Не защитил от себя

      Дети ушли играть на улицу, осталась только двухлетняя Ева, у неё по расписанию был тихий час. Пока она была послушной, но Эмма по опыту знала, что в три года всё изменится. Она взяла кучу одежды для штопки, села за стол напротив окна и стала орудовать иглой, периодически поглядывая, как там дети.       Они гуляли вшестером: дети Эммы и Рэя — Норман одиннадцати лет, близнецы Феликс и Хао девяти лет и пятилетняя Жанна, дочь Гильды и Дона Конни семи лет и шестилетний Джон, сын Анны и Нэта. «И как Мама справлялась со всеми нами? — думала Эмма, глядя на эту ватагу. — Нас было больше десятка, а я с трудом справляюсь с шестью». Она многое поняла с тех пор, как познала радости и горести материнства. Оказывается, воспитывать своих детей — не то же самое, что «братьев» и «сестёр» или их детей. Свои дети другие, потому что рождены на свободе и живут в других условиях, с ними сложнее.       Во-первых, к ним другие чувства. Порой Эмма чувствовала себя беспомощной перед ними, ей хотелось оградить их от всех опасностей. Она часто жалела о том, что детей нельзя навсегда оставить маленькими. Когда Норману было восемь, Рэй впервые взял его с собой на охоту. Вернулся сын с кровоточащей царапиной на лбу, и Эмма закатила скандал. Умом она понимала, что это ерунда, что могло произойти нечто более страшное, но ничего не могла с собой поделать. Возможно, сказалось, что в тот момент она носила под сердцем Жанну.       Рэй и Норман так и не рассказали ей, что тогда случилось. У них появились свои мужские секреты. Она услышала однажды, как Рэй говорит сыну: «Береги маму». Тогда она поняла, что мальчик, взрослея, становится ближе к отцу.       Отсюда вытекало во-вторых — у детей кроме мамы был отец. Эмма относила это к плюсам и сочувствовала Изабелле, которая не познала мужской любви и крепкого плеча рядом. Рэй был строже с детьми, они чаще его слушались, и это уравновешивало слепую любовь Эммы. С ним она могла позволить себе быть слабой. С другой стороны, чем старше они становились, тем больше Эмма понимала, что они с Рэем разные. Он жил холодным рассудком, она сердцем, и он не всегда мог понять, разделить её чувства.       В итоге получалось в-третьих — свободные дети росли в совершенно другой семье. Эта семья состояла не из мамы, братьев и сестёр, а из отца, мамы, братьев и сестёр — в узком смысле и из отца, мамы, их братьев и сестер со своими детьми — в широком смысле. Эмма обнаружила, что ребёнок Гильды или Анны будет слушаться её только в экстренной ситуации, а в бытовых возникают проблемы, потому она не его мама и имеет меньше влияния. Исключением были моменты, когда она их чему-то обучала. Несмотря на это, Эмма и «чужих» детей любила и защищала, но своих всё-таки любила по-иному.       Сзади раздался стон. Она бросила шитьё и подошла к кровати, где спала Ева. На первый взгляд, с малышкой всё было хорошо. Эмма потрогала её лоб, он был прохладным. Ева вновь жалобно застонала, потрясая пухленькими ручками. «Видимо, приснился плохой сон». Она погладила её по рыжим волосам. Вскоре её дыхание выровнялось, на лице появилась улыбка. Эмма вернулась за стол.       Какие всё-таки разные у них получились дети! Норман фигурой пошёл в отца, цвет волос унаследовал от матери, но в отличие от густых кудряшек Эммы у него они были послушными и прямыми. Глаза у него были синими, и этим он напоминал другого, голубоглазого Нормана. По характеру он умел хранить тайны, как Рэй, но от матери ему достались оптимизм и широкая улыбка.       Близнецы внешне были копией Рэя, разве что с зелёными глазами, как у Эммы. Хао, названный в честь погибшего «брата» родителей, хоть и родился первым, уступал в энергичности младшему близнецу. Его лицо не выражало никаких эмоций, он не любил суетиться и что-то делать не по плану. В учёбе он был самым старательный, особенно в теоретической части. На практике случались казусы, Хао не удавалось придумывать оригинальные решения. Родители учили детей всему, что знали сами, чтобы те могли выжить — охоте, шитью, готовке, медицине и множеству других вещей.       Феликс неспроста получил имя со значением «счастливый». То, что он родился, было большой удачей и для него, и для Эммы. Когда родился Хао, все вздохнули с облегчением и решили, что всё закончилось, но Анна, осмотрев Эмму, сказала, что в животе остался ещё один ребёнок. Рэй и все остальные были в панике, они никогда не сталкивались с подобным и ничего не могли понять. Почему он не родился сразу? Это нормально, что схватки прекратились? Только Эмма была спокойна. Возможно, это была защитная реакция организма. После родов она всегда ощущала душевный подъём. Ребёнок родился живым и здоровым, чего ещё желать? Радостно напевая себе под нос, она кормила Хао и умилялась, что у него чёрный чубчик, как у Рэя. Последний в это время сидел рядом с мрачным выражением на лице.       К счастью, через час схватки возобновились, и второй малыш благополучно появился на свет. По характеру он был полной противоположностью брата — хитрый, импульсивный, но ленивый в учёбе. Феликс больше любил мать, потому что она баловала его и закрывала, потому глаза на мелкие шалости.       Про характер Жанны было сложно сказать что-то определённо. Она как хвостик следовала за братьями и всё за ними повторяла. В общих играх она тренировалась, набирала необходимые знания и опыт. У неё были вьющиеся каштановые локоны и карие глаза с длинными ресницами. Эмма очень обрадовалась рождению девочки. «Теперь и у нас будут от тебя секреты», — сказала она Рэю. Они с Жанной играли в чаепитие или дочки-матери, пока Рэй с мальчиками были на охоте.       Спокойная, улыбчивая Ева была самым послушным ребёнком. Ей достались прямые рыжие волосы и зелёные глаза — не считая кудряшек, она была копией матери.       Эмма бросила взгляд в окно и увидела Рэя, приближающегося к детям. Он вернулся пораньше, как и обещал. Она сразу отложила шитьё и поправила волосы, которые как плащ закрывали спину. С распущенными было неудобно, но Рэю нравилось, и она их распускала, когда позволяли обстоятельства.       — Мама, мама! — вслед за топотом маленьких ножек распахнулась дверь, и в комнату влетела Жанна.       — Тише, Еву разбудишь.       — Папа пришёл! — она понизила голос до громкого шёпота.       — Я знаю.       — Откуда? — удивленно спросила малышка.       — А ты подумай, — серьёзно сказала Эмма. — Помнишь, мы с тобой говорили, что нужно быть внимательной и смотреть, откуда может прийти опасность?       — Точно, здесь же есть окошко!       Вошёл Рэй и, приблизившись, сразу обнял Эмму. Они старались жить, а не выживать, но при каждом расставании приходила мысль, что эта встреча может быть последней. Это было даже полезно для отношений.       — Как вы? — тихо спросил он, глядя ей в глаза и не размыкая объятий.       — Всё хорошо. Ева спит.       — Ты очень красивая, — он провёл рукой по месту, где раньше было её ухо. По телу прошла приятная дрожь.       Эмма почувствовала прикосновение к юбке. Жанна обняла родителей за ноги и теперь выжидающе смотрела наверх. Рэй вздохнул. Эмма поняла это как «опять не удастся побыть наедине». Оставались вдвоём они только ночью или ранним утром.       Он взял девочку на руки. Одной рукой она обняла за шею Рэя, другой Эмму, и они одновременно поцеловали её в щеки. Жанна была очень довольна тем, что ей удалось заполучить внимание сразу обоих родителей.

***

      Дети легли спать, и они наконец-то остались одни.       — Чем займёмся, любимый? Сделаем ещё одного ребёночка? — Эмма указательным пальцем провела по его груди.       — Ну, если ты хочешь… — улыбнувшись, протянул он и добавил уже серьёзно: — Тебе стоит отдохнуть. Жанна и Ева ещё маленькие.       — Знаешь, у нас никогда не было погодок.       — Тебе хочется попробовать?       — Хотелось бы. Это интересный опыт.       — Хорошо, как-нибудь попробуем.