Вороны

      Солнце уместилось на второй половине небосвода, показывая, что время уже ушло за полдень. Странно, но Рейчел не чувствовала голода, хотя завтрак был совершенно не тяжёлым и должен был перевариться очень быстро. Девочка, устроившись в своей кровати в обнимку с мягким одеялом, читала книгу. С чернильной, скупой иллюстрации на неё глядело тёмное море, идущее волнами и мерцающее солнечными бликами. Книга была ей не по возрасту, но что уж поделать, когда она падает прямо на голову?       Это не было утрированием, совсем нет. Ведь, когда Рейчел подошла к полке, где лежали её книги, она успела лишь протянуть руку, когда несчастное издание грохнулось прямо на неё. Пришлось ловить и, соответственно, читать — что это, если не судьба? Порыв ветра, вот что… Хотя окно вроде было закрыто, она же болеет.       На самом деле, маленькой Поттер было искренне скучно. Тётя Петунья была действительно серьёзна, когда заявила, что не выпустит её из дома, пока она не выздоровеет. На все заверения девочки в отличном самочувствии, женщина лишь поджимала губы и просила подумать хотя бы о своих одноклассниках, которых она может заразить, если не останется дома на день или два. Рейчел не хотела, чтобы её одноклассникам было нехорошо… Разве что, парочке из них, но вот остальным — никак нет. Особенно, ребятам, что обычно делают вместе с ней проекты, что иногда задают им учителя. Рейчел не сказала бы, что они хорошие друзья, но приятели — точно. Элизабет и Эдуард, Лиз и Эдди, были очень добрыми и весёлыми братом и сестрой. Они были очень похожи, как характером, так и внешностью, но при этом являлись кузенами-одногодками… Возможно, их матери или отцы были близнецами? Рейчел считала это несколько нетактичным вопросом, поскольку знала, что эти двое не воспитывались своими настоящими родителями. Благо, они не попали в детский дом, их взяла на воспитание сестра одного из родителей, при этом являясь обоим детям тётей. Возможно, они стали близко общаться ещё и из-за того, что тоже воспитывались тётей и дядей… Хотя, их родственники всегда относились к ним с добротой.       Рейчел нахмурилась и стала будто бы меньше, словно прячась от неприятных воспоминаний. Сейчас-то всё хорошо, зачем же ей переживать? Словно в подтверждение раздался стук в дверь и ласковый голос Петуньи.       — Рей, как ты себя чувствуешь?       Девочка приподнялась на кровати и отложила книгу.       — Хорошо, тётя. — улыбнулась она. — Говорила же, я уже выздоровела.       Женщина фыркнула и открыла дверь свободной рукой, во второй же она несла кружку с чаем. Поставив её на прикроватную тумбочку, женщина глянула на книгу рядом с племянницей и удивлённо вскинула тонкие брови, но ничего не сказала, только почему-то немного погрустнела.       — Как Дадли? — участливо спросила Рейчел, беря в руки горячую кружку.       Вместо Петуньи отозвался оглушительный кашель за стенкой. Они обе встревоженно вскинулись: казалось, Дадли задыхался, а не просто кашлял. Миссис Дурсль вскочила и почти бегом направилась к выходу из комнаты, а после и завернула к комнате своего сына. Рейчел вздохнула, утыкаясь носом в приятно пахнущий чай. Ей казалось несправедливым то, что она сейчас лежит совершенно здоровая, в то время как её брат мучается с болью в горле.       В ту же секунду, как девочка подумала об этом, её глотку скрутил внезапный спазм, и она схватилась за горло одной рукой, второй же вцепившись в кружку почти до боли. Ей даже показалось, что она начала покрываться трещинами.       Кашель за стеной стих, послышались облегчённые возгласы тёти и кузена, но сама Рейчел стала ощущать себя так, словно ей в горло залили кипящую серную кислоту. Негорящая в силу ненадобности в солнечный день лампа вдруг замигала, как и простенькая потолочная люстра. В комнате вмиг похолодало, и девочка откинулась на подушку без сил, так и не выпустив из рук почему-то опустевшую кружку.

***

— Первый бог этого мира был заточён на небе. Возможно, поэтому мечтатели так любят смотреть вверх?

***

      Рейчел снилось, что она летала. Её подхватывал ветер, кружил невредимыми руками и смеялся вместе с ней, когда они проносились над сверкающими тысячей фонарей городами и врезались в невесомые облака. Девочка ещё никогда не чувствовала себя такой счастливой. Ей казалось, что она наконец-то дома. Что это её место, её смысл — летать под непроглядной тьмой неба, пытаясь ухватить рукой звёзды и слушать сказки, которые ей рассказывает сверкающая луна.       Всё в этот мир стало неважно, всё стало лишь прошлым, чьи тени никогда не должны ожить, Рейчел казалось, что те люди, которых она любила и считала своими близкими, были лишь сон, а эта сказочная мечта — реальностью. Это было глупо и эгоистично, и девочка поняла это, когда захотела опуститься вниз, к городу, к людям. Ветер не пустил её, схватив за руки тёплыми путами, а луна засверкала ещё ярче, заставляя облака сгуститься прямо перед испуганным ребёнком.       — Нет! — истошно закричала Рейчел, когда остался лишь маленький клочок, дающий ей надежду, но и он был закрыт спустя секунду. — НЕТ!       Она не знала, почему ей вдруг стало так больно и страшно из-за того, что она просто перестала видеть город под собой. Она дёргалась в шёлковых лентах, охвативших всё её тело, но, кажется, лишь запутывалась ещё больше. Она кричала, но сама не слышала своего голоса, словно была немой. Она кусалась, пытаясь хотя бы так избавиться от крепкой ткани, но та каждый раз ускользала от отчего-то острых зубов. Она плакала, ведь в её сердце клубящейся тьмой возникло поглощающие отчаяние и злоба. Злоба на кого-то, кого она даже не знала, но почему-то была уверена, что она должна отомстить… За что-то.       Она почти кожей почувствовала, что кто-то за её спиной удовлетворённо кивнул. Путы вдруг развернули её лицом к луне и ослабли.       Рейчел больше не летела.       Она падала.

***

      Откуда-то издалека слышался громкий шелест. Словно кто-то переворачивал страницы книги, причём, книги старой и ветхой. Девочка завозилась, с трудом открывая глаза. На стуле рядом с ней сидел Кенни, держа в руках книгу с красивой обложкой, но странным названием. «Шесть». И всё. Просто Шесть. Рейчел пару раз моргнула и с удивлением поняла, что книга называется по-другому: это был сборник детективных рассказов. Кажется, она всё ещё не отошла от сна.       Рейчел начала переворачиваться набок, как вдруг раздалось громкое протестующее мяуканье. Лесли, который, оказывается, мирно дремал у неё на ногах, сейчас запрыгнул почти на голову, игнорируя все попытки его отодрать.       — О, Рей! — отложил книгу Кенни, улыбаясь. — Аккуратнее, он же тебя лечил.       — Лечил? — недовольно переспросила Поттер, всё-таки сняв с себя сибирского кота и сейчас держа его в руках.       — Кошки же лечат. — фыркнул мальчик. — Ну, мама так говорила.       Рейчел на это лишь вздохнула, а потом вдруг поняла, что кота тут, собственно, быть не должно. Как и Кенни, так-то.       — А вы чего тут делаете? — подозрительно прищурившись, спросила она. — Тётя Петунья не пустила меня в школу, потому что я «могу кого-нибудь заразить», а вас, что-ли, не могу?       — Ну так… — стушевался Кенни, отводя взгляд. — Миссис Дурсль, кажется, решила нанять меня в рабство взамен на это.       — Что?!       — Кеннет! — донёсся снизу голос Петуньи. — Спускайся, молодой человек! Ещё не хватало, чтобы вы все трое слегли!       Кенни резво вскочил и подхватил подмышку свою книгу. Он улыбнулся и потрепал между ушей Лесли, наградившего его очень красноречивым взглядом.       — Шучу-шучу! — хихикнул шатен, подмигивая. — Но чай я вам с Дадли притащил. Хоть ты и не пила, ну, сама понимаешь…       — А сколько я спала хоть? — вздохнула Рейчел, гладя замурчавшего кота.       — Полдня. Миссис Дурсль уже начала беспокоиться, но температуры у тебя не было. — пожал плечами Кенни и ускакал вниз, паразит такой.       Насчёт чая… Где кружка, с которой она уснула?       Кружка, невредимая и абсолютно пустая, обнаружилась на тумбочке по соседству с другой кружкой, где остывал новый чай. Рейчел удивилась, но решила не зацикливаться на этом, мало ли, может, она просто не помнит, что выпила чай и поставила стакан на тумбочку… Всякое бывает.       Лесли, мягко выбравшись из девичьего хвата, аккуратно пристроился около её бока, не переставая мурчать. Рейчел так и не узнала, что он тут забыл, но, по всей видимости, Кенни сжалился над питомцем и пришёл в гости вместе с ним. Наверняка кот волновался, он же очень умный, да и ему по семейству положено чуять, если что-то не так.       — Эх, Лесли, вот почему жизнь так несправедлива? — сокрушённо покачала головой Рейчел, отпивая тёплый чай. Лесли удивлённо на неё уставился. Казалось, будь у него человеческая мимика, он бы приподнял бровь в немом вопросе. — Ну я же здорова! А сижу дома! Скучно, что аж жуть, скажи?       Кот мяукнул, по всей видимости соглашаясь, и положил голову на лапы. Рейчел допила чай, легла и бесцеремонно сграбастала несчастное животное в охапку, на что то как-то вяло брыкнулось, скорее от неожиданности, чем от настоящего желания вырваться. Девочка укрыла их одеялом, прижала кота поближе и всхлипнула, ощущая запоздавший страх от странного сна. Лесли извернулся в её руках и уткнулся влажным холодным носом в ключицу, скрытую за тёмной футболкой. Чёрные волосы разметались по всей подушке, но Рейчел не волновало, как это сейчас выглядит со стороны: она лишь гладила мурчащего кота, равнодушно смотрела в стену и старалась думать о чём угодно, но не о своём… Кошмаре.       Поттер действительно не знала, что именно её так напугало, ведь это был, хоть и необычный, но всё же лишь сон. Да, ей иногда снились кошмары, но они всегда были… Понятнее. Они пугали страхами, свойственными маленьким детям, а этот был другим — он словно пытался давить не на сознание, а на душу. Он был запоминающимся до самых мелочей, и это пугало тоже… Но не явно. Подсознательно. Вселял чувство тревоги, дискомфорта, надвигающейся опасности.       Сейчас она смогла вспомнить то, на что не обратила внимание тогда: луна была намного больше, чем должна была быть. Она была полной и, казалось, не отражала солнечные лучи, а светила сама.       Рейчел вздрогнула, а Лесли, на мгновение перестав урчать, погладил её пушистым хвостом. Девочка улыбнулась, почёсывая за ухом прикрывающего глаза кота. Иногда ей казалось, что он умнее даже некоторых людей.       Где-то недалеко пронеслась стая громких тёмных птиц, и Рейчел увидела, как падает на землю пушистое перо. Оно пролетало совсем близко и, наверное, если бы окно не было закрыто, непременно залетело бы в комнату, приземляясь на подоконник, кровать или даже на мягкий коврик. Но окно было закрыто, поэтому перо, подхваченное холодным зимним ветром, стукнулось о стекло и улетело куда-то вбок, к деревьям.       Редкие серые облака клубились там, куда улетели чёрные птицы. Они были такими мягкими на вид, казались такими близкими к земле, что стоит протянуть руку, и можно будет схватить. Но вместе с этим они были свободны — так, как сама Рейчел свободна не была ещё никогда, и она ощущала, что если она не поймёт, что произошло в том сне, так будет до самого конца её жизни. Рейчел не хотела умирать, но отчего-то эта мысль чувствовалась не как нечто странное или страшное, неестественное… Скорее, она ощущалась спокойно и умиротворённо, будто бы девочка осознала ценность человеческой жизни уже давно и не считала её чем-то бесценным, хотя это точно было неправдой.       Так она и лежала, думая о своих снах, убаюканная мерным мурчанием лежащего рядом пушистого кота.       На темнеющем небе загорелась первая звезда.