Мнимая свобода воли

      В полнофункциональном режиме я загрузилась только через сутки. Судя по прямому подключению питания и пакетам, пришедшим через дата-кабель, я находилась на своём ложементе в лаборатории. Проверив текущий статус работ и убедившись, что никаких сбоев и чрезвычайных событий за время моего отсутствия не произошло и производственные процессы находятся в штатном режиме, переключилась на изучение технического состояния оболочки.       Большинство подсистем было отключено. Данные с подсистемы контроля наноботов показывали, что я была практически полностью разобрана, что и неудивительно при таких повреждениях.       – Ну, скоро она включится? Я, конечно, не спешу сейчас, но вы уже два часа обещаете, что вот-вот сейчас всё будет... – услышала я раздражённый голос Миллера.       – Да вот-вот загрузится, если уже не загрузилась.       Вокабулятор был подключен и прошёл все тесты работоспособности, так что я решила вмешаться в диалог.       – Михаил, Дмитрий, доброе утро.       – Тарья, всё в порядке? – спросил Мастер. И синхронно с ним вопрос задал Дмитрий. – А утро-то почему?       – С учетом того, что большая часть систем не функционирует, я бы не сказала, что я в порядке. Но думаю, мастер, Вас интересует состояние “мозга” и памяти. Они не повреждены, все модули работают в штатном режиме, – ответила я Михаилу. – А "доброе утро" потому, что мне понравилась фраза одного программиста, который любит говорить: “Когда проснулся, тогда и утро”.       – Ну, раз чувство юмора присутствует, значит и всё остальное на месте, – начал Миллер. – Поздравляю, Тарья, ты стала действительно важной персоной.       – Простите, Дмитрий, я не вижу Вашего лица, поэтому не могу полностью оценить степени сарказма, который Вы хотели передать вашей фразой.       – А никакого сарказма, милочка. Видишь ли, на жизнь простых техников и роботов не покушаются, особенно столь изощрённым способом, а на тебя, дорогуша, было совершено организованное целенаправленно покушение. И если бы не чистая случайность, осталась бы от тебя только груда деталек.       – Это точная информация?       – Точная-точная. И вообще, знаешь как ты меня напугала, когда тебя внесли техники в лабораторию? Как ты могла так подставиться, а, Тарья?!       – Михаил тише, не надо лишний раз тратить нервные клетки. Вот я уйду, тогда устроите семейный разбор полётов. А ты, Тарья, слушай и запоминай, пока тебя соберут обратно будет время проанализировать новую информацию. Тебя, милочка, пытались очень профессионально взорвать.       – Твой сгоревший аккумулятор мы отдали на экспертизу криминалистам, – вмешался в разговор Михаил. – Там часть элементов питания была заменена на снаряженные тротилом колбы, а в плату был встроен таймер. И тебе повезло, что ты использовала свой драйвер питания и таймер просто не запустился. В процессе встраивания взрывателя "диверсант" повредил часть схемы, в итоге она начала перегреваться. И вот тут тебе повезло во второй раз – тротил не сдетонировал, а попросту сгорел. Если бы этот аккумулятор использовал техник, мы бы сейчас с тобой не разговаривали. Взрывчатки там хватило бы чтобы уничтожить всё в радиусе метров четырёх.       Я отключилась от сенсоров на несколько секунд анализируя вновь поступившую информацию. Терять функциональность и отключаться навсегда было “страшно”. Ещё хуже было то, что я упустила целый пласт возможных опасностей как для меня, так и для мастера, считая их несущественными в пределах базы. Практика показала, вероятность их возникновения существенно отлична от нуля даже на охраняемой базе.       – Так, Тарья, некогда мне тут с вами рассиживаться, поэтому слушай вводную, – он подошёл к ложементу и наклонился так, чтобы мы могли встретиться взглядом.  –  Найди тех кто это спланировал и передай мне. По-возможности не афишируя этот факт. Внешними участниками я займусь сам, ты же прошерсти базу невзирая на должности и личности. Не сможешь захватить – уничтожь и передай мне тела. В данном вопросе я даю тебе полный карт-бланш. Всё, работайте дальше, мне ещё поднимать бучу в администрации, уровнем повыше, а безопасники у меня попляшут, скоты ленивые, – резко бросил он, уходя.       – Вот что нам теперь делать? Будем ремонтировать, что сохранилось, или сразу соберем новое тело? Но это всё потом, ты мне лучше скажи какого х.. уж прости меня грешного, сорвалась куда-то и даже не предупредила. Я же волновался! – начал Михаил, когда Миллер ушел.       – Простите меня, мастер, но те ответы, что я уже нашла и те, что возможно мы получим, были слишком важны и откладывать их поиск было невозможно. Вы уже вскрывали кейс? – спросила я, и, следуя подсказке эвристического модуля, придала лицу выражение, построенное на основе мимики Маши, когда она выпрашивала у мастера ключи от его городской квартиры.       – Ну вот что с тобой будешь делать, а? – сокрушённо покачал головой мастер. – Давай приведём тебя в порядок да займёмся твоими находками.       После сборки я протестировала системы и аккуратно поднялась. На шаблоны моторики пришлось наложить ограничения, так как часть псевдомышц, поддерживающих корпус в вертикальном положении, была повреждена и при превышении нагрузки они бы просто порвались.       – Всё в порядке? – спросил мастер наблюдая как я поднимаюсь с ложемента.       – Относительно. Сейчас я могу двигаться, пусть и с определёнными ограничениями, но по сути требуется капитальный ремонт и модернизация с учётом новых данных. – После такого происшествия я полностью пересмотрела вероятности для существенной части вариантов развития событий.       – Мастер, могу я узнать, были ли на базе какие-либо происшествия не внесенные в журналы событий основного сервера? Возможно вам следует увеличить охрану. Ведь в случае нападения на вас, вы лично не сможете сопротивляться агрессору.       – Да брось ты, что тут может произойти. Я последнюю неделю вообще из корпуса не выходил, а он охраняется от и до. Нам тут подкинул крайне интересную задачу по транспортировке юнитов. Мы, кстати, нашли радикальное решение проблемы. – Мастер улыбнулся. – На базе архангельского производственного комплекса построят несколько сверхбольших дирижаблей, по модернизированным проектам прошлого века. Ещё парочку будут делать немцы и один соберут в Японии.       – То есть вы опять забывали поесть согласно режиму питания, сидели ночи напролёт за терминалом? – спросила я, придав мимической системе наиболее укоризненное выражение лица, которое я создала на основе мимики поварихи, которая отчитывала молодую сотрудницу. Образ получился достаточно выразительный и я решила использовать его как основной для подобных ситуаций. – Я права? Стоило мне отлучиться на пару дней и вы опять взялись за свое...       – Да, мамочка, конечно, мамочка... – рассмеялся Михаил.       – Простите?       – Ты сейчас выглядела как мать Маши, когда та выговаривала дочке за очередную выходку.       – Значит я правильно передала свои мысли. Меня, несмотря на произошедшее, можно починить, ваше же здоровье так просто не поправишь. Кстати мастер, вы обращались к фармацевтам, ведь у нас есть подобное отделение, возможно можно модернизировать ваши препараты и уменьшить нагрузку на внутренние органы?       – Я даже с создателем этих препаратов общался. Из всего того, что он тогда наговорили, я понял только то что они сами не понимают, что это такое и как оно работает. Они могут производить эту серию, но клинические испытания ставят их в тупик.       – Это не повод отказываться от исследований.       – Да брось, главное, что они работают. Рассказывай лучше, куда ты так сорвалась, то? Ведь до этого я не припомню, чтобы ты стремилась покинуть базу и посылала наших техников в командировки?       – В данном случае я не могла передать информацию стороннему человеку по нескольким причинам. Во-первых её очень сложно выразить в форматах приемлемых для восприятия человеком, во-вторых эти данные пойдут под грифом совершенно секретно. Я не уверена даже, стоит ли рассказывать о находке Миллеру.       – Даже так?       – Именно. Помните вы рассказывали о том, что не смогли понять почему мой мозг вообще начал работать, несмотря на отсутствие какой-либо подготовки кристалла?       – Конечно, я до сих пор не сдвинулся с мёртвой точки в этом вопросе.       – Я нашла ответ. На самом деле подготовка кристалла была произведена. Точнее был подготовлен тот кристалл, на основе которого была выращена остальная серия.       Дальше я рассказала мастеру о расшифрованных, мною воспоминаниях и тех результатах к которым привела меня новая информация.       – То есть, ты хочешь сказать, что те кристаллы, что мы вырастили из осколков принесенных с той базы, уже несут в себе слепок личности того учёного?       – Скорее всего не все, при росте кристаллов невозможно учесть всех факторов, есть вероятность, что такими свойствами обладают только наиболее близкие к затравке части, а дальше происходит всё более сильное искажение структуры, делающее невозможным полноценную работоспособность образцов. Ведь есть ещё один кристалл, который подал признаки корректной работы, тот над которым работал Миллер, но дальше простой нейронной сети его развитие не пошло.       – Даже если всё это действительно так, то нам от этого не легче. У нас нет ни возможности какой либо записи ни них, даже самих принципов записи, ни подходящего оборудования, – сокрушенно покачал головой мастер.       – Думаю для начала следует изучить содержимое кейса, возможно оно даст ответы на некоторые вопросы.       – А что там лежит-то?       – Мне это неизвестно, однако ничто не мешает нам просто посмотреть.       Вскрытие кейса заняло какое-то время, пришлось резать корпус, так как замок был поврежден от длительного нахождения в воде. Внутри мы обнаружили ещё один контейнер, на этот раз из нержавеющей стали, с крышкой, посаженной на ряд болтов с плотной резиновой прокладкой. Судя по всему ученый старался обеспечить должную герметичность. Этот контейнер содержал в себе набор прозрачных дисков, диаметром соответствующим стандартному оптическому диску, толщиной пять миллиметров.       – Ух ты, их всё же сделали! – Восхитился мастер, когда увидел содержимое коробки.       – Вы знаете, что это за носители? Я не нашла упоминаний о подобной технологии в базах данных.       – Странно, хотя...  Их же в серию их не пустили. Точнее их хотели поставлять только для военных, но развернуть производство не успели, а после не стали, слишком дорогие эти малышки.       – Они обладают какими-то преимуществами перед классическими средствами хранения?       – Конечно! Вот какой, например, срок хранения информации на стандартной си-дишной болванке?       – По результатам моделирования, для продукции современных производителей, он не превышает десяти лет.       – Вот видишь. – Мастер наставительно поднял палец, привлекая внимание. – А на этих малышках, в теории информация начнет деградировать только через две-три тысячи лет хранения. Даже если они просто будут валяться в грунте или воде.       Я оценила подобные носители с новой точки зрения. Применения им в текущих условиях не нашлось, но в долговременной перспективе на основе подобных технологий можно строить цифровые архивы повышенной надежности.       – Однако у нас на балансе не числятся устройства способные считать эти носители.       – Да брось, если я правильно помню они считывались синим лазером на четыреста одиннадцать нанометров, а формат хранения там такой же как на обычных болванках. Единственное отличие, эти диски многослойные. Однако судя по маркировке, они из самой первой партии, а значит каждый слой, это просто отдельный диск никак не связанный с соседями так, что не вижу проблем. Сейчас соберём стенд и всё скопируем.       – Мастер характерными движениями потер руки. Судя по всему, этот жест выражает нетерпение. – Вот только бы где нам излучатель экспроприировать?       – Не стоит волноваться, я уже послала дронов за оборудованием. В оптической лаборатории есть подходящий прибор и им сейчас не пользуются.       К сожалению любопытство мастера быстро удовлетворить не получилось. После того как я собрала установку и мы, откалибровав её, начали чтение, я писала напрямую себе в память, оказалось, что данные сильно фрагментированы. Пришлось ждать окончания считывания всех дисков и заняться их упорядочиваем. На это у меня ушла практически вся ночь.       Данных оказалось достаточно много, большая их часть уже была в базе данных. Для начала я структурировала данные по энергетической программе. Как оказалось этот побочный проект возник тогда, когда лаборатория изучала квантовые свойства одного сложного кристалла. На тот момент выращивать их было крайне затруднительно, поэтому образцов было мало, но установить факт резонансного роста энергии на кристалле при облучении лазером с определенной длиной волны. И даже проверили во всех возможных условиях, которые они смогли смоделировать. При температуре окружающей среды от минус ста тридцати и до трёх ста пятидесяти градусов Цельсия, возбужденные кристаллы, генерировали слабое когерентное излучение в синем диапазоне, так же на противоположенных гранях анизотропных образцов возникало значительное напряжение. В одном из лабораторных журналов было указано, что один из лаборантов получил электротравму и ожог третей степени. Собственно вот та цель к которой я стремилась.       Остальные данные были не полны, и без дополнительных исследований не применимы. Однако отправные данные для начала исследований в области энергетики были получены. В документах так же нашлись физические принципы начального форматирования кристаллов, и медицинские данные предназначенные для калибровки сканера, которым предполагалось считывать информацию из мозга и чертежи этого устройства. Как оказалось ни о каком ИИ изначально речи не шло, эти технологии вообще были никак не связаны и разрабатывались в разных отделах.       Кристаллы появились в рамках проекта по поиску сверхъемких устройств хранения информации, а сканер, как прибор для прямого взаимодействия человеческого мозга с цифровых интерфейсов. То есть предположение о намеренном переносе личности на кристалл оказалось неверным. Ученый лишь пытался перенести часть своей памяти, чтобы исследования дальше продолжились и сохранилась некая теоретическая база. Получив новые данные, мастер снова, как сказала Маша, ушёл в себя. Он одновременно пытался работать как над дирижаблем, так и применить и использовать новые данные для того, чтобы понять принципы работы моего мозга. На мои попытки всё же заставить его соблюдать режим дня и не подрывать здоровье ночными бдениями Михаил не реагировал отделываясь общими фразами. Дошло до того, что я стала изредка добавлять в ужин мастера снотворное, чтобы он получал возможность отдохнуть должным образом.       К сожалению помочь мастеру у меня не получилось, мне пришлось заняться решением основным технологических проблем, которые стояли как для моей оболочки так и для евангелиона.       Доведение всех требуемых технологий от лабораторного прототипа до производственных моделей заняло ещё полгода. Пришлось перераспределить ресурсы и рабочих, это замедлило постройку юнита, но позволило мне создать экспериментальную установку для исследования свойств кристаллов и цех по их выращиванию, который позволял экспресс методами получать кристаллы с нужными свойствами.       Поначалу производственная линия позволяла выращивать партию кристаллов за две недели. Однако мастер смог найти достаточно оригинальное техническое решение, позволившее быстро получать кристаллы неправильной внешней формы, но с нужной кристаллической решеткой, и уже по факту шлифовать до нужных геометрических параметров. Это привело к перерасходу редких ресурсов – до тридцати процентов заготовки уходило на обрезки, которые невозможно было снова использовать, но уровень финансирования позволял и я оставила попытки оптимизировать процесс.       Несмотря на крайне интересные свойства, эти кристаллы обладали и серией фатальных недостатков. Одним из них была потеря массы, что может быть являться косвенным признаком источника энергии. Измерив её я пришла к выводу, что стандартного кристалла в форме шестигранной призмы, высотой десять сантиметров хватит на десять лет непрерывной генерации. После чего масса кристалла упадет ниже критического уровня и эффективность генерации скачкообразно упадет.       Повышая размеры кристалла можно было увеличивать и мощность, которая росла линейно относительно размеров, и квадратично относительно степени упорядоченности кристаллической решетки. Чем ближе был кристалл к идеалу, тем меньше генерировался фотонный поток и выше было напряжение. Проблема была в том, что генерация могла в любой момент прерваться, любое внешнее воздействие могло совершенно случайно её остановить. Электрический разряд и взрыв рядом с кристаллом равновероятно могли как вызвать сбой, так и не произвести никакого эффекта. Причем если два кристалла находились рядом, то сбой в одном был совершенно не связан со сбоем генерации в другом.       Для решения этой проблемы пришлось взять разработку ученых из германского отделения НЕРВ – компактный микро-термоядерный реактор. Из плюсов: само устройство имеет возможность масштабироваться от размеров спичечного коробка, до габаритов турбины АЭС. Технология сборки и внутреннее устройство модулей обеспечивает длительный срок работы без критичного износа деталей и даёт возможность дозаправить реактор в любой момент. В качестве топлива используется или дейтерий или тяжелая вода, но ресурс этот реактор тратит очень быстро. Поэтому в качестве постоянного источника энергии такие реакторы распространения не получили, и производились мелкосерийно под конкретные заказы.       Именно их я использовала для создания как компактной версии реактора для себя, так и особо мощной и защищенной модели для евангелиона. Принципы и там и там были полностью идентичны. Компактные же их размеры позволяли установить несколько таких реакторов для резервирования мне, а для евангилиона имелась возможность скрыть источник энергии под толстыми бронеплитами.       Сам реактор представлял собой матрицы из энергетических ячеек, состоящих из кристалла и устройства снятие энергии в виде двух шин питания и фотоэлемента. Для себя я использовала компактную матрицу в форме куба с ребром в три ячейки, подходящего для моего корпуса размера. На евангелион были установлены два полностью независимых реактора, с блоками в виде параллелепипеда с гранями на четыре, пять и на три ячейки в глубину.       После запуска такого реактора, в случае затухания реакции в одной из ячеек специальный контролер перенаправлял энергию от соседних ячеек для запуска процесса генерации энергии. Если же количество сбоев было велико, запускались резервные реакторы на дейтерии, часть из которых питала системы юнита, другая часть тратила свой ресурс на восстановления функционирования ячеек. Данная гибридная схема на испытаниях показала свою эффективность, а модульная структура реактора дала возможность быстро проводить ремонт.       Для меня же подобная схема позволяла стать практически полностью автономной, так как для малых размеров кристаллов вероятность сбой всех ячеек была достаточна мала, а тяжелую воду в необходимых количествах я могла получать практически из любых источников воды с помощью наноботов.       Проблему с пополнением ресурсов помог решить мне мастер. Я не могла найти место в корпусе для вывода систему заправки, которое было бы удобно для постоянного использования и располагалось там где бы не мешало другим системам и не нарушало целостности внешних защитных пластин. Мастер спросил: "А почему бы тебе просто не пить воду так как люди? И дополнительные системы тебе просто не понадобятся". Оценив идею, пришла к выводу, что она оптимальна. Накапливать жидкость я могу в небольшом резервуаре, после чего транспортировать её в реакторы с помощью нанитов. Это же позволит мне улучшить обслуживание голосового аппарата, так как его приходилось периодически промывать для удаления скопившейся пыли и поддержания нужной гибкости полимерных компонентов. Теперь же я могла совместить эти два процесса.       После того как прошли последние испытания систем питания, я переключила все ресурсы на возобновление постройки юнита, дабы нагнать упущенное время. Так как не все запчасти для моей новой оболочки были готовы, я осталась в лаборатории модернизировав ложемент для передачи больших объемов информации и подключив его к магистральным оптическим линиям. Возможность подключаться к дронам напрямую, позволяла мне лично присутствовать в любой точке базы. Рабочие даже стали шутить про вездесущность Железной Леди, некоторые из них, правда, отнеслись к этому крайне негативно. Однако, после того как я несколько раз спасала неаккуратных техников от получения травм, у дронов была достаточно быстрая реакция, чтобы, например, успеть оттолкнуть человека с линии движения тяжелой балки.       Всё это время я практически не отвлекалась на посторонние темы и работала только на евангелион и себя. Как оказалось те методы которые я применяла для создания элементов своего корпуса вполне подходили для евангелиона и симметрично наоборот.       Юниту была установлена композитная броня, схема сочленений, которой использовалась у меня, и позволяла максимально прикрыть от внешнего воздействия суставы и другие уязвимые части. С помощью наномашин мы интегрировали в живые ткани юнита псевдомышцы. Эффективность же своих псевдомышц я в разы повысила, за счет лучшего понимания физиологии работы живых мышц юнита.       Многократно были дублированы системы связи. Нервная система юнита была продублирована цепочками наномашин и интегрирована с несколькими электрическими и оптическими системами передачи информации. Так что даже мощное электромагнитное излучение не сразу выведет системы из строя. И даже если они будут не функциональны, останутся наномашины, для уничтожения которых, требуется мощность излучения, которая при этом убьет и юнита, и пилота. В противном случае боеспособность будет сохранена.       Единственный раз я отвлеклась от работы, когда работающий в фоновом режиме модуль отслеживания данных с камер вычислил террориста. Как оказалось все 'естественные' сбои в системах наблюдения, которые укладывались в классическую статистическую картину, не являлись таковыми. То есть был произведен искусственный расчет оптимальной последовательности для выведения камер из строя. В итоге получалось несколько временных коридоров, в которых не велось наблюдение. Именно в такие моменты замначальника службы снабжения Зеленов Сергей Витальевич извлёк из одного из транспортов, доставивших очередную партию грузов, один из аккумуляторов. Потом в подземной неиспользуемой части лаборатории модифицировал его. Я посетила это помещение и обнаружила атомарные следы взрывчатки на полу и стенах и сгоревшую микросхему, закатившуюся в щель на полу. После чего этот человек подбросил аккумулятор на склад. Не знаю считать ли тот факт, что этот аккумулятор достался мне, воздействием внешней силы, в существовании которой уверены все религиозные работники организации, или же просто совпадением, которое уложилось в нормальное распределение. В любом другом случае мы получили бы сильный взрыв или на складах, или прямо в геофронте. Я же подключаю аккумулятор напрямую минуя стандартный драйвер, что не вызвало запуска таймера. То есть, если рассмотреть картину в общем, то мы получили идеальный вариант развития событий - никто не пострадал и я получила новую информацию и возможность модернизировать себя, чтобы исключить саму возможность таких происшествий в будущем.       По итогам изучения личности Зеленова я приняла решение задержать его и передать Миллеру, какое-либо сопротивление он вряд ли сможет оказать. Здесь на базе не учитывая внешние связи вычислить всю цепочку террористов не представлялось возможным. Для начала необходимо выяснить кто добавил к накладной дополнительные материалы и как их провезли через блокпост. Охрану, которая была в тот день, я проверила, записи со сканеров показали, что взрывчатку обнаружили, однако она шла по докладной, поэтому тревога и не поднялась. Последующая сверка бумажных и цифровых документов показала расхождения. Никто на базе не заказывал такие детали и взрывчатые вещества. Для того чтобы такие ситуации не повторились, была составлена служебная инструкция, которая обязывала досмотровые группы сверять накладные только с цифровыми копиями документов и при любых подозрениях вызывать дополнительный наряд, а также ставить в известность меня.       С замом я поступила следующим образом. Ввиду возможного наличия сообщников, устранить его с базы было решено тайно. Для этого, во-первых, были подготовлены документы о срочной командировке Зеленова. Во-вторых, я направила запрос на выделение мне четырех бойцов спецназа во главе с уже известным мне Костей.       Само задержание произошло быстро и без эксцессов. Вызвав группу Кости, мы спустились в подвальное помещение в левом крыле, где располагалось несколько пустых комнат в котором содержалось, как сказал мастер, "что нафиг не нужно, но и выбросить рука не поднимается". В одной из них разместились мы, во второй комнате я заранее разместила генератор помех, чтобы блокировать возможные передатчики, которыми мог воспользоваться Зеленов для подачи сигнала тревоги. Когда группа захвата прибыла на место я, попросив их надеть маски, послала Сергею сообщение немедленно явиться на склад номер девять. Инструкцию он выполнил и пришел в указанное помещение через двадцать минут. Следом зашли мы и я заблокировала дверь.       Увидев нашу группу Зеленов поначалу удивился, я отправляла сообщение от лица его непосредственного начальника, а вот когда он заметил спецназовцев у меня за спиной, у него резко подскочил пульс и отхлынула кровь от лица, выдавая крайнюю степень волнения. Однако нервная система у человека оказалась довольно стабильной и он довольно спокойным голосом поинтересовался:       – Тарья, господа, чем обязан вашему вниманию?       – Думаю, вы в курсе, – ответила я, используя модуляции, полученные на основе голоса Миллера. Они крайне эффективно работали в случае когда надо было повлиять на человека, допустившего ошибку. Во всяком случае, техники после такого разговора увеличивали уровень внимания и тщательней выполняли свою работу.       – Пожалуй нет. Мы хотим как-то использовать это помещение?       – Да. Мы используем это помещения для допроса, – я решила попытаться получить информацию лично, так как неизвестно передаст ли мне её Миллер или решит меня не уведомлять сверх необходимого.       – Не понимаю о чём вы... – сдавленно ответил Зеленов.       – Вы всё прекрасно понимаете. Я предлагаю вам рассказать мне о причинах побудивших вас совершить террористический акт. Также мне хотелось бы знать имена личностей передавших вам материалы для подготовки заряда.       – Это даже не смешно. Вы сами понимает о чем сейчас говорите?!       Семцов дернулся было в сторону Сергея, но я остановила его взмахом руки. Он понял меня правильно и вернулся на прежнюю позицию. Затем сбросив халат, резко ускорилась и толкнула зама в груду мусора. С точки зрения человека на мгновения я просто исчезла из поля зрения.       Я решила использовать шоковое состояние человека для получения информации. И моя текущая внешность должна было помочь и усилить воздействие. Халат мне нужен был для того, что бы прикрыть от пыли элементы конструкции расположенные внутри корпуса, когда я покидала пределы лаборатории. Грудные и спинные пластины внешнего корпуса последнее время я не устанавливала, так как эксперименты по модернизации оболочки не прекращались и постоянно снимать и закреплять пластины было неудобно.       – Да что ты творишь?! – прокричал Зеленов, дергаясь на полу и пытаясь принять вертикальное положение.       – Мне нужна информация и я её получу вне зависимости от ваших желаний, – я поставила человека на ноги, ухватив его за грудки. – Ещё раз повторяю, кто вам приказал собрать взрывное устройство и передал материалы?       – Да иди ты знаешь куда с...       Закончить фразу я ему не дала. Сформировав на кончиках пальце пару проводников из наноботов, я, снова ускорившись, прикоснулась к оголенной части шеи человека и подала напряжение на проводники. Не смертельное, но с учетом физиологии, удар током в точку, до которой я дотронулась, вызовет спазм и сильные болевые ощущения, а как я успела выяснить – боль один из лучших мотивирующих факторов.       – Ещё раз спрашиваю, кто передал тебе материалы, – повторила я, сопровождая каждое слово новым ударом током, но меньшей мощности.       – Ннезнаю, он не назвался... Оббещал хорошие деньги...       Однако я думала, что потребуется гораздо больше времени.       – Как вы связывались?       – Он звонил мне вот на этот телефон, – подрагивающей рукой он вытащил из кармана спутниковый мобильный телефон. Эта модель использовалась повсеместно и являлась глобальной системой, звонок мог прийти из любой, точки земного шара. Однако доступ к ней имелся только у некоторых сотрудников НЕРВ и военных, а значит круг потенциально опасных для проекта людей существенно сужался. Забрав телефон, я, зафиксировав предплечье человека, вколола ему седативный препарат, который я получила в медчасти. Через двадцать секунд Зеленов потерял сознание.       – Ну ты мать, сильна! – раздался восхищенный голос Кости.       – Поясни?       – Как ты разделала этого бумагомарателя. Любо-дорого посмотреть. Но время деньги, что требуется от нас?       – Вон там в углу находится кофр, подходящих размеров. Упакуйте Зеленова в него. Вот здесь записаны все документы и пропуски, – я передала Косте идентификационную карту. – Вас выпустят с базы без досмотра. Задача – доставить диверсанта живым и желательно не сильно повреждённым в головной офис. С учетом уровня участников теракта, я боюсь, его могут уничтожить если узнают, что он попался.       – В общем, тихой сапой везем его к Миллеру?       – Именно. Действуйте, если успешно справитесь с задачей, получите премию в размере двухмесячного оклада, – я решила дополнительно мотивировать людей на выполнение задачи.       – Да как нефиг делать. Правда, народ? – Костя обратился к другим бойцам из отряда.       Сноровисто упаковав Зеленова в кофр, они покинули помещение. Судя по уверенным движениям, такую операцию эти люди выполняют не в первый раз.       Через шесть часов Костя отчитался о выполнении задачи и практически сразу я получила сообщение от Миллера, в котором он выражал благодарность за поимку террориста и совет усилить бдительность.       Поле этого события, единственное, на что я отвлекалась от постройки юнита, были дополнительные исследования, которые я вела втайне даже от мастера. Зная его характер, я посчитала лишним зря беспокоить его. Также стимулом продолжать исследования было то, что в результате я, возможно, пойму как работает моё сознание на аппаратном уровне, что даст мне дополнительные возможности по оптимизации.       Саму лабораторию я расположила в одном из пустующих подземных складов, имеющим связь с одним из туннелей ведущих в геофронт. Помещение было закрыто от доступа людей, а вход был перекрыт тройным шлюзом. Все работы я проводила при помощи дронов. Для людей же помещение было помечено знаком биологической угрозы и высшей секретности. Закрытие лаборатории от посторонних одобрил Миллер и ненужных вопросов не возникало, с учётом того, что в НЕРВ такое было в порядке вещей.       Дмитрий был единственным кому я была вынуждена рассказать о проводящихся работах. Так как только он мог снабдить меня материалами необходимыми для исследований. Поэтому мне пришлось передать ему часть информации о целях, которые я преследую.       Первое направление исследований, запись информации на кристалл, требовало много редкоземельных элементов и лазеров промышленной мощности. Второе же направление, исследование возможности чтения личности и памяти с человеческого мозга. Для этого требовались люди, но так как скорее всего первые опыты будут приводить к смерти подопытных, сам факт таких исследований был незаконен и в случае, если о них узнает общественность, мастер, как мой создатель, мог пострадать.       Именно поэтому я обратилась к Миллеру. Мотивирующим фактором при разговоре с ним стал тот факт, что в случае успеха я могу перенести его сознание на роботизированную платформу, если его тело будет серьезно повреждено. С учетом того, что сильные мира сего, как говорил мастер, не дадут распространиться этой технологии, если о ней узнают, секретность была и в интересах Дмитрия. Через неделю после первой беседы он дал согласие, через месяц я получила первые контейнеры с людьми, находящимися в состоянии искусственной комы. Как сказал Миллер, это были каторжане из стран третьего мира, приговоренные к расстрелу.