. Я вздохнула и вошла в кофейню, намереваясь, все-таки, позавтракать. Задний столик у окна, в сумке томик Франсуазы Саган, передо мной чай с лимоном и мелиссой и венские вафли с клубникой, но аппетита нет, есть только навязчивые и эгоистичные мысли о собственном одиночестве. Сделав глоток чая, я достала книгу и открыла ее. Новая, он захрустела переплетом и наполнила мои мысли восхитительным запахом свежей типографской краски. Я покупала множество немецких книг. В основном тех, что прочла дома, на родине, чтобы легче было воспринимать текст. История Сесиль настолько увлекла меня, что я не замечала ничего вокруг. Не заметила придвинутой к моей кружке шоколадки, моей любимой, с карамелью и вафельной крошкой. Не заметила удивленно-сосредоточенного взгляда зеленых глаз напротив. Почувствовала. -Надо же, ты сегодня нормально одет, - между страницами произнесла я. -А ты все такая же язва, - он был серьезен и я не узнавала вчерашнего мальчишку. Передо мной сидел взрослый мужчина. Внутри меня бушевал океан, к щекам прилило горячее внутреннее море. Рядом есть кто-то, кто хочет видеть меня. Справившись с собой, я отложила "Здравствуй, грусть!" и внимательно посмотрела в его глаза. -Сколько тебе лет, Ю Феникс? -Феникс? Откуда ты знаешь? Гугл? -Не много ли чести? Это было написано на твоей толстовке вчера. -Мне двадцать шесть, - меня снова поражала его способность скакать с темы на тему. - Я рад, что ты пришла. Тебе, наверное, не больше восемнадцати, я прав? -Ты прав. Мне двадцать три, - улыбнуться не составило труда. - Я проспала, поэтому времени краситься не было. Я врала. Консилер бы плохо лег на припухшие веки, тушь потекла бы из-за слезящихся глаз, румяна выглядели бы некрасивыми пятнами. Моим макияжем был холодный ветер. -Ты очень красивая, - вдруг сказал он. Я покраснела, опустив взгляд. -Что такое? Обидел? -Меня никто не называл красивой, кроме отца и бабушки. -Выдохни, Катарина, пойдем гулять. Я почувствовала себя глупо и это ощущение не покидало меня весь день. Весь день, полный таких непривычных для меня жестов. Он подавал мне руку, когда мы спускались с лестниц, приобнимал а плечи,и, наверное, тысячу раз похвалил мои волосы.