Легче шепота, тише взгляда

      Ши Цинсюань медленно шел по коридору собственного дворца. В его голове роилось множество мыслей, но ни одна не давала ответа на вопрос: что ему теперь делать. Вместо того, чтобы понемногу становиться понятной, его жизнь с каждым днем все только сильнее запутывалась.       Он не знал, что делать с Черноводом. Был совершенно растерян из-за ситуации с воскрешением брата. И абсолютно не понимал, как теперь быть с тем, что его существование давно потеряло всякий смысл. Ветерок ужасно устал.       Он хотел бы вернуться в те беззаботные дни, когда его единственной проблемой было убежать из-под опеки брата и уговорить Мин-сюна на очередную авантюру. Но, конечно же, понимал, что его мечты относятся к разновидности невыполнимых.       Его привычный «Мин-сюн» и мрачный ученый Хэ Сюань оказались в итоге одним и тем же демоном. И хотя первое осознание этого факта вышло шокирующим и довольно болезненным, впоследствии Ветерок сумел найти между ними много параллелей. А две недели, проведенные во дворце Хэ Сюаня, словно вернули их обоих в давно разбитое на осколки прошлое.       Вот только бывший нищий Фэн больше не был беззаботным Ши Цинсюанем. Ветерок хорошо помнил произошедшие события и не обманывался молчанием Хэ Сюаня. Но и ясно ответить самому себе на вопрос, почему Черновод продолжал о нем заботиться, тоже не мог.       В прошлом присутствие Хэ Сюаня было вполне объяснимо: он вынашивал месть и стремился контролировать ситуацию. Это было проще всего сделать, находясь рядом с главным виновником собственных несчастий.       Позже, когда Хэ Сюань неожиданно пощадил его, Ветерок сделал вывод о том, что непревзойденный демон просто его пожалел. Но больше не желал иметь с ним никаких общих дел, что было в общем-то очевидно. Даже их неожиданная встреча во время спасения королевской столицы была вынужденной, и Ши Цинсюань не видел в ней ничего особенного. Ну кроме того, что Хэ Сюань все же не настолько ненавидел его, как можно было бы подумать.       Непонятки начались ровно с того момента, когда Хэ Сюань впервые после двухлетнего перерыва сам решил с ним встретиться. Именно после этой встречи все события, связанные с Черноводом, совершенно перестали поддаваться минимальному логическому объяснению.       Ветерку и не была нужна логика. Она была скорее уделом его многомудрого брата. Ши Цинсюань всегда жил чувствами. И поэтому в какой-то момент он просто позволил себе сделать вид, что ничего особого не происходило. Возможность снова видеть «Мин-сюна» каждый день была для Ветерка подарком судьбы. Он смаковал каждую минуту своего пребывания рядом. Даже когда Хэ Сюань уходил по делам, а делал он это довольно часто, сам факт присутствия в доме «Мин-сюна» наполнял сердце младшего Ши радостью.       Ему необъяснимо нравилась и мрачноватая обстановка, которая несла на себе неуловимый отпечаток личности Черновода, и то, что в комнате самого Ши Цинсюаня все было совершенно по-другому. Словно гостевую спальню делали специально под вкус Ветерка.       Он, конечно же, не позволял себе даже крохотной мысли на тему того, что это не просто общая гостевая спальня, а его личные покои. Но против собственной воли еще больше делал эту комнату своей, наполняя ее милыми безделушками, странными поделками, холстами, красками и кистями. Его молчаливый внутренний протест на запрет быть для «Мин-сюна» даже просто знакомым выливался в то, что Ши Цинсюань только больше обживался на чужой территории. Каждый день повторяя себе, что он тут лишний и незваный гость, наполнял выделенные ему покои своими вещами.       Как ни странно, но Черновод совершенно меланхолично реагировал на подобное поведение. В прошлом, когда они оба жили на небесах, дворец поддельного Повелителя Земли всегда вызывал у Ветерка чувство неконтролируемой оторопи. Словно сверкающие чистотой и роскошью покои были окутаны странным могильным холодом. Каждый раз, когда он с боем прорывался в гости к своему «лучшему другу», его энтузиазм заканчивался в первые полчаса пребывания там.       Ветерок не мог объяснить сам себе, что было не так с жилищем «Мин-сюна». Но глубоко в душе понимал, что ему там не особо рады. И привычно списывал тревожащие душу звоночки на особенности характера «Мин-сюна» и его нелюдимость.       Но факт оставался фактом. Он был редким гостем в жилище Повелителя Земли. И даже когда ему удавалось туда попасть, то довольно быстро сбегал от гнетущей обстановки.       Неудивительно, что они большую часть времени проводили в покоях самого Ши Цинсюаня, и положа руку на сердце Ветерок понимал, что совсем ничего не знал о том, как жил и что любил его «Мин-сюн». Точнее, он вообще ничего о нем не знал. Кроме того, что тот всегда и везде много ел.       И вот теперь, когда, казалось бы, уже не было никакой надежды, судьба вдруг подарила ему шанс понять, а кем является на самом деле этот нелюдимый непревзойденный демон. Открытий за две недели набралось в разы больше, чем за все предыдущие сотни лет.       Например, Ветерок узнал, что Хэ Сюань вовсе не ленивый и всем недовольный соня, как он привык о нем думать. Хэ Сюань вставал не рано, но и не спал до обеда. Скорее, его распорядок дня был подвержен очень четкому ритму, в котором все шло своим, давно заведенным чередом.       Вспомнив, что прежде Черновод был молодым ученым, Ветерок озаботился спросить у Лин Вэнь о свитках, которые были популярны у готовящихся к государственному экзамену тех времен претендентов. Лин Вэнь многозначительно отказала, сославшись на занятость. Но, тем не менее, через пару дней мимоходом упомянула несколько трактатов, которые Ветерок сам запросил в небесной библиотеке.       Оказалось, что в одном из свитков видный ученый того времени действительно написал рекомендации для претендентов на звание ученого мужа. И Ветерок после этого несколько дней довольно хихикал, когда наблюдал, как неукоснительно следует этим давно покрытым пылью веков советам непревзойденный в трех мирах демон Хэ Сюань.       Также выяснилось, что Хэ Сюань много читает, и круг его интересов лежит гораздо шире, чем могло бы показаться на первый взгляд. Прежде Ши Уду неоднократно подчеркивал то, что Хэ Сюань тупой деревенщина, и хитрый демон не спешил развеивать эти домыслы. Он никогда не показывал своей начитанности и тонкого вкуса.       Только сейчас, когда маски были сброшены, Черновод позволял себе порой цитировать классические четверостишья или отвечать на вопросы Ветерка цитатами из научных трактатов. Это добавляло образу демона странного очарования. И Ветерок с удивлением ловил себя на мысли, что прежде он и сам порой относился к знаниям «Мин-сюна» в довольно снисходительной манере.       Сильные изменения коснулись и пищевых привычек демона. В прошлом он мог незаметно и довольно быстро съесть большую часть праздничных закусок, чем неизменно вызывал неудовольствие окружающих. Теперь же Хэ Сюань был довольно сдержан в еде. Но неизменно съедал и выпивал все, что готовил повар. Само собой сложилось правило, что меню полностью перешло в ведение требующего постоянного разнообразия Ши Цинсюаня.       На аккуратные вопросы Ветерка о тех или иных предпочтениях он давал расплывчатые ответы, весь посыл которых сводился к одному – его все устраивало. И поначалу взгрустнувший Ветерок, постепенно понял, что Черновод действительно не возражал. Тем более повар проболтался о том, что был нанят аккурат после появления во дворце Ши Цинсюаня.       В прошлом, когда они проводили вместе довольно много времени, «Мин-сюн» никогда не пускал его на свою персональную территорию. И хотя Повелитель Земли с недовольством, но поддерживал самые странные авантюры Ши Цинсюаня, между ними всегда была незримая стена. Именно эта стена плотным коконом укутывала «Мин-сюна», и Ветерок был вынужден просто додумывать в своей голове его образ. Со временем иллюзия стала почти реальностью. Но на самом деле он никогда не знал того, кем был его лучший друг.       Теперь же Ши Цинсюань просто не успевал переваривать информацию, которую получал в процессе проживания во дворце непревзойденного демона. И эта ясность обрушивала в его голове прошлую неживую картинку. Внезапно далекий и отстраненный образ мрачного и вечно недовольного «Мин-сюна» стал ярким и взрывоопасным демоном Хэ Сюанем.       Это было непривычно, но одновременно жутко интересно. Ши Цинсюань с огромным любопытством узнавал такого знакомого-незнакомого Черновода. И хотя он величал его исключительно господином Хэ, в душе обращался к нему как к своему старому и драгоценному другу.       Все эти обстоятельства побудили Ши Цинсюаня задуматься о причинах подобных перемен. Почему именно теперь, когда между ними не было ничего, что бы могло помочь им сблизиться, Черновод вдруг разрешил ему увидеть себя? Зачем он день за днем заботился о Ши Цинсюане, неизменно заставляя его следить за своим здоровьем? Почему не возражал против подобного вторжения в свое жилище?       Голова Ветерка распухала от невысказанных слов и мыслей. Но каждый раз, когда за его дверью раздавались еле слышные шаги проходящего мимо его покоев демона, он надевал на лицо неизменную улыбку и снова делал вид, что ничего не происходит. Правда избавиться от посещавших его мыслей не мог.       Ночью, подолгу лежа без сна в кровати и слушая шелест волн под окном, он снова и снова крутил в голове все слова, которые ему говорил прежде Хэ Сюань. Это были очень ясные и не оставляющие никаких надежд послания. Но потом Ветерок вспоминал недавний день, каждый поступок и жест Черновода, его заботу и неизменное сотрудничество по любому поводу, и снова впадал в мысленный ступор.       От невозможности высказать все то, что скопилось на душе, Ши Цинсюань неожиданно для себя начал писать картину, на которой позволил себе нарисовать себя и того, кто отныне занимал все его мысли. Это принесло неожиданное облегчение. Но и осознание, что прошлого не вернуть.       Изображенные на картине небожители носили одежду из их канувшего навсегда в забвение прошлого. В новой жизни у Ветерка не было больше желания носить роскошные наряды. А у демона Хэ Сюаня не было той простой и безликой одежды. Теперь Черновод одевался по-прежнему мрачно, но очень изыскано. Каждый его наряд подчеркивал, что он демон высшей иерархии. Это выражалось в неизменно дорогой и элегантной вышивке, с еле заметными элементами морской тематики, и в подчеркнуто простых украшениях, стоивших на поверку целое состояние.       Все изменилось, но Ветерок не мог радоваться переменам.       Он боялся, что рано или поздно его пребыванию во дворце Хэ Сюаня наступит конец. И поэтому, когда за ним внезапно заявился генерал Пэй, Ши Цинсюань не нашел в себе силы забрать с собой что-либо из этой пролетевшей как один день иллюзии жизни. В его дорогом и роскошном дворце не было места всем этим вещицам. И Ши Цинсюань точно знал, что его сердце будет болеть даже от мимолетного взгляда на любую из них.       Он очень вежливо попросил господина Хэ просто выбросить все, когда тот сочтет нужным. Даже картина, которая, по мнению Ветерка, могла бы вызвать гнев господина Хэ Сюаня, даже она была оставлена на своем месте. Ши Цинсюань просто не смог себя заставить ее разорвать. Но и забрать с собою тоже не нашел сил.       И потому решил — пусть Черновод сам разберется, ему это будет не сложно. А репутация самого Ши Цинсюаня в глазах непревзойденного демона была уже настолько плохой, что написанная по воспоминаниям их совместного прошлого картина, уже не могла ничего усугубить. Он даже не был уверен, что тот вспомнит день, который Ветерок запечатлел в своем сердце. Но сам Ши Цинсюань помнил и бережно хранил эти моменты.       В тот день между ними еще не было незримой стены недопонимания, которую неявно транслировала картина. Наоборот, тогда Ши Цинсюань в очередной раз предложил своему пока еще новому приятелю Мин-сюну прогуляться в местечко, которое обнаружил его брат.       Это был очень живописный берег, укрытый с двух сторон невысокими горами. Наверно, благодаря этому обычно пустой и неприветливый пейзаж побережья раскрасился листвой деревьев и живописными бухтами. Но главным тут было само расположение. Направление совпадало с движением солнца, и потому закаты были просто великолепными. Пораженный рассказом брата Ши Цинсюань, тут же предложил «Мин-сюну» убедиться в его правдивости.       И в тот же вечер они, как завороженные, долго смотрели за красным диском светила, которое медленно и неумолимо погружалось в иссиня-черную воду. Тогда Ши Цинсюань предложил «Мин-сюну» стать его другом. И очень волновался, ожидая ответных слов.       Повелитель Земли внимательно выслушал его сбивчивую речь, но в ответ только улыбнулся кончиками губ.       — Я пока не свободен давать какие-либо обещания, Цинсюань. Но просто подожди. Когда я решу все свои вопросы, то обязательно отвечу на твою просьбу.       И Ши Цинсюань очень легко согласился с этими словами. Он чувствовал, что, хотя Хэ Сюань и не ответил, но в душе он сказал ему свое «да».       Позже правда они вернулись домой. А на следующий день Хэ Сюань пропал на несколько недель. Когда он возвратился, ни о каком диалоге между ними больше не было и речи. Его «Мин-сюна» словно подменили. Но Ветерок все ждал и ждал. Он верил, что когда «Мин-сюн» придет в себя, снова начнет вести себя с ним, как и прежде.       Этого не случилось ни через день, ни через месяц, ни через сто лет.       Тот разговор был окончательно вычеркнут из их прошлого неизменным ответом Хэ Сюаня о том, что они не друзья. Словно это все произошло только в воображении Ши Цинсюаня.       И за давностью лет Ветерок научил себя принимать ответы «Мин-сюна» как должное и не задавать неудобных вопросов.       Он бы и сам поверил в то, что тот разговор произошел только в его воображении, если бы не круглый и гладкий черный камушек, который тогда нашел на берегу вместе с «Мин-сюном». Матово-черный осколок камня так резко выделялся на общем фоне, что Ветерок попросил более просто одетого Черновода достать его ему. Тот ухмыльнулся и, не обращая внимания на волны, легко принес добычу. Ветерок был в восторге. А «Мин-сюн» смотрел тогда на него и неуловимо улыбался кончиками губ.       Ветерок никогда с того дня не убирал этот подарок моря далеко от себя. И он был единственным предметом, который у него не украли во время его злоключений на земле в качестве нищего. Никто не прельщался на обыкновенный булыжник, и только сам Повелитель Ветров знал, какой ценностью для него обладал этот маленький кусочек камня.       Он был залогом того, что «Мин-сюн» обещал дать ему ответ. И пусть теперь Ветерок понимал причины перемены в настроении Хэ Сюаня. И пусть тот давно забыл о своем обещании. Цинсюань помнил, и ему этого было достаточно.       Поэтому сейчас, оказавшись вроде бы на своем месте, Ветерок не чувствовал себя вернувшимся домой. Его дворец был чужим и холодным, неуловимо напоминая жилище Повелителя Земли из прошлого. Ветерок так и не сумел обжиться в нем, и теперь еще больше понимал, что его настоящий дом остался там, во дворце Хэ Сюаня.       В не принадлежащих ему гостевых покоях. Во всех тех вещицах, которые Ветерок успел собрать. В незримом присутствии хозяина, которое давало чувство покоя и умиротворения.       Ши Цинсюань вдруг остановился и со стоном схватился за голову. Опустив руку в карман, он достал из него бутылочку с настойкой, переданной ему Черноводом, обрывок свитка, где с утра писал меню на сегодняшний вечер, и маленький черный гладкий камушек. Эти три вещи, которые составляли в данный момент все его имущество, вдруг что-то сдвинули в душе Ветерка.       Он стоял посреди собственного роскошного зала для приемов гостей, сжимал в руке связанные с Хэ Сюанем предметы и не мог вымолвить ни слова. Он даже заплакать не мог, потому что, ну, это же было глупо рыдать над лекарством, куском бумаги и булыжником. Он, Его Превосходительство Повелитель Ветров Ши Цинсюань, не мог позволить себе снова пребывать в иллюзиях насчет демона Хэ.       Но у Ветерка ничего не получалось с собой поделать. Грустно вздохнув, он засунул поглубже в карман свои сокровища и огляделся по сторонам. В его новом дворце было мало слуг, и все они уходили к себе до захода солнца. Личными помощниками новоиспеченный небожитель не спешил обзаводиться. А потому сейчас во дворце был только он.       Ветерок не торопился в свои покои. После принятого лекарства его усталость как рукой сняло. Ши Цинсюаню резко захотелось свежего воздуха, и он, решительно развернувшись, зашагал в сторону террасы.       На улице уже было довольно холодно, и царила там отнюдь не освежающая прохлада. Но Ветерок ее не замечал. Он долго стоял, глядя на далекие, мерцающие в темноте звезды. Прошло много времени, но созвездия, которые сияли над его головой, не изменились.       — Цзин, Гуй, Лю, Син, Чжан, И, Чжэнь.       Словно заклинание, он повторяет знакомые с детства названия. Прошло всего два года, с тех пор, как он перечислял их «Мин-сюну», но время навсегда разделило их на «до и после». И в этом «после» Ши Цинсюань мог только смотреть на небо и сжимать в кармане холодный обломок прошлого собственной никчемной жизни.       Наконец осознав, что полностью замерз, Ши Цинсюань со вздохом отворачивается.       — Пора спать!       Он говорит сам себе слова, которые так часто повторял ему брат. И новая волна сожалений заполняет сердце небожителя. Скажет ли ему Ши Уду это еще хотя бы раз в новой жизни. Или воскрешенный демон даже не вспомнит о том, кем был в прошлом. И, возможно, демону Ши Уду и не нужно вспоминать свое прошлое.       Ветерок медленно бредет в сторону открытой нараспашку двери. Ее стоило закрыть, но некому было об этом напомнить.       «Сколько раз тебе нужно повторять, чтобы ты закрывал за собой двери!»       Ветерок усмехается, вспоминая рассерженное в таких случаях лицо брата. Только сегодня, увидев его подлинный гнев, он осознал, как сильно соскучился по скупым замечаниям Ши Уду.       — Сколько раз тебе нужно повторять, чтобы ты следил за своим здоровьем!       Сказанные тихим голосом слова внезапно пронзают покой ночи. Ветерок замирает около дверей, но знакомая рука грубо затаскивает его внутрь. В следующее мгновение на него напяливают жесткое шерстяное одеяло, которое неприятно колет чувствительную кожу.       — Ай!       Ветерок удивленно хлопает глазами, пытаясь осознать, что может делать в его дворце непревзойденный демон. В его дворце в центре Небесной столицы, наводненой ночными патрулями и охраной.       Но Черновод, не обращая никакого внимания на ступор небожителя, тащит того за собой по гулким коридорам. Его рука неожиданно теплая и сжимает ладонь Ветерка непривычно мягко. Впрочем, сам факт волочения ничуть не изменился, и Ши Цинсюань покорно семенит за своим бывшим лучшим другом.       На развилке тот наконец снисходит до разговора:       — Где твоя спальня?       — А?       — Не тупи, Цинсюань! Тебе нужно срочно согреться.       Ветерок рассеянно кивает в нужную сторону, и его снова волокут за собой, на ходу спрашивая более точные указания.       Наконец в спальне жарко разгорается печка, а сам Ветерок сидит в кресле, укутанный в несколько одеял.       Он с изумлением смотрит, как Черновод деловито приносит с кухни чайник с горячей водой, заваривает прямо на его прикроватном столике странно пахнущий чай. Далее как по мановению ока в руках Черновода оказывается небольшой пузырек, содержимое которого он переливает в маленькую пиалу.       — Фу! Я это не буду!       Слова против воли срываются с губ Ши Цинсюаня прежде, чем он успевает подумать. После почти безвкусных капель, которые он пил сегодня, мерзкий вкус пойла наводил ужас.       — Заткнись и пей.       Черновод, не обращая внимания на его причитания, невозмутимо следит за тем, чтобы Ши Цинсюань выпил все до последней капли. Когда Ветерок, морщась протягивает ему руку, на автомате ожидая ломтик кислого яблока, Хэ Сюань вдруг замирает.       — Я не нашел у тебя на кухне ничего, даже отдаленно похожего на еду, — слегка растерянно говорит он.       — А… точно, — Ветерок принужденно смеется, — меня не было много дней. Повар взял выходные. Извините, господин Хэ.       Он аккуратно берет чашечку с горячим чаем. Осторожно дуя на кипяток, Ветерок внимательно смотрит на Хэ Сюаня. Теперь, когда тот спокойно сидит напротив и пьет свой чай с невозмутимым видом, Ши Цинсюаня начинают одолевать вопросы.       — Вы…       — Ты…       Они начинают одновременно и тут же умолкают.       — Продолжай.       — Нет, лучше вы, господин Хэ.       Лицо Черновода мрачнеет, и Ветерок запоздало понимает, что снова сказал что-то не то.       — Я… я просто хотел сказать, — начинает он оправдываться, — что благодаря вашим лекарствам, мне значительно лучше. Я не знаю, как мне вас отблаго…       — Я разве просил благодарности?       Голос Хэ Сюаня неуловимо холодеет. Атмосфера ощутимо портится с каждой секундой, и Ветерок не понимает, что он делает не так.       — Нет. Я... я просто хотел…       Цинсюань не знает, что он хотел. Точнее, знает, но никогда не осмелится сказать это в лицо хмурому и недовольному демону. Черновод пожимает плечами, и комната снова погружается в тишину.       — Ты уже решил свои проблемы?       — А?       Вопрос демона застает его врасплох, и Ши Цинсюань внутренне содрогается при мысли о том, что будет, если Хэ Сюань узнает о том, что Ши Уду воскрес. Внезапно его накрывает липкий ужас.       — Вы… Вы пришли сюда, потому что сегодня…       — Цинсюань, ты так замерз, что плохо соображаешь?       Черновод смотрит на него внимательно, но прежнее раздражение больше не плещется в глазах демона.       — Я нет. Я… все в порядке. Точнее я хотел сказать, что я еще не успел все решить, но ….       Окончательно запутавшись, Ветерок смолкает.       — То есть тебе нужно еще несколько дней.       Ши Цинсюань недоуменно смотрит в глаза собеседника.       — Несколько дней?       — Ну хорошо, сам обозначь срок, который тебе нужен.       Голова Ши Цинсюаня окончательно отказывается понимать происходящее.       — Господин Хэ…я….       — Ты не мог бы перестать называть меня господином, это же просто глупо.       — Эээээ… да, хорошо, господин… ой, то есть Хэ… Хэ-сюн?       Голос Ши Цинсюаня дрожит, но Черновод невозмутимо смотрит в ответ, ожидая ответа на свой странный вопрос.       — Хэ…сюн, — Ши Цинсюань прочищает внезапно пересохшее горло, — простите, я не совсем понимаю ваш вопрос.       — Сколько дней тебе надо, чтобы привести свои дела в порядок? — голосом Черновода можно морозить воду в реке. Ветерок окончательно теряет нить диалога.       — Я не знаю. Он сбежал, и теперь никто не может ответить на вопрос, куда он делся и где его искать.       От этих слов лицо Черновода вытягивается.       — Ты за этим вернулся в Небесную столицу?       — Я не знал, правда. Генерал Пэй все рассказал мне только в тот момент, когда мы вернулись.       — Так вот кто разрушил столько зданий, — лицо Черновода перекашивает кривая усмешка. — Пройти эти бесконечные патрули было непросто.       — Господин Хэ, вы пришли сюда убить его?       Губы Ветерка дрожат, когда он задает свой вопрос.       — Убить? — брови Хэ Сюаня надменно выгибаются. — Я больше не собираюсь марать о него свои руки. Одного раза было достаточно.       — Но тогда зачем вам знать, когда его поймают?       — А я разве спрашивал тебя об этом? Цинсюань, тебя не было всего один день, но ты явно тупеешь от воздуха этого дрянного городишки.       — Тогда что вы хотите узнать у меня?       Черновод закатывает глаза в лучших традициях генерала Сюанчженя.       — Я же тебе уже несколько раз повторил: сколько дней тебе надо привести свои дела в порядок?       — А брат?       — Его поймают и без тебя, в конце концов Пэй Мин бог войны, пусть наконец уже начнет заниматься хоть чем-то, кроме постельных утех. Твои дела не имеют никакого отношения к этой беготне.       — Ну тогда я… мнэээ… — Ветерок задумывается. — У меня накопилось много неотвеченых запросов. Плюс нужно посетить собрание по обсуждению задач на следующий месяц, оно будет через пару дней. К тому же теперь нужно помогать восстанавливать наш Небесный город.       Ветерок рассуждает в слух, не замечая кривой улыбки собеседника.       — А в чем проблема работать с запросами удаленно? Куда только смотрят твои помощники?       — Но у меня нет помощников, господ….ой… то есть Хэ-сюн.       — Нет помощников???       — Ну да, как-то не успел обзавестись, ха-ха-ха-ха-ха, — нервный смех Ветерка рассыпается по тихой комнате.       — Это не проблема, я выделю тебе помощь. И, в конце-концов, зачем ещё нужны все эти бездельники со Средних Небес?       — А собрание?       — Его можно посетить в день проведения.       — Но восстановление столицы?       — Ты только вознесся, пусть этим займется Его Высочество и его карманный демон.       Они некоторое время смотрят друг на друга. Изумленный взгляд Ветерка встречается с полунедовольным, полувыжидающим Хэ Сюаня, и тут его осеняет.       — То есть вы хотите, чтобы я вернулся?       Сердце обмирает в ожидании ответа, но демон только нетерпеливо кивает.       — Вы… вы правда хотите, чтобы я… чтобы я….       — Тебя заклинило сегодня, что ли? Ну разумеется я именно об этом твержу тебе уже который раз.       Слова застревают у Ветерка в горле.       — Но почему, господин… Хэ? Зачем вы хотите, чтобы я вернулся?       Черновод некоторое время смотрит в ответ на бледного и растрепанного Ши Цинсюаня, неожиданно его лицо смягчается.       — А тебе разве было плохо там жить?       — Нет, — Ветерок мотает головой, — я… мне было хорошо.       — Ну тогда вставай, ночь уже на дворе, а тебе нужно будет хорошо выспаться.       — Но Хэ… Хэ-сюн, я не понимаю.       — Чего ты хочешь понять?       Ши Цинсюань то открывает, то закрывает рот, но так и не может произнести ни одного слова. Наконец он с силой щипает себя за руку и внимательно смотрит, как на идеально белой коже расползается некрасивый синяк.       — Ты что? — Черновод недовольно хмурит брови. — Зачем ты это сделал? Ты пьян? Я понял!       — Нет! — Слезы, которые весь вечер не могли случиться, наконец градом катятся по щекам Ши Цинсюаня. — Я не пьян, но я не понимаю. Зачем я вам там? Вы хотите заманить брата в ловушку?       Черновод резко подходит к Ветерку и одним рывком поднимает его с кресла.       — Дался тебе твой непутевый брат. Вот, держи, — на ладонь оторопевшего Ветерка скатывается небольшой, гладкий, черный камень.       Глаза Ши Цинсюаня удивленно распахиваются. Он некоторое время может только громко вздыхать, пытаясь унять сильное сердцебиение.       — Значит, ты тоже не забыл? — Хэ Сюань вдруг усмехается. — Твоя картина. Я сразу узнал это место.       Ши Цинсюань стоит как в рот воды набрав, все его мысли окончательно покинули голову. Он даже не может краснеть от слов Хэ Сюаня про картину.       — Было нелегко найти похожий, но тот давно потерян, поэтому возьми. Давай попробуем все сначала.       Ветерок продолжает хлопать ресницами. Как во сне он достает из кармана теплый камень, точного близнеца мокрого и холодного, лежащего на его ладони.       Черновод замирает. Ветерок поднимает глаза и наконец обретает дар речи.       — Хэ-сюн, так ты… ты не забыл? Ты правда помнишь тот день?       — Конечно помню! Я же тогда пообещал дать тебе ответ.       Ветерок выдыхает, и его бледные щеки окрашивает румянец.       — То есть ты согласен стать моим другом? По-настоящему стать моим другом???       Лицо Черновода недоуменно замирает.       — Кто это тут твой друг?       — Но…       — Ты что, сам не помнишь, чего говорил?       Ветерок измученно прикрывает глаза. Сцена их разговора всплывает в голове, и он вдруг вспоминает не только ответ «Мин-сюна», но и свои собственные слова:       «Я так хочу узнать тебя ближе, Мин-сюн. Ты для меня сейчас самый важный человек. Пожалуйста, позволь мне быть всегда рядом».       Собственные слова, бывшие когда-то такими ясными и понятными, вдруг обретают дополнительный смысл, который заставляет щеки Ши Цинсюаня жарко вспыхнуть.       — Пойдем, поздно уже.       Хэ Сюань настойчиво тянет небожителя за собой. Ветерок чувствует знакомое прикосновение, но теперь оно приобретает совершенно иной оттенок. Его ладонь становится влажной.       — Ты заболел? Так и знал, что тебя ни на минуту нельзя оставлять одного.       Не обращая внимания на смущенного и растерянного Ветерка, он рисует заклятие сжатия тысячи ли прямо на входной двери в покои.       — Тебе что-то тут нужно еще забрать или сделать?       Ветерок может только помотать головой. Все его внимание сосредоточено на руке демона, которой тот решительно сжимает его ладонь. В другой ладони небожителя зажаты два гладких черных камня.       — Ну так нужно или нет?       Черновод поворачивает голову, его глаза блестят. Ветерок готов поклясться, что не видел этого блеска много сотен лет.       — Нет.       — Хорошо, тогда пошли.       Они синхронно делают шаг. И уже идя с Хэ Сюанем по знакомым гулким коридорам его дворца, Ветерок наконец разрешает себе подумать над значением слов демона. Но все, что он может пока понять, это то, что он снова вернулся домой. И его «Мин-сюн» снова рядом.       Пока это предел тех желаний, которые он мог бы себе позволить. К тому же им с Пэй Мином удалось вернуть Ши Уду. И хотя тот сбежал, слова Черновода вселяли надежду.       Надежду на то, что однажды он сможет снова вернуть себе свое разбитое вдребезги счастье. И в этот раз оно будет полностью настоящим, не содержащим в себе ни грамма фальши и ни капли лжи. Конец третьей части.