Легче шепота, тише взгляда

      Черновод спокойно смотрел на Хуа Чена, который, мрачно сверкая глазом, стоял у входа в его рабочий кабинет. Хэ Сюань прекрасно понимал недовольство градоначальника Хуа. По-хорошему, он и хотел это самое недовольство вызвать.       Черновод желал драки. Простой и незамысловатой схватки, в которой, он знал, шансов победить Хуа Чена у него будет немного. Но Хэ Сюаню было плевать. Боль, которую он чувствовал после ухода Ши Цинсюаня, могла оттянуть только другая, которую возможно было бы почувствовать во время битвы с таким же непревзойденным демоном.       Это была давняя история. Когда-то, впервые столкнувшись с несправедливостью и вероломством окружающего мира, он долго пытался действовать по правилам, договариваться, искать правды. Позже, полностью проиграв все и всем, Черновод стал заложником собственной глупости, ясно переживая собственное поражение и, самое ужасное, поражение своих близких, которых он оказался не в состоянии защитить. Все это породило в душе спокойного и рассудительного студента неконтролируемую ярость, которая разрешилась бойней в деревеньке Богу и его перерождением в демона.       В дальнейшем он непроизвольно повторял этот сценарий. Всякий раз, когда его спокойному, уравновешенному и в целом миролюбивому восприятию жизнь преподносила вызовы, эта его особенность впадать в ярость и сметать все на своем пути, переводила его на новый уровень. В итоге он стал непревзойденным, а основной стихией — вода, как отражение его хаотичной и совершенно неконтролируемой собственной силы. Силы, которая до поры до времени мирно дремала внутри, но при случае вырывалась наружу мощным потоком.       Черновод не стремился стать лучшим, просто хотел отомстить. Он не выбирал себе стихию, но, постепенно победив внутри себя собственный хаос, научился контролировать хаос внешний. Водная стихия, не поддающаяся даже силе грозного Хуа Чена, покорно смирялась в руках Черного демона Черных Вод. Черновод не властвовал над морями, но в нужный момент становился их частью, они были одним целым.       Их, наверно, потому и притянуло с самого начала друг к другу, что Ши Цинсюань также оседлал Ветер. Сделав своей не вписывающуюся ни в какие удобные рамки силу. Все в Ши Цинсюане, даже его постоянно переменчивый облик, перекликалось со стихией, которая выбрала небожителя в качестве своего хозяина. И даже его обманное вознесение не помешало Ветерку достигать впечатляющих результатов. Поддельный повелитель Воздуха по праву входил в десятку сильнейших богов пантеона и распоряжался неограниченной властью.       Когда Черновод понял, что новообретенный друг и есть главный виновник его бедствий, он долго не мог прийти в себя. Сбежал на несколько недель в свою обитель и выпускал поднявшуюся ярость на то, что устраивал тайфуны и ураганы прямо посреди Южного Моря. Именно тогда он впервые столкнулся с Хуа Ченом. В тот момент они заключили контракт, и теперь уже с ясным пониманием виновников своего несчастья Черновод вернулся в Небесную Столицу.       Он планировал сплести смертельную ловушку, в которую бы попались оба брата. Предвкушал быструю и скорую расправу, смертельную для тех, кто так бесцеремонно разрушил его жизнь.       Но каждый раз, когда он смотрел в ясный и безмятежный взор своего отныне «лучшего друга», не мог поверить, что тот играл на публику. Ши Цинсюань был как раскрытая книга. Не имел двойного дна. Всегда говорил, что думал, и делал, что считал нужным.       Решимость и намерения Черновода постоянно разбивались об это понимание. Он каждый раз искал и находил оправдания для переноса своей мести. Говоря себе, что просто растягивает удовольствие, на самом деле непроизвольно все глубже и глубже погружался в отношения с Ши Цинсюанем. И все больше увязал в своих новых ощущениях и чувствах рядом с тем, кого так и не смог возненавидеть, как ни старался.       И только третья Небесная Кара Ши Уду, после прохождения которой сила небожителя возросла бы на недосягаемую высоту, заставила Черновода осуществить давно задуманное. Все удалось. Но пошло прахом позже, когда он понял, почему его скорбный путь не прервался. Хуа Чен тогда дал ему много подсказок.       И вот сейчас, смотря в глаза единственного равного ему демона, он хотел драки. И желал ощутить на себе его легендарную силу. Но тот ничего не говорил. Хуа Чен был мрачен, но не зол. И совершенно не торопился выяснять отношения. Наоборот, его нахмуренный лоб выдавал напряженную работу мысли непревзойденного демона. Словно тот решал сложнейшую задачу.       Наконец, будто приняв решение, Хуа Чен подходит ближе.       — Ты не выходил на связь.       Черновод не видит смысла в выяснении отношений, поэтому ничего не отвечает. Только сильнее хмурит свои идеальные брови.       Хуа Чен подходит еще ближе, на ходу оглядывая незамысловатую обстановку рабочего кабинета.       — А неплохо тебе тут все обустроили. Простовато, на мой вкус, но, скорее всего, они учитывали твои предпочтения.       Хэ Сюань напряженно смотрит на собеседника.       — Ты пришел сюда поговорить об обстановке моего дворца?       Хуа Чен усмехается, и на его ладони загорается опасный свет.       — Конечно нет, просто поддержал беседу.       Черновод мгновенно группируется, но рука Хуа Чена только оглаживает скособоченную на стене картину. Ее нарисовал Ши Цинсюань. Теперь, в отсутствии перспективы даже просто повидаться, Хэ Сюань решил повесить ее в своем кабинете. Но сделал это сам и как мог.       — Так лучше, не находишь?       Хуа Чен понимающе смотрит на оторопевшего Черновода. Тот переводит взгляд то на картину, то на стоящего рядом Хуа Чена. Многозначительно ухмыляющегося Хуа Чена, внимательно разглядывающего тщательно прорисованный морской пейзаж с двумя фигурками. Они еле обозначены, но контрастно выделяются на фоне общего безмятежного фона. Черная, как смоль, первая фигура стоит рядом с присевшей на берег бледно-зеленой второй. Оба образа словно разделены незримой стеной, и хотя они расположены рядом друг с другом, от каждой веет непередаваемым одиночеством.       — Что ты собираешься делать?       Хуа Чен, еще раз посмотрев на картину, наконец отходит в сторону и удобно усаживается в кресло.       Черновод демонстративно продолжает стоять на ногах.       — Если ты о наших договоренностях, то забудь. Я не собираюсь больше помогать тебе.       — Я о Ши Цинсюане.       Хэ Сюань кривит губы, но никак не комментирует провокацию Хуа Чена.       — Мои с ним отношения тебя не касаются. Хватит лезть не в свое дело.       — Оу. Значит, ты наконец признаешь, что у тебя с ним есть отношения.       Черновод некоторое время ошеломленно смотрит в ответ.       — Ты хочешь подраться, я к твоим услугам. Но избавь меня от своих нотаций.       Хуа Чен закидывает ногу на ногу.       — Если бы я хотел подраться, то мне не нужно было бы тратить на тебя столько времени. Оно у меня не бесконечное.       Черновод хмурится.       — Тогда к чему все эти разговоры?       — Наше с тобой сотрудничество всегда весьма продуктивно, но каждый раз, когда в дело вмешивается Ши Цинсюань, все летит в бездну.       — Тогда просто перестань делать на меня свои ставки.       Хуа Чен усмехается.       — Может, лучше просто помочь тебе разобраться с этим вопросом? Поверь, у меня очень богатый опыт.       — Тут не в чем разбираться. Эта история давно закрыта, и отныне нас с Ши Цинсюанем ничего не связывает.       — И именно поэтому эта картина теперь висит в твоем кабинете. Ее ведь нарисовал Повелитель Ветров?       Черновод мрачно смотрит в ответ, но никак не комментирует догадку Хуа Чена. Тот продолжает.       — Пора уже признать очевидное и действовать сообразно обстоятельствам. Ты ведь всегда был предельно прагматичен. Что тебе мешает на этот раз?       Некоторое время два непревзойденных демона прожигают друг друга взглядами. Пока Хэ Сюань наконец не сдается. Рухнув в кресло напротив Хуа Чена, он некоторое время молчит. Потом, словно цедя по капле каждое слово, отвечает:       — Это все равно ничего не даст. Он никогда не примет ни меня, ни себя рядом со мною.       Хуа Чен прищуривается, но никак не комментирует вымученное признание оппонента. Оба понимают, как непросто было гордому и самолюбивому демону сказать такое.       — Пойдем!       Хуа Чен решительно встает на ноги. Хэ Сюань не успевает никак отреагировать, когда его собеседник в несколько быстрых шагов пересекает разделяющее их расстояние. На ходу подкинув кости, он одним взмахом руки разрывает защитное заклятие дворца и, легко схватив за плечо сидящего Хэ Сюаня, мгновенно меняет их дислокацию.       Вместо стен рабочего кабинета их теперь окружают голые и мрачные стены пещеры.       — Куда ты меня затащил?       Хэ Сюань слишком вымотан сделанным ранее признанием, чтобы удивляться. Он не боится Хуа Чена и даже рад был бы подраться с ним. Но от непревзойденного демона веет не опасностью, а скорее странным, ничем не объяснимым азартом. Такого Хуа Чена он еще не видел ни разу.       — Ты знаешь, что это за место?       Хэ Сюань кривится, ловко маскируя удивление наигранной досадой. Хуа Чен не обращает внимания, позволяя серебряным бабочкам срываться с наручей вверх.       Небольшая пещера, освещенная светом сотен крохотных летуний, преображается. Со всех сторон на них смотрят статуи божеств. Точнее, одного и того же божества, запечатленного в разные периоды своей жизни. Черноводу даже не нужно разглядывать лицо, чтобы догадаться о том, кто там запечатлен.       — И зачем ты привел меня сюда?       — Я ждал Его Высочество восемьсот лет. И все восемьсот лет я был совершенно уверен, что он никогда не узнает о моих к нему чувствах. Когда мне было совсем невыносимо, я приходил в эту пещеру и ваял новую статую, вдобавок к тем, что были созданы мной во время испытания в медной печи горы Тунлу.       Хэ Сюань слушает не перебивая, больше не пытаясь изображать равнодушие.       — Мне было не просто, но я верил, что однажды сумею отыскать его след и тогда уже точно не отпущу от себя ни при каких обстоятельствах. Это понимание всегда давало мне силу и увеличивало мощь. В себе я никогда не сомневался.       Оба смотрят друг на друга. Хуа Чен продолжает.       — Наличие или отсутствие ответных чувств Его Высочества не мешали мне быть с ним рядом. Всегда, когда только выпадала любая возможность.       — Это твоя история, она не имеет ко мне никакого отношения.       — Да, не имеет. Но ты бы мог увидеть параллели, это не сложно.       — А зачем? Зачем запутывать все еще больше? Что мне это даст?       — А ты разве уже не запутался? Тот момент, когда ты не развоплотился, разве не стал сам по себе неоспоримым доказательством?       — Допустим, это так. И что с того?       — Но ведь тот, из-за кого ты не можешь упокоиться с миром, всегда был и остается у тебя под боком. Что же тебе мешает признать это?       — Это ничего не изменит.       — Это изменит все.       Некоторое время они смотрят друг на друга. Теперь, когда маски сорваны, им больше нет нужды притворяться. И это неожиданно приносит облегчение.       — Я понимаю, что ты чувствуешь, и хочу помочь. Причины этому нет, и дело даже не в наших договоренностях и не в том, что я хочу на тебе заработать. Хотя да, я не откажусь от перспективного и взаимовыгодного партнерства. Мы знакомы много лет, разве кто-то из нас был когда-либо в минусе от этого? Просто ты такой же, как и я. Подобных нам больше нет, и в ближайшее время вряд ли появится. Гора Тунлу навеки запечатана. Новому Князю Демонов придется самому искать пути для обретения могущества. Нам нужно держаться друг друга.       Хэ Сюань видел Хуа Чена очень разным. И они имели в прошлом множество разногласий и взаимных претензий. Хуа Чен не раз использовал его, как и сам Черновод не раз использовал Хуа Чена. Они не стремились к сближению, но выгодно сотрудничали друг с другом.       Не трудно было догадаться, что подобная откровенность стоила Хуа Чену немало усилий. И при этом Черновод не чувствовал привычной фальши в словах собеседника. В этот раз Красный Демон был предельно честен. Впрочем, в храме его обожаемого наследного принца Собиратель Цветов под кровавым дождем и не мог быть другим.       Поэтому Хэ Сюань не пытается увильнуть от ответа. В этот раз он предельно откровенен.       — Допустим, я соглашусь с твоими выводами, но как мое признание что-то изменит в этой ситуации? Все просто усложнится еще больше. А я не хочу, чтобы Цинсюань страдал. Больше не хочу.       — Но разве ты не хочешь попробовать сблизиться с ним и посмотреть, что выйдет?       — Я пробовал, ничего хорошего из этого не получилось!       Хуа Чен усмехается.       — И это ты называешь сближением? Уверен, что Ши Цинсюань обмирал от страха каждый раз, когда ты рявкал на него или требовал выпить лекарство.       Хэ Сюань прокручивает в голове события последних недель.       Ши Цинсюань сильно изменился с той поры, когда они прежде проводили время на небесах. Он стал более сдержанным и молчаливым. Перестал говорить все, что взбрело на ум. Был послушен и старался угодить. Но ничего из этого не давало понимания о том, как действительно Ши Цинсюань теперь к нему относится.       — Он был вежлив, не более того.       — Ну, это уже хорошо, особенно в свете вашего прошлого.       — Я не хочу заставлять его чувствовать себя обязанным.       — А ты и не заставляй. Но и не исключай возможности, что Ши Цинсюань сам не знает, как с тобой себя вести. Возможно, будь ты более сговорчив, он перестанет бояться и начнет тебе снова доверять.       Слова Хуа Чена немного разжимают сдавившие сердце Хэ Сюаня тиски.       — Но это не будет выглядеть навязчиво?       — А тебя, непревзойденного демона, это волнует?       — Меня волнует, что он может не показать виду, что не хочет со мной общаться. Он был рад поскорее уйти из моего дворца.       — Хм, если бы он так стремился уйти, ему не пришлось бы дожидаться прибытия Пэй Мина. Я уверен, что он поднял бы эту тему гораздо раньше.       Черновод задумывается. Ши Цинсюань периодически пытался извиняться, но явных попыток уйти не предпринимал. Наоборот, удобно обжив предоставленную ему комнату, он быстро наполнил ее личными вещами, мольбертом для рисования и разными безделушками, которые ему приносили из Безночного города молчаливые слуги Хуа Чена. Попыток получить из собственного дворца какие-либо свои вещи он не предпринимал, но активно просил Се Ляня помочь ему достать ту или иную вещицу во владениях градоначальника Хуа.       Когда Цинсюань покинул дворец, все эти вещи так и остались лежать на своих местах, красноречиво напоминая об ушедшем хозяине. У Хэ Сюаня просто не поднималась рука убрать их с глаз долой. Но даже просто понимание, что сейчас в комнате Ши Цинсюаня все так и лежит с момента его ухода, наполняло сердце Черновода отчаянием.       — Я не хочу его обременять и не хочу, чтобы он принимал наше общение из вежливости или обязанности это делать.       — Он был готов умереть за тебя, ты думаешь, делал это из вежливости?       Слова Хуа Чена, словно огонь, обжигают сердечную рану, но неожиданно это приводит его в чувство.       — Но он просто думал, что должен вернуть мне свой долг.       — Он уже его вернул, когда два года жил среди нищих Небесной столицы. Как-то многовато долгов и обязательств для одного конкретного небожителя. Его намерения были чисты, иначе бы он не вознесся.       Черновод молчит, но в груди разгорается жаркий огонь невысказанных надежд и чаяний. Он больше не хочет продолжать разговор. Гораздо сильнее хочет встретить Ши Цинсюаня и еще раз посмотреть на него. Заглянуть наконец ему в глаза и убедиться, что слова Хуа Чена имеют хотя бы немного смысла.       — Хорошо, я тебя услышал. Нам пора возвращаться.       Черновод подходит к стене пещеры и начинает выводить там заклятие сжатия тысячи ли. Хуа Чен пожимает плечами и достает игральные кости.       — Последний вопрос, — Хэ Сюань, не поворачивая головы, проводит финальный штрих и оглядывает рисунок.       — Я тебя слушаю.       — Это место, ты привел меня именно сюда, почему?       Хуа Чен приподнимает бровь и усмехается.       — Может для того, чтобы показать тебе силу надежды. А может просто потому, что я не видел Его Высочество уже несколько часов и ужасно соскучился. Это не так важно на самом деле.       Оба синхронно активируют заклятия.       Вслед уходящему Черноводу летит последняя в их разговоре фраза от Хуа Чена. И конечно же она…       — И кстати, Черновод, ты мне должен кучу денег. Потрудись с завтрашнего дня вернуться к достигнутым нами прежде договоренностям. Иначе в следующий раз я уже не буду тратить время на пустые разговоры.       — Иди ты! — Хэ Сюань делает шаг вперед. Он точно знает, куда ему нужно попасть в самое ближайшее время. И это точно не оставленный им ранее опустевший дворец.

***

      Дворец генерала Пэя встречает Се Ляня гулким эхом и полным отсутствием каких-либо слуг. Дверь открывает сам взъерошенный хозяин. Он хмуро спрашивает:       — А, это вы, Ваше Высочество. Чем обязан?       — Лин Вэнь уже говорила со мной, и я знаю, что это вы воскресили Ши Уду.       У Его Высочества нет никакого настроения ходить вокруг да около. Он все еще никак не придет в себя от свалившейся на него информации об отношениях Фэн Синя и Му Цина. Некоторое время Пэй Мин сосредоточенно молчит, но все же пропускает Се Ляня внутрь.       — Допустим, это так. Значит, Ваше Высочество, вам известно и то, что он сбежал.       — Да, конечно. Градоначальник Хуа уже объявил его розыск в Призрачном городе.       Лицо генерала Мингуана мрачнеет.       — Вы хотите его развоплотить?       Се Лянь удивленно моргает глазами.       — Нет, почему вы так подумали генерал? Я прекрасно знаю, как дорог был Ши Цинсюаню его брат и как он хотел его вернуть обратно.       Пэй Мин продолжает сомневаться.       — То есть вы обещаете, что не будете преследовать демона Ши Уду?       Се Лянь примирительно улыбается.       — В мои планы не входит преследование. Но я хотел бы найти его и помочь адаптироваться в новых условиях. Было бы нежелательно, чтобы в Призрачном городе повторилась ситуация, как в Небесной столице.       Пэй Мин поджимает губы.       — Это вряд ли. Энергия демона была многократно усилена заклинанием только в первые часы после призыва. Потом она должна прийти в норму. Если бы не усиление физических сил Водяного Шисюна из-за крови его брата, то все прошло бы отлично.       — А кстати, где Его Превосходительство?       Пэй Мин морщится.       — Он вернулся к себе во дворец. После обряда ему стало плохо, но когда он выпил лекарство, то неожиданно передумал отдыхать и быстро ушел. Я не стал его удерживать, в конце концов он не был у себя дома несколько недель.       Се Лянь разочарованно выдыхает. Быстро поговорить с Ши Цинсюанем явно не получится. Его дворец и дворец генерала Пэя находились друг от друга на приличном расстоянии. Се Ляню удобнее было бы сходить сначала к Циину и потом уже идти к Ветерку.       Его Высочество с интересом оглядывает кабинет генерала Пэя. Он в первый раз оказывается у того во дворце, и на фоне роскошной обстановки парадных залов, аскетично простое убранство личных покоев генерала Мингуана удивляет.       — Генерал Пэй, я хотел бы узнать ваши планы относительно Ши Уду.       Наконец усевшись в жесткое, полупоходное кресло, Се Лянь озвучивает свои опасения.       — Да нет никаких планов, — Пэй Мин недовольно морщит свой величественный лоб. — Водяной Шисюн просто не заслужил подобной смерти. Я хотел отдать ему должное.       — Хорошо, я понял. Но вы же согласитесь, что теперь жизнь Ши Уду будет кардинально отличаться от той, к которой он привык. Ему придется привыкать жить среди демонов и учиться обходиться малым.       — Неужели, Ваше Высочество, вы считаете, что я не подумал об этом?       Генерал с каждой секундой становится все более и более недовольным, но Се Лянь не обращает на это никакого внимания. Он провел на земле среди нищих достаточно времени, чтобы осознавать все превратности жизни небожителя, свергнутого с небес. А с характером и привычками Ши Уду это грозило обернуться катастрофой.       — Тогда как вы планировали помогать ему?       Пэй Мин задумывается. Если быть честным, он планировал некоторое время скрывать Ши Уду у себя, даже выделил под это часть собственного дворца, о чем знало только несколько самых доверенных слуг. Но рассказывать об этом Се Ляню вовсе необязательно. К тому же Ши Уду сбежал, и теперь спрятать его бы не получилось при всем желании.       — Я не планировал ему помогать, но и без поддержки Водяной Шисюн бы не остался. В этом наши с вами намерения совпадают. Проблема в том, что он сбежал, и сейчас найти его можно только по счастливому стечению обстоятельств.       — Рано или поздно он себя проявит, я уверен.       Некоторое время оба небожителя молчат, каждый погружен в свои мысли. Внезапно Се Лянь вспоминает еще одну свою идею, которую он пока никому не успел озвучить.       — Я вас понял генерал, спасибо за сотрудничество. Я буду держать вас в курсе этого дела.       — Вы уже уходите, Ваше Высочество?       Намек настолько очевидный, что Се Лянь невольно встает с неудобного кресла.       — Да, мне нужно еще навестить Циина.       Се Лянь многозначительно смотрит на слегка смутившегося генерала. Оба прекрасно понимают, что имеет в виду Се Лянь, но благоразумно предпочитают обходить сложную тему стороной.       — У Циина какие-то проблемы?       — Да, у него возникло небольшое затруднение, связанное с копией свитка, который вы ему передали.       Се Лянь не хочет делать вид, что он не в курсе всех деталей этой истории воскрешений. Генерал Пэй хмурится.       — Вы и об этом уже успели узнать, Ваше Высочество. Воистину от Хуа Чена ничто не может укрыться.       Се Лянь вздыхает.       — Я просто хотел бы на будущее попросить вас, генерал, быть аккуратнее с той информацией, которая попадает вам в руки.       Пэй Мин недовольно отворачивается в сторону. Некоторое время оба небожителя молчат, но вскоре генерал Мингуан продолжает.       — Ваше Высочество! Да, этот свиток мне передали для хранения, но я не мог упустить полученного шанса воскресить Водяного Шисюна. Это было возможно сделать только в том случае, если бы Хэ Сюань вернул череп Ши Уду. Вы прекрасно знаете, что именно при попытке вытащить Черновода из его берлоги, Ши Цинсюань вознесся!       Се Лянь ничего не говорит и только внимательно слушает.       — Но вот только все мои попытки отыскать демона прежде, оканчивались неудачей. И только когда Циин предложил мне устроить встречу, дело сдвинулось с мертвой точки. Взамен на информацию из свитка.       — Но вы передали Циину информацию, которая могла навредить другому небожителю.       — Вы имеете в виду Ин Юя? Этого неудачника?       Се Лянь слегка опускает голову.       — Ин Юй не неудачник. Ему просто не повезло.       Пэй Мин хмурится.       — Я предупредил Циина о последствиях. И наша договоренность была честной. Я надеюсь, что Ичжэнь все же не стал превращать Ин Юя в демона насильно. Несмотря ни на что, Ин Юй этого не заслужил.       — Но вы все-таки отдали Циину копию свитка.       — Она самоуничтожилась сразу после прочтения.       — Циин бог, он сумел запомнить текст с одного раза.       — Вы сейчас хотите предъявить мне обвинение? Если нет, то к чему этот разговор.       Пэй Мин окончательно выходит из себя.       — Генерал Пэй! Я ни в чем вас не обвиняю, в конечном итоге Циин не стал этого делать, по его словам. Я просто хотел вас попросить вернуть свиток мне лично в руки. Там написана слишком опасная для всех нас информация.       Оба смотрят друг на друга. Генерал Пэй, недовольно скривившись, все же достает требуемый свиток и протягивает его Се Ляню.       — Вот, возьмите. Пусть он хранится в надежном месте. Думаю, ваш Хуа Чен сможет об этом позаботиться.       Се Лянь бережно берет рукопись.       — Благодарю, генерал.       Он не собирается комментировать его замечания насчет Хуа Чена. Но промелькнувшая прежде мысль снова приходит ему в голову.       — Кстати, генерал, я хотел бы попросить вас о помощи.       — Хм, Ваше Высочество, и что же вам нужно?       Пэй Мин еще недовольно хмурится, но в его глазах уже загорается азарт истинного бога войны, склонного к авантюрам и подвигам. Который не умеет долго злиться или копить обиды. Се Лянь может только улыбнуться про себя и далее произнести с невозмутимым видом:       — Дело в том, что нам теперь нужно восстанавливать Сад Звезд. Государыня Юйши уже вызвалась оказать всю необходимую помощь. Но ей нужен будет помощник и охранник. Я бы хотел попросить вас об этом.       Лицо генерала сразу становится очень сложным. Он некоторое время то сжимает, то разжимает кулаки, словно Се Лянь попросил его о какой-то совершенно невыполнимой задаче. Но гордость военного все же побеждает, и он может только кивнуть в ответ.       — Вот и славно, генерал, я сообщу Ее Превосходительству о вашем согласии.