***
Рей ввалился в прихожую, и закрыв дверь, кинул мантию на вешалку. Вздохнул тяжело. Он ненавидел ездить на международные собрания артефакторов всем сердцем. Мужчина сел на лавочку, стоявшую возле обувной полки, и начал лениво развязывать шнуровку берц. Смиту хотелось, чтобы между коллегами по профессии были дружеские отношения. Взаимопонимание, что-ли? Но к сожалению, основная часть артефакторов желала поднагадить другим как можно больше. Рей сделал новый артефакт, аналога которого ещё не встречал, и просто, по человечески, хотел его запатентовать. О, Мерлин! Сколько крови ему выпили. Даром, что просто маги, а не вампиры. Он трое суток торчал там как придурок, пытаясь договариваться... ну знаете, как культурный человек. А потом один мудак сказал, что его артефакт не имеет практической ценности (несмотря на то, что Смит уже доказывал обратное), и у Рея очень сильно подгорело. Удивительно, но после того, как он пообещал, что в случае копирования его артефакта, перережет копировавшему глотку — разговор резко принял приятный оборот. Тупик развалился, и из остатков кирпичей перед ним возникла вымощенная дорога к успеху. Да. А потом про него ходят слухи, что он бессердечный ублюдок, мразь и вообще не человек, убить его мало. Суки. Послышались тихие шаги, и вскоре, в коридор вышел Том. На нём был надет вязаный Реем свитер, в котором мужчина слегка утопал. В руках у Гонта была недочитанная книга. Он улыбнулся: -- Как всё прошло? -- Смит вздохнул, и потянувшись, отставил снятую обувь в сторону: -- Как обычно. Все вокруг меня идиоты. -- Том усмехнулся, и отложив книгу на тумбочку, подошёл к мужу. Рей поднял на него взгляд, и шире расставил ноги, позволяя Тому поставить между ними колено. Гонт наклонился и ласково погладив чужие скулы пальцами, взял его лицо в ладони. Прошептал в губы: -- Все — идиоты. Только ты у меня самый умный. -- Смит послушно расслабился под чужими прикосновениям, и тихо застонал, когда чужие губы накрыли его. Подался вперёд, обвил талию Гонта руками, прижимая его ближе. Они медленно целовались несколько минут, щекоча друг друга дыханием, впитывая тепло друг друга. Рей застонал, когда Том глубже вдавил колено в его промежность, и чуть более грубо сжал челюсть, влажно вылизывая дëсны. С придыханием фыркнул, когда они отстранились: -- Ты хочешь меня съесть? -- Гонт усмехнулся: -- Всегда. Ты же знаешь. -- Смит прикусил губу и смотря ему в глаза, потерся о колено, тихо бормоча: -- Мой господин, накажите меня! -- Это должно было быть соблазнительно, но Том прикрыл лицо ладонью, и его плечи затряслись. Смит, закатил глаза, с улыбкой, легонько ударяя его по бедру: -- Ну, чего ты ржёшь? Я вообще-то тут стараюсь! Мне сделать это громче? -- Рей настроился, и максимально преувеличенно-наигранно застонал, прогибаясь в спине: -- Ах! Мой господин, прошу вас, накажите меня! -- Гонт затрясся ещё сильнее, и не выдержав, отошёл, смеясь в голос. Смит притворно надул губы, и наконец встал на ноги, подошел к Тому со спины и обнял хохочущего мужа, -- Ну вот так всегда! Я тут, видите ли, пытаюсь настроить нас на нужный лад, а ты... Гонт, вжимаясь в его грудь, откинул голову назад, бросая последние смешки. Вздохнул глубоко, вытирая слезы, собравшиеся в уголках глаз, ладонью: -- Лет пятнадцать назад я бы уже обкончался. Но, прости, супружеская жизнь меня помотала. -- Рей улыбнулся, и уткнулся носом в его шею, в волосы, в местечко за ухом, и повторяя маршрут, тихо забормотал, почти мурча: -- Люблю тебя, красивого, умного, сладкого, -- Смит ласково укусил его за шею, заставив вздрогнуть, и продолжил потираться носом о кожу, -- сильного и прекрасного. Люблю тебя злого, недовольного, раздражённого, мелочного, язвительного, лицемерного... Том вздохнул, и развернулся, целуя его: -- Я тоже. Особенно когда ты такой ласковый, и не пытаешься взорвать дом. Кушать будешь? -- Рей скуксил нос, вспоминая горящую комнату, и прикусив его губу, скользнул языком по чужому небу. Гонт вздрогнул от щекотки, и положил руки ему на шею. Смит вздохнул, отрываясь: -- М-м-м... ладно. Что там у тебя сегодня? Ты мой суп выкинул? -- Том запустил пальцы в рыжие волосы, почёсывая кожу головы и кивнул: -- Выкинул. Ты прости, но это было съедобно только первые два часа, когда я пытался тебя не расстраивать. А так у нас картошка с гарниром. -- Рей вздохнул. Он знал, что готовка — не его. Он готовил вкусно только мясо. Остальное падало смертью храбрых. Только продукты переводить. Смит ещё раз потянулся за поцелуем... ...И открыл глаза. По двери купе расходилось закатное солнце. Поезд тихо постукивал колёсами по рельсам. Люпин, сидящий напротив, спал. Лицо его было прикрыто краем плаща, закрытое от солнечных лучей. Рей потянулся, прохрустев чем-то внутри его спины, и вздохнул, пытаясь уловить приятные отголоски прошедшего сна. Что-то... Что-то было такое, давно. Как же давно... Смит положил голову на стекло, бездумно рассматривая проносящийся за окном пейзаж. Он не знал когда именно, но спустя какое-то время, Смит встрепенулся, и моргнув, понял, что уже стемнело. Впрочем, не это было странно. Поезд остановился. Но за окном всё ещё были поля, и высокий мост, на котором они и встали. Хогвартс-экспресс вообще может сломаться? Рей почесал подбородок. Не должен по идее. Он был магловским произведением, но зачаровывали его на славу. Помнится, он вроде делал доклад на эту тему...? Внезапно похолодало. Смит выдохнул облачко пара и нахмурился, вспоминая всех существ, способных понижать температуру. Призраки, к примеру. Но только очень сильные могут так влиять на окружающую среду... Дверь в купе начала медленно открываться. Тощая, острая костлявая рука показалась из коридора, цепляясь за край двери. Рей выругался. Черт. Дементоры. Это было очень плохо. Сам он их не боялся — создания изгонялись простым патронусом, а его большинство магов использовали как средство связи, поэтому создать заклинание было расплюнуть. Только вот здесь целый поезд детей. Сколько плохих воспоминаний эти твари успеют вытащить наружу? Том, помниться, умел их контролировать. Там была какая-то сложная связь с наследием Слизерина, и крови Перевеллов, но факт был в том, что Рей ими управлять не мог. Поттер приподнялся с своего места, собираясь призвать патронус, но не успел — совершенно наглая тварь, видимо, решила подкрепиться. Несколько секунд пронеслись перед глазами бесчисленным количеством не самых лучших дней его жизни. Отвратительных дней.***
Рей стоял на горохе. Колени больно было уже просто невыносимо — он попытался опереться руками в пол, чтобы чуть убавить давление на истерзанную кожу, но тут же получил по спине палкой — сильный удар прошёлся резкой болезненной вспышкой, и он, не выдержав, упал. Сестра злобно зашипела на него, и ударила ещё пару раз. Впрочем, было уже всё равно. Мальчик чувствовал, что по спине горячими каплями растекается кровь. Его схватили за шиворот. Протащили по коридору и буквально закинули в небольшую комнатку. Сестра зашипела: -- Учи молитвы, отродье! Ещё раз поймают за кражей еды — будешь спать на улице! И только попробуй... использовать свою дьявольщину! -- Тяжёлая деревянная дверь захлопнулась. Мальчик услышал звук засова. Шаги стихли. Смит отполз в угол, подтянул к себе колени, и выплюнул скопившуюся во рту кровь. Бесят. Сами не кормят его нихрена, а потом жалуются. Закрывают в этом холодном подвале, а сами спят на верху. Изгоняют из него бесов каждую службу. Не получается, судя по всему. Он вытянул ладонь, и зажёг на руке пламя. Оно его никогда не грело, и кушать потом хотелось ещё больше, но зато... зато видя его, становилось как-то легче. Рей убрал огонь. Забился в угол посильнее, вытащил из кармана два горошка, схваченных во время падения, и положил их посреди комнаты. Затих. Спустя час, или около того, у стены послышалось копошение. Крыса двигалась осторожно. Рывками обнюхивала место, крутила головой. Почуяла горох. Подошла к нему на расстояние вытянутой руки, обнюхала воздух. Замерла. Стояла так некоторое время. Кажется, смотрела в сторону тëмного угла. Всё же решилась. Подбежала ближе, хватая горошину. Завизжала, когда Смит резко кинулся на неё из угла, попытались убежать поспешно, но ребёнок успел схватить её за хвост и подтянуть к себе. Хрустнула маленькая шейка, и грызун, с тихим хрипом, обмяк в детских руках. Рей зажёг огонь — тушка подпалилась. Он держал пламя так долго, как мог. Затем вздохнул устало, отменяя магию. Воняло палёной шерстью и подгоревшей плотью. Ребёнок посмотрел на тушку в его руках. Точно сырая ещё. Но живот заурчал. И Смит вгрызся в крысу.***
Рей обещал Тому, что будет навещать его на каникулах. Ребёнок говорил ему, что боится оставаться у маглов, потому что там идёт бомбардировка, это страшно, и магия не сильно помогает. Смит верил в его страх, хотя считал Реддла очень крепким ребёнком. Только вот работы было так много, что парень, только спустя месяц, вспомнил наконец о собственном обещании. Рей закончил все заказы, послал куда подальше ублюдка Элиона, и, вытащив бумажку с адресом, вышел на маггловскую сторону. Искал не очень долго, поспрашивав людей, но когда пришёл на место, увидел, что приют наполовину разрушен разорвавшимся снарядом. Он испугался. Действительно сильно испугался, почувствовав тупую боль в сердце, и панику, подкатывающую к горлу. Мерлин бы его побрал! Только бы с мальчиком всё было хорошо. Людей на улице было крайне мало. Почти пустые дороги напрягали ещё больше. Из-за здания вышел мужчина, куда-то очень спешащий — Смит остановил его, поспешно спрашивая: -- Прошу прощения, а дети с приюта, где их можно найти? -- Мужчина смерил его подозрительным взглядом, и дëрнув плечом, махнул головой куда-то в сторону: -- Эвакуировались в убежище, на вокзале наверное. Не знаю. -- И поспешно ушёл. Рей вздохнул. Ладно, эвакуация. Хорошо. Смит шёл в сторону, указанную незнакомцем, когда в воздухе раздались сирены, заставив мага вздрогнуть. Жуткий звук тревогой оседал в сердце, заставляя его биться сильнее. Сильнее с каждой минутой непрекращающегося воя. Когда парень услышал звук самолётов, в голове возникли тысячи защитных заклинаний, но ни одно из них не подходило для защиты от снарядов. Рей увидел, наконец, здание вокзала, и побежал, надеясь, что Том в просто сидит где-нибудь тихо, вместе с остальными детьми. Что-то внутри него тревожно сжалось, когда над его головой пролетели бомбардировщики. Ещё хуже стало, когда он понял, что они направлялись в сторону вокзала. Он видел... Видел как снаряды, один за другим, летят вниз. Раздались взрывы, и Рей, подбежавший уже совсем близко, невольно остановился, прикрывая лицо от воздуха, пыли, и осколков, летевших во все стороны. Что-то острое скользнуло по его щеке, но парень не обратил внимания, продолжая двигаться в сторону обвалов. Слышались крики людей. Он забежал в раскореженное строение, огибая металлические балки, плачущих женщин, прижимающих к себе раненых детей. Общая разруха пугала. Откуда-то валил дым, и Смит закашлялся. Сирена продолжала вопить, давя звуком на виски. Рей вытащил палочку, шепча заклинание поиска. Белесая линия лениво потекла в сторону одного из завалов, и парень поспешил в её сторону. Вокруг толпилось много людей, кто-то пытался вытащить попавших под обломки. Вдалеке снова раздался звук самолётов, и люди запаниковали. Они побежали все кто-куда, скорее всего пытаясь направиться в другое убежище. Смиту до них не было ни какого дела. Он с ужасом понял, что заклинание указывает под завал. Все звуки вокруг стихли. Даже сирена, кажется, стала тише. Рей взмахнул палочкой — ему уже было глубоко насрать на статус секретности, да и маглы сейчас, вряд ли могли обратить на него внимание. Обломки разошлись в сторону, и он увидел среди пыли темноволосую макушку. Смит кинулся к ребёнку, кашляя от пыли, прикрываясь рукавом — ни одно заклинание в голову не лезло. Том лежал, весь в обломках и грязи. Бледный, и очень тощий. Рука у него была неестественно вывернута, и Рей судорожно вздохнул, чувствуя, как подрагивают руки. Господи, что ему делать?! Рядом с Реддлом лежало ещё несколько детей, но Смит их не знал. В голове промелькнула мысль, что им тоже можно помочь, но парень был без понятия, что он может сделать. В любом случае, он уже убрал завал. Совсем рядом раздались взрывы и звук пролетающих самолётов. Сможет ли он с ребенком...? Рей решил поторопиться, осторожно взял Тома на руки и всё же аппарировал. Получилось не очень хорошо, но и не совсем плохо — он ещё никогда не перемещался с кем-то, его затошнило, но Смит усилием воли заставил себя подавить рвотный рефлекс, и, стараясь быть незамеченным, добежал от аппарационный площадки Лютного до дома, в одной из комнат которого он жил. Положил подростка на кровать, сбегал за Костеростом, а дальше его ждала бессонная ночь. Реддлу было больно, он не мог уснуть, ворочался, стонал и хныкал, а под утро, в первый раз на памяти Смита — заплакал.***
Гарри медленно вздохнул, возвращаясь в реальность. А день так хорошо начинался. Поттер поправил волосы, постепенно приходя в себя, и равнодушно посмотрел на тёмную тварь, всё ещё заглядывающую в купе. Взмахнул рукой. В этот миг, двери купе вместе с дементором, с оглушающим шумом пробили стену вагона, и вылетели куда-то в пропасть под мостом. Гарри расправил плечи, и бухнулся на сиденье, смотря в окно. Напротив зашевелился Люпин. Он неловко прокашлялся, и спустя несколько секунд тишины сказал: -- Как объяснять будешь? Рей ему не ответил. Смотрел в окно, ухватываясь за кусочки вновь угасающих воспоминаний. Помнится, Том остался у него на... на очень долгое время. Реддл панически боялся возвращаться на маггловскую сторону, и вплоть до выпуска Смита жил в этой квартире. А потом, и до своего выпуска, судя по его рассказам. Ремус вздохнул тяжело, слыша нарастающие голоса детей и топот. Поезд медленно продолжил путь. Люпин меланхоличным взглядом окинул огромную дыру, из которой теперь дул ветер, нарастающий вместе со скоростью поезда. Подрагивающими пальцами вытащил из-за пазухи шоколадку, и откусил. Дементора он не боялся. Но вот Смит его порой пугал. Впрочем, в хорошем смысле. Почти до щенячьего восхищения. ㅤ