Дотянуться до мечты

Закончив оформлять бумаги по делу о заказном убийстве, Мари тяжело вздохнула. Заваленный документами стол, увешанная рабочими вырезками и фотографиями доска для заметок напротив нее, заставленные папками и книгами стеллажи, запах завтрашней восстановленной справедливости — не давали расслабиться. Она в очередной раз бросила взгляд на сиротливо примостившиеся на стене диплом и лицензию юриста и, чтобы вновь не заниматься самобичеванием и не рассуждать о возможных перипетиях судьбы, развернула кресло к огромному окну — единственному плюсу крошечного, хоть и личного, кабинета — и откинулась на спинку. На улице уже давно стемнело, уличные фонари то и дело выхватывали из сумрака спешащих по своим делам людей. Вот у цветочного магазина через дорогу остановилась машина, из нее выскочил мужчина в пальто, а спустя пару минут вернулся, сжимая в руках огромный букет. Он на секунду остановился прежде, чем открыть дверь автомобиля, и вдохнул аромат цветов. Марица не увидела, а скорее почувствовала, как наполняется его душа счастьем. И на мгновенье ей стало завидно, что свое она упустила. Тут же не слишком приятные мысли опять вихрем закружились в голове и без того перегруженной информацией. — Только этого мне не хватало! — произнесла девушка и помахала над головой, словно пытаясь разогнать непрошеные серые тучи печальных воспоминаний. — Андраде, ты все еще здесь? — в проеме приоткрытой двери показалась голова начальника. Добродушного вида седовласый мужчина преклонных лет с уважением и сочувствием посмотрел на Марицу. — Девочка моя, нельзя же так, — он приблизился к ней и отечески пригладил ее волосы. — Я уже закончила. Просто решила дать немного времени своим извилинам, чтобы они пришли в норму после работы, — с улыбкой ответила она. Этот человек с самого начала в отличие от других сотрудников небольшой конторки относился с особой заботой к ней. Он ценил Мари за ум, чутье и привычку доводить все до конца. А еще за честность и участие. Марица никогда не оставалась в стороне там, где могла хоть чем-то помочь. — Знаешь что? — начал босс. — Что? — Ты сегодня заработала самый шикарный ужин в моем любимом ресторане, — торжественно произнес мужчина. — Нет, я заработала самый шикарный ужин в своем любимом ресторане, куда и собираюсь отправиться. Хотите присоединиться? — легкая улыбка вновь коснулась губ девушки. — Да! О, нет. Вынужден отказаться: жена уже ждет меня. Тогда в следующий раз обязательно поужинаем вместе. Не засиживайся! — на прощание он погрозил ей пальцем. — Конечно, — после ухода мужчины она вновь откинулась на спинку кресла и продолжила наблюдение за неторопливой жизнью небольшой городской улочки. Марица часто ужинала с сеньором Маггио и его женой, но сегодня ей хотелось побыть одной. Ведь именно в этот день семь лет назад она в последний раз видела парня, самого несносного из всех, кого она встречала в своей жизни. — Почти юбилей, — ухмыльнулась она. Резко встав, Мари закинула в сумку папку с бумагами, провела рукой по волосам, поправляя прическу, подровняла пальцем помаду на губах и быстрым шагом покинула офис. Огромный зрительский зал известного во всей стране театра потрясал масштабами. Знаменитые артисты со всего мира выступали здесь под софитами, золотистые лучи которых в данный момент сверкали в светлых волосах. Двадцатишестилетний мужчина носился по сцене, отрабатывая последнюю песню. Завтра вечером состоится концерт одного из самых популярных артистов и завидного жениха Латинской Америки. А значит, сейчас он должен выложиться полностью, довести до идеала каждое движение, убедиться в полном взаимопонимании с музыкантами. Его девушка, продюсер, тщательно следила за подготовкой, то и дело раздавая новые указания относительно света, звука или костюмов, допекая рабочих и раздражая организаторов. Завершающий аккорд — и Пабло поспешил покинуть сцену. Стараясь остаться незамеченным для Сесси, он прокрался к выходу и выскользнул наружу. Вдохнув полной грудью, он надел прихваченную во время бегства чью-то бейсболку и направился в когда-то любимый бар. Сегодня, как никогда, ему хотелось побыть одному. С его девушкой это было трудно — Сесилия не отпускала от себя Пабло ни на минуту. Она была уверена: если дать парню волю — его тут же уведет какая-нибудь вертихвостка. За два года их отношений Пабло успел не просто устать, а возненавидеть брюнетку. Хотя первое время она ему казалась почти идеалом: симпатичное личико, стройная фигура, сильный характер, целеустремленная натура, не дающая продыху подопечному. Когда распалась группа, он думал, что все кончено. Жизнь кончилась! Пабло так старался наладить отношения в семье, стремился помирить родителей — и сделал это! Но поплатился друзьями и любимым делом. Пара опозданий на концерт из-за того, что он встречал или провожал в аэропорт маму, с которой не виделся больше трех лет. Три-четыре раза пропустил репетиции, потому что сопровождал родителей в ресторан. Еще несколько мелочей — и все. Марице было плевать на него и его проблемы. Она даже не спросила, где он пропадает, будучи уверенной, что его время занимает очередная девица. Разуверять Пабло ее не стал. После их разрыва из-за сплошных разногласий и недопониманий блондин уже не пытался что-либо объяснять девушке, у которой на все было свое мнение. Утренний звонок плачущей Колуччи — и планы на будущее рухнули слетевшим со стены зеркалом. Через двадцать минут экстренный сбор группы уже не имел значения. Марица бросила все. Петь втроем не получалось: Мия слишком много не вытягивала, сложные куски песен всегда исполняла Мари. Но ее уже не было с ними. Устав ссориться по пустякам, они решили оставить «ErreWay» как напоминание об их прекрасном детстве. Возможно, чета Агирре смогла с этим справиться, а вот Пабло не смирился. Несколько имевшихся песен позволили ему записать демо-альбом. Он не надеялся на скорый результат, но был приятно удивлен, когда спустя три недели на пороге его дома появилась Сесси — представитель компании звукозаписи. Пять лет эта девушка проводила рядом с ним по двадцать часов ежедневно. Она заставляла Пабло работать над песнями, над голосом, над собой. Сесилия Ортис стала его продюсером, и пожаловаться на ее работу Бустаманте даже не смел. Эта девушка сделала из сына мэра настоящего артиста. Исполняя свои песни на сцене концертного зала с пятью тысячами зрительских мест, Пабло благодарил всех известных богов за встречу с ней. По крайней мере первые пять лет. Повесив очередную платиновую пластинку на стену в собственной квартире, Пабло устроил вечеринку, а утром проснулся в одной кровати с Сесси. Только открыв глаза, он пожалел о случившемся, но позже был рад: Ортис всегда под рукой, заботилась о нем и помогала. Постоянное присутствие девушки в его жизни вызывало чувства, похожие на любовь… но только первое время. Чрезмерную навязчивость Сессилия проявила спустя полгода. Пабло собирался навестить родителей, которые перебрались в Лондон, и она решила ехать с ним. Девушка не ждала приглашения и тем более не спрашивала позволения. Ее совсем не интересовало мнение блондина. Просто утром Ортис явилась к нему с чемоданом и билетами на самолет, заявив, что одного его никуда не отпустит. Знакомство с Морой и Серхио прошло натянуто. Сеньор Бустаманте оценил ловкость и хватку подружки сына, однако вот мама не одобрила ее напористость и самоуверенность. Последней ошибкой Пабло было оставить дам наедине. Он с отцом удалился в кабинет, и уже через мгновение туда без стука влетела Сесси и потребовала вернуться в отель. Никакие уговоры остаться на ночь в особняке Бустаманте не увенчались успехом. На утро Ортис внезапно объявила, что Пабло должен появиться в какой-то телепередаче и отложить ее никак нельзя. Даже не попрощавшись с родителями, они вернулись в Аргентину, а на следующий день Сесилия переехала жить к Пабло, сетуя на расточительство в содержании двух квартир. Сначала он молча терпел все ее указания и приказы: ему даже казалось это забавным. Пабло не сразу заметил, что почти перестал общаться с друзьями, его больше не приглашали на вечеринки и семейные праздники. Все время он был окружен Сесси: дома, на работе, в клубах. Куда бы он ни шел, она обязательно его сопровождала. Ортис проводила ревизию его вещей, интересов, знакомых, нещадно вычеркивая из его жизни все, неугодное ей. Под нож цензуры попал и любимый бар, расположенный на тихой улочке недалеко от центра столицы. Когда Пабло сказал, что давно не был там, Сесилия раскритиковала сначала само заведение, затем его выбор, а напоследок прошлась нравоучениями о вкусах и пристрастиях звезд. После тирады мужчина для себя решил избегать подобных тем, да и лишний раз девушку — тоже.