По воле костей

      Виды возвышающегося над тёмным озером древнего замка поражали воображение. Несколько дюжин пар восторженных глаз с замиранием сердца смотрели на покрытые мхом и старостью каменные стены. — Том, знаешь, я хочу научиться творить такую прекрасную магию. Нас просто обязаны научить творить подобное в этой школе. Жду не дождусь начала занятий. — Я тоже, Гарри. Хотя боюсь, первое время мы будем заниматься завоеванием положенного нам места в школьной иерархии. Певерелл издаёт тяжёлый вздох. — Как же я не люблю этим заниматься. Люди зачастую такие скучные. Не понимаю, что ты в этом находишь. Я бы предпочёл целыми днями изучать восхитительный мир магии вместе с тобой, нежели общаться с этими скучными людишками. Хотя сегодняшние были не так уж и плохи, их хотя бы можно терпеть. — Знаешь, Гарри, порой мне кажется, что ты ещё больший социопат, чем я. Хотя до нашей встречи мне подобное казалось невозможным. — Ты каждый раз это заявляешь, но вот только тебе доставляет удовольствие общаться с людьми, точнее подчинять их себе. Именно поэтому нам так хорошо вместе. Ты общаешься с людьми, чтобы мне не пришлось. — Конечно, нам так хорошо. Когда ты в прошлый раз попытался взять эту роль на себя, мальчишка оказался в психушке. А миссис Коул повесила это на меня. Ведь на такого милого ангелочка никто никогда не подумает. — Ну что ты, Том. Ты до сих пор обижаешься? Я же тебя тогда вытащил и вылечил. — Да ладно, Гарри, я же говорю об этом с восторгом. У меня никогда не получалось настолько глубоко видеть все самые сокровенные страхи людей. — Дети! Пригните головы!       Ветхие лодки мягко стукнулись о песчаный берег, и всюду озирающиеся дети начали быстро покидать хлипкие судёнышки. Том придержал Гарри под локоть, когда откуда-то сбоку раздалось несколько смешков. — Посмотри на тех голубков. Мама говорила, что подобные связи убивают. И правда тот, что пониже уже весь в шрамах. Наверняка это жизнь его так наказывает за подобные извращения.       Реддл раздражённо вздохнул и уже было двинулся к громкоголосым ребятам, но его, как не удивительно, опередил Абраксас: — Грязнокровки, может в вашем недоразвитом мире однополые отношения и являются табу, но у нас подобное вполне нормально. И если вы хотите выжить в Нашем мире, то вам придётся смириться с этим или хотя бы научиться вовремя затыкать свои рты.       Гарри с Томом удивлённо переглянулись. — Это было неожиданно. — Определённо… Теперь уже поздно уточнять, что мы не парочка? — Наверное… Но какая собственно разница? Мы так и так постоянно вместе. Их разговор прерывает речь только что появившегося Дамблдора: — Дети, сегодня вам предстоит пройти распределение на один из факультетов нашей прекрасной школы. От выбора, который вы совершите сегодня, будут зависеть не только ближайшие семь лет вашего обучения, но и вся последующая жизнь. Маглы называют это стереотипами. От факультета, который вы выберете, будет зависеть отношение людей к вам всю последующую жизнь. По крайней мере, если вы останетесь в Англии. Для тех, кто не знает о факультетах, позвольте вам рассказать. Гриффиндор — факультет храбрецов, — «Я слышал, Дамблдор им вовсю потворствует» бродит шепоток в толпе, — Рейвенкло для тех, кому знания дороже злат, Хаффлпафф для трудолюбивых, а Слизерин — для хитрецов, жертвующих всем для достижения своих целей. — «Ну кто бы сомневался, разве что прямым текстом злодеями не назвал» слышится возмущение Абраксаса, — Хорошенько подумайте о том, кем хотите выглядеть в глазах общества. — с этими словами рыжебородый мужчина скрылся за тяжёлыми деревянными дверьми, а комната наполнилась многоголосым шумом. — Какой ужас. Не хочу попасть на Слизерин! — Я слышала, что гостиная Рейвенкло до верху заполнена книгами! — А я хочу к храбрецам! — У Хаффлпаффцев всюду зелень, тепло и подушки! И все такие дружелюбные! — А-а-а-а-а! — зал наполнился детскими криками. Сквозь каменные стены начали просачиваться приведения, которые, собственно, и напугали непривычных к подобному маглорождённых. И это при том, что приведения были весьма дружелюбны, если не считать какого-то сумасшедшего, носящегося под самым потолком, и странного покрытого серебряными пятнами мужчины, который сейчас завис напротив Гарольда и сосредоточенно вглядывался в его лицо. — Вы некромант? От Вас веет Смертью. При том самой Предвечной Госпожой, — к счастью вопрос этот был задан тихим шёпотом. Гарри с Томом переглянулись. — Господин… — Кровавый Барон, в этой школе меня так зовут. — Кровавый Барон, я владею лишь стихийной магией. Хотя, насколько я знаю, на территории Британии даже подобная магия уже под запретом, так что надеюсь, эта информация не распространится за пределы нашего узкого круга общения. — Ну что вы, я бы не был приведением великого факультета Слизерин, если бы разбрасывался столь важной информацией моих подопечных. Тем более Ваш друг так грозно смотрит на меня, что я бы не осмелился Вас обидеть, покуда Вы находитесь под столь ревностной охраной, — с этими словами приведение прошло сквозь стену, а двери, ведущие в Большой Зал, вновь открылись, пропуская рыжебородую голову и одну руку, которая поманила детей за собой.       Первые шаги за порог Большого Зала сопровождались вздохами восхищения. — Том, посмотри какая красота! — возбуждённый шёпот Гарри сливается с тихим гулом зала, — Я до сих пор не привык к небу без взрывов и прожекторов! — Раз тебе так нравится, надо поискать информацию о том как это делается в местной библиотеке.       Многочисленные разговоры заглушает усиленный Сонорусом голос всё того же Дамблдора: — Тихо, дети, тихо! Церемония распределения начинается! Сейчас я буду вызывать наших прекрасных первокурсников по одному и надевать на них Распределяющую шляпу, которая определит вас в один из четырёх великих домов.       Процедура шла своим чередом, разве что Гарри не сразу отозвался, когда услышал вместо своей фамилии «Питерсон Гарольд». Они с Томом уже обсуждали вопрос того, что Певерелл ну ни как не может светить своей фамилией, хотя на закономерный вопрос Реддла «Почему?» он так и не ответил. Как оказалось, в школу можно подать прошение о изменении данных ученика для его защиты. Такое прошение проходило не через директора, а сразу через древнюю магию Основателей, а потому никому из преподавательского состава наличие таких изменений были так же неизвестны. Большинство из них, наверное, даже и не знало о такой возможности. Мальчики и сами-то узнали о ней только после того, как отчаявшись отправились к гоблинам в поисках помощи, за отдельную плату, конечно. — Ну что ж, мальчик, а я смотрю у тебя запутанная судьба. О большей части ты даже сам не знаешь, но, как говорится, на всё воля Трёх Сестёр. Я так понимаю, ты предпочтёшь учиться с Томасом? — Конечно. — И не пугает тебя такая неожиданная привязанность? Я на твоём месте как минимум насторожилась бы. Вдруг он тебя использует? Ты же видел его, для него люди — разменная монета. Ты уверен в своём выборе? Представляешь, сколько бед он принесёт? — Знаешь, Шляпа, я тоже часто в последнее время задаюсь этим вопросом, но покуда тихий голосок, который всегда спасал меня в крайних ситуациях, молчит, я решил довериться ему. Тем более та женщина советовала мне найти человека, которому я смогу достаточно доверять, чтобы научиться жить, а не выживать. — А, ну, раз такое дело, то куда мне тягаться с Предвечной Госпожой. Раз твоё решение окончательно, то выбор очевиден. СЛИЗЕРИН! — зал наполнили слабые аплодисменты и удивлённые шепотки. — Маглорождённого на Слизерин? — Парнишку растерзают. — Да так и надо подобным змеюкам.       Гарри не обращает на них внимания, лишь садится на свободное место рядом с Абраксасом, да смотрит на сцену в ожидании Тома. Ну в общем-то долго ждать не пришлось. В отличии от Певерелла, ему пожалуй стоит начать привыкать к фамилии Питерсон, Реддл получил свой вердикт как только шляпа коснулась его макушки. На его лице появляется едва заметная улыбка, выраженная слегка приподнявшимися уголками глаз, и он устремляется напрямик к Гарри. — Что вы так долго обсуждали? — Гарри ожидал этого вопроса. Одна из особенностей Тома — неспособность быть в неведении о делах своих ближних. Такой тотальный контроль мог напугать, если бы не знание того факта, что он сам в состоянии справится с подобным. — Её волновал мой выбор друзей и излишнее доверие к некоторым из них, — в отличии от Реддла, Гарри никогда не смущался открытого проявления эмоций, хотя и далеко не всем позволял видеть их во всём своём многообразии, а потому задиристо улыбается другу, стараясь показать, что тому волноваться не о чем, — А ещё она тоже упоминала Предвечную Госпожу. Уже третий человек, ну почти человек, упоминает её в моём отношении. — Третий? — Том никогда не пропускает важные мелочи, — Кровавый Барон, Шляпа, а кто третий? — Один человек во Франции, ещё до встречи с тобой, был повёрнут на моей фамилии и Предвечной Госпоже. Но не будем о грустном. — Грустное этот тот факт, что я до сих пор не знаю твоей фамилии? — вновь сел на любимого конька Том — Дорогой, — со смехом произносит Гарри, — конечно отрицать это странное влечение, возникшее между нами, бесполезно, но это вовсе не значит, что я выложу тебе все свои тайны на блюдечке. Надо учиться быть терпеливым и с уважением относиться к чужим границам, по крайней мере к границам тех людей, которых ты уважаешь, а не считаешь грязью под своими ногами. А эту стадию отношений мы с тобой уже проходили и поняли, что сил у меня ни разу не меньше чем у тебя. Так что давай закроем эту тему и наконец поедим, я жутко голодный. — Как скажешь, дорогой. — в издёвке протянул Том, забавляясь этой странной игрой, которую они начали ещё в приюте, ведь остальные всегда столь уморительно бесились от подобного «непотребства», что, однажды это обнаружив, остановиться они уже не могли. — Так вы всё же встречаетесь?! — в разговор влез слишком внимательный Малфой. — Нет, у нас просто плохое чувство юмора, не более того, — возразил Гарри, прежде чем Том с его неуёмным собственническим инстинктом не начал развивать столь заинтересовавшую Абраксаса тему. — Но вы определённо нарушаете личные границы, присущие просто знакомым, — вполне разумный аргумент, ввёдший и самого Гарри в раздумья. — Том помогает мне с контролем, — наконец формулирует связную мысль Питерсон, он потихоньку привыкает к этой фамилии. — У тебя проблемы с гневом? Странно, а мне ты показался таким славным и спокойным парнем. Я даже слышал как старшекурсники обсуждали «зеленоглазого очаровашку», а это о многом говорит. Всё же старшие курсы Слизерина это уже настоящие змеи, они так просто о людях хорошего не говорят. — О, Абраксас, - со смехом произнёс Гарри, - ты видимо никогда не сталкивался с сексуальным насилием. "Зеленоглазый очаровашка" - не что-то хорошее и не комплимент. Это сексуализация и объективизация, тебе стоит изучить магловское общество, у них сейчас набирает вес суфражистское движение, объясняющее разницу между желанием выебать и комплиментом. Я для них - красивая куколка, при том не сильно защищённая, учитывая моё происхождение. Но конечно можешь считать это признаком моей силы, если тебе так спокойнее. Что? - Гарри наконец заметил удивлённые взгляды, направленные на него и разом стушевался, лишь шёпотом пояснив Тому: - Долгое время я выживал, присоединившись к группе суфражисток. Они меня спасли, когда один человек тоже счёл меня "зеленоглазой очаровшкой". И смею заметить, вещи они говорили весьма дельные. - Что ты, Дорогой. Дорогой это же случайно не объективизация? - с усмешкой заметил Реддл, - Я просто удивлён, что ты так много говорил, не хотел тебя прерывать, пока твой запал не кончился. Люблю смотреть на твою эмоциональность. - Питерсон! - тихую идиллию прервал грубый бас, - Я же правильно запомнил фамилию? Хотя, какая, собственно разница? Маглорождённый есть маглорождённый, даже твои речи выдают в тебе магловское воспитание. Суфражистки, какая мерзость! Знаю я об этом движении, борьба за женские права. Будто их кто-то там ущемляет, живут себе в поместье на деньги рода, знают рожать детей, да наслаждаться жизнью. Просто этих баб никто не любит, вот и пытаются к себе внимание привлечь, раз уж рожей не удались. Ай! Вальбурга! Ты что? - Извини, у меня как вы говорите "инстинкты". Как вижу тупого барана, так сдержать себя не могу, да и не хочу, честно говоря. И всё же просвещу тебя: суфражистское движение пошло из магического мира, где женщина может быть кем угодно, и вовсе не должна сидеть дома и продолжать род, тем более после того как почти семьдесят лет назад изобрели зелье мужской беременности. Кстати, попробуй его на досуге, оценишь это ваше "наслаждение жизнью и беременностью". - Детка, Вальбурга, - в спор вступил третий человек, - пожалуйста, не позорь меня. Ты всё же моя невеста. И ты конечно можешь попробовать себя вместо этого на работе, только вот женщин на работу не берёт никто кроме сутенёров.       Темноволосая девушка уже хотела возмутиться, но её прервал усиленный сонорнусом голос директора Диппета: - Ну что же, дети, распределение законченно, и я рад поздравить вас с началом учебного года и пожелать удач в учёбе. Школьные правила читать по сотому разу я не буду, старшекурсники и так всё знают, а первым курсам их объяснят старосты и деканы. А теперь давайте начнём пир! Конечно он не так богат, как в прошлые года, но все мы понимаем нынешнюю политическую ситуацию. - Видишь, Том, эти парни прекрасное доказательство того, что мир магии ни разу не интереснее мира немагического. Люди везде остаются людьми, как бы печально это не было, нечто столь тривиальное как магия их не изменит. Подобных этой девушке система уничтожает и сводит с ума. Она не достаточно храбра, чтобы покинуть мир, в котором родилась и выросла, но и недостаточно покорна, чтобы смириться со своей судьбой. Ей придётся выйти замуж за этого парня, ну или за кого-то другого, если этот вдруг умрёт, она родит ему детей, ведь на неё будет давить род и долг, и возненавидит этих детей, а они возненавидят её, она будет заперта в семейном особняке с людьми, которые ненавидят её, и которых ненавидит она сама. Это сведёт её с ума. - Ты видимо в пророки заделался дорогой? - в голосе Тома очевидна насмешка - Что ты, нет, просто война сближает людей. Знаешь сколько я видела подобных ей Леди там? Одни уже были слишком сломлены, слишком глубоко погрузились в своё сумасшествие, они зачастую сгорали вместе со своим домом, лишь бы не продолжать это существование, другие же находили своё спасение в этой войне, высвобождая всю накопленную ненависть на поле боя. Но история у них всех одна. Люди не так особенны как им кажется. Также как и мы с тобой похожи, и существуют десятки похожих на нас. Эта мысль успокаивает. — Правда? — Конечно. Это значит, что у нас нет высшего предназначения в этой жизни, нет бремени долга перед провидением, который мы должны непременно выполнить. Можно просто жить ради себя и положить болт на окружающих. Разве это не прекрасно? — Возможно ты и прав… В любом случае, предлагаю приняться за еду. Не думаю, что ближайший дни будут спокойными, надо набраться сил. — Может повезёт, вон Абраксас же весьма непредвзят к нам. — Просто с ним старшекурсники ещё не общались наедине. Да и из дома он писем не получал пока что. А все прочитанные мной книги о светском обществе говорят, что слухи там распространяются быстро. Вскоре он поймёт что к чему и, как ты говорил, «прогнётся под давлением системы», нужно буквально подождать до завтрашней почты. Порой ты бываешь слишком наивен. - Скорее я верю, что происхождение можно заменить силой и навыками, стоит лишь держаться людей подобных этой Вальбурге.