Соучастник

— Значит, выбора у меня нет. — Я этого не говорил. — Но вы это подразумевали, — Мирой тяжело вздохнула, поднимаясь с мягкого кресла, слушая приятный скрип кожи. За прошедшие два часа ей казалось, что ее разум перетряхнули, словно старый ковер. Было очевидно: педантичный хозяин дома слишком долго этого ждал и теперь был намерен не упустить ни единую мелочь из ее слов. Он то молчал, то задавал ей множество вопросов, заставляя Мирой все глубже и глубже зарываться в недра своей памяти. Это было больше похоже на допрос, чем на приятную беседу за чашкой чая. Но, с другой стороны, валяться на полу старого склада наедине с Юрием или же быть прикованной в комнате допросов КСА было бы куда хуже. Пару раз ей даже показалось, что в глазах ученого промелькнуло нечто наподобие… сочувствия. Однако под конец то, что она говорила, Франкенштейна совсем не обрадовало. Лицо хозяина дома был мрачнее тучи, едва Мирой закончила весь свой рассказ, выложив правду на стол, словно последние карты с рук. Колода закончилась. Козырей больше не было. — Юрий упоминал о том, какую цель он преследует? — Накамура замерла на месте, ощущая на себе выжидающий взгляд. — Посеять хаос — вот его цель. Он лишь давал мне указания. Ничего больше. — И какое же было последнее из них? Мирой замолчала. — Мисс Накамура, — с нажимом повторил Франкенштейн уже более требовательно, — что именно Юрий хотел от вас на складе? Ей понадобилось меньше десяти секунд для ответа. Она подняла глаза, стараясь, чтобы тихий голос звучал ровно и четко. — Выдать месторасположение исчезнувшей группы ДА-5 и всех, кто с ними связан. — И что же вы ему сказали? — Франкенштейн откинулся в кресле, казалось, не замечая ее вмиг возникшего напряжения. — Хотя нет, можете не отвечать. Судя по тому, что дом и школа не осаждаются шавками из Союза, Юрий все еще не знает о том, где находятся мои подопечные. — Ваши… подопечные? — Мирой качнула головой, все еще пытаясь понять, кем являлся ее собеседник. Франкенштейн недоговаривал многих вещей — это было очевидно. Однако в данный момент разбираться с этим у нее не было никакого желания и сил. Разум вынули по кускам, склеили в одну еле держащуюся мозаику и собрали заново. Мозг отчаянно требовал отдыха. Ученый кивнул. — Я не связан с Союзом и не в курсе того, что происходило в этой организации уже очень много лет. Поэтому вам не о чем переживать. Однако, как домовладелец и директор школы, я обязан отвечать за безопасность всех, кто живет и работает рядом со мной. Надеюсь, вы понимайте мои опасения? — Более чем, — Мирой качнула головой. Лицо Франкенштейна разгладилось в своем дружелюбии. — Говоря откровенно, вам было бы гораздо легче не спасать меня. — Возможно, — не стал оспаривать ее слова Франкенштейн. Его глаза загадочно блеснули из-под очков. — Однако, как ученый, я просто не мог не использовать подаренный шанс разобраться в вашей модификации. Вы поставили на кон мою профессиональную репутацию. Вытаскивать людей с того света не так просто, как кажется на первый взгляд. В какой-то степени я даже рад, что вам удалось выжить без весомых физических потерь. «Кроме Саймона», — горько подумала Мирой. «Не вам говорить о потерях» — Я, конечно, умалчиваю про психическую сторону вопроса. К тому же, — добавил Франкенштейн уже более беспечно, рассматривая ее слегка бледнеющее лицо, — Такео бы очень сильно расстроился, допусти я вашу смерть. Думаю, он заслуживает знать то, что вы так успешно скрывали от него все это время. — Он… заслуживает большего, чем я, — глухо ответила ему Мирой, соглашаясь, — ...большего. Она сама не заметила, как тонкие пальцы сильно сжали обивку кресла. Когда ее личная выгода успела перерасти в привязанность? А взаимовыгодное сотрудничество стало нечто большим? Настолько большим, что ей пришлось поставить на кон свою жизнь, лишь бы сохранить чужой секрет. — Мы можем закончить на этом? — вырвалось у нее прежде, чем Мирой успела полностью обдумать свой вопрос. И она ужаснулась собственной инфантильности. В этот момент она напоминала себе ребенка, потерявшегося в огромном многоэтажном супермаркете. Но ей была необходима передышка. — Я… мне нужно на воздух. К ее глубочайшему удивлению, Франкенштейн не стал ей препятствовать. — О, конечно. Понимаю, должно быть, я слишком утомил вас своим допросом. За домом в моем распоряжении имеется большой внутренний двор, если вы не захотите возвращаться в комнату. Я предупрежу Тао, чтобы он настроил охранные камеры. «Охранные камеры?» — Мирой горько усмехнулась на его позволение. А чего она ожидала? Что ей дадут так просто уйти отсюда? — Не поймите меня неправильно, — тут же прочитал ее реакцию Франкенштейн, — но на данный момент я бы крайне не рекомендовал вам покидать этот дом. Хотя бы по причине вашей же безопасности. — Моей… что? — Мирой показалось, что она ослышалась. — Безопасности, — терпеливо разъяснил ей хозяин дома, — учитывая все рассказанное вами, Юрий вряд ли остановит ваши поиски. КСА нарушили его план, прежде чем он доставил вас обратно в Союз. — Но я… — Накамура качнула головой. Сидеть в четырех стенах ей претило. — Я должна найти брата. Особенно после всего, что он совершил. — На данный момент у нас нет доказательств, что министра убил именно ваш брат. Также нет абсолютно никаких доказательств, что помощник Двенадцатого хоть как-то к этому причастен, — ученый сложил руки в замок, — вы улавливайте мою мысль? Едва вы выйдете за порог дома и поедете в город, КСА тут же обвинят вас в теракте и государственном шпионаже. Информация тут же дойдет до Юрия. Боюсь, что в следующий раз Такео не сможет вам помочь. Да и я больше не позволю ему пускать все на самотек. — Я поняла вас, — глухо ответила Мирой, наблюдая, как на красивом лице тут же расцветает благожелательная улыбка. — Хорошо вести дела с понимающими людьми. А теперь извините. Мне необходимо как следует все обдумать, прежде чем найти выход из той ситуации, в которую вы нас всех втянули. Выйдя в коридор, Мирой чуть качнулась. Несмотря на приятную температуру в комнате, ей показалось, будто из легких выкачали весь кислород, оставив лишь совсем немного. Ту крупицу сил, что еще позволяла держаться на ногах. С запозданием пришла мысль о том, что чай, который она пила, был не просто чаем. Мирой потерла язык о нёбо, но ничего похожего на сыворотку правды не обнаружила. Да и вряд ли хозяин дома стал бы озабочиваться приданию сыворотки вкуса ароматной магнолии. Внезапно ее взгляд упал на небольшой проблеск над потолком. Миниатюрная камера отсвечивала своим окуляром, давая понять Мирой, что круглосуточное наблюдение здесь ведется постоянно. Союз, КСА, Юрий, Франкенштейн: она уже не знала, что принимать за правду. Одно было ясно. Убивать ее никто не будет. Пока что. Эта мысль огорчала и радовала одновременно. «Еще жива, а значит осталась надежда и силы что-то изменить…» Стараясь не пялиться в камеру, Мирой направилась вниз по лестнице. Удивительным еще было то, что Франкенштейн разрешил ей заходить в любые комнаты, кроме последней в глубине второго этажа, с тяжелой дверью из красной вишни, украшенной резьбой. Но женщине было не до того. Она надеялась встретить внизу Такео. Оскорбление, нанесенное ей в пылу ссоры, все еще пульсировало в мозгу. «Эгоистка… эгоистка…» — эхом раздавались его слова. Мирой упрямо качнула головой. Пусть так. Пускай желание сохранить ему жизнь было эгоистичным с ее стороны. «Можешь осуждать меня», — подумала она, видя очертания гостиной внизу. — «Но ты обязан выслушать». Однако Такео, вопреки ее ожиданиям, там не оказалось. Неловко потоптавшись на месте, она прошла мимо, не став акцентировать свое внимание на просторной гостиной и пустующей кухне. Задняя дверь легко поддалась, открывая ей выход во внутренний двор. Общая обстановка несла в себе такую же элегантную педантичность, как и её хозяин. Огороженное стройным деревянным забором обширное пространство за домом представляло из себя ухоженный парк с уже отцветающими бегониями и вербеной. Ровные мощеные дорожки извивались по территории, огибая пухлые голубые ели, скрывающие от любопытных глаз соседей все то, что происходило внутри этой «обители». Мирой повертела головой. В нос тут же ударил приятный еловый запах, а внимательный взгляд заметил еще одно строение, находившееся в нескольких десятках метрах от дома. Небольшую беседку было трудно разглядеть с крыльца хотя бы потому, что вьющийся по ее поверхности плющ скрывал значительную часть крыши. Это было то, что нужно. Ноги сами понесли ее вглубь двора, и Мирой даже не сразу сообразила, что все еще одета в простые, до невозможности нелепые розовые тапочки. Запах елей кружил голову, когда она прошла мимо декоративного пруда с яркими желтыми карпами, мирно плескавшимися внутри. Деревянный пол беседки приятно скрипнул, едва она зашла внутрь. Здесь, в этом тихом месте, время будто замедлило свой ход, позволяя ей обдумать происходящее. «Что мне делать?» Она задавала себе этот вопрос снова и снова. Брат в Союзе. КСА ищет ее, чтобы отправить на эшафот. Желание снова найти Юрия и всадить клинок ему в горло вспыхивало в ее душе с новой силой. Вспыхивало и снова гасло, будто затушенное манящим успокаивающим запахом хвои. Мирой прикрыла глаза, поймав одну из веток. Настойчивые мысли вызывали в ней внутреннее чувство неопределённости и тревоги. — Не стоит. Тихий голос, внезапно раздавшийся справа, и шелест книжных страниц заставили ее едва ли не подскочить с деревянной скамейки. Накамура тут же повернула голову, обнаружив сидящего рядом человека. Молодой парень лет двадцати был одет в белую школьную униформу, слишком легкую для такой погоды, и сосредоточенно читал какой-то доклад, изредка перелистывая страницы и периодически склоняя голову (видимо, пытаясь разобраться в написанном). Иссиня-черные волосы ниспадали на плечи аккуратной стрижкой, а точеное бледное лицо было мирно и сосредоточенно. На секунду Мирой почувствовала себя донельзя глупо. Куда делось ее чутье и глаза, раз она не смогла вовремя заметить человека рядом с собой? — Я не задавала вопрос, — растерянно произнесла она, запоздало вспомнив, что этот таинственный юноша первым начал столь странный разговор. — Но ты уже знаешь ответ, — юноша поднял голову, внимательно пересекаясь с ним глазами, и Мирой чуть вздрогнула. В темно-карих зрачках собеседника она увидела насыщенный красноватый отблеск. Где-то на краю сознания мелькнула странная мысль, что она уже видела этого юношу раньше. Где-то в районе солнечного сплетения мелькнуло странное тепло и отстраненная мысль. Забытое чувство того, что она стоит перед всепоглощающим океаном, впитывающим в себя человеческую историю. Пенящиеся волны мягко ласкали слух. «Древний океан всегда переменчив», — почему-то подумалось ей. «Он может как направить, так и утопить затерявшихся путников, и никто никогда не узнает…» Юноша тяжело вздохнул, вытаскивая ее из транса. И Мирой недоуменно заморгала. — Мы знакомы? — вырвалось у нее машинально. — Простите за бестактность, но мне кажется, я где-то видела вас раньше. «Почему я… извиняюсь перед ним?» — она снова поймала себя на странной мысли. «Этот парень ничем не отличался от других школьников. Молодое лицо, разве что глаза…» Она снова вгляделась в чужие зрачки более внимательно, однако красный отблеск уже исчез. — Зачем он спас меня? — задала вопрос Мирой больше себе, чем своему собеседнику. — После всего, что я сделала… — Полагаю, из-за вашей привязанности друг к другу, — перелистнув страницу, юноша оторвался от чтения, вдруг спросив ее, забираясь под кожу, — скажи мне, твое внутреннее нежелание принимать помощь — это результат твоего страха? Или же задетой гордости? Мирой вспыхнула, ощущая, как кровь прильнула к щекам. Слова странного юноши попали в цель, минуя тот ментальный щит из оправданий, что она выстроила перед собой. Гордыня. Это была именно она. Беспомощность и зависимость от ее положения дезориентировали, заставляли чувствовать себя неуютно, искать подвох. — Доброта никогда не бывает задаром. А Такео… боюсь, я ничем не могу отплатить, — покачала головой она, — он отдал мне больше, чем я могу вернуть. — Разве он требует оплаты? — резонно спросили ее. Накамура задумалась. За все время пребывания в доме ни Тао, ни Франкенштейн, ни тем более Такео не попрекнули ее теми усилиями, которые им пришлось затратить. Разве что последний… — Лишь правды, — покачала головой Мирой, — правды, которую я утаила. — Цена не высока, — ее собеседник невесомо поднялся, элегантно подхватив пальцами листы бумаги, перевязанные золотой тесьмой, — не все, что выпадает на нашем жизненном пути, нам суждено пройти в одиночестве. Иногда довериться кому-то — и есть выход, что ты так отчаянно ищешь в своем сердце. — А если будет только хуже? — спросила Мирой, глядя на его спину. — Мы бессильны перед превратностями судьбы. И мы не в состоянии ее контролировать, — легкая улыбка тронула тонкие губы, — мы можем лишь извлекать уроки из того, что уже пройдено. Эти слова заставили ее сердце сделать пару взволнованных ударов. Так просто. Этот парень говорил настолько простые истины, однако ее не покидало ощущение, что, несмотря на юный вид, она общалась с человеком, возраст которого как минимум в несколько десятилетий превышал ее собственный. — Куда вы? — спросила она, уже не удивляясь такому странному формальному обращению. — Дети… уже пришли, — на миг Мирой показалось, что в речи юноши мелькнули слегка сконфуженные нотки, — нельзя заставлять их ждать. И прежде чем, она успела что-то возразить в ответ, юноша исчез из поля зрения так же быстро, как появился. Мирой непонимающе моргнула. «Дети?» Она просидела в беседке еще несколько часов, пока солнце не начало клониться к закату, окрашивая багровым цветом ветки деревьев. Слова странного юноши никак не хотели выходить из головы. Холодный ветер подул сильнее, заставляя Мирой ежиться, поглядывая на большой дом, в окнах которых зажегся свет. «Интересно, Тао не надоело наблюдать за одним и тем же?» — чуть усмехнувшись про себя, подумала Мирой, приблизительно представляя, как она выглядит. Но на данный момент время, проведённое в одиночестве, ей было просто необходимо, чтобы отбросить все тормозящие ее мысли, и она была благодарна за то, что ее никто не потревожил. Еловый запах чуть щекотал ноздри, принося в прохладу вечера приятную свежесть, и как бы ей ни хотелось остаться в этом месте подольше, нужно было возвращаться. Она встала, потянувшись и чуть размяв спину. От длительного сидения на одной поверхности позвонки чуть хрустнули, а мышцы приятно заныли от движения. Медленным, неспешным шагом Мирой подошла к дому, слушая непривычное урчание желудка. «Не думаю, что меня спасли, только чтобы заморить голодом», — рассуждала она, ощущая необычайную легкость и пустоту в своих мыслях и приоткрывая входную дверь. Громкие веселые голоса тут же ураганом ворвались в ее сознание. Из гостиной пахло свежей выпечкой и пряной корицей. «Да, определенно корица», — замеревшая в предбаннике Мирой, сделав тихий шаг в сторону лестницы, внезапно остановилась. Желудок снова заурчал, возмущенно требуя хоть какой-то еды. «Я только попрошу…» — Последнее время Оппы и Аджосси вечно в делах, — донесся до нее негромкий девичий голос, — Рей, ты же знаешь, мы все очень волнуемся за них. — Да, Рей, — к первому голосу добавился второй, более бойкий, — ты же живешь с нашими Оппа и директором, неужели они и тебе ничего не рассказывают? Видимо, так называемый «Рей» не ответил, потому что Мирой ничего не услышала. Она тенью скользнула в гостиную, заметив, как за большим столом около большого окна собралась молодая компания: двое юношей и две девушки в такой же школьной униформе, как и странный парень, виденный ею ранее. Они громко смеялись над игральной колодой карт, что была раскинута на столе вперемешку с печеньем, чипсами и парой пустых пачек из-под конфет. Юноша с черными волосами тоже был здесь, невозмутимо-спокойно попивая чай. На миг Мирой впала в странный диссонанс. Большой дом, невероятный ученый, оборудование которого превышает бюджет какой-нибудь небольшой страны, бывшие агенты Союза… и школьники? «Что здесь делают школьники?» Видимо, ее замешательство ощущалось в комнате особенно явно, так как в следующую секунду она снова поймала на себе мимолетный взгляд красно-карих глаз. — Это… — начала она, пытаясь хоть как-то оправдать свое присутствие, но юноша уже отвел взгляд более равнодушно и снова потянулся к кружке. — Куда ты смотришь, Рей? — тут же подключился один из школьников с яркими рыжими волосами, — ой… здравствуйте, Аджумма, прошу прощения. Мы не сразу вас заметили. «Аджумма».... Мирой неопределенно качнула головой, не сразу переведя данное обращение. Кажется, парень ошибся с ее возрастом. Лет так на десять-пятнадцать точно. Она почувствовала себя еще более странно, когда уже взгляды всех присутствующих обратились к ней. Несмотря на то, что ее социальные навыки не были утрачены, и Мирой могла найти свой подход практически к любому типу людей, чересчур любопытные школьники явно не входили в приоритет. А потому Накамура растерялась, не зная, что ответить. — Я… — начала она, как тот же рыжий парень снова ее перебил. — Простите, а вы тоже работаете на директора Ли? Мирой чуть перевела взгляд на черноволосого юношу, в легком недоумении, однако тот помогать ей больше не спешил. Казалось, все, что его занимало сейчас — это стоящая посреди стола вазочка с лимонным мармеладом и изящная кружка с чаем, из которой поднималось легкое облако пара. Быстро рассудив, что «директором Ли» в этом доме является никто иной, как сам господин Франкенштейн, Мирой чуть неуверенно кивнула. — Шинву, где твои манеры! — сидящая рядом девушка с длинными каштановыми волосами чуть пихнула того в бок, заставив последнего едва заметно поклониться, — Аджумма, прошу прощенья за его бестактность. Мы не хотели ни в коей мере тревожить вас. — Нет, я… — Накамура качнула головой, решив, что ей лучше будет срочно уйти отсюда. Диссонанс в голове все еще не проходил, — я… наверное пойду. Однако она не успела сделать и шага, как вышеупомянутый «Шинву» тут же бесцеремонно подорвался, чересчур сильно схватив ее за запястье и потянув к столу. Не успев должным образом среагировать на подобный маневр, Мирой опустилась вслед за ним на диван. — Директор Ли и Оппы ушли буквально час назад. Сказали, что скоро придут. А мы заняли всю гостиную, оставив вас без ужина. — Как… ушли? — вгоняя себя в еще больший шок, спросила Накамура, недоуменно заморгав. Что за безрассудство оставлять такую, как она, наедине с этим странным юношей и обычными детьми? Она снова попыталась найти ответ в рубиновых глазах. — Разве они не должны постоянно… быть здесь? «Следить за мной?» — решила она не озвучивать эту фразу, надеясь, что ее поймут и так. И ее поняли. — Это было необходимо, — раздался тихий голос. — Вот, даже Рей нас поддерживает, — снова завелся Шинву. Мирой скосила взгляд на все еще пьющего чай. «Рей?» Тот едва заметно вздохнул при упоминании своего имени, и Накамуре на миг показалось, что он читает ее мысли. Она сразу отмела эту идею, как слишком нелепую. — Вот, — не давая ей времени опомниться, другой парень, более низкорослый и в круглых очках, придвинул ей тарелку с вожделенными булочками, — угощайтесь. Вы, должно быть, голодны. Приятный запах снова ударил в нос, когда Мирой наконец-то дорвалась до еды. Пряная выпечка действительно оказалась лучше всяких ожиданий. Она ощутила легкую благодарность. Во всяком случае, ей не придется голодать этим вечером. Хаотичные мысли чуть притупились, несмотря на то, что вопрос, куда делись остальные модицированные и хозяин дома, все еще оставался открытым. Рей за вечер не произнес больше ни слова. Казалось, его вообще мало волновало происходящее. Он периодически смотрел в окно, словно сторонний наблюдатель, а спрашивать при детях напрямую Накамура почему-то больше не решилась. — Аджумма, скажите, как давно вы работайте на директора Ли? — негромкий вопрос снова отвлек ее от мрачных мыслей. — Почему вы решили, что я на него работаю? — Да так, — снова подал голос парень в очках, — форма у вас просто чересчур на нашу школьную охрану подходит. Только сейчас Мирой запоздало заметила, что выводы детей были до банального логичными. «М-21, Тао и Такео, работающие школьными охранниками», — в который раз эта мысль заставила ее иронично улыбнуться про себя. «С другой стороны, школа — не самое плохое прикрытие» «Эти дети дают мне шанс почувствовать себя обычным человеком» — словно из тумана всплыли давние слова Такео. Мирой прикрыла глаза. «Не просто прикрытие, верно?» — Боюсь, я не работаю на него, — как можно более обтекаемо произнесла она, молясь про себя, чтобы детям не приспичило больше задавать лишних вопросов. Придумывать легенду хотелось сейчас меньше всего. — Я лишь пытаюсь найти решение одной проблемы. Не думаю, что это будет сделать так просто, — мягко ответила Мирой. Кажется, дети ее не поняли. — И… в чем проблема? — Разве вы не можете просто попросить? — удивленно подала голос девушка, смотря на нее, — я вот например всегда прошу Ик-Хана, если у меня возникают проблемы с учебой… — Да и я всегда прошу, — добавил Шинву. — Ты требуешь Шин, не просишь, — перебил его Ик-Хан, однако Шинву это не обидело. Мирой сделала паузу, глубоко вздохнув. Дети звучали до банальности просто и логично, однако после всего, что произошло, могла ли она? — Я не уверена, что имею право… — Во все времена, люди всегда получали помощь от тех, у кого они ее просили, — раздался снова тихий голос. Рей наконец-то отвлекся от окна, глядя на женщину пристально и внимательно. А затем множество детских голосов снова отвлекли ее от тяжелых раздумий. — Вот, даже Рей с нами согласен. — Рей так-то дело говорит. — Извините, — Мирой опустила взгляд на еще один голос. Сидевшая рядом девушка с бирюзовыми вьющимися волосами все еще продолжала ее рассматривать. — Скажите, а мы раньше не встречались? Словно яркая картинка перед глазами пронеслась особенно четко. Та девушка, в той самой школе… Мирой чересчур беспечно улыбнулась, качая головой. — Нет, не думаю. Им Суйи негромко вздохнула, списав все на разыгравшееся воображение. Все же, ее менеджер была права, нужно переставать себя загонять на съемках.

***

— Если хочешь знать мое мнение, оставлять ее одну было не очень хорошей идеей. — раздался голос М-21 с заднего сиденья. — Или ты уже настолько ей доверяешь? Находящийся за рулем Франкенштейн нахмурился. — Не доверяю, — коротко отрезал он, — однако такова была воля Мастера. К тому же, Тао все еще следит за домом. Едва ли у нее возникнет желание совершить какую-либо глупость. — В ее состоянии я бы вполне совершил, — невозмутимо ответил М-21. — По правде говоря, если бы я знал, что мог спасти тогда М-24, я бы сделал все что угодно. Сидящий рядом Такео скосил на него глаза. «У каждого свои слабости». Кажется, так говорила ему Мирой тогда. Союз мог найти подход к любому. Кого не получалось запугать силой, подчиняли страхом. не только за свою жизнь. Такео чуть качнул головой, погружаясь в воспоминания. «Назови мне цифру, снайпер из ДА-5». Сколько раз его терзала совесть после заданий по ночам, столько же раз этот самый голос совести удавалось разбить, сломать одним-единственным доводом: это ради сестры. «Причина есть у каждого из нас». Брат. До банального просто. Так вот, что видел Такео все это время в светло-голубых глазах. Спрятанную в глубине души печаль. Утренняя горечь резонировала с выпитым накануне черным кофе, проникая под кожу. Все встало на свои места. М-21 внимательно посмотрел на него, пытаясь прочитать неизменное выражение лица. — Думаю, вам стоит поговорить. Такео едва заметно кивнул. М-21 всегда умел вот так. Без лишних слов или ободрений прямо высказывать свое мнение. Но именно это мнение чаще всего било в цель и являлось единственно верным. Эгоистка. Он бросил ей это оскорбление на эмоциях, надеясь, что Мирой поймет хоть толику той тревоги, что бурлила в нем все это время, и теперь горечь вины вновь противно дергала за нервы. Так паршиво от своих слов ему не было уже очень давно. «Я должен все исправить». — Долго еще? Автомобиль, мчащийся по хайвею, набирал скорость. Мелькавшие за стеклами машины смазывались в единые цветные пятна, а на переднее стекло уже начали падать крупные капли зарождающегося дождя. — Почти приехали, — Франкенштейн въехал на подземную парковку, аккуратно ставя машину в самый дальний угол, поближе к выходу и наиболее незаметно. После информации, предоставленной Мирой, разрозненный пазл наконец-то сложился в правильную картинку. Пусть деталей все еще не хватало, образ уже вполне вырисовывался. — Думаете, Юрий такой идиот, чтобы светиться в квартире того министра? — Раздался скептичный голос М-21. — Ведь КСА ничего не знают о его нахождении в стране. — И не только КСА, — подтвердил Франкенштейн, — думается мне, что высшее руководство Союза тоже. — Ты говоришь о Двенадцатом? — Именно. — Откуда тебе известно? — Директор Таесик все еще испытывает муки совести за то, что закрыл мои фонды, — неопределенно ответил Франкенштейн, — особенно сейчас, когда убийства продолжились несмотря на то, что главный их соучастник только вышел из комы. Такео, на тебе крыши. Проверь аварийные входы и выходы, открытые позиции, все, что вызывает в тебе подозрения. Если убийца министра использовал любой тип огнестрельного оружия, ты должен это выяснить. — Понял, шеф, — коротко кивнул Такео. — М-21… — Снова заставляешь меня копаться в чужом грязном белье, — съязвил Двадцать Первый, однако спорить не стал, — в его квартире копы уже наверняка все обчистили. — Если мы имеем дело с агентом Союза, да и к тому же модифицированным, то они могли что-то упустить, — Франкенштейн качнул головой. — Юрий никогда не стал бы убивать министра лично. Судя по его тактике, он всегда действует чужими руками, при этом оставаясь в тени. И если он использовал мистера Тейлора для этой цели, то вы должны это выяснить.