Ты слушаешься

Глен не выглядел довольным — в очередной форте, куда неутомимому духом Лэю приспичило заглянуть, они нашли пленную нордку, которая умоляла спасти её от сумасшедших некромантов, что там обосновались. Оставить её там было бы слишком жестоко, а для того, чтобы добраться домой самой девушка была слишком испуганной и ослабевшей, так что её пришлось провожать, потратив на это лишние два часа, что явно не пришлось ему по душе. Ну и, кроме того, её присутствие означало, что заваленное свежими трупами и десятком скелетов мрачное подземелье, где они наконец смогли перевести дух, прикончив последнего сопротивляющегося данмера, осталось преступно неоскверненным. Проще говоря — Глен не имел возможности накинуться на Лэйари с горящим взглядом и потребовать выебать себя на ближайшей горизонтальной поверхности со всей кровавой составляющей. Не так уж и часто он просил откатать полную программу, но Лэй по одному его виду понял, что это было то самое место и то самое время, где Глен всей душой хотел утолить свою необъяснимую страсть к самоистязанию, и не смог. Так что да, теперь он мрачно молчал, помешивая в котле не слишком-то аппетитно выглядящий суп. Скорее всего, к утру он был бы уже в норме, так что Лэю следовало просто потерпеть один вечер пассивной агрессии и нежелания вступать в диалог, но он подумал вдруг, что не хочет, чтобы всё было именно так. Даже если момент был упущен, Лэйари знал, чего Глен хочет, и всё ещё мог это ему дать. При мысли о том, что ему придётся сделать, живот поджался от напряжения, но он заставил себя расслабиться. Для того, чтобы всё прошло нормально, он должен выглядеть убедительно, иначе Глен просто вырвется и пошлёт его подальше, а Лэй правда хотел, чтобы ему всё понравилось. Начинать всегда было сложнее всего, тем более что... Именно такой сценарий он ещё ни разу не пытался разыгрывать, хотя и знал, что Глену бы понравилось — с тех пор, как тот в принципе научился говорить о том, чего хочет, его стало просто не заткнуть. Иногда Лэй почти жалел о об этом — возбуждали его исключительно откровенно ебанутые вещи, от которых любой адекватный человек в здравом уме предпочел бы держаться подальше. Лэйари в здравом уме, очевидно, не был. Так что он встал на ноги, на секунду замер, настраиваясь, и спокойным, почти отстраненным тоном произнёс "поднимайся". Глен поднял на него только раздраженный взгляд. — Я, вообще-то, занят, — с явным недовольством тем, что ему приходится объяснять очевидное, отозвался он. Ничего другого Лэй и не ждал. Он сделал два шага вперед, остановившись прямо перед Гленом, и коротким, но резким движением ударил его тыльной стороной ладони по лицу. Он не вложил в этот удар и десятой доли своей силы, но Глен, явно не ожидавший ничего подобного, упал, упершись руками в землю. Он обернулся, оставшись сидеть на коленях, совершенно ошеломлённый, и коснулся пальцами разбитой губы — на них осталась кровь. — Ты... — начал он, но Лэй прервал его, сжав в кулаке волосы и подтянув его повыше — ему не хотелось вспоминать, у кого он подглядел этот приём, но Глену тогда явно понравилось. Он и сейчас замолчал, шокировано глядя на Лэя. — Мне плевать, занят ты или нет, — всё ещё не вкладывая в интонацию ни нотки агрессии, поведал Лэй. — Думаешь, мне нужно разрешение, чтобы тебя выебать? На секунду ему показалось, что Глен рассмеётся — потому что, ну. Конечно же, нужно. Это была основа основ, правило, которое он вдалбливал в его голову столько времени, что уже и фалмер понял бы. Никаких "ну, если ты хочешь", "я не против" или "ладно", только однозначное "конечно, я хочу" — иначе ничего не будет работать. Но Глен не засмеялся. Его зрачки расширились, он опустил руки и дернулся, пытаясь выйти из захвата, но только сделал себе больнее. Лэй толкнул его на землю и опустился между его ног, с усилием разведя колени в стороны. Он не был в восторге от секса на свежем воздухе, но заниматься этим в палатке тоже не хотел — если всё пойдёт по плану, то всё внутри будет залито красным, а стирать потом все спальные принадлежности было бы слишком трудозатратно. Здесь же кровь просто уйдёт в почву и единственной жертвой гленовых страстей останется его же собственная одежда. Хорошо, что летом в этой части Скайрима было достаточно тепло, чтобы они вдобавок не отморозили себе ничего стратегически важного. Весь дальнейший процесс представлялся ему с трудом. Агрессивное доминирование не было ему свойственно, и всё, чего ему хотелось — это обнять Глена, извиниться и целовать покрасневшую щеку до тех пор, пока она не перестанет болеть. Видимо, что-то такое отразилось на его лице, или же Глен просто правильно трактовал заминку, но в любом случае — он перестал выглядеть откровенно испуганным, а слегка улыбнулся уголками губ и кивнул, глядя Лэю прямо в глаза. Через секунду он уже снова опустил голову, кусая губы, но он не мог выразить свою позицию ещё более ясно. Лэй делал всё правильно и мог продолжать. — Ты начал забывать, где твоё место, — уже более угрожающе произнёс Лэйари, сжав в кулаке воротник его рубахи. — И свою единственную задачу, тупая ты шлюха. Глен шумно выдохнул и схватился за его руку, пытаясь освободиться. Сквозь тонкую ткань штанов более чем очевидно было видно, что у него стоит, но он уже упоминал о том, что, если убедительно изображать насилие, то сопротивление возбуждает его ничуть не меньше безусловной покорности, поэтому Лэй это просто проигнорировал. — Ты не можешь, — прошипел Глен, пытаясь отползти и свести колени, но Лэю почти не приходилось прикалывать усилий, чтобы его удерживать. — Да что ты? — насмешливо переспросил он. — И кто же меня остановит? Неужели ты? Глен резко подтянул ногу к груди, намереваясь ударить его в живот пяткой, но Лэйари легко перехватил его щиколотку, остановив так и не начавшееся движение. — На твоём месте я бы дважды подумал, прежде чем что-то делать, — доверительно прошептал он. — Я ведь могу и разозлиться. Едва он успел договорить, как Глен дернулся в его руках, разворачиваясь, и кинулся вперед, пытаясь выйти из захвата — и это совсем не выглядело как игра. Он вырывался в полную силу и имел бы все шансы освободиться, если бы Лэй не был, действительно, нечеловечески силён. Подавшись за ним, одной рукой Лэйари потянул его за ногу назад, а второй — заломил его собственную, так крепко прижав к спине, что почти не удивился бы, услышав хруст. — Сука, — выдохнул Глен, бессмысленно ерзая, наверняка испачкав лицо о землю. Лэй подумал о том, что неплохо было бы его связать, но у него не было с собой ничего подходящего кроме одежды, да и он никогда не был хорош в вязании узлов, так что особой достоверности это происходящему не добавило бы. Освободив ногу Глена — тот всё равно едва мог пошевелиться, чтобы не вызвать ещё более острую боль в суставах — Лэй достал из-за пазухи нож, который предусмотрительно положил туда после того, как смог убедить себя, что всё это правда необходимо. Это была собственность Глена, если честно — короткое, острое лезвие с выгравированными на нём буквами даэдрического алфавита. — Неправильное решение, — произнёс Лэй, поддев острием край его штанов. — Но раз ты так хочешь, чтобы всё было по-плохому, как я могу спорить? Нож правда оказался хорошо заточен — ткань расходилась даже без применения второй руки. Глен вновь интенсивно задергался, и на его коже начали расцветать первые бордовые капли — Лэй недостаточно внимательно следил за тем, чтобы не допускать соприкосновения лезвия с его телом. Вообще-то, ему стоило заняться прямо противоположным. — Только посмей, — Глен напрягся, почувствовав, что Лэй стащил его потерявшие товарный вид штаны ниже бедер, вызвав у того смешок. На самом деле смешно Лэю, конечно, не было, но такая манера поведения казалась ему наиболее злодейской. — Что такое? — хмыкнул он, прижимая нож к его дрожащему боку — задравшаяся рубашка подарила Лэйари достаточно свободы в выборе места воздействия. — Если тебе не нравится мой член, я могу поискать для тебя кого-нибудь более подходящего. Уверен, найдётся достаточно желающих заплатить несколько золотых, чтобы воспользоваться твоей задницей. Говорить это было просто дико. К счастью, держать лицо в таком положении было не обязательно — Лэй был уверен, что выглядит просто жалко, но зато его голос ни разу не дрогнул. — Какой же ты ублюдок, — зарычал Глен, сжав в свободной руке пучок травы — этот жест показался Лэю таким трогательным в своей беспомощности, но он, конечно, никак его не прокомментировал. — Весь Тамриэль знает какая ты послушная блядь, так почему бы не воспользоваться этим? Выдав эту фразу (Лэй заранее обдумывал, что можно было бы сказать такого ужасного, чтобы Глен пришёл в восторг, и это показалось ему лучшим вариантом), он загнал нож на несколько дюймов ему под ребра. Глен заорал так, что, если бы они находились не в чаще непроходимого леса, к ним точно сбежались бы жители всех окрестных селений. Внутренне содрогаясь, Лэй повёл руку дальше, продлив рану к спине. От вида крови, льющейся так обильно, его ощутимо замутило, и очевидно болезненные стоны, вырывающиеся из горла Глена, ничуть не облегчали его положения. Впрочем, он прекрасно знал, что останавливаться на этом просто нельзя, так что затолкал весь свой ужас от ситуации поглубже и постарался абстрагироваться от того, каким невыносимым пиздецом это всё являлось. — О боги, ёб твою мать, как же больно, конченный ты псих, — прерывисто провыл Глен, обмякая в его руках, но Лэй всё равно не рискнул отпускать его запястье. Он понятия не имел, откуда в Глене желание отыгрывать отпирающуюся жертву, если обычно для него не было проблемой признание своих пристрастий. Зачем тогда было перекладывать их на фигуру насильника? Может, это возвращало его в воспоминания о том, как строились их отношения с Вальдом? Лэй никогда не спрашивал, как именно у них это происходило, но сделал для себя пометку, что узнать было бы любопытно. — Хочешь, чтобы я тебя пожалел? — спросил он, опуская нож на землю и прикасаясь пальцами к краями пореза, и сразу же запустил их внутрь, морщась от ощущения мягкого, скользкого мяса. Глен закричал снова — Лэй огладил внутренние стенки и развел пальцы в стороны, как если бы подготавливал совсем другое отверстие в его теле к сексу. Вот с этим у него, кстати, намечалась проблема. Дело неуклонно двигалось к логическому продолжению, но член Лэя не проявлял ни малейшей заинтересованности происходящим. То есть — вообще. Как будто он только что вылез из ледяной воды и попал прямиком на нудистскую вечеринку пожилых нордов. Боль Глена, даже очевидно страстно им желаемая, не вызывала у него никакого возбуждения. А в случае, когда он сам активно участвовал в её причинении, сложно было даже сконцентрироваться на своих фантазиях — такая потеря контроля могла стать небезопасной. Впрочем, Лэй подготовился к такому исходу, хоть и не был до конца уверен в том, что в такой стрессовой ситуации у него что-то получится. Он несколько недель тренировался использовать магию, ускоряющую кровообращение, в стратегически важных местах. Обычно она использовалась лекарями для скорейшего выведения яда из организма, но его потребности были куда приземлённее и более узконаправлены, так что технологию пришлось дорабатывать. Лэй сконцентрировался на этом, продолжая терзать рану на боку у Глена — отстраненно, без особо рвения, но пока что ощущений тому хватало. Ему потребовалось немного времени, чтобы процесс запустился и штаны начали неприятно давить на пах — он спустил их до колен и поднял нож с земли. — Не очень-то удобно тебя держать, знаешь, — снова заговорил Лэй, потому что не хотел делать что-либо без предупреждения, чтобы Глен успел остановить его при желании. — Но ты такая бешеная сука, что осторожность не будет лишней. Лезвие прошло сквозь запястье Глена почти беспрепятственно, а вот дальше возникли трудности — пробиваться сквозь рёбра Лэй всё же не хотел, это было бы слишком сложно, а потому опустил его руку ниже и надавил на рукоять сильнее — лезвие проникло в плоть чуть выше тазовой кости. Теперь Глен не мог бы шевельнуть рукой, не побеспокоив оба нанесенных ранения, и Лэй понадеялся, что этого хватит. Его вой сменился жалобными поскуливаниями — более привычными звуками. Такие же Глен издавал и во время секса, если Лэйари делал всё так, как тому нравилось. Не настолько радикально, как сейчас, а просто так грубо, что любому другому человеку это наверняка показалось бы перебором. — Хватит, — прошептал он, не рискуя двигаться, даже когда Лэй вообще перестал его удерживать, чтобы подтянуть его бёдра повыше. — Блядь, что ты делаешь... Лэй вздохнул — Глен предупреждал, что таким его мольбам верить нельзя. Он должен был осознанно попросить прекратить вне роли беспомощного агнца, чтобы его слово имело вес, иначе это просто являлось частью игры. Воспользовавшись кровью как смазкой (по заветам всё того же Глена, конечно же), Лэйари толкнулся вперёд, сдавленно вздохнув от первого ощущения жаркой тесноты. Этот момент всегда казался ему особенно волнительным, но сейчас вышел каким-то притупленным, словно член потерял добрую половину чувствительности. Глен выгнулся как испуганная кошка — лезвие выскользнуло из недостаточно глубокой раны на спине и его рука обессиленно соскользнула вниз, оставив на коже кровавый росчерк. Несколько секунд он, кажется, не мог это осмыслить, а затем вновь рванулся вперёд, разъединяя их тела. Лэй навалился на него сверху, прижимая к земле, и зарычал в самое ухо: — Перестань, мать твою, меня бесить, — ему показалось, что эта фраза не вышла такой однозначно угрожающей, так что прежде, чем Глен смог бы уличить его в фальши, Лэй впился болезненным укусом ему в плечо. Психологически сложно было сжать зубы так, чтобы рот начал наполняться кровью — это ведь была живая, чувствительная плоть, но физически это почувствовалось совершенно обыденно — почти тоже самое, что откусить кусок от стейка хоркера. — Нет, нет, не надо, — мольбы Глена могли начисто убить любой стояк, но, к счастью, оказались слабее магии, так что Лэй смог подавить внутреннее почти паническое желание остановиться, и вновь насадил его на себя. — Никчёмная. Маленькая. Шлюха, — припечатывал он на каждое движение, ощущая, как Глена мелко потряхивает. Он забыл все заготовленные фразы, а мозг упрямо не хотел генерировать новые, так что пришлось ограничиться самым стандартным набором, надеясь, что время демонстраций креативных идей прошло и его неизобретательность можно списать на крайнюю степень возбуждения, которая значилась в этот момент по сценарию. Глен не стал жаловаться. Он продолжал стонать, не предпринимая больше попыток освободиться, а только вырывал здоровой рукой целые клоки травы. Лэй хотел бы сказать что-то ещё, потому что иначе надуманное изнасилование начинало напоминать обычный их секс, если исключить пару деталей, но в голове не осталось ни единой мысли — все ресурсы организма уходили на то, чтобы поддерживать необходимый темп. Он почти ничего не чувствовал — все действия были чисто механическими, это почти не было приятно, возможно, только на периферии сознания иногда мелькали редкие искры удовольствия, но они тускнели на общем фоне одного желания — прекратить всё это. Лэйари просунул руку между ног Глену и огладил поджавшийся живот, а затем — обхватил ладонью наверняка болезненно напряженный член. — Ну конечно, — усмехнулся он, пытаясь как-то сгладить ситуацию, вплести её в общую картину. — И ты ещё будешь строить из себя жертву? Твоё тело считает иначе. — Ублюдок, — почти прорычал Глен, пытаясь уйти от прикосновения, но только сильнее прижался задницей к паху Лэя. Ему было некуда бежать, он не мог остановить происходящее, так что всё закончилось быстро. По-хорошему, Лэйари должен был продолжать до тех пор, пока сам не излился бы ему внутрь, но это точно было невозможно, даже если Глен потом очень этому огорчится. Он замер внутри, переводя дух, и позволил себе вытащить начавший опадать без поддержки магии член. Он сел на колени, перестав прижимать Глена к земле, но тот не пошевелился, не попытался принять более удобное положение, так что Лэю пришлось самому перевернуть его набок — ну, на тот, на котором не зияла почти черная раскрытая рана. Взгляд Глена приобрел чуть больше осмысленности и он с непонятным выражением посмотрел на всё ещё торчащий из своего предплечья нож. — Ух ты, — хрипло выдохнул он, касаясь кончиками пальцев другой руки выступающего лезвия. — Ты просто охуенный, Лэй. Лэй неловко усмехнулся и пробормотал "Ну, спасибо". Слышать такое было, конечно, очень приятно и здорово повышало самооценку, но ещё больше ему бы понравилось, если бы это было реакцией на секс, а не на насилие. То есть, вообще-то, он понимал, что Глену скорее нравится всё вместе, но всё же... Лэй осторожно извлек нож — Глен поморщился и цыкнул языком — и занялся исцелением. Только через несколько минут, когда с основным объемом работ было покончено, Глен вдруг завозился и с явным удивлением завёл руку себе за спину. — А ты... — начал он и тут же закончил, с подозрением уставившись на пах Лэйари, заставив того покраснеть. — Ох. Слушай, я... Давай я тебе отсосу? — Знаешь, я думаю, что нам обоим лучше сначала отдохнуть, что скажешь? — Лэю не хотелось его обижать, но он искренне сомневался, что сможет сейчас в достаточной степени насладиться любым видом сексуальной близости. Скорее, он предпочел бы полежать в обнимку и поболтать, чем что-либо другое. — Ладно, — Глен не стал спорить. — Даже не знал, что ты так хорош в грязных разговорах. Честно, я просто в шоке! Это было пиздец как горячо, ну, знаешь, пассаж про послушную блядь, или что ты там сказал? Просто... Ого. — Эм... Так и думал, что тебе понравится, — Лэй улыбнулся, помогая ему подняться, и бросил трагический взгляд на переварившийся суп, который стал больше напоминать пюре. — У этого есть потенциал стать моей любимой эротической фантазией, — Глен придержал спадающие штаны, но никак не прокомментировал их плачевное состояние — видимо, ему было не до того. — А ты это, ммм, для красного словца придумал, или... — Для усиления эффекта, — слегка нервно перебил его Лэй. — Мне самому такое не нравится, ты же знаешь. — Ну да, — Глен немного приуныл, но почти сразу вновь расплылся в улыбке. — Ну, не важно. Никто не запретит мне хотя бы представлять, как это могло бы быть. А ведь Лэй в какой-то момент переживал, что это может показаться ему унизительным. Ну, в плохом смысле. Просто смешно. — Чудо, что ты оказался в Тёмном Братстве, а не борделе, — фыркнул он, заставив Глена рассмеяться. — Без тебя это было бы совсем не весело, — пожал плечами тот, поправляя окровавленную рубашку. — Но если вдруг ты меня бросишь, кто знает? Он откровенно издевался, глядя на Лэя бесстыдно хитрым взглядом, и тот со вздохом закатил глаза. — Ага, мечтай.