Одной любви мало

      В неярком свете желтой напольной лампы кожа Наоко отсвечивала оливковым, Тэхен заметил это, когда сняв с себя верхнюю одежду, девушка направилась к шкафу с зеркалом, в отражении которого он увидел ее смутившееся лицо.       Он подошел ближе, вставая у нее за спиной, переглядываясь с ней взглядом через зеркало.       Она внимательно изучала его в ответ, пытаясь разгадать значение его поступков и слов. Его откровенное признание застало ее врасплох, и она нервно потирала руки, не сумев ответить ему.       После скромного поцелуя, зажатая в углу лестницы девушка потерялась окончательно. Почему он смотрит на нее так невозмутимо? Будто ничего и не произошло, не было этого наполненного одиночеством бесконечного месяца. Их разделили дни и недели, когда каждый вновь и вновь вспарывал ядовитые нарывы, выпуская из сердца непозволительные чувства.       Наоко в недоумении быстро размышляла и пыталась разобраться хоть в чем-то. Она страдала, пыталась забыться, истекала слезами каждую ночь, прежде чем сдаться. Ее захлестывало через край — хотелось кричать и крушить все вокруг, но одновременно с этим возникало желание обуздать все эмоции, собрать остатки гордости и самообладания, чтобы пообещать себе молчаливо выстоять под напором съедающих эмоций.       Стойка получилась — хромая и неуверенная, но она встала на ноги, выкарабкалась из трясины изничтожающих чувств. Внезапно для себя девушка обнаружила, что труднее всего позабыть стало Тэхена. Мысли о нем отдавались где-то в районе груди глухой болью. Она искренне жалела, что не узнала его ближе, когда это еще было возможно, ведь тогда его образ в воспоминаниях был бы не так прекрасен, не так идеален. Как будто он нарочито существовал лишь для того, чтобы она ощутила контраст их душ. Наоко была капризной и обидчивой, Тэхен всепрощающим, милосердным и справедливым. Хотя, насчет последнего девушка не была уверена — она точно знала, что справедливее было бы растоптать ее, унизить и бросить, и тогда она могла бы его хотя бы ненавидеть. Но что теперь? Тэхен измучен и растоптан сам. Другая сторона медали оказалась для девушки откровением — ведь то, что она приняла за невозмутимость оказалось на самом деле вымученностью. Парень настолько изранен чувствами, что, кажется, выработал иммунитет к любым проявлениям эмоций. От этого он кажется ей таким холодным и отчужденным — он душит боль, а вместе с ней и любовь собственными руками, не замечая, как рассыпается на части, теряя себя окончательно.       Боль, которую, как казалось Тэхену, он сумел обуздать обрушилась на него тупым ударом по затылку. В тот момент, когда из темноты появилось лицо девушки, сердце в отчаянной надежде разок дернулось и замолкло, тяжелой ношей опускаясь к пяткам. Его лицо не искривилось в насмешливой ухмылке, не сузились даже глаза в презрительном взгляде, он словно живая статуя не был способен на какие-либо чувства. Чувствовалась лишь тревога. Тревога за нее. Слишком осунувшуюся, нервную и неуверенно хромающую навстречу ему. Наоко Миура не выглядела ни счастливой, ни одухотворенной, ни влюбленной, напротив в ее глазах теперь плескались сомнение и вымученная безысходность.       Впервые ему захотелось накричать на нее: за то что прогнала его, за то что влезла в голову и не желает уходить, за то, что в конце концов, она не смогла стать счастливой. Даже после его ухода, она не стала счастливей, и это злило его больше всего. Он самоотверженно возложил свое сердце на жертвенный алтарь, чтобы девчонка, которая вгрызлась в него намертво была счастлива. Хотя бы она, из них двоих, должна была просыпаться с мыслями о том, что все что происходит вокруг нее правильно. Ее любовник должен был проследить за тем, чтобы девушка быстро забылась, но кажется он не сумел, и теперь даже это злило Тэхена. Иначе откуда этот затравленный взгляд, полный какого-то невыносимого отчаяния? Тэхену кажется, что эта девчонка застряла в проклятом времени, когда была несчастна. Она ведь совсем не изменилась — нервная и осторожная, но взгляд теперь — более осмысленный. Он пронизывает душу, обнажает самое откровенное — его любовь. Именно любовь творит с ним это, и он вновь и вновь замечает лишь ее слабость и красоту. Вместо доводов рассудка и болезненных ударов под ребрами, он упрямо продолжает бежать глазами по глазам, щекам, губам. Они слишком другие, разительно отличаются о тех, что он каждый раз видел закрывая глаза перед сном, и сейчас ему невыносимо отводить взгляд. Тэхен оказывается плененным, чуть ли не сам вручая в ее руки оружие способное его уничтожить окончательно. И когда прикосновение ее гладкой кожи лаской окатывает судорожные руки, он наяву чувствует, как земля уходит из-под ног. Она была такой же — невероятно теплой, ранимой и отзывчивой к нему. Ведь когда обессилевший от собственной борьбы Тэхен скользит по ее губам, она будто оживает. Смотрит на него удивленными глазами, и словно в благодарность за ласку делает шаг навстречу обвивая рукой шею. Тэхен устало клонит голову к плечу девушки, чувствуя, как все перед глазами мутнеет и остается лишь она. Он осторожно делает первый вздох и на лице расцветает робкая улыбка — она все еще пахнет морем и лимонами, девушка, в которую он имел неосторожность влюбится здесь, рядом с ним. А его чувства были все это время взаимными — он ощущает дрожью, как Наоко по нему тосковала. Какая то невероятная сила притягивала их друг к другу, словно соединяясь они становились единым целым, прекрасным и завораживающим. Она была такой для него, а он — для нее.       Тэхен не знал, как они попали в эту комнату в общежитии, он мало что помнил, кроме ее прикосновений, когда они шли по заснеженным улицам до автобусной остановки. Да и потом, он лишь чувствовал ее горячий и пульсирующий рот, который торопливо обжигал губы сводя с ума на задних сидениях маршрутки.       И теперь, когда он наблюдает, как Наоко беззаботно бросает пальто на спинку стула и устало направляется к шкафу, он рассматривает ее в отражении зеркала. Наверняка ему следовало бы выйти, что бы девушка могла без смущения переодеться и он даже решается было предложить ей это, но она собирает спутанные волосы, невольно обнажая маленький участок оливковой кожи на спине и слова Тэхена застревают у него в горле. Он шумно сглатывает, приближаясь к ней, кладет руки на плечи, будто просит разрешения прикоснуться. Девушку заметно трясёт от нервов и парень замечает в отражении как она закрыв глаза покусывает губы, пытаясь обуздать нахлынувшую слабость и прийти в себя. Но его руки такие тёплые и ласковые, что нет никаких шансов, девушка ощущает как тонет, проваливается в неизведанную бездну чувств.       Она отступает, чувствует как дыхание парня окатывает шею, а вслед за ним и его губы будто прося разрешения прикасаются к коже. Тэхен принимается распутывать пуговицы на платье, обнажая спину девушки, он пальцами едва заметно проводит по линиям лопаток, чувствуя как бархатная кожа покрывается мурашками, и Наоко начинает дрожать.        — Ты замерла. — его слова едва слышны Наоко, и она не зная что ответить, продолжает молчать. Рука Тэхена твердо обвивается вокруг ее талии, прижимая к себе, а другой он стягивает с ее плеча платье, прижимаясь губами к пылающей коже. От его ласк тело девушки окутывает жар, она чувствует, как ноги перестают слушаться и становятся ватными, и все терзающие мысли уносятся куда-то прочь. Весь мир будто бы сосредоточился на губах Тэхена, с жадностью припавших к ее плечам и шее.       Она ласково проводит по его руке, отчего парень моментально отвечая на прикосновение и позволяя ей повернуться к лицом. Наоко гладит его по отросшим кудрям, с улыбкой наблюдая как он прикрыв глаза от удовольствия клонит голову набок, позволяя трепать себя. Девушка улыбается, в ее сердце разливается покой и умиротворение, она позволяет себе полностью сдаться под натиск его рук, чувствуя как его пальцы обжигают кожу даже сквозь плотную ткань платья. Тэхен прижимает ее ближе к себе, не хочет ни на секунду отпускать от себя, и поэтому одним рывком подхватывает замершую девушку на руки, чтобы отнести в кровать. Наоко обвивает его шею и когда он опускает ее на одеяло, притягивает к себе. Тэхен слабеет от нежного поцелуя, ему кажется, что он тонет. Все сомнения и обиды отступают куда-то далеко, уступая место возникшему желанию. Воздух вокруг становится густым и тяжелым, он обволакивает и душит, пропитывая их тела какой-то горячей и слепой энергией. Отдаваясь желанию Тэхен настойчиво продолжает подминать губы девушки, рука парня проскальзывает под ее спину и теперь он уже ощущает под пальцами лишь теплоту и мягкость кожи. Наоко кажется, что каждая клетка ее тела живет собственной жизнью, иначе как объяснить то, что любое прикосновение, будь то нежное или же даже неаккуратно торопливое, приносит ей невероятно удовольствие. В голове проплывает мысли о том, что Тэхен читал ее где-то на интуитивном уровне, шаг за шагом распаляя его желание.       Она с наслаждением наблюдает, как он, окончательно стянув с нее платье, отстраняется и из-под опущенных век, редко моргая смотрит на нее. В нервном прикосновении его пальцы проходятся по ключицам, отмечая игру теней и света во впадинах выше ключиц, затем его рука спускается ниже и Наоко замечает в глазах парня восхищение и обожание, когда он едва касаясь очерчивает ладонью контур ее небольшой груди.       Спустя мгновение он сбрасывает лямки ее белья и аккуратно, вновь спрашивая разрешения на прикосновение, еле заметно целует ее плечо. Его губы щекотали кожу, заставляя краснеть и покрываться мурашками. Наоко дрожит.       — Ты замерзла? — шепчет он отсраняясь на секунду, после чего принимается растирать ладонями горящие руки девушки.       — Нет — нервно улыбается она, облизывая губы.       Тэхен улыбается в ответ, сбрасывая с себя наполовину распахнутую рубашку. Наоко проводит по строгим линиям его тела рукой, ощущая как под пальцами напрягается с виду строгий мужчина. Ее рука упирается ему в грудь, пока Тэхен нависает над ней, целуясь в губы. Он почти что на пределе своего желания и теперь кажется, что каждая секунда приносит невероятную боль.       Проскользнув бедром по ее ноге он с трудом разрешает ей обвить себя ногами, одновременно сползая к ее груди. Из легких вырывается нетерпеливый стон, когда он осмелев скользит языком по шершавой поверхности ее груди. Что то нежное и тёплое обволакивает девушку, когда Тэхен все откровеннее играет с ее телом.       Когда он проложив дорожку из поцелуев опускается к бёдрам, Наоко и вовсе перестаёт дышать, и заплетающимся языком дышит и хрипит:       -Тэхен… — она пытается что-то сказать, но тело уже не слушается, а мысли давно плавятся от удовольствия. Поэтому она лишь стонет и выгибается навстречу его горячему рту и нежным губам, впиваясь пальцами в мягкие волосы парня.       Когда Тэхен наконец-то решает заняться с ней любовью по настоящему, Наоко переполняют эмоции. Она ловит каждый его рваный вздох, стирает с шеи солёные капли пота, раскрывается перед ним, забывая про приличие и добродетель. Она отдаётся жарким порывам страсти, сокрушающим ее тело с каждым толчком сильнее чем прежде чтобы то ни было. С ним хочется больше, глубже и дольше. То как он смотрит с нежностью, шепчет ее имя в исступлении сводит с ума. Тэхен мертвой хваткой вгрызается в ее нежную шею, оставляет там засосы и укусы, норовит все сильнее сжать в своих руках. Ему кажется что он не может остановиться, насытится ей, ему нещадно не хватает воздуха, он задыхается в ее запахе, но продолжает прижиматься губами. Ее пальцами заряжать бы током, потому что спина его покрывается мурашками и дрожью, когда она скользит по ней. А ее тело, оно было обжигающим и податливым, сопротивляющимся лишь где-то ниже живота. Там рождалось и умирало желание, с каждым толчком он ощущал, как узел заключённый в ней распутывается, девушка раскрывается и обволакивает его своей любовью. Он сгорал от нетерпения когда ощущал невольное сопротивление ее тела, будто Наоко не принадлежала самой себе сейчас. Она подчинилась его рукам и телу, и Тэхен чувствовал это. Ощущал как внутри неё все замирает вместе с ним и в ту же секунду как он совершает малейший шаг ей навстречу все клокочет и взрывается миллиардами обжигающих вибраций.       Наконец долгие вздохи приносят долгожданное облегчение, Наоко чувствует как тело растворяется в любимом, а он не торопится отдать ее беззащитную на растерзание холодному воздуху. Наконец-то Тэхен чувствует сердце на должном месте, оно грохочет и кричит от наслаждения, шумом пробегая по барабанным перепонками и вздуваясь венами на руках и шее. Чуть оправившись Тэхен торопится накрыть ее губы своими и в близком шепоте дарит своё откровение:       -Я так долго ждал когда ты полюбишь меня в ответ. Это так эгоистично — любить. Я думал, что мне этого хватит, просто любить тебя, ничего не получая взамен. Но одной любви всегда мало. Я нуждаюсь в тебе — в твоём теле, в твоей душе, в твоём разуме, и хочу чтобы все это было заполнено только мной.       Тэхена вновь срывает с петель, но теперь он уже ластится трепетно и нежно, ласково проводит по волосам, многократно целует в лоб. Наоко забирается к нему в объятия, чувствуя необычное умиротворение. Ей хотелось рассказать парню о своих чувствах, но внутри все так запуталось в мягкий клубок из нежности, покорности и любви, что слова подступая горлу, испуганно умирали внутри, так и не охрабрившись совершить признание.       -Я хочу тебе так много сказать, но не могу — наконец выдавливает она из себя и смущённо прячет ладонями лицо.       -Почему? — изумлённо и недоверчиво заглядывает парень, испугавшись того, что любимая может не принять его чувства.       -Не знаю, в голове столько слов, — она недовольно рассмеялась, — Господи, я не думала, что могу испытывать столько эмоций одновременно. Это похоже на…       Она резко запнулась, будто свыкаясь с каким то внутренним озарением, неведомым для парня, после чего молча выскользнула из его объятий и под недоуменный взгляд любимого подошла к старому дребезжащему деревянному пианино и заиграла.       Тэхен ощутил как его наполняют тяжёлые мрачные аккорды и внутренне напрягся не понимая ее и ощущая как сердце сильнее сдавливается в болезненном стоне, предупреждая что второе отвержение сломает его окончательно. Парень уже было вскочил, чтобы резко остановить ее, как громогласные отклики безнадёжных трезвучий замолкли и комнату окутали нежные переливы совершенно иной мелодии. Она была невинна и чиста, и дарила Тэхену поразительное откровение, ведь слушая игру Наоко он сердцем понимает все ее невысказанные слова. Он будто воочию видит в музыке ее сомнения и метания, нежность и любовь, покорность и доверие.       Ее любовь, как и ее музыка была окрашена в мрачные тона, но иногда все же пробивались редкие лучи озарения, но которые, вероятнее всего были намного важнее и ценнее всего что было у них. Это была первая взаимная любовь Наоко. Играя она ощущает, как тяжёлые оковы спадают с рук, и становится невероятно легко на душе. Она ощущала свое первое взаимное чувство всем нутром и не противилось его сжигающему пламени, который воплотился в его руках. Пламя касалось ее с каждым поцелуем, возвращая к жизни.       Когда последние звуки утонули в тишине ночной комнаты, Тэхен забрал ее снова в постель и усадив к себе на колени ласково произнёс:       -Я кажется немного понял, — он прервался, чтобы прижаться губами к ее виску, — но что ты чувствуешь когда играешь это?       -Что твоя любовь больше не будет одна, — с улыбкой прошептала она, переплетая пальцы и прижимаясь к возлюбленному ещё ближе.       Впереди была долгая ночь, наполненная касаниями, поцелуями и нежными чувствами двух влюблённых сердец.