Ты слушаешься

Лэй с отвращением потер лицо, пытаясь избавиться от брызг крови, но только сильнее их размазал. Стащив с рук перчатки непослушными пальцами, он отшвырнул их в сторону каменного парапета и вновь попробовал очиститься подручными средствами. — Ну и жесть, — пробормотал он, рассматривая свою броню, всю испачканную бордовым, и обернулся, желая убедиться, что с Гленом всё в порядке. Тот обнаружился стоящим рядом с одним из трупов сектантов, без капюшона и с глубокой раной над левой бровью, кровь из которой струилась по его лицу, заливая глаз и уголок рта. Он тяжело дышал, продолжая сжимать в руках мечи, и отсутствующим взглядом смотрел перед собой. — Эй, — позвал его Лэй, — ты ранен. Глен дернулся, словно придя в себя и отошёл на шаг, уронив оружие. Поднеся ладони к груди, он коснулся места под ключицами и издал короткий сдавленный стон. Лэйари немного нервно подошёл ближе, не понимая, что могло такого случиться, чтобы всегда собранный Глен стал вдруг так странно себя вести. Он ведь даже не кинулся проверять, остался ли тут кто-то из недобитых врагов, что на него совершенно непохоже. Лэй, конечно, был уверен, что посчитал правильно, и никаких неожиданных встреч им пока не предвидится, но Глена это никогда не успокаивало. — Всё в порядке? — Лэй отвел в сторону его руки, обнаружив рассеченную часть нагрудника. Тёмная кожа разошлась в стороны, демонстрируя длинный горизонтальный порез, словно кто-то хотел перерезать Глену горло, но промахнулся. — Ох, дай я… Глен резко оттолкнул его, вновь закрывая рану, и немного невнятно выдохнул «не трогай». — Так больно? — уточнил Лэй, чуть отдалившись, чтобы дать ему достаточно свободного пространства и не давить. Вопрос был довольно глупым, но иной причины, почему тот не позволял дотронуться до себя, даже чтобы помочь, Лэй не видел. Может быть, в ране был яд, и Глен не хотел, чтобы на его незащищенные руки тоже что-то попало. Но в таком случае, наоборот, нужно было действовать как можно быстрее, и он не мог этого не понимать. — Да, — Глен вдруг подался вперед, прижимаясь к Лэю всем телом, и уткнулся лицом в плечо. Его прерывистое дыхание эхом отзывалось от стен пещеры — или, во всяком случае, Лэю так казалось. Осторожно обхватив Глена за плечи, он почувствовал ощутимую дрожь, и только уверился в том, что что-то очень сильно не в порядке. — Глен, — позвал Лэй, медленно отстраняя его от себя, и встретился взглядом с расфокусированными красными глазами, — пожалуйста, скажи мне, что с тобой. — Мне больно, — с готовностью повторил Глен и поднялся на носки, касаясь губами губ. От неожиданности Лэй послушно раскрыл рот, хотя тут же об этом пожалел — от металлического вкуса его замутило, стало противно, но оттолкнуть Глена, жмущегося к нему с таким пылом он тоже не мог, хотя и едва ли понимал. Вернее, сама суть до него наконец дошла — и, честно говоря, он ни разу не видел Глена настолько возбужденным. Наконец разорвав поцелуй, Глен сжал его ладонь и поднял выше, прижав к влажно поблескивающей в свете факелов ране. При прикосновении он тихо выдохнул, на секунду зажмурившись, и явно задышал тяжелее. — Трахни меня, — попросил он, одновременно с этим надавливая на руку сильнее, заставляя пальцы проникнуть внутрь рассеченной кожи. Кровь полилась ещё бодрее, Лэй явно ощутил подушечками пальцев оголенную кость и едва удержался от того, чтобы не оттолкнуть Глена от себя, но всё же сдержался, в ужасе глядя на то, как его собственная бледная кожа покрывается багровыми разводами. — Ну пожалуйста, — снова подал голос Глен, не дождавшись реакции, и тихо заскулил, потершись левым виском о твердый наплечник Лэя. Кровь размазалась сильнее, испачкав ему волосы и броню Лэя, и даже несмотря на то, насколько всё вокруг было отталкивающим, совершенно неподходящим антуражем для секса, его откровенная жажда близости затмевала это, заставляла реальные преграды казаться малозначительными трудностями. Он наконец отпустил руку Лэя, но тот не одернул её, а положил ему на грудь, всей ладонью касаясь пореза. Надавил сильнее, проникая пальцами уже в другом месте, ближе к яремной впадине — Глен глухо застонал, запрокинув голову, и вновь прижался ближе, плавно притираясь бедрами. — Раздевайся, — прошептал ему на ухо Лэй. Глен резко кивнул, принявшись сосредоточенно развязывать крепления брони, стаскивая её с себя с заслуживающей уважения скоростью. Ему понадобилось несколько минут, чтобы остаться полностью обнаженным; Лэй за это время только снял капюшон и распустил растрепанную косу, чтобы собрать волосы в более аккуратный хвост. Оказалось, что кровь успела натечь Глену едва ли не до паха, но он совершенно не обращал на это внимание, словно угроза обморока от её потери его никак не касалась. Лэй постарался тоже об этом не думать — в самом худшем случае он отнесет его домой на руках, это не такая уж проблема. И всё же доводить до подобного не хотелось, а значит — следовало закончить всё как можно быстрее и вылечить раны. Глен лег на алтарь, проведя руками по нарисованной чьей-то ещё кровью волчице, и раздвинул ноги в приглашении. Лэй подошёл ближе, подхватил его под коленями и притянул к себе. Член начал неприятно упираться в плотную ткань штанов, так что он развязал ширинку и спустил их. У него не было с собой масла, так что всё дальнейшее представлялось с трудом, но Глен подумал об этом сам — провёл ладонью по лицу, собирая кровь, и опустил её себе между ног. Он не стал растягивать себя и вообще как-то подготавливать, а только обхватил член Лэя, неспешно проведя ладонью снизу вверх, уделив особенное внимание головке — Лэй следил за его движениями, не переставая думать о том, как дико выглядят красные потеки на таком интимном месте, и что дальше всё будет только хуже. Правда, судя по горящему взгляду Глена, его сомнений он явно не разделял. — Давай, — прошептал Глен, обхватив его ногами за талию, и прогнулся в пояснице, когда Лэй толкнулся внутрь. Движение не далось легко — кровь оказалась не такой уж хорошей смазкой, а Глен был очень тесным, и, видимо, сознательно сжимался сильнее, — но он так отчаянно застонал от проникновения, что у Лэя внутри всё сжалось от острого возбуждения. — Пиздец, — выдохнул он сквозь зубы, опираясь рукой об алтарь сбоку от плеча Глена, и, преодолев ощутимый дискомфорт от трения, начал толкаться внутрь, придерживая второй рукой его за бедро. Глен стонал на каждом толчке, иногда проезжаясь спиной по шероховатому камню — Лэй каждый раз притягивал его обратно, пока в очередной раз тот не наткнулся на оставленный сектантами короткий клинок с узким лезвием. Лицо Глена приобрело какое-то совсем маниакальное выражение — он распахнул глаза, сжав пальцы на рукояти, расфокусировано глядя в потолок. Лэй замер, оставшись глубоко внутри, растерянно глядя на него, не понимая, чего ожидать, и даже слегка страшась узнать. Несколько секунд ничего не происходило, на него даже не стали привычно шипеть «Зачем ты остановился» — у Глена на лице читалась явная борьба с собой, а потом он быстрым ударом вогнал клинок себе в плечо. Раздался крик, совершенно точно отразившийся эхом, Глен попытался повернуться на бок, укрывая раненную сторону, но Лэй бессознательно удержал его на месте. — Блядь, о боги, ах, как же больно, — простонал Глен, положив вторую руку тыльной стороной себе на глаза. — Еще, пожалуйста, мать твою, Лэй! Лэй, совершенно дезориентированный, не понял что именно «еще» он хочет — это с равной вероятностью могло быть как о сексе, так и о причинении новых травм, а так как ко второму он был решительно не готов, то просто снова стал трахать его, грубо и резко натягивая на себя истекающее кровью тело. Глен явно не попал в артерию — знал, куда бить, так что он все еще не был в критическом состоянии, но это все равно выглядело и являлось тем еще пиздецом. Лэй не знал, откуда берет душевные силы, чтобы продолжать, и не был уверен, что их хватит на ещё один подобный акт бессмысленной жестокости, так что с силой сжал руку на горле Глена — тот шокировано уставился перед собой, выронив клинок, и вцепился освободившейся ладонью в его запястье. Он не пытался вырваться, не сопротивлялся, просто сжал поверх пальцы, послушно задыхаясь у Лэя в руках. Вторую руку Лэй опустил ему между ног и сжал член, принимаясь дрочить в быстром, наверняка почти болезненном темпе, не слишком следя за тем, чтобы открытая головка не терлась о сухую ладонь. Ему самому такое точно бы не понравилось, это было бы слишком, но Глен забился ещё отчаяннее и кончил через несколько движений, выгнувшись так, словно ещё немного — и сломал бы позвоночник. После этого Лэй отпустил его шею — Глен шумно впустил в лёгкие воздух — и продолжил трахать его, уже не переживая о том, как бы этот псих не выкинул ещё что-то. Лэю пришлось закрыть глаза, чтобы не видеть окружающего отталкивающего пространства и своего бледного, ослабевшего партнёра, раскинувшегося поверх уже неразборчивого кровавого узора. Он представлял себе последний их секс — дома, в постели, безо всей этой пугающей атрибутики. Как Глен жмурился и пытался прикрыть лицо, когда Лэй целовал его запястья; как мягко ахал, в первый раз впуская внутрь член. Думал о его алеющих щеках, о покрасневшем, припухшем анусе, о тонких пальцах, путающихся у Лэя в волосах. Через несколько минут оргазм настиг его почти неожиданно — Лэй до последнего сомневался, что это возможно в подобных условиях, но если бы он не попробовал, то Глен наверняка расстроился бы. Лэй вошёл до конца — яйца звонко шлепнули о ягодицы, — изливаясь внутрь, как любил больше всего, и затих на несколько секунд, пытаясь отдышаться. Глен не пошевелился, когда Лэй вышел из него, даже не свел ноги — так и остался лежать с закрытыми глазами, зажимая руку повыше раны, чтобы замедлить кровотечение. После секса Лэю всегда хотелось отдохнуть хотя бы несколько минут, прийти в себя, поваляться, ни о чём не думая, но в этот раз у него не было такой возможности — пришлось быстро приводить себя в порядок и заняться своими прямыми (и назначенными им же самим) обязанностями. А именно — не дать Глену умереть. Он осторожно извлёк клинок, тут же прижимая светящуюся золотым ладонь к сквозной ране. Глен коротко застонал, когда почувствовал движение острия, но тут Лэй ничем не мог ему помочь — в конце концов, он сам это всё устроил. Ещё Лэй обнаружил стертую кожу на внутренней стороне бедер об его доспехи и на спине — о камень. И, конечно, начавшую наливаться синим шею. В любом другом случае он пришёл бы в ужас от такой картины, но, если быть до конца честным, он почти начал привыкать к тому, как Глен предпочитал проводить досуг. Пускай настолько радикальных увлечений он раньше не демонстрировал, но правда заключалась в том, что Лэй почти не удивился. Чего-то такого он и ожидал. Так что он молча вылечил все найденные травмы и осторожно стащил Глена с алтаря, прижимая к себе. Только сейчас он заметил как в подземелье холодно даже ему, полностью одетому. — Эй, — позвал Лэй, слегка касаясь плеча Глена, и тот с явной неохотой открыл глаза, — нам стоит отсюда убраться. Помоги мне тебя одеть. Глен медленно выпрямился, оглянулся по сторонам и встал, придерживаясь рукой за каменное сооружение. Лэй принёс ему валяющиеся в стороне вещи, и вместе они, по-прежнему в тишине, облачили его в броню. На влажную от пота и крови кожу даже поверх рубахи она натягивалась нелегко, да и вялый Глен оказывал весьма посредственную помощь. Тем не менее, в итоге они оказались полностью готовы к отправлению в путь — не дожидаясь напоминания, Глен крайне неспешно двинулся к выходу вниз по лестнице. Каждый шаг явно давался ему с трудом, так что Лэй со вздохом догнал его и легко поднял на руки. Он ожидал, что тот возмутится — его в принципе раздражали любые намёки на то, что он не может сделать что-то самостоятельно, а это — прямое на то указание, но Глен только закрыл глаза, уткнувшись ледяным носом ему в шею. Они не разбивали лагерь поблизости, и Лэй откровенно сомневался, что в состоянии справиться с этим заданием в одиночку, так что он принял решение притащить Глена в ближайшую таверну и бросить отсыпаться. До Солитьюда они такими темпами не доберутся точно.