Отпускать – страшнее всего

Когда Элли наконец добралась до места, солнце уже село. Ноги болели от долгой ходьбы, а холодный весенний ветер пробирал так, что немело тело. Однако девушка чувствовала себя онемевшей не только поэтому. Элли прошла по очищенной от снега дорожке прямо к главным воротам города. Она предусмотрительно подняла руки вверх, зная, что окажется под прицелом не у одного стрелка. Так и произошло: она остановилась, услышав, как щелкают затворы полудюжины винтовок. — Это я, — крикнула она, сама не зная, кто именно её услышит. — Это Элли. Пронесшийся тихий шепот тех, кто стоял на посту, показался ей оглушающим. Элли задержала дыхания, не зная, впустят её или развернут и отправят своей дорогой. Даже если так, она не станет их винить. — Ну и какого черта ждёте? Открыть ворота! Услышав знакомый голос, Элли почувствовала, как её волной охватывает облегчение. Наконец, громко скрипя заржавевшими петлями, старые ворота отворились. Элли неуверенно шагнула вперед. На той стороне её ждала Мария. Ворота с глухим стуком закрылись за спиной. На мгновение Элли застыла на месте: то, что спустя столько времени она наконец вернулась домой, казалось чем-то нереальным, чем-то из области фантастики. — Иди сюда, дорогая, — позвала ее Мария. Женщина сделала несколько шагов вперед и приобняла Элли за плечо, приглашая войти в город. — Что с тобой такое произошло? То, что Мария так тепло приняла её, обнадеживало, и девушка впервые за долгое время засмеялась в ответ — хрипло, грубовато. — Долгая история, — пробормотала она. — Пошли-ка ко мне, — сказала Мария. — Примешь ванну, я заварю нам чаю. А потом и поговорим. Пока Элли шла, казалось, что в городе на неё таращились абсолютно все, но ей было все равно. Пусть пялятся и перешёптываются за спиной сколько душе угодно. Пока было не понятно, остался ли Джексон для неё домом, но внутри теплилась надежда, что она, по крайне мере, не окончательно испортила всё. Пока и этого было достаточно. Тропинка к дому Марии была хорошо знакома. Пока они шли по городу, Элли узнавала и вспоминала все вокруг: конюшни, детскую площадку (девушка пригляделась повнимательнее, надеясь увидеть знакомое лицо, но безуспешно), лавки на любой вкус, закусочные, библиотеку… Ей хотелось бы вздохнуть с облегчением, ведь теперь она дома, но не получалось. Казалось, что она просто наблюдает за собой со стороны, но сама не здесь. Она безучастно шла за Марией, даже ноги будто были сами по себе. Наконец, они подошли к входной двери. Мария приоткрыла её, пропуская Элли вперед. — Присядь, детка, — проговорила она. — Я сейчас вернусь. Элли позволила провести себя в гостиную, сняла рюкзак, бросила его на пол. Из сумки вывалился пистолет и, с громким стуком ударившись о паркет, проскользил по нему. Элли села на диван и огляделась вокруг. Комната выглядела иначе и, с последнего раза, когда Элли тут была, что-то изменилось. Не хватало нескольких фотографий: их заменили другими. Стало уютнее, чище. Барахла Томми нигде не было видно. Одна фотография на кофейном столике осталась нетронутой: на ней были запечатлены Мария, Томми, Джоэл и Элли. Старая фотография, её сделали спустя несколько недель после того, как они с Джоэлом приехали в Джексон. Джоэл настоял, что надо бы сделать «семейное фото». Фотографироваться Элли не очень хотела, но на снимке всё-таки улыбалась. Девушка протянула руку, взяла фотографию и задумалась. Непонятно, сколько она так сидела, пока Мария наконец не спустилась вниз. — Набрала ванну, - сказала она, протягивая Элли полотенце. – Давай-ка хорошенько помойся. Элли кивнула. — Спасибо, - ответила она, но во рту так пересохло, что вырвался только хриплый шёпот. Над ванной висело облачко теплого пара. Элли неторопливо разделась, сделала шаг в горячую, обжигающую кожу воду – но тело настолько онемело, что не чувствовало ничего. В жизни ей приходилось терпеть боль и похуже, так что слегка горячая вода для неё – ерунда. Она почувствовала резкий укол боли там, где раньше были пальцы. Инстинктивно Элли потянулась второй рукой, чтобы сжать их, но пальцев не было – только пустота и прижжённые раны. Она вздохнула, села в воду и, схватив мочалку, принялась соскребать с себя грязь. Спустя некоторое время раздался стук в дверь. Лежа в ванной, девушка уже успела привыкнуть к полной тишине, и внезапный шум её напугал. На секунду разум затуманился, и перед глазами возникла картинка: клюшка со всего размаху бьет о голову, кровь, струйкой стекающая на пол, его пустые, безжизненные глаза… Элли почувствовала, как сердце начинает бешено колотиться в груди, сделала глубоких вдох, пытаясь вспомнить, как Дина успокаивала её в моменты таких приступов. Спустя несколько секунд тишины, в дверь снова постучали. На этот раз Элли сохранила самообладание. — Да, что такое? — прокашлявшись, спросила она. Дверь едва приоткрылась. — Принесла тебе чистую одежду, — ответила Мария. Она положила на пол аккуратно сложенную стопку. Элли тут же узнала фланелевую рубашку, лежавшую сверху: она оставила её в Джексоне сто лет назад и совсем о ней забыла. Видимо, Мария хранила у себя кое-какую её одежду, так, на всякий случай. Когда вода начала остывать, а грязь с кожи удалось отмыть, Элли выбралась из ванны. Обтерлась полотенцем, не спеша оделась, и пошла вниз, где Мария уже ждала её за обеденным столом. Как и было обещано, женщина приготовила дымящуюся чашку горячего чая. Элли села и сделала глоток. Ромашковый с медом. Согреет внутри и успокоит расшатавшиеся нервы. Мария сидела молча, ждала, когда Элли заговорит первой. Девушка оценила её заботу, но даже не знала, с чего начать. — Я не убила её. Мария даже не изменилась в лице. Слушала, кивала, и когда Элли замолчала, спросила: — Почему? — Он… Джоэл не этого хотел, — вздохнула девушка, — и я не этого хотела. — Значит, ты вернулась? — Вернулась, — кивнула Элли. — Насовсем. На лице женщины наконец появилась слабая улыбка. Она протянула руку, положила её на руку Элли и слегла сжала. — Рада это слышать, - произнесла она. – Почему бы тебе не заглянуть к нашему врачу, не обследоваться? – она взглядом указала на недостающие пальцы на левой руке девушки, на то место, где на обрубках пальцев красовались безобразные прижжённые раны. — А я приведу в порядок твое жильё. — Мне надо поговорить с Томми, сказать ему. Он… — Позволь мне это уладить, — со вздохом произнесла Мария. В её голосе слышалось неприкрытое раздражение, но она, вероятно, знала, что только ей под силу рассудительно и спокойно поговорить с ним в этой ситуации. – Он, конечно, не очень обрадуется, но, когда отойдет, ты сама сможешь с ним поговорить. — Спасибо, Мария. Элли была благодарна за возможность хоть ненадолго отвлечься, сидя в кабинете у врача. Она отвечала на вопросы о всевозможных ранах и ссадинах на своем теле, говорила, когда было больно, когда – нет, по просьбе врача сгибала и разгибала пальцы, чтобы проверить, сохранилась ли двигательная функция. Доктор снял швы с раны на боку, которую Элли сама залатала наспех. И хотя рана уже успела полностью затянуться, неряшливый шов, наложенный ей в полевых условиях, явно указывал на то, что на ее теле станет ещё одним шрамом больше. Врач назначил ей ещё один прием на следующей неделе. Домой Элли пошла длинным путем, чтобы не идти по городской площади и по другим многолюдным местам. Со всеми можно встретиться завтра. Сейчас ей просто хотелось отдохнуть. Она пошла обходными путями, мимо жилых домов. Засунула руки в карманы джинсов, пряча таким образом свою искалеченную кисть. Любопытные взгляды тех, кто занимался домашними делами на улице, заставляли девушку нервничать. Она и сама не поняла, что свернула на улицу, где жили родители Джесси, пока не услышала знакомый детский смех. Элли резко остановилась и повернула голову налево, глядя на родительский дом Джесси. На качели у крыльца сидела Дина, рядом с ней мать Джесси. Они наблюдали за Джей-Джеем, который сидел на покрывале с игрушкой в руках. У Элли сжалось сердце. Мимо малыша пролетел большой шмель, и он, бросив плюшевого друга, поднялся на ноги. Первые шаги показались немного неуверенными, но малыш сохранил равновесие и побежал вслед за насекомым. Элли никогда не видела, чтобы он так быстро двигался. Он уже ходит. Каким большим он стал, как быстро вырос! Элли почувствовала, как к горлу подступает комок, а на глазах наворачиваются слезы. Дина подскочила и схватила Джей-Джея, беря его на руки, чтобы не убежал слишком далеко. С малышом на руках она пошла обратно к крыльцу, бросила взгляд на улицу, и встретилась глазами с Элли, которая как завороженная наблюдала за ними. У Элли сперло дыхание. И когда Дина наконец поняла, что это Элли стоит там, на улице, её лицо приобрело непонятное выражение. Облегчение, удивление, презрение? Может, всё сразу? Элли не хотела её видеть. Уж точно не сейчас. Пока ещё рано. Больно было видеть, как изменилось её лицо, когда она увидела Элли. Она принесла столько боли семье Дины. Если девушка никогда не захочет с ней говорить, кроме себя некого будет винить. И вдруг, после секундного замешательства, Дина кивнула. Не улыбнулась от радости, не помахала рукой — просто кивнула. Что она имела в виду? И, чтобы не мучиться под тяжестью вопроса, на которого нет ответа, Элли силой воли сдержала слезы, вот-вот готовые политься по щекам, сжала кулаки и пошла дальше. В её комнате было пусто. Все вещи они перевезли на ферму – там она оставила всё, что у неё было. Мария принесла чистое постельное белье, подушку, подходящую по размеру одежду, коробку с набором самых простых продуктов и всем, что могло пригодиться. На первое время. Элли нужно будет снова начать работать, обставлять свой дом, чем-то наполнять его, но пока этого хватит - на первую ночь уж точно. Элли села на кровать и вдруг заметила торчащий из-под шкафа белый уголок. Она опустилась на пол, потянулась рукой под шкаф и достала давно забытый и потерянный полароидный снимок. На фото были они с Диной и Джесси. С мгновение она потрепала затертые края снимка и, вздохнув, положила его на прикроватную тумбочку лицом вниз. Она стянула с себя одежду, залезла в постель и с головой накрылась одеялом, прижимая к груди подушку. Мягкость матраса казалась неприятной, непривычной. Многие месяцы Элли спала на полу, диване да на всем, на чем придется. Она закрыла глаза, уткнулась лицом в подушку и поставила звонкий смех Джей-Джея на повтор у себя в голове. — Я скучаю, Картоха, — пробормотала она, проваливаясь в сон.

________________________________________

«Можем перейти здесь!» Элли протолкнулась сквозь ветки деревьев к берегу бурной реки и увидела подобие самодельной плотины, соединяющей два берега ручья и сколоченной из самых разнообразных бревен. В этом месте ручей был значительно уже, течение не такое бурное, и она подумала, что можно попробовать перейти ручей поверху плотины. Искорку можно вести за собой, на тот случай, если дерево не выдержит и сломается. Как раз кстати конь, громко фыркнув, показался между деревьев. Дина, сидя верхом, внимательно оглядывала местность. — Ты иди первая, — сказала она. — Я поведу Искорку. — Нет, я поведу Искорку. — Элли, я в курсе, что это твоя лошадь, но я лучше плаваю, и с животными лажу тоже лучше. Элли попыталась скорчить недовольную гримасу, но Дину уже было не переубедить. — Ладно, — недовольно проворчала Элли. Она осторожно забралась на деревянную постройку, но как только поставила ногу, тут же поскользнулась на мокрой деревяшке. Ей удалось не свалиться и быстро встать на ноги. Мельком она оглянулась назад, в надежде, что Дина не заметила. — Та-ДАМ, девчонки, — с насмешкой проговорила та. – Вот так вид! И, немного помолчав, добавила: — Ну, ты поняла? ДАМба, как та-ДАМ. — Оборжаться можно, — саркастично ответила Элли. — Да иди ты, я охуенно смешная, и не спорь. — Повторяй это себе почаще, детка. Остаток пути прошел без коварных неожиданностей, и Элли наконец ступила на другой берег целой и невредимой. Она обернулась и крикнула Дине: — Так, я все! Можете переходить! Дина спешилась и подвела Искорку к берегу. Девушка ступила на деревянный мостик, и лошадь последовала за ней. Дерево тихо заскрипело, и обе замерли, но поняли, что дамба выдержит, и продолжили двигаться вперед. С другого берега Элли наблюдала за тем, как они двигаются по импровизированному мосту. Когда они уже почти дошли до другого берега, доска под копытом Искорки поломалась, и по округе разнесся оглушительный хруст веток, изо всех сил не дававших лошади рухнуть в воду. Элли в ужасе попятилась назад, и в голове зазвучал нестерпимо громкий хруст черепа под ударами клюшки. Она снова оказалась на полу и бессильно смотрела на то, как голова Джоэла превращалась в месиво, а жизнь покидала его глаза. — ДЖОЭЛ! — кричала Элли, — НЕТ, ДЖОЭЛ, НЕТ! Очнувшись, она ощутила, как её обнимает теплая рука. Девушка открыла глаза и увидела Дину, сидящую рядом с ней на земле и пытавшуюся её успокоить. — Всё хорошо, — прошептала Дина, — это я. Её здесь нет. Элли не могла отдышаться. Она стояла на четвереньках, смотрела на грязь под собой и учащенно дышала, а Дина мягко гладила ее по спине и успокаивала, пока дыхание девушки не вернулось в норму. Элли почувствовала себя так же, как тогда, где-то в лесу в Айдахо. Она села, опираясь спиной о дерево, и закрыла глаза. — Прости, — пробормотала она. — Не извиняйся, — ответила Дина, и опустила ладонь на спину девушки, осторожно поглаживая её по кругу. Элли сконцентрировалась на прикосновениях и почувствовала, как дыхание полностью возвращается в норму. — Мне так жаль, что с тобой это происходит. Если бы я могла что-нибудь сделать… Элли взглянула на девушку, и увидела в её глазах не только нотку страха, но главное – безграничное обожание. Она почувствовала себя нужной, любимой. — Ты уже делаешь для меня всё, и даже больше, — прошептала Элли. — Спасибо. Дина слегла улыбнулась и взглянула на небо сквозь крону деревьев. — Темнеет, — негромко проговорила она. — Надо бы найти местечко на ночь, разбить лагерь, чтобы бы ты могла отдохнуть как следует, — Дина поднялась на ноги и протянула руку Элли. — Хорошо, — ответила девушка и взялась за руку. Они набрели на старый рейнджерский пост в парке и решили заночевать там. Помещение было маленьким и скрытым со всех сторон, дверь была всего одна, и забаррикадировать её оказалось достаточно просто. Дина ушла на охоту, пока Элли принялась устраиваться на ночь и разводить костер. Спустя пару часов Элли уже сидела у потрескивающего огня, грея руки над пламенем. Вернулась Дина, принесла тушку уже разделанного и выпотрошенного бобра. Элли нанизывала его на палку и положила её над костром. Дина скинула рюкзак, сняла куртку, отложила оружие в сторону и села у костра напротив Элли. Та молча наблюдала за ней. С тех пор, как у Элли случился приступ, они особо не говорили. Элли стыдилась того, что произошло. Она, конечно, знала о своих проблемах, знала, что её худшие воспоминания и травмы прошлого иногда снова пробирались к ней в голову и задерживались там, прорастали корнями, но Дине ещё не приходилось видеть таких панических атак. И Элли не хотела, чтобы Дина видела ее такой. Она прижала коленки к груди и уставилась на пламя, танцующее в темноте ночи. — Всё нормально? — спросила её Дина. Вопрос прозвучал тихо, беспомощно. Элли почувствовала себя ужасно. Нет, Дина не должна бегать за ней как за маленьким ребенком. Она сама должна быть в состоянии следить за собой. Она только кивнула в ответ, и в воздухе повисла тишина. Дина не хотела давить на больное, не хотела, чтобы Элли чувствовала себя не в своей тарелке, да и Элли не знала, что сказать. Наконец, Элли прочистила горло и заговорила, озвучив вопрос, который весь день крутился у нее в голове. — Почему ты пошла со мной? Дина нахмурилась. — Куда ты, туда и я. Забыла? — Нет, я помню, ты говорила. Но что это значит? Некоторое время Дина молчала. Наконец, она поднялась на ноги, подошла поближе к Элли и села. Она протянула руку к руке девушки, переплела пальцы и крепко сжала её ладонь. — Ты — мой самый близкий друг, — прошептала она. — И… не только друг, ты для меня больше. Я не хочу быть там, где нет тебя, и если я могу сделать что-то, чтобы помочь тебе вернуться в целости и сохранности — я всё сделаю. Ты мой дом. Элли и сама не знала, чего ожидала услышать, но слова Дины вселили в неё надежду. Надежду на то, что она идет по верному пути, надежду на то, что несмотря на всё, что творится вокруг, Дина будет рядом. Долгое время Элли думала, что её чувства к лучшей подруге не были взаимны. И даже после того, как они поцеловались, Элли всё ещё понятия не имела, что было на уме у девушки. Но сейчас Дина прямо и откровенно говорила ей о своих чувствах. — Я тебя люблю, — скороговоркой произнесла Элли. Её щёки тут же покрылись румянцем, а сердце забилось как угорелое. Она ждала реакции Дины. Она не планировала этого говорить, просто слова сами сорвались с губ. На мгновение время замерло. Элли не отводила глаз от подруги, пытаясь по выражению лица разгадать, о чем та думала. — Ох, Элли, — прошептала Дина и едва заметно улыбнулась. — Я уже давно тебя люблю. Она поддалась вперед, сокращая расстояние между ними, и мягко поцеловала Элли.

________________________________________

Элли села за стол и принялась грызть кончик карандаша. Она вывела несколько слов на куске бумаги, лежащем перед ней, затем написала что-то ещё, но нахмурилась. Она взяла бумажку, перечитала написанное, смяла её в маленький шарик и со злостью бросила в мусорное ведро. Там уже лежали четыре таких же смятых шарика. Девушка взяла чистый лист и попыталась начать заново, но в дверь постучали. Элли встала и со вздохом пошла к двери. Немного приоткрыв её, девушка увидела на пороге Томми. — Чего тебе? — спросила она. Томми вздохнул. — Хочу поговорить. Элли изучающе посмотрела на него, пытаясь разгадать в его взгляде злобу или негодование, но ни того, ни другого не было. Она шире открыла дверь, и Томми вошел в дом. Элли жестом пригласила мужчину присесть на диван, сама подвинула стул, поставила его напротив и села. — Мария рассказала мне, что произошло, — сказал Томми. — И? — Сначала я… я разозлился, — признался Томми, — поэтому сразу не пришел. Она сказала, что лучше пока не надо. Элли кивнула. С её возвращения прошла уже неделя, и её сильно удивило, что Томми не напомнил о своем существовании раньше. — Прости меня, — наконец сказал Томми. Элли нахмурилась, не понимая, о чем он. — За что простить? — Я знаю, это моя вина, что ты поехала в Санта-Барбару. Я виноват, что Дина и Джей-Джей вернулись в город. Я знаю, что у вас троих все было хорошо. Прости, что всё разрушил. Элли покачала головой. — Нет, Томми, в этом нет твоей вины. — Нет? — Нет, я… да, я была счастлива, но сама этого не ценила, — объяснила девушка. — Не могла жить с этим. Каждый раз, когда уходила на охоту. Каждый раз, когда дверь амбара громко хлопала. Каждый раз, когда инфицированные проходили неподалеку, и мы слышали их шаги. Все это возвращало меня туда, в Сиэтл. Я не могла спать, не могла есть. Не доверяла самой себе оставаться с Джей-Джеем наедине. Мне кажется, если бы ты тогда не пришел с картой, я бы сама пошла искать её. Я не могла оставаться, это убило бы меня. Томми кивнул. С минуту он молчал в раздумьях. Наконец, сказал: — Почему ты её не убила? Элли пожала плечами. — Мне казалось, это именно то, что мне нужно. Закончить всё, отомстить, восстановить справедливость. Она отняла у меня слишком многое… — девушка вздохнула. — И я почти сделала то, что должно. Она была у меня в руках, я почти убила её. И вдруг, вдруг я подумала о Джоэле, что бы он сказал, если бы увидел меня? Мной настолько овладел гнев, что я не узнавала себя. Я не хотела идти по этому пути. Жестокость за жестокость, глаз за глаз. Когда бы это кончилось? — Элли посмотрела на свои руки, на обрубки пальцев. — И я остановилась. Я поняла, что нужно отпустить. На некоторое время воцарилась тишина, только на фоне едва слышно играл патефон. Томми откашлялся. — Я думаю… мне кажется, Джоэл бы тобой очень гордился. У Элли дрогнули губы. — Надеюсь. Когда Томми ушел, Элли закончила свое письмо. На следующий она десять минут переминалась с ноги на ногу, стоя у дома Дины. Наконец, собрав волю в кулак, она опустила письмо в почтовый ящик.

________________________________________

Дина, Я вернулась в Джексон. В субботу в 23:00 буду ждать на нашем старом месте, если ты вдруг захочешь поговорить и сможешь уделить мне пару минут. Ты ничего мне не должна. Если не хочешь – тебе не нужно меня выслушивать или видеться со мной. Я не стану винить тебя, если так оно и есть. Я все понимаю. Я буду ждать, но, если ты не придёшь – больше не стану тебя беспокоить. Обещаю. Э.

________________________________________

Ранний весенний ветерок был теплым и приятным, на ночном небе не проплывало ни облачка. Элли растянулась на крыше и, положив руки под голову, глядела на разбросанные по небу звезды. Её всегда привлекала безграничность космоса. Хоть и мечта стать космонавтом давным-давно была оставлена, она ни на секунду не переставала испытывать приятное чувство, глядя на звезды. Она посмотрела на часы. 23:15. Дина не придет. Конечно, она ожидала этого, но как бы ни старалась не питать пустых надежд — не получалось. Это же Дина. Если речь шла о Дине, она была готова хвататься за любую соломинку, лишь бы не потерять надежду. Элли уже собиралась встать и пойти к себе, как услышала стук черепицы на другом краю крыши. Она села. Мгновение спустя, на краю появился силуэт. Он поднялся с колен и Элли вздохнула. Дина. — Прости, задержалась, — пробормотала она, — Джей-Джей проснулся и не хотел засыпать. На мгновение Элли молча уставилась на неё, не в силах найти слов. — К-как он? — Хорошо, — ответила Дина. Она не приближалась и глядела под ноги, скрестив руки на груди. — Я рада, что он теперь рядом с бабушкой и дедушкой. Они души в нём не чают, да и здорово помогают нам. Девушка сделала нерешительный шаг в сторону Элли и, остановилась в паре метров от неё, села на крышу, и, скрестив ноги, принялась смотреть в ту же сторону, что и Элли. Там, вдали, темный лес укутывал мягко мерцающие огни города. Элли глянула на подругу, и грустно улыбнулась, видя, как та забавно наклонила голову, вглядываясь вдаль. Она изучающе посмотрела на глаза Дины, на изгиб её губ, на горбинку на носу, на веснушки, разбросанные по щекам в надежде запомнить всё-всё, чтобы позже нарисовать. И пусть её рисунки всё равно никогда не передавали всей красоты девушки. — Крыша библиотеки, значит? — задумчиво произнесла Дина. — Здесь всё так же красиво. Элли кивнула. — Ага. — А помнишь, когда нам было по шестнадцать, Джесси свистнул у отца бутылку бурбона и мы напились прямо тут? Элли сжала губы, тщетно попытавшись улыбнуться. — Хороший был день. Обе замолчали. Слышно было только размеренное жужжание электрических фонарей на улицах, мягкий шелест листы, пение сверчков. От звуков собственного дыхания Элли уже становилось не по себе, так оглушительно оно звучало в тишине. Прошла, кажется, целая вечность, пока Дина наконец не вздохнула: — Ты сильно обидела меня, Элли, — тихо сказала она. Было слышно, как её голос дрожал. По щеке покатилась слеза. — Ты была моим самым близким другом. Моим партнером. Мы переехали за город, чтобы жить как настоящая семья, а ты… ты просто ушла. Ради чего? Ради мести? Теперь ты счастлива? Оно того стоило? Элли не перебивала её. Дина была зла, страшно зла и разочарована. Пусть выговорится. Когда она закончила, Элли опустила взгляд на её руки. — Я не убила её, Дина, — пробормотала она. — Что? — Она… слишком многое у меня отняла, — со вздохом продолжала Элли, — и я хотела её ненавидеть. Хотела справедливости. Я не понимала, что теряю саму себя в погоне за этой справедливостью, пока не стало почти слишком поздно. — О чем ты? — озадаченно спросила Дина. — О том, что… прости меня, — ответила Элли. — Прости, что ушла. Теперь я понимаю: мне надо было найти её, чтобы отпустить. И теперь я, может быть, могу двигаться дальше. Прости, что заставила вас с Джей-Джеем страдать. Прости, что меня не было рядом, когда я была нужна тебе. Я хотела стать лучше, чтобы быть рядом с тобой, но, кажется, так гналась за этим, что совсем потеряла тебя. Я знаю, что мне никак не загладить перед тобой вину, но… Прости меня. Дина ничего не ответила. Она поднялась на ноги и пошла к краю крыши. Элли слышала, как участилось дыхание девушки и понимала, что та с трудом сдерживает слезы. И, прежде чем уйти, Дина слегка повернула голову в её сторону, чтобы сказать: — Я рада, что ты вернулась живой. И Элли осталась одна. Было слышно только как в тишине ночи медленно растворяются шаги Дины. Девушка снова легла на спину и посмотрела на звезды.