Последняя валькирия

      Густой, сырой, непроглядный лес с вековыми деревьями стал прекрасным укрытием для знающего практически все мировые потайные тропы Локи и его спутницы. Убедившись, что им удалось сбежать от вестников всего происходящего во Вселенной, побратим всеотца притормозил второго сына и спрыгнул с него привычным движением, увеличиваясь в воздухе. Юля застыла, наблюдая за окружающим миром. Всё произошедшее казалось просто нереальным вымыслом воспаленного мозга, полётом фантазии после бутылки джина, но не явью. Потягиваясь, мужчина из мифов Скандинавии повернулся к ней и, закатив глаза собственным мыслям, словно перышко снял увеличившуюся до привычных размеров девушку с Фенрира. Умостившись возле пещеры, волк вытянулся, чтобы и самому отдышаться после продолжительной погони. Его тяжелое дыхание колошило зеленую траву, сдувая всех маленьких жителей напрочь. Рыжеволосый лёг на него спиной, закинув одну руку за голову, а второй поглаживал серую шерсть. Он выглядел до жути спокойным, что резко контрастировало с той паникой, которая играла на его лице всего пару минут назад.       Отряхнув своё одеяние, Юля принялась рассматривать естественное каменное убежище, силясь хоть как-то унять то волнение, что бушевало в её душе. Мысли о родном и так неожиданно покинутом доме отошли на второй план, покуда сердце бешено билось от избытка адреналина, что бурлил в крови, не позволяя сосредоточится на чём-то одном. Неожиданно взгляд привлекли ярко сиреневые цветы — фиалки. Она обнаружила, что окружена пёстрыми красками летнего леса, который так разительно отличался от дома, где уже царствовала зима, укрывая землю пухово снежным одеялом. Тоска, точно игла, кольнула в сердце, подгоняя навязчивую мысль о пожизненном заточении в другом мире. Дабы унять слёзы, девушка наклонилась к цветкам, но, помня Фавна, тут же отдёрнула руку, вспоминая, к чему может привести неосторожность в иных измерениях. Шум Локи вернул её в реальность и заставил отодвинуть подальше в задворках сознания все тревоги и воспоминания, направляя все силы на решение существующих вопросов.       Мысли хаотично мелькали в голове и гасли, стоило только пошевелиться языку: такое количество вопросов ещё никогда не посещало её голову, разрываемой изнутри. Она вперила взгляд в мужчину, готовясь излить на него целую тираду, но лукавые блики, точно солнечные лучи на водной глади, так ярко сияли в откровенном рассматривании девушки, что все слова улетали с её уст, не будучи даже озвученными.       — Присядь, золотце, — предложил спутник, похлопывая возле себя. — Надо отдохнуть и дождаться Сагра.       — Зачем? — поинтересовалась девушка. Скрестив руки на груди, она продолжала стоять и смотреть на него сверху вниз, укусив себя за щеку, силясь не разойтись в нападках на этого наглеца.       — Действительно, — саркастично подметил он, не забыв закатить глаза. Положив пальцы на бороду, он вернул взгляд на девушку, блеснув чертями в золотых болотцах разврата. — А ты с такого ракурса очень…       Не успел бог договорить, как послышалось шуршание с веток деревьев, заставившее Локи вскочить на ноги, а Юлю испуганно дёрнуться. Слишком много событий выпало на сегодняшнее утро.       — Встань позади меня, — приказал он и, взмахнув рукой, вызвал свои кинжалы. Глаза девушки, увидев оружие, заблестели, словно это не смертоносный металл, а бриллианты. — Знаешь, как этим пользоваться? — с недовольством спросил Локи.       — Научусь! С твоей помощью или без, — выхватив один, решительно ответила Юля.       «Неужели Агисхьяльм так быстро начал на неё действовать? Damn bet! Только её преждевременного обращения мне не хватало! Надо увести её подальше от битв и сражений, иначе мой план провалится», — размышлял бог коварства, всматриваясь в густую листву высокого дерева. На одной ветке мелькнуло что-то рыжее, до боли знакомое. Юлия сильнее схватила рукоять, готовясь к чему-то под туманные указания внутреннего голоса и жжение таинственного знака на шее.       «Бей в брюхо или в шею. Не промахнись. Один… Один… Один…», — эхом доходили слова из-под глубин подсознания, заставляя голову раскалываться от ужаснейшей боли. Перед глазами помутнело, голова налилась тяжестью, тело качнуло вперёд.       Занесённый кинжал вовремя остановил браслет Локи, о который пришелся косой удар недовалькирии. Рыжее меховое тельце, оттолкнувшись от предплечья девушки, запрыгнуло на плечо Локи, наклонив мордочку.       — Что это с ней? — пропищала Рататоск. Чёрные глаза внимательно уставились на девушку, которая после наваждения пыталась проморгаться и сбросить остатки пелены. — Неужели так быстро в валькирию превращается?       — В кого? Чего? — пытаясь осознать услышанное, переспросила Юля, продолжая крепко держать кинжал, который будто бы врос в руку.       — Валькирии — девы-воительницы, — с явным нежеланием проговорил Локи и вырвал свою игрушку из тонких пальцев. — Тебе рано таким пользоваться, — нахмуренный взгляд спрятался от взора девушки, покуда рыжий особо тщательно прятал кинжал в ножны.       — Это ещё почему? У всех валькирий было оружие, и я хочу. Да и потом, здесь явно не самые безопасные места в мире, чтоб ходить вооружившись палками, — настаивала на зове крови новенькая в рядах военных.       — Палка тоже оружие, а в твоём случае — слово, — улыбаясь своей смышлёности, кинул Локи и повернулся к белке. — Хугин улетел? Где Сарг? Долго ещё до нас добираться?         — Я похожа на глашатая? — спросила Рататоск, попутно чистя шёрстку.       — Больше на шапку, — огрызнулся Локи. Придирчивый взгляд прошёлся по зелёной местности, а слух напряжённо обострился, но ничто не кричало об опасности. — Разбиваем лагерь здесь.       Мужчина начал прикидывать, кто может принести дров для костра: выбор Локи сначала пал на девушку, но увидев её залипающий на окружающий мир взгляд, быстро вычеркнул подобный вариант. Кандидатура белки в роли добытчицы огня была откинута сразу же, а сыночек, подвыв пару раз, скрылся в известном только отцу направлении.       «Поищу брата», — выдала серая голова и понеслась галопом на запах проблем. Покачав головой и едва слышно цокнув языком, Локи тяжело вздохнул, признавая собственный жребий безысходности ситуации.       — Я за дровами. Если кто-то или что-то нападет на тебя — кричи и убегай, — кинул бог девушке, которая, казалось, более-менее привыкла к окружающим её чудесам. Заприметив, что с милого ротика вот-вот готова сорваться какая-то фраза, Локи крутанулся на пятках и быстро скрылся из поля зрения, подставляя спину под сверление шоколадных глаз.       Оставшись в лесной тишине, девушка принялась оглядываться по сторонам. Под ногами шуршали опавшие с далёких вершин шишки, с хрустом ломающиеся под весом сапог, которые сидели как влитые. Хвойный, лесной воздух приятно наполнял лёгкие, даря им порцию чистого, свежего кислорода, который так резко отличался от всех привычных загрязненных паров города. В животе раздалось урчание, призывая найти хоть какую-то еду, но ни единого кустика с ягодами не попадалось на глаза, точно они сбежали следом за рыжим плутом.       Вдруг сверху на плечо посыпались бурые иголки, опадавшие благодаря прыжкам пушистого зверька. Мертвая хвоя кольнула сквозь одежду, заставляя запрокинуть голову. Карие глаза с любопытством посмотрели на Рататоска, которая обустроилась на одной из веток и теперь мирно умывалась, усиленно делая вид, что не замечает Юлю.       — Пс!       Обладательница пушистого хвоста, кажется, фыркнула что-то неразборчивое прямо в собственные лапки.       — Эй, Рататоск, спустись, есть дело.       Если бы белка обладала чуть меньшим воспитанием, то весь лес бы узнал о том, насколько ей безразлична судьба уже не человека, как ей самой нужно возвращаться к Иггдрасилю, и сколько всего необходимо переделать до наступление холодов. Однако зверек был сдержан в выражениях собственных мыслей, а потому сидел неподвижно.         — Значит, по-хорошему ты не хочешь. Ладно, будь по-твоему!       Будущая воительница медленно, подобно хищнику, стала приближаться к вегетарианке в натуральной шерстяной шубке, выставляя руки вперед. Одним движением ладони захлопнулись, создавая громкое эхо вокруг себя.       — Ты больная? — наклонив мордочку, сдерживаясь, поинтересовалась белочка.       — Скорее нет, чем да.       — Тогда зачем меня ловишь? — продолжая чистить шерстку спросила рыжая.       — Чтобы ты ответила на мои вопросы, — сомневаясь в своих действиях и понимая их глупость, честно призналась Юля.       — А спросить пробовала?       — Знаешь, когда тебя игнорируют, и не на такое пойдёшь, но не суть. Что у меня на шее? — желая закончить глупый разговор и перейти к делу, пока Локи не вернулся, поинтересовалась Текила. — То, что это метка валькирии, я помню, но что за знак?       — Не самый лучший, но самый жестокий. Такой появлялся у самых сильных воительниц — Шлем Ужаса или Агисхьяльм.       — И что он делает?       — Наделяет владельца невероятной физической и духовной силой, избавляет от страха перед битвой и служит невидимым щитом, отражающим вражеские клинки. Идеально для валькирий, стоящих ближе всего к Одину.       — Я встречусь со всеотцом? — глаза загорелись огнём предвкушения, словно у ребёнка.       Стайка птиц взмыла в воздух, стоило громоподобному рёву вырваться наружу. Крик, доносящийся из глубины леса, становился все громче и ближе. Рататоск быстро запрыгнула на дерево, поднимаясь выше и прячась в листве, точно в стенах крепости. Забраться на гладкий ствол было непосильной задачей для девушки, что не имела цепких когтистых лап, а прятаться в тёмной пещере было попросту страшно: вдруг там обитает злой монстр? Притаившись у большого камня, Юля стала судорожно осматриваться в поисках оружия, которым лес не славился, ибо не кузня он и даже не оружейный магазин. Вспомнив слова своего спутника, девушка взглядом зацепилась за толстую, увесистую ветку дуба. Тепло разлилось по телу, как только лесная дубинка оказалась в крепко сжатых пальцах. Зрение, как и слух, обострилось, позволяя чувствовать бегущего, слышать его дыхание, биение сердца — это успокаивало, вытесняло страх, наполняло лёгкие колкой решимостью.       «Валькирии ничего не боятся. Сражайся… Сражайся. Сражайся! Честь… Один… Не бояться… Действуй!», — неизвестный внутренний голос заглушал любые позывы инстинкта самосохранения, который твердил остаться в укромном месте и, притаившись, ждать подмоги.       Поддавшись влиянию символа, Юля резко выпрыгнула из засады, огревая бегущего палкой. Локи согнулся пополам от неожиданного удара в живот, но ловко откатился в сторону, не давая свирепому вепрю воткнуть в него клыки.       — Локи? Так это ты орал? — полушёпотом выпустила вопрос воительница и запрыгнула на один из валунов. — Убежал, как трус!       «Меня не было меньше получаса, а она уже так преобразилась. Даже голос звучит по-волевому, с упрёком. Надо во что бы то ни стало оградить её от битв и оружия, иначе я пропал», — взбираясь на камни, размышлял Локи.       — Это было тактическое отступление, — оправдывался бог, скрывая за юмором все страхи, вызванные присутствием здесь дикого кабана. — Я же говорил: нападёт кто — убегать и кричать.       — Ага, щас, — поменявшись в лице до неузнаваемости, рыкнула Юлия, наблюдая за свирепым зверем. — Локи, кинжал.       Не подчиниться её командирскому голосу было невозможно. Словно не отдавая отчета в собственных действиях, мужчина взмахнул рукой, материализуя заколдованное оружие, но вовремя одумался, меняя траекторию полёта клинка. Острие звонко отскочило от камня, пролетев перед глазами кабана, что разозлился лишь сильнее. Хотя куда уже сильнее: массивное тело тяжело вздымалось, выпуская из пасти гнилистый пар ярости, пара огромных глаз налилась кровью, становясь идеальным фоном к расширенным до предела зрачкам, зелёная слюна капала на свежую траву, превращая её в вонючую смолу, копыта были готовы повалить любого, кто встретится на пути. Рёв животного ужасом пронёсся по всем ближайшим к лесу угодьям.       Рататоск притихла среди листьев и раскусывала жёлудь, наблюдая за спутниками. Локи оценивающе присматривался к зверю, силясь понять: с какой стороны лучше нанести удар, и какое заклинание поможет. Он уже был готов создать иллюзию привлекательной самочки, как валькирия опередила его, сделав неожиданный ход. Вооружившись кинжалом, пока вепрь в очередной раз кричал, Юля двинулась вперёд. Ловко увернувшись от клыков, она упала на землю, в полёте вонзая лезвие в животное. Кинжал разрезал межрёберные мышцы, пробил лёгкое и воткнулся кончиком в сердце, вырывая из пасти, наполненный болью, предсмертный рык зверя. Туша упала, обагряя листья каплями алой крови, от которой шли полупрозрачные клубочки пара. Воительница с каменным лицом вытерла об юбку лезвие, не отводя глаз от суженных зрачков животного.       — Лови, — кидая кинжал владельцу, бросила она, продолжая смотреть на дичь, словно это муляж.       — На ужин у нас мясо, — подметил Локи, скривившись, словно проглотил дольку лимона. Он старался не выдавать своего страха перед хладнокровностью девушки, ведь её поведение свидетельствовало о том, что Агисхьяльм начал на неё действовать сильнее ожидаемого. Полнейшее спокойствие или даже равнодушие, с которым она смотрела на тушу одновременно поражало и пугало бога. Ведь такое яркое пробуждение её силы могло поставить под угрозу весь его хитрый план.       «Не знаю, чья ты наследница, но оружие тебе в руки лучше не давать. Вообще надо выбрать самую спокойную и тихую тропу. Может, на Фенрире добраться туда? Ну да, конечно, сын совсем не привлечет внимания. Что же делать? Надо дождаться Сарга и, может, позвать Улля. В компании викингов любая валькирия сможет себя чувствовать просто женщиной. Ага, любая, но не та, что носит Агисхьяльм на шее. А может её опоить из источника забвения? Тогда она и меня, и себя может забыть. Точно «себя»! Надо с ней ближе познакомиться, напомнить ей, что она всего лишь маленькая, миленькая девочка Юля, а не бесстрашная воительница Одина», — поглаживая подбородок и хмуря брови, размышлял Локи, смешно кривя губами.       — О чём задумался, рыжик? — спросила его девушка, возвращая в реальность уже менее командирским голосом.       — О том, умеешь ли ты готовить, — резко изменившись в лице, просиял бог.       Она бросила на него удивлённый взгляд и моргнула пару раз, словно не понимая, как готовка и она могут быть в одном предложении. Набрала полные лёгкие для длительного ответа, как Локи одним ловким движением спрыгнул на землю и взял её под локоть, уводя подальше от туши, поняв, что девушка всё ещё под властью Агисхьяльма.       — Юленька, — запел он, — ты, наверное, устала, так что присядь и отдохни, а я пока что приготовлю нам вкусный и ароматный ужин, — проговорил мужчина, осторожно усаживая на камень. — Ой! — восклик, словно случилось что-то страшное. — Смотри, ты испачкала платьице, — недовольное цоканье. — Давай-ка, поменяем тебе наряд, а если хочешь, то наколдую что-то из последней моды Асгарда. Будешь красивее самой Фреи, золотко.       Листья орешника, подёрнутые желтыми пятнами приближающейся осени, посыпались с веток, по которым спускалась Рататоск. Мелкая мордашка замерла на камне и внимательно рассматривала их, сверкая чёрными бусинками.       — Рыжая, покажешь этому милому творению, где тут ближайший ручей. Уверен, девушка хочет привести себя в порядок… перед мужчиной, — особо выделяя последние слова, проговаривал коварный, глядя прямо в карие глаза.       Юля слушала его, не моргая. Едкий запах крови, источаемый пятном на одежде, ударил в нос и скрутил желудок. На смену уверенности и бойкости пришла паника и растерянность. Руки задрожали, зачесались, стали жечь. Дыхание участилось, воздуха становилось всё меньше и меньше. Резкие короткие вдохи стали сопровождаться всхлипами и подрагиванием плеч. Сердце учащенно забилось, удары отдавались оглушительным ритмом во всём теле, перед глазами всё поплыло, подгоняя приступ тошноты.       — Тш-ш-ш, моя девочка… Всё уже позади… — бархатный, наполненный спокойствием и теплотой, голос, точно тихий шелест ветра в жаркий день нежно ласкал слух, успокаивая и расслабляя каждую запаниковавшую клеточку тела.       Крепкие объятия дарили чувство безопасности и спокойствия. Чуть шершавые пальцы скользили по шоколадным прядям, привлекая девушку ближе. Таким нежным белка не видела Локи ещё никогда, а уж она-то очень хорошо его знала за все прожитые года. Если бы её мордочка могла выражать эмоции подобно человеческому лицу, то можно было бы рассмотреть яркое удивление, а так её упавшая нижняя челюсть больше походила на кратер вулкана, готовый вобрать в себя весь жёлудь целиком.       — Моя медовая, со мной тебе ничего не грозит, — томно выдохнул бог коварства в висок, кротко поцеловав его. — Рататоск, следи за ней, иначе на шапку пущу. А теперь ступай, — он мягко подтолкнул её в нужную сторону. — Обещаю, что больше сегодня с тобой ничего дурного не случится, — взяв бархатные щёки в ладони, Локи направил взгляд карих глаз в золотые омуты, чтобы она точно утонула в них.       Отблеск огня придавал коже Локи золотистый оттенок. Тени, что плясали по нему, делали выражение его лица то гордым, то грустным, то влюблённым. Совершенно невозможно было разобрать: было ли то, что отражается на нём, собственной иллюзией, или пламя само решило поиграть с ним. Ровный столбик дыма поднимался точно вверх, показывая всему живому местонахождение того, кто развел огонь в лесу ночью. Локи не боялся этого, потому что сейчас этот обнаруживающий знак не приведёт к нему ни воронов, ни злых обитателей леса. От последнего ещё защищал магический круг, созданный им, пока Юлия приводила себя в порядок. Он хотел проследить за ней, когда отправил вместе с белкой, но урчание желудка заставило остановится и пойти готовить обещанный ужин. Девушка наблюдала за языками пламени, молча всматриваясь в каждое новое па не знавшей покоя стихии. Её задумчивое лицо очаровывало и напрягало несерьёзного бога. Его терзали тревожные думы: а вдруг она вспоминает не то, что надо?       — Ты не замёрзла? — заботливо, но с лёгкой улыбкой, спросил мужчина, подсаживаясь к ней ближе. Не ожидая ответа, он обнял её, привлекая к себе. Правильно надавливая на плечи, он положил голову девушки себе на грудь, заставляя её без сопротивления прижаться к нему. Она вынужденно прильнула, прислоняясь щекой к крепким мышцам и прислушиваясь к различимому сквозь плотную ткань размеренное сердцебиение плута, чьи уста мгновенно украсила самодовольная ухмылка, ведь своенравная валькирия даже не попыталась оттолкнуть его. Напротив, очаровательное личико девушки смягчилось умиротворением, хотя в глазах по-прежнему плескалась печаль.       — О чём ты думаешь? Поведай, — тихо, настолько, что потрескивание костра казалось громче, поинтересовался рыжий плут и провёл длинными пальцами за ушком девушки, якобы убирая прядь волос. — Расскажи о себе       — Что, например? — прошептала она, вспоминая так неожиданно оставленный дом.       — Ну-у, чем ты увлекаешься? — спросил рыжий.       — Рассказы пишу, — бросила девушка таким тоном, что дальнейшие вопросы были бы последними.       — Это здорово. Богатая фантазия ещё никому не вредила, — задумчиво бросил он, ожидая ответ, но она молчала, заставляя Локи придумывать дальнейший разговор. — У тебя есть животные? — кинул наспех придуманный вопрос, глядя на рыжий комок.       Такие вопросы всегда ставят в ступор, с корнем вырывая любые мысли из головы, так, что приходится говорить самое тривиальное и банальное, а потом корить себя за глупое решение. Тем не менее, спустя пару глубоких выдохов, одно полностью сгоревшее полено и пристальный взгляд Локи, она всё же собралась с силами.       — Да, две собаки. Пиня и Элис, — улыбка заиграла на её лице при воспоминании о мохнатых друзьях.       — Да? Тогда Фенрир должен был тебе понравиться, — забыв о своей миссии, возгордился отцовством Локи. — Это ты ещё на змее не каталась! Он с ветерком пронесёт тебя по земле и воде, поднимет по стволу Иггдрасиля, пугая шипением всё живое. Ой, видела бы ты, как смешно от него все убегают, только пятки сверкают! — он улыбнулся, предаваясь воспоминаниям. — А когда мой малыш несётся по воде, то брызги разлетаются в разные стороны на десятки метров, заставляя всю рыбу жаться ко дну. Один раз мы так нырнули, подкараулили огромную рыбацкую лодку, — его руки попытались очертить размеры необъятного судна в воздухе, — подождали, когда сети наполнились уловом, и рыбаки начали их тянуть, и вот тогда-то мы вынырнули. Только представь: Ёрмунганд раскрывает ротик, сверкая зубками и прищуриваясь, что готов на них напасть. Ох, и крику было! — удар по колену и качание головой с ослепительной улыбкой. — В воду-то им не прыгнуть: мы же там. А на лодке страшно оставаться. Рыбаки так от страха и тряслись, молясь Тору! Во смеху было… — вторя его словам, он перешёл на звучный раскат смешков. — Пока лёгкая молния чутка не пощекотала моё плечо: блондинчик позаигрывать решил. Тогда-то нам и пришлось сворачиваться, — обидчивый вздох. — Но мы же хорошие! Поэтому напоследок подтолкнули бедолаг до берега. Так что мы с тобой тоже обязательно покатаемся как-нибудь, — горделиво заметил он, похлопывая её по ладони.       — Покатаемся, — повторила Юля, понимая, что она и не хочет никакого змея. Больше всего ей сейчас захотелось обратно, домой. Там её наверняка уже потеряли и мучаются сотней вопросов о том, куда же она могла подеваться. Ледяная рука тоски сковала сердце, напоминая о милом и любимом образе, который согревал изнутри, придавая сил. Незаметным движением девушка стёрла с лица слезу, не желая показывать никому минутной слабости. Она обязательно вернётся домой во что бы то ни стало.       Языки пламени ласкали воздух, нагоняя на воительницу хандру с привкусом депрессии. На душе кошки начинали скрести с новой силой, отчего хотелось посильнее укутаться в предложенный плащ, сотворенной рукой Локи, который щедро одаривал её одеждой, и молча наблюдать за танцем огня. Почувствовав настроение девушки, Локи сильнее прижал её к себе, задумавшись о том, что может не стоило расспрашивать о жизни, из которой он так нагло вырвал её. Вдруг он не сможет вернуть её домой, и тогда она вынуждена будет жить тут, в Асгарде, среди асов и воителей?       — Время позднее, пора спатеньки. Завтра покажу тебе Биврёст, — прошептал мужчина, вставая и расстилая возле огня покрывало, созданное одним лишь щелчком пальцев. Монотонный шёпот и круговое движение рукой создали небольшое подобие подушки. С лучезарной улыбкой Локи повернулся к сидящей всё это время Юле и встал в позу, демонстрируя навыки в благоустройстве жилья, пусть и временного, но более чем устраивающего двоих. Устало усмехнувшись, она встала и подошла к нему, забираясь в импровизированный спальник.       — Спасибо, — прошептала она, бросая на него украдкой взгляд. Он улыбнулся, глядя на неё сверху вниз с нежностью, которую всегда вкладывают во взор, когда искренне заботятся и переживают.       — Ночи холодные, поэтому спать будем так, — пояснил рыжий, укладываясь позади неё и накрывая их наколдованной шкурой.       Рататоск сначала хотела остаться на дереве, где её точно не достанет ни один хищник, но ветер, что свирепо несся на юг, заставлял нахохлиться, пушась до размера трёх шишек. Поёжившись ещё разок, она спрыгнула и подбежала поближе к спутникам. Умостившись у живота девушки, она, поджав под себя лапки, скрутилась клубком и вскоре мирно засопела.       Лёгкой грацией опустилась августовская ночь, наполненная тишиной и покоем, которые только могут быть в лесу. Переговоры сверчков в густоте зелёной травы, далёкое уханье совы, отправившейся на охоту, и едва различимые шаги лани на далёком холме — всем этим была наполнена природа, пока трое спутников находились во владениях Морфея.       Ранние лучи солнца осветили лужайку перед пещерой. Тонкая нить дымки была совсем не похожа на кострище, что ещё вечером полыхал вертикальным столбом, опаляя верхушки могучих сосен. Природа постепенно сбрасывала с себя негу сна: птицы весело шушукались где-то под облаками, а возле входа в пещеру пробегали животные, не опасаясь того, что на них могут напасть отдыхающие внутри каменных стен. Яркое пятно небесного светила коснулось закрытого века девушки, заставляя её поморщиться и тряхнуть головой в попытке отвернуться от источника пробуждения, но крепкие объятия спящего позади не позволяли ей и шелохнуться.       — Локи, — проговорила она, толкая его плечом, — вставай, утро уже.       Однако он и не думал поддаваться на её просьбы, лишь сильнее прижал хрупкое тело к себе и зарылся лицом в густоту каштановых волос. Мысленно простонав, девушка решила всё же выбраться самостоятельно из его хватки, но стоило только пошевелиться, как что-то мохнатое надавило сильней на живот: Рататоск, вытянувшись во весь рост, посапывала и не хотела просыпаться. Закусив губу в желании не шуметь лишний раз, Юля аккуратно перенесла спящий рыжий комочек к крепкому стану вместо себя под могучую руку, вынырнула из объятий и устремилась в кусты, за которыми скрывался родничок, берущий своё начало на вершине горы. Холодная вода увесистыми каплями скатывалась по личику, пить её было не слишком разумно, но другого выхода не было. Стремительный поток подарил чувство удовлетворения, откинул остатки сна из молодого организма, заснувшего лишь с рассветом.       Всю ночь Юлю мучали кошмары-воспоминания: тяжелые фантазийные сны, где она оставалась одна в холодной и до жути заброшенной пустыни, никому не нужная, без всех. Создавалось чувство, что она и вовсе не отдыхала. Квадратная голова раскалывалась пополам, выражая собой пресловутый кубик Рубика, который невозможно собрать воедино. Ужасно хотелось чая, но среди леса не найти листьев выращенных в Цейлоне.       Вернувшись с прогулки, она застала уже вставшего мужчину, который хлопотал возле остатков огня, подогревая им завтрак, надёжно спрятанный в иллюзорной корзине. Вчерашняя охота одарила воистину царским ужином, как гордо заявил рыжеволосый, пока поджаривал мясную тушу на огне.       — Доброе утро, золотко, — и снова ослепительная улыбка. — А я тут вновь хлопочу о нашем провианте, — с его пальцев сорвалась искра, способная согреть еду и сердце любой девушки всех девяти миров.       Самодовольно хмыкнув, точно красуясь в очередной раз, он потянулся и распустил волосы, проводя пальцами по густым мёдовым локонам, в которых переливались блики утреннего солнца.       — Как спалось? — спросил он, откидывая волосы назад. — Согласись, что воздух здесь чист и прекрасен, — мужчина стал приманивать прозрачное волшебство к носу, — м-м, — протянул Локи, демонстрируя отменный вкус здешнего кислорода. — А ещё ты должна признаться, что когда рядом с тобой спит такой красивый и потрясающий мужчина, — он очертил свою фигуру ладонями, — то любой сон покажется идеальным.       — Идеальных мужчин я здесь не вижу, — бросила она. — Замечаю лишь одного несносного рыжего нарцисса, который всю ночь наваливался на меня своей тушей и не давал спокойно дышать, — фыркнула Юля, подходя к костру и убирая еду с углей.       Ошарашенный Локи так и продолжал стоять, впервые за долгое время не находя никакой колкости в своём арсенале. Он бросил пронзительный взгляд на девушку, усмехнулся каким-то своим мыслям и обустроился подле неё вместе с едой.       — Прекрасно приготовленное блюдо, — процедил Локи, пытаясь вернуть прежнюю атмосферу веселья. — Жалко только, что мёда здесь нет. Может, Рататоск его раздобудет, а?       — Знаешь, — мягко проворковала Юля, — у нас на Земле говорят, что когда едят, то следует быть глухим и немым, чтоб не подавиться. Так что давай последуем новым традициям, — процедила она металлическим голосом, широко улыбаясь, подражая его привычкам.       На сей раз он смолчал, позволяя смаковать еду в тишине. Убрав все остатки в корзину, девушка принялась распускать волосы, проходясь пальцами по локонам, имитируя расческу.       — Помощь нужна? — спросил Локи, наблюдавший за её движениями.       — В чём? — непонимающий взгляд.       — Садись сюда и всё узнаешь, — проговорил он, укладывая на камень покрывало.       Юле стало приятно от такой заботы, а также любопытно, что же сможет ей предложить асгаровский парикмахер. Его тонкие пальцы нежно касались волос, прочёсывая их настолько легко, словно они после ботокса. Пряди будто оживали, поддаваясь манипуляциям, порхали с одного плеча на другое, изредка щекоча кожу. От его прикосновений хотелось закрыть глаза и просто отдаться чувствам. Каждый волосок послушно ложился в сложно заплетенную косу. Локи осторожно касался кожи Юли, стараясь не притрагиваться к метке Одина.       — Всё готово. Мне кажется, я заслужил цем в щечку, — подставляя лицо, возгордился собой Локи.       — Не знаю, не видела, — осадила его валькирия.       — Так смотри, — щёлкнув пальцами, волшебник создал иллюзию девушки, что сделала пару кругов вокруг своей оси для того, чтобы Юлия могла рассмотреть свой внешний вид. Пока девушка любовалась грациозными движениями точной копии и хитросплетением на голове, Локи привел себя в порядок и даже заварил странный травяной напиток. Запах исходящий от него манил к себе, как голос сирен. Вдыхать полные лёгкие его было подобно кайфу. Взяв рог, наполненный зельем, и вдохнув аромат ещё пару раз, Юля припала к нему губами, утоляя жажду. Мясной завтрак был тяжелым для желудка, но выбирать не приходилось, ведь ничего иного просто не было.       Устало выдохнув, девушка подняла глаза к утреннему небу, пытаясь собраться с мыслями. Голос в её голове без устали шептал, что она воительница, но тому не было никаких явных доказательств, кроме как татуировки, что прожигала насквозь и толкала к безумствам. Всё вчера ещё привычное резко исчезло из её жизни, и теперь появилась оглушительная волна новых, неподвластных пониманию событий, толкающих только вперёд.       Локи сложил их вещи и собирался отправляться в дальний путь. Лицо его было настолько собранным и безэмоциональным, что девушка невольно засмотрелась, понимая, что большую часть времени он всё же шутил, чем так сосредоточенно молчал. Словно почувствовав любопытный взгляд каштановых глаз, мужчина посмотрел на неё и тут же улыбнулся, сгоняя с лица всю тяжесть собственных дум.       — Нам надо отправляться в путь, — пояснил он, затягивая узел и поправляя одежду.       — А Рататоск? — спросила Юля, понимая, что пушистая куда-то убежала.       — Догонит по дороге, — отмахнулся Локи.       — А куда мы? — поспешно спросила она, вставая и расправляя зелёный плащ, свисающий с её плеч до самых концов брюк, спрятанных в кожаные ботиночки.       — К Иггдрасилю, — буднично ответил мужчина и поспешил вперёд, сбегая от сотни вопросов, которые девушка могла бы излить на его рыжую голову.       На деле ему было весьма страшно: его мучали размышления о возможных ловушках, о верной страже и ещё сотне неприятностей, которые могли бы прилипнуть к ним. Его заботили быстрые перемены в Юле, на которую слишком скоро влияла её же метка, и хотя такое воздействие древних было ожидаемо, всё же Локи уповал на призрачную надежду, что Сигрюн не станет так сильно призывать свою пра-пра-пра…-правнучку во служение к Одину, который так подло поступил с валькириями.       Переступив через очередное дерево, которое когда-то повалил Сагр, проспорив рыжему желание, бог коварства призадумался о друге, который обязан исполнить часть уговора и помочь тем самым сыну ётуна. И тогда-то Одину, всеотцу живого, владыке Хлидскьяльва, скрытому под капюшоном, не сдобровать, ибо грядет великий и могучий Локи.