in the dark.

пост Минхо: https://www.instagram.com/p/CItD5l1By8-/?igshid=8tzi787thjbj — Ты теперь блондин, да? — Чанбин потрепал волосы старшего, присматриваясь, — это тебя Феликс заставил? — Никто меня не заставлял, я сам захотел. Мне идёт, да, Джисон?       Младший был где-то далеко в своих мыслях, а не с друзьями в студии записи. Они сидели здесь уже больше часа, но так и не могли приступить к новой песне, которая, к слову, уже была готова. Оставалось только записать и свести.       Хан никак не мог отделаться от мысли о Нём. С каждым днём силы покидали его, разрешая последние частички надежды. Нет, он не хотел сдаваться, никогда. Но сколько это могло длиться? Может ведь случиться так, что они никогда не встретятся лично. — Ты там где? — Со пощёлкал пальцами перед лицом Джисона, приводя его в чувства. — Простите, о чём вы? — Что Чану идёт белый цвет волос. — Да, неплохо. Может, мне тоже? — Давайте мы все будем блондинами, — Чанбин закатил глаза, присаживаясь на край дивана, — или, может, запишем уже что-нибудь?       Для них и правда это было плёвое дело, но из-за разговоров всё могло затянуться на неопределённое время. Пока Джисон был занят своей песней, его хёны на пару создали несколько новых треков, не забыв включить туда партии для Хана.       Как обычно, они начали с части Чанбина, так как они всегда были самыми сложными. И сложными не потому, что у них что-то не получалось или шло не по плану. Скорее от того, что Со постоянно хотел совершенства и хорошего чтения, ясности зачитываемого текста. Поэтому они несколько раз перезаписывали одну и ту же часть, выбирая, на худой конец, лучшую из них, и только потом переходили к следующей.       Джисон уже устал ждать своей очереди. Он пролистал ленту с Инстаграм уже до самого конца, натыкаясь на одни и те же фотографии. — Твою мать! — Джисон вскочил с места, пугая резким криком своих хёнов, — да какого чёрта? — Что там у тебя? — Чан как раз записывал последний кусок, в который Хан так бесцеремонно ворвался. — Вечеринку перенесли! На месяц! Мне что теперь ещё дольше ждать? — юноша снова падает обратно на диван, утыкаясь лицом в мягкую бархатную ткань. — А почему перенесли? — поначалу Чанбин очень сильно хотел убить Джисона, но теперь понимал его чувства. Со вышел из кабинки записи и сел на свободный стул возле компьютера.       Не желая даже двигаться, Джисон поднял руку с телефоном, показывая парням открытый пост. — Спасибо за ваши отклики…мы надеемся… — Чан пытался найти сразу суть, а не перечитывать все описание, — мы решили объединить «Тёмную вечеринку» и празднование Дня Рождения клуба, поэтому увидимся с вами совсем скоро…       Хан был разбит. Не полностью, но частично. Он привык ждать. Ждать новый день, затем месяц, год. Но каждый раз все эти форс-мажоры выводили его из себя. Что ему делать, если это фактически то, чем он дышит? Надеждой. — Ну, — Чанбин переглядывался со старшим, стараясь что-то сказать в качестве утешения. Но в этом он был не особо силён, поэтому толкнул Чана, намекая. — Я думаю, что это к лучшему, — Бан Чан был одним из тех, кто всегда видел оптимизм. Даже там, где его не было, — тебе нужно немного остыть. — А? — Бинни кинул на него непонимающий взгляд. — Он зациклился на этом человеке, — продолжил старший, — живет от вечеринки до вечеринки. Ничего вокруг не замечает. Может поэтому вселенная против тебя? — Всё против меня, — с тяжёлым вздохом Джисон понимается, усаживая своё желеобразное тело. — Я серьёзно. Ты так много просишь, что у вселенной просто нет выхода. Оставь это. В прошлый раз ты тоже почти сдался и что в итоге? Ты встретил его вновь. Может быть, и сейчас выйдет. — В этом есть определенная логика.       Чанбин солидарен со старшим. Джисону и правда стоило немного отдохнуть и дать судьбе сделать всё правильно. Он и так сделал слишком много и отдал силы до последнего.       Не смотря на такие ужасные для кого-то новости, запись никто не отменял. К удивлению, последняя часть Со залетела с первого раза, поэтому дело осталось только за Ханом. Чан любил записывать себя сам. Хотя со стороны это выглядело довольно неудобно. Иногда он мог позволить парням сделать демо, но всё заканчивалось тем, что ему в тоге приходилось всё делать самому, иначе их дружба находилась под угрозой.       Зависать у Чана было круто. Особенно, когда они занимались музыкой. Это единственное приятное занятие после учёбы. — А ты не хочешь выступить в клубе со своей песней? Я слышал, что хозяин — приятная девушка, и с ней можно договориться, — неизвестно, чем в этот момент думал Чан, но позже идея показалась заманчивой, — я не говорю, что он может услышать, но, по крайней мере, тебе станет полегче. — Не знаю, — Джисон всё ещё чувствовал себя неважно, — я не думаю, что смогу исполнить её перед публикой. Она слишком личная. — Прорепетируй при нас.       Чанбин действительно считал, что от этого ему станет проще? Тем более что они и так слушали песню довольно часто. Хан не чувствует неловкость перед ними. — Или попробуй с Минхо.       От этого имени стало теплее и лучше. Джисону определённо стоит сыграть парню. Ему нравилось чувство лёгкости рядом с ним, и он был уверен, что с песней тоже справится.       Радоваться было рано. Сначала Джисон пытался дозвониться до Минхо, но тщетно. Первое время он просто был занят, а потом просто не брал трубку. Хан даже не знал, что больше его беспокоило. Что с хёном что-то случилось или что он его игнорировал. Оба варианта его не устраивали.       Прошло не более часа, прежде чем Ли Минхо вышел на связь. — Привет, ты звонил? — голос по ту сторону звучал хрипло, словно запыхался, — я был занят, извини. — Ты там бегаешь, что ли? — Хан почти сразу же вышел из комнаты записи. Он не любил говорить по телефону при ком-то. — Я занимался танцами. — Ого, ты не говорил. — А ты и не спрашивал, — голос Минхо наконец-то перестал дрожать, а на фоне был слышен звук города. — Ты сейчас на улице? Приходи ко мне. Мне нужно прорепетировать кое-что, поможешь? — скрестив пальцы руки на удачу, Джисон надеялся на положительный ответ. — У меня есть дела поважнее. — Правда? — немного обидно такое слышать. — Нет, я приду. Только скажи адрес, я ведь не экстрасенс.       Теперь можно было по-настоящему радоваться этой меленький победе.       Они договорились встретиться в ближайшие полчаса не далеко от дома Джисона. Предупредив хёнов о внезапном срочном деле, парень оставил их вдвоём заканчивать всю работу, в которой он и так сегодня был безучастен.       Погода на улице всё больше становилась осенней. Листья окрасились в яркие и пестрые цвета, а температура воздуха упала до такой степени, что при разговоре можно было заметить, как образовывался пар. Зная, какой Минхо жуткий мерзляк, Ханни со всех ног торопился к оговорённому времени, чтобы не дать хёну простыть.       Ли уже ждал его на месте. Юноша стоял возле супермаркета, пряча своё лицо в огромном вязаном шарфе, а руки были убраны в карманы. На плече висела огромная спортивная сумка. Он и правда был на тренировке?       Джисон специально попросил встретиться здесь, чтобы по пути прикупить себе еду домой, но их прогулка по магазину не затянулась долго. В надежде, что это хоть как-то помогло старшему согреться, они вышли на улицу, а вскоре добрались и до самой квартиры.       Апартаменты отличались уютом и стилем от квартиры Минхо. Старший сразу уловил эту ауру. Находиться в родном для Джисона месте было так комфортно, будто Ли уже не раз бывал здесь, и даже хотел задержаться. Он всё ещё не до конца верил в их сближение. После столь долгого ожидания чуда, это самое чудо начинает казаться незаслуженным.       Оставив верхнюю одежду и спортивную сумку в прихожей, они прошли внутрь, попадая в просторную гостиную. — Ты любишь чай или кофе? — Джисон сразу предложил старшему тёплый плед, предлагая присаживаться в гостиной. — Вообще кофе, но я очень странно его готовлю, и то, как делают другие, мне не нравится, — Ли сел на самый край, накидывая на плечи приятный мягкий плед, который пах точно теми же духами, что и Джисон. — Понял, — младший кивнул и оставил Минхо ненадолго одного, удаляясь на кухню.       Гостиная была очень просторной, несмотря на то, что сам её размер был невелик. Лиственные цветы, расставленные по всей комнате, абстрактные картины. Приятного оттенка стены делали комнату привлекательнее. В углу на подставке стояла красивая гитара горчичного цвета, а рядом небольшой журнальный столик. Если бы Минхо сам не находился здесь, то можно было подумать, что это кадр из какого-то хорошо продуманного фильма. В них любят так обставлять дома, чтобы было завидно иметь такой аккуратный дизайн.       Пока Минхо все ещё вглядывался в интерьер, Джисон рискнул всё-таки приготовить кофе. Какой уж там был особый рецепт, он не знал, поэтому положился на волю интуиции и фантазии. По его мнению, старшему по душе не особо крепкий и почти без сахара, если не совсем. Так как живого кофе у него не было, в шкафу он откопал лишь растворимый. Но на его памяти довольно вкусный. Сперва ему хватило воды только для своего чая, и, пока он готовил его себе, вода вновь вскипела.       Ложка кофе, половина чайной ложки сахара, немного молока. Обычно люди сначала заливают водой, но Джисону захотелось сделать по-особенному. Смешав первые ингредиенты, дождавшись, что кофе растворится в молоке, парень залил всё кипятком, снова помешивая. На вид, да и на запах тоже, было не плохо. — Вот, держи, — вернувшись в гостиную, Хан поспешил поделиться своим творением с хёном. — Ты всё-таки сделал кофе?       Минхо забрал у младшего кружку ярко-красного цвета, поднося к носу и принюхиваясь. На первый взгляд все было неплохо. Первый глоток немного обжёг нёбо, но к вкусу не было никаких претензий. Джисон и правда сделал всё так, чтобы понравилось? — И как? — младший сел на угол дивана напротив гостя. Он немного нервничал на счёт своего творения. — Вкусно. — Правда?       Сколько бы Хёнджин ни старался сделать для друга идеальный кофе, у него вечно всё выходило из-под контроля, и ничего не получалось. Один и тот же рецепт. Те же ингредиенты. Младший всё делал точно в тех же пропорциях. Но Хану удалось сотворить вкусный напиток, даже без особых инструкций. Необычно подозрительно. — Что ты хотел прорепетировать?       Минхо вспомнил для чего они, собственно, собрались, но из краткого телефонного разговора ничего не уловил.       Вероятно, Джисон и сам уже позабыл об этом и немедленно оставил кружку чая. В два счёта в его руках оказалась гитара и немного потрёпанная тетрадь с полностью исписанными страницами.       Старший никогда прежде не видел его с гитарой. Картина была такой домашней и комфортной, словно в целом мире сейчас были лишь эти двое. Пока Джисон перебирал струны и настраивал инструмент, Минхо продолжал его рассматривать. Каждый сантиметр был таким знакомым и изученным, но каждый раз, когда взгляд падал на Хана, всё было словно впервые. пост Минхо: https://www.instagram.com/p/CI1H8uUhcyM/?igshid=1py8gfzq27p6m       Его пальцы аккуратно скользили по струнам, с каждым прикосновением создавая всё более прекрасные звуки. Руки казались крепкими, а немного набухшие вены делали их сильными и накаченными. Джисон сидел так расслабленно, выставив ногу чуть вперёд и поддерживая гитару. Серьёзный вид и полное погружение в свою работу. — Всё в порядке? — Минхо продолжал пить безумно вкусный кофе, постепенно согреваясь от уличного холода. — Да. Я написал песню для одного человека, — голос был тише обычного. Хан немного робел говорить о таких вещах, — и я бы хотел исполнить её для Него, но мне страшно. Я подумал, что стоит попробовать с другом или вроде того, тогда будет легче. — Для кого? — Для особенного человека. Я ищу его уже давно и надеюсь, что, услышав эту песню, Он поймёт, как важен для меня. И придёт ко мне.       Минхо хотелось убежать прямо сейчас, и почему он раньше не спросил об этом? Не то, чтобы юноша не хотел слушать. Больше всего на свете сейчас старший хотел насладиться голосом Хана. Мало вероятно, но если эта песня для него, пиши пропало. — В общем, если мне удастся спеть её для тебя, то и для Него тоже. Я хочу исполнить песню в клубе, куда мы ходили тогда, помнишь? Именно там мы встретились. Хоть никогда и не виделись.       Оставив кружку на прикроватном столике и спрятав руки под плед, Минхо несильно ущипнул себя в бок. Это и правда происходит. Джисон написал песню. Ему.       Сидеть сейчас и слушать что-то до глубины души личное для Хана было преступлением и выходило из плана. Он ведь хотел сыграть это в том самом клубе. Чем больше Джисон поднимал эту тему, тем сложнее было для Минхо скрываться. Но и открыться слишком рано. — Ты уверен, что мне стоит это слушать, — старший буквально был готов молиться, чтобы Хан передумал. Хён понимал, что его сердце заложит только сильнее. — Тебе понравится.       Его улыбка могла исцелить любые раны, кроме тех, которые он создавал своими руками.       Ли ещё ничего не слышал, но его руки постепенно начинали дрожать. Может он просто слишком много накручивал? И песня — просто песня. Без сильного эмоционального контекста.       Джисон откашлялся. Он заметно нервничал, да и в целом обстановка в комнате стала напряжённой. Может это чувствовал только он, но с виду Минхо тоже было непросто.       Хорошо, что в комнате был как раз тот самый оттенок света, когда не слишком ярко, что больше напоминало атмосферу в клубе.       С первой ноты Джисон влился в песню, как никогда прежде. Его взгляд не отрывался от старшего, а слова срывались с уст приятным мотивом. Минхо его успокаивал. Казалось, что младший уже поёт для Него. Образ был сильно размытым, но, видя хёна перед собой, чувство близости не покидало. И почему всё всегда кажется проще обычного?       А всё, чего хотел Минхо — это прижаться к его груди. Так крепко, чтобы сводило рёбра. Но сидеть незаметно было единственное, что сейчас ему дозволено. Слова цепляли за самые израненные места. Чувствуя мурашки по всему телу, Минхо с трудом сдерживал едва заметную влагу в глазах. Всё тело бросило в очередную дрожь, заставляя старшего сильнее укутываться в плед. Но это не помогало. В животе начинала ютиться целая стая бабочек. Его уши были благословлены приятным и чистым голосом. Любимым голосом. Старший и думать не мог, как глубоко Джисон влюблён в тот образ. Того уверенного в себе парня, к которому он хотел обратиться.       Они снова думали друг о друге, но продолжали молчать.       И только Джисон хотел говорить. Петь о своих чувствах. Его пальцы немного дрожали, но это не мешало им отыгрывать мелодию, не сделав ни одной ошибки.       Песня была идеальной. И если бы Минхо не слушал её сейчас, то наверняка сдался бы в открытую прямо в баре. Хан проделал огромную работу. Невероятную. Столько смысла было заложено в этом музыкальном произведении. Отчаяние и безысходность. Сила и вера в любовь.       Когда с пальцев слетела последняя нота, младший, будто впервые за все время исполнения, выдохнул. Груз с его плеч слетел прямо сейчас. С хёном всё казалось возможным. Своим присутствием он придавал ему сил. — Что скажешь? — вернув гитару на своё место, Джисон определено чувствовал себя увереннее, чем в начале. Но он всё равно немного замялся.       Мог ли Минхо сейчас хоть что-то сказать? Едва ли. Его внутреннее состояние больше походило на шторм. Волны бушевали только сильнее и совершенно не хотели успокаиваться. Молнии продолжали ударять по всему телу, оставляя маленький разряды на кончиках пальцев. В его голове был лишь сильный ветер, смешивающий мысли и не дающий связать пару слов.       Такое чувство, что его, как забытую в заднем кармане банкноту, постирали в машинке. — Всё так плохо? Тебе не понравилось? — Хан пододвинулся ближе, чем вызвал ещё большую панику в глазах Минхо. — Нет, всё не так. Песня просто прекрасна. И я думаю, что тот человек оценит, — сейчас было самое время допить отставленный кофе. — Если бы это был ты, например, что бы ты сделал?       «Зачем он это спрашивает?» крутилось в голове хёна, и это единственная здравая мысль в его голове. По-честному, он бы сейчас сказал ему всю правду. Останавливало лишь одно. Надо было следовать плану: 1. Больше общаться и проводить вместе время. 2. Хорошо сдружиться. 3. Проявлять инициативу. 4. Сблизиться на столько, чтобы не иметь нужды в раскрытии. На первый взгляд план провальный, но логичный. Узнав он того парня и увидев его в первый раз, чтобы они сделали? Были счастливы до конца своих дней? Не получится. Минхо хотел всего этого по другую сторону. Чтобы Джисон полюбил его живым, каким он видит его сейчас. А не только поцелуи в темноте. — Я был бы тронут, — выдавив из себя скромную улыбку, Минхо сделал глоток уже остывшего кофе. — Надеюсь, что это сработает, — вздохнув, Джисон откинулся на спинку дивана, — я чувствую, что уже близко к Нему. — Чувствуешь? — Конечно. Сердце не обманешь. — А что будет, когда вы увидитесь? Он может тебе не понравится, к примеру, — это было до чёртиков непривычно для Минхо говорить о себе так отдалённо. — Я ощущаю что-то внутри, даже не видя Его. Разве не в этом смысл? Когда мы влюбляемся в кого-то, мы не смотрим на обложку. Да, это как приятный бонус, но суть внутри. Мне нравится чувство рядом с Ним. Такая свобода. Наверное, это звучит глупо, мы встречались всего пару раз на той вечеринке, с которой ты ушёл. И оба раза Его поцелуи были самыми лучшими и вкусными. Я бы хотел чувствовать их каждый день. Прости, что загоняю тебя в свои проблемы.       И Джисон понял, что впервые так открыто говорит о Нём с кем-то. Даже со своими хёнами они обсуждали тему лишь вскользь. С Минхо же хотелось говорить без умолку. Его аура словно так и вытягивала на разговор, придавая чувство уверенности. — Ты правда его чувствуешь?       Кивнув, Хан потрепал свои волосы, будто от этого в голову должна была ударить новая идея. — Кстати, — вспомнил он как раз, — ты занимаешься танцами? Я не знал. — Раньше занимался. Но потом немного забросил это дело. Даже хотел поехать в один университет в Австралии, который специализировался на искусстве. Но не сложилось. Были трудности в жизни. — Покажешь мне как-нибудь? У тебя хорошее тело, думаю, ты отлично двигаешься, — Джисон повернулся к старшему, подпирая голову рукой, — а почему не сложилось? Прости, если это личное. — Просто мне сложно было адаптироваться. В отличие от Феликса. Да и с английским у него лучше. — Ты ездил с ним? Странно, я ведь помню, как мы его провожали.       На самом деле, всё было куда проще. Минхо просто нужен был кто-то. Он не смог прижиться так далеко от Хёнджина и своего дома. А мысль, что он не увидит Джисона только добивала его. Пусть он и попрощался с ним перед отъездом, подарив тот самый незабываемый поцелуй, сердце все равно тосковало. Хван сразу же отругал его за просранную возможность лучшей жизни, но Минхо сложно было убедить в том, что он не считал правым. Ему и в нынешнем университете живётся отлично. Правда занятия танцами здесь совсем иные. Отбивают всё желание. Вот и приходится самому просвещать себя в дело. — Я уехал позже него, — добавил Ли, скидывая с себя плед. — Я буду ждать твой танец, — Джисон снова пододвинулся ближе. Что на него вообще нашло? — Как только я его закончу, то обязательно покажу. Не хочу, чтобы ты видел сырой вариант.       Минхо ещё чувствовал лёгкую дрожь на кончиках пальцев. В его голове так и крутились строчки песни, посвящённой ему. Хан смотрел на него с улыбкой, словно заглядывад внутрь, ещё чуть-чуть и план провалился бы. Поэтому старший сразу отвёл взгляд, замечая на столике ту самую исписанную тетрадь. — И много песен ты для него написал? — Пока только одну, и то она оказалась очень сложной.       Минхо чувствовал, как по-предательски он сейчас поступает, расспрашивая Джисона об этом и зная, что младший говорил о нём. Лучше бы Феликс ничего ему не рассказывал. — Почему сложной? — До этого я писал песни ради того, чтобы отвлечься. И они неплохо так ложились. Я мог сверстать пару за один день, — Хан взял в руки свою почти исписанную до конца тетрадь, пролистывая страницы, — у нас с парнями уже много текстов. Но «Close». Каждый раз, когда я садился за текст, в голове была лишь пустота и темнота. Я закрывал глаза и видел только вспышку. Его образ был так размыт, что и ухватиться не за что. — Как грустно. — Да, прости, что так много рассказываю, — захлопнув тетрадь, Джисон убрал её в столик возле дивана, — тебе, наверное, не особо интересно слушать о моих любовных делах. — Всё в порядке. Это очень романтично. По тебе так и не скажешь, — каждый раз, когда Хан пытался пододвинуться ближе, Минхо всё отчётливее видел каждый элемент его белоснежной кожи. — А что я? — Выглядишь крутым и неприступным. Сложно поверить, что ты написал такую лирическую песню, но в моих словах нет цели тебя задеть, извини. — Ты прав. Может, внешне я и не кажусь романтичным, но я тот ещё эмпат.       Время на часах летело незаметно. Казалось, что они успели поговорить обо всем на свете, но так и не наговорились. Было уже темно, и на улицах горели фонари, когда Минхо вспомнил о доме. Хан предложил старшему остаться, получив лишь отговорки, но принимая их. Излишняя навязчивость могла всё испортить.       Оставшись наедине, Джисон вновь ощутил внутренний холод, что пробирал до костей. Кухонные часы казались громче, стуча прямо по вискам. Лишившись света, чтобы насладиться прекрасным лунным светом, Ханни вернулся в свою комнату, по привычке захлопнув дверь. Его невнятные бормотания и слова искупления могла слышать лишь подушка, с которой он разделял все свои чувства.       Он считал себя предателем.       За то, с какой частотой билось его сердце, когда он пел для Минхо. Всё тело до сих пор горело от его взгляда, который никак не хотел исчезать из памяти. А его улыбка.       Хан не мог простить себя за эти чувства. Ведь они просто друзья, это немного странно. Каждый раз, когда новая строчка соскальзывала с его уст, в животе приятно покалывало, а взгляд старшего проникал так глубоко, заставляя пальцы вздрагивать.       Но эта песня для Него. Только Звезде она посвящена. И о Нём он думал, когда писал. Творил.       Чувства к хёну были излишни, и Джисон не знал, как это остановить. — — — год назад — Ты уверен, что всё взял? — Хёнджин был довольно грустным, но видно, что сдерживался. Он уже лишился одного друга, теперь и второго приходится отпускать. Не навсегда, разумеется, но перспектива остаться одному его не радовала.       Уже стоя в аэропорту, Минхо снова почувствовал приступ паники. Он ещё не был готов проститься с этим местом, пусть всего и на год. Прошло две недели с того момента, как он решил оставить всё, связанное с Ханом. Вот только чувства не готовы были оставить его. — Как ты? — в ожидании своего рейса, парни присели в зале ожидания, иногда поглядывая на табло. Рейсы хоть и озвучивали, но разобрать было невозможно. — Я в порядке, — повторил несколько раз Минхо себе под нос. Но был в порядке, если не думать от Джисоне. — Я рад, что ты едешь туда. Ты сможешь танцевать в тысячу раз круче. Потом будете с Феликсом лучшими танцорами и станете айдолами, — поддержка лучшего друга — лучшее, что мог сейчас слышать старший. Она требовалась ему на новом пути. — Ты же знаешь, что я и так уже прекрасно танцую, — уж лести к себе Минхо было не занимать. — Пиши мне, а то знаю я тебя, найдёшь там новых друзей, и всё = Хёнджина можно забросить. — Я-то? — Ли указал на себя пальцем, вопросительно оглядывая донсена, — новых друзей? Смешная шутка, ха-ха. Ты один, как за семерых. — Если что, то у тебя будет Феликс. Не обижай его там.       Впереди были долгие тринадцать часов полёта, и Минхо заранее подготовил себе занятие, чтобы не помереть со скуки. Он скачал дораму на десяток серий, которые с успехом просмотрел за всё это время.       Феликс, разумеется, не оставил друга на произвол судьбы и встретил его по прибытии.       Всё казалось другим. Чужим. Общежитие, которое предоставили парням, разделило их по разным комнатам, которые ещё и находились в разных концах здания. Не то, чтобы Минхо так яро желал жить с Феликсом, но лучше он, чем незнакомые и надоедливые иностранцы и не только. Само жильё было неплохое, однако наличие соседей ни капли не радовало. Должно быть, это немного шумно.       Занятия всегда начинались с самого раннего утра, а возвращался Минхо лишь к концу дня. Танцы давались ему легко. И даже нравились. Но учеба на английском была провалом. Его уровень не был плохим и низким, но объём информации так перегружал мозг, что вечером юноша без сил заваливался в кровать.       А ещё он скучал. Очень скучал по своим питомцам, которых оставил на плечах безответственного Хёнджина. Скучал и по самому другу, что звонил каждый день, но это всё равно не сравниться с личной встречей. И по Джисону. Забыть его никак не выходило, и расстояние между ними только сильнее отдавалось в сердце сладкой болью.       Как можно настолько сильно раствориться в человеке? Раствориться — значит постепенно терять себя ради него. Минхо не видел ничего, кроме выхода вернуться домой. Он проиграл. Проиграл шанс отпустить человека из своей головы и следовать своей мечте — танцам.       Он хотел быть счастливым. И танцы могли сделать его счастливым. Но обыграть Джисона в борьбе за первое место по важности они не смогли.       Наверное, его родители, особенно мама, очень гордились бы им, зная, что он идёт по правильному пути. Не зря его всё детстве водили в танцевальные кружки. И, увидев его сейчас, таким обессиленным и готовым отступить, вряд ли обрадовались бы. — Ты идиот? — чуть ли не кричал Хёнджин во время их разговора по видео звонку, — ты хочешь вернуться только из-за него? — Нет, — у Минхо было много причин так делать, — учеба на иностранном языке — это скотский труд. Я половины тупо не понимаю. А ещё я живу с тремя непонятными людьми, которые каждый день болтают на своём без умолку. Я просил переселить меня к Феликсу или наоборот, но ни черта не вышло. — Но Минхо — хён, ты же так хотел попасть на этот обмен, — Хёнджин с долей грусти смотрел прямо в камеру. — Что не делается, всё к лучшему.       По правде говоря, Минхо пытался держать себя в узде и посещать все занятия, но по истечении пары недель всё же принял решение, что он не готов быть так далеко от дома. И в этом нет ничего стыдного. Не каждый способен сепарироваться от своей зоны комфорта. Это не плохо. И Минхо не был слабым. Он мыслил рационально.       Любовь — единственное, чему нельзя научиться. Можно тренироваться из последних сил, стараться и хорошо танцевать. Репетировать и развивать свой вокал. Даже к экзамену можно подготовиться, если приложить к этому усилие и поверить в себя. Любой, даже самый сложный, тест будет пройден, если хорошо учить весь материал. Но никто не в силах научить сердце что-то чувствовать. Пусть то будет самый добрый и правильный человек, которого вы встречали. Так и в себя невозможно кого-то влюбить насильно. Если в зажигалке нет бензина, откуда огню взяться? Но бензин можно залить. На это потребуется время.       Поэтому он так стремился к своему огню, который всегда согревал его.       И в то же время, до глубины души Минхо надеялся, что любовь можно взрастить. Как нежный и хрупкий цветок. Но его стеснительность и робость всегда отталкивали его на шаг назад.       Уговорить комиссию вернуться обратно оказалось тем ещё приключением. Они были до глубины души поражены его танцами, что просто не хотели отпускать такой ценный для университета кадр. Но Минхо твёрдо стоял на своём.       Именно так, спустя почти три недели, Ли Минхо вернулся в родной Сеул, наконец, ощущая себя в своей тарелке.

*Han Jisung - Close*

Расскажи мне о себе, Я вижу тебя издалека. Я не хочу просто смотреть на тебя, Да, расскажи мне о себе. Издали я видел как ты шёл, Я бесстрашно подошел спросить. Ты как спортивная машина в тихом туннеле, Громкий рёв двигателя раздается эхом, И все стены, что выкрашены в черный цвет, теперь стали окрашены тобой. Имя, возраст, где ты живешь? Извини, что задаю слишком много вопросов. Я просто переступлю черту, Чтобы избежать опасного пути. Я найду минуту, чтобы повидаться с тобой, я знаю Там много шумных разговоров, но я всё ещё чувствую себя так. Я не привык к такому, что бы я не говорил, почему я такой? Мое сердце дрожит, даже если я пытаюсь начать разговор. Мой голос, мои нелепые жесты. Снова повышаю тон, когда говорю с тобой. Я не знаю, что сказать, хоть и притворяюсь смелым. Когда смотрю в твои глаза, я замираю вновь. Всё это незнакомо для меня, то, что чувствую, я чувствую впервые Это происходит первый раз со мной, я волнуюсь и жду продолжения, немного нервничаю. Ты сияешь среди множества людей, и все становится ясней Теперь я смотрю только на тебя, тянусь к тебе, чтобы прикоснуться. Не желая больше быть один, на этом тяжелом пути. Надеюсь, я не буду жить один. Надеюсь, что не забегаю вперед, идя по пути, который выбрал. Я иду по небесам и чувствую дрожь. Ощущение, будто кто-то утешает и спасает. Хоть я все ещё о тебе не знаю, Но постепенно исследую, даже если это займет время. Я хочу, чтобы мы стали ближе. Я трус, который показывается смелым, а внутри всё дрожит от страха. В моё пустое сердце впервые пришла весна, и прямо в центре распустился цветок. Прости, если я обременяю тебя. Но думаю, что если упущу свой шанс сегодня, то потеряю тебя навсегда. Я не привык к такому, что бы я ни говорил, почему я такой? Мое сердце дрожит, даже если я пытаюсь говорить. Мой голос, мои нелепые жесты. Снова повышаю голос, когда говорю с тобой. Я не знаю, что сказать, хоть и притворяюсь смелым. Когда смотрю в твои глаза, я замираю вновь. Всё это незнакомо для меня, то, что чувствую, я чувствую впервые Это происходит первый раз со мной, я волнуюсь и жду продолжения, немного нервничаю. Я просто хочу знать тебя. Можешь ли ты сказать мне сейчас? Я хочу узнать тебя лучше. Можете ли ты сказать мне сейчас?