Я постарался сделать так, чтобы у тебя был кусочек моей ничтожной души.
Любовь – это ровно такое же чисто животное чувство, как жажда или голод. Много столетий назад ей не был присущ сентиментализм в той мере, в какой он есть сейчас. Тогда любовь была диким и необузданным чувством, с которым пытались бороться стеклянными пузырьками с вонючей жижей – микстурой. Это ноющее чувство в груди было болезнью и иногда, в очень редких случаях, смертельной. Любовь обрела пёстрые краски лишь с появлением великих произведений, где занимала чуть ли не главную роль. А в нашей истории и вовсе самую главную.━━━━━━━━》𖤍《 ━━━━━━━
Это было холодное утро две тысячи двадцатого. Небольшая студия наполнилась запахом свежезаваренного дешевого кофе. Обшарпанные стены, обои которых постоянно отрывали «добросовестные» арендаторы-подростки, старые деревянные окна с потрескавшейся краской (от которых, между прочим, мерзко тянуло уличной мерзлотой) и, в итоге, как вишенка на торте, прогнившие полы. Ли Сонуку было откровенно плевать, его не интересовало ничего, что происходит в «квартире». Его интересовали только деньги, которые платили молодые люди за проживание в данном месте. Как и квартира, Сонук был грязным и жадным мужчиной сорока лет, с небольшой лысиной на затылке, большим животом и маленькими сальными пальцами, которыми он в очередной раз пересчитывал мятые купюры — ежемесячный взнос за жилье. Но больше денег он любил вишневые сигареты и мятные леденцы, порцию которых он в третий раз закинул в рот, убирая пластиковую коробочку во внутренний карман грязно-синего пиджака. Леденец брякнул о пожелтевшие от табака зубы, отскакивая под язык. Бета удовлетворительно чмокнул губами, рассасывая конфетку. — Может вы все-таки выпьете, господин Ли? — Чон протягивает кружку растворимого кофе. Мужчина выхватывает напиток из рук, жадно поднося к губам. Делает небольшой глоток, сплевывает и ставит на тумбу. — Гадости отборнее этой я никогда не пил, ー вытирает рот рукавом пиджака, ー Но да ладно, через неделю привезу тебе обогреватель, на улице уже холодает, — небрежно запихивает деньги в большой темно-коричневый кошель, после чего вальяжно откидывает край пиджака, доставая уже известную коробочку с леденцами. — Большое спасибо. — За деньгами приду через три недели. Всего доброго. — Всего доброго, ー выдыхает брюнет. Ли Сонук покидает студию, и наконец-то наступает долгожданное умиротворение, которое так было необходимо. Молодой паренек подхватывает оставленную гостем кружку, выливает содержимое в мойку и возвращается к завтраку, от которого его прервал арендатор. Недавно горячая лапша предательски остыла, а ведь весь разговор не занял и пяти минут, из-за чего пришлось от нее избавиться, а от полноценного завтрака отказаться. Сегодня слишком важный день для того, чтобы уделять этому большое внимание. А все дело в том, что у Чона сегодня первое заседание в зале суда как самостоятельного специалиста. Около полугода назад он окончил один из юридических факультетов Южной Кореи по специальности «прокурор». Теперь он уважаемый или почти уважаемый член зала суда, который получил свое первое и очень важное дело. Совсем недавно полиции Сеула удалось поймать одну очень опасную для города личность, и именно ему выпала честь закрыть ее за решеткой, но для начала надо выиграть процесс, в последнем альфа ни капли не сомневался. На руках было слишком много доказательств, показаний свидетелей. Наконец-то город сможет выдохнуть. Карьера определенно пойдет в гору. Дверь в жалкое подобие ванной комнаты с темно-синей плиткой и плесенью в швах, старым, почти заржавевшим душем и туалетом со сколотым уголком на крышке открылась с характерным для этого места скрипом. Брюнет морщится, не нравятся ему эти звуки, протирает ладонью зеркало, словно пытаясь сделать появившееся отражение четче. Оттуда на него смотрит черноволосый мужчина – он сам. Чону двадцать три, у него смольно-черные волосы, глубокие карие глаза, доставшиеся ему от матери. Аккуратный, как у танагрских статуэток, нос. Пухлые персиковые губы, под ними красовалась темная родинка, которая привлекала внимание не одной женщины, и выраженный шрам на левой щеке. Чон был хорош собой. Он молодой альфа с подтянутым и накачанным телом, выделяющимся рельефом бицепсов и ровно очерченного пресса. Гордостью которого, даже нет, всеобщим достоянием, являются прекрасные мужские бедра, которыми он мог спокойно задушить. Но это же, конечно, такая метафора. Из крана зажурчала прохладная вода. Набирая полные ладони, Чон Гук выплескивает все содержимое себе на лицо, шумно выдыхая – это действительно хороший способ, чтобы взбодриться и настроить себя на нужный лад. Опирается на край раковины, смотря точно в глаза своего отражения. — У тебя все обязательно получится! Ты много работал над этим делом! Постарайся сегодня! Мятная паста приятно щиплет губы. Чон с таким усилием чистил зубы, что повредил десну. Ему казалось, что всё в этот день должно быть идеальным, и теперь он сплевывает в серую раковину пасту с примесью собственной крови.━━━━━━━━》𖤍《 ━━━━━━━
— Вот ты уверен, что вообще стоит начинать это представление с заседанием суда? Там будет много журналистов... Уверен, что стоит так светиться на телевидении? — Глупый мой Мини. Это все того стоит. Последний ход всегда за мной. — Ох, — пепельно-блондинистая макушка расхаживает по комнате, недовольно цокая языком. — Любишь ты азартные игры... — Последнее было сказано почти шепотом, но достаточно для того, чтобы собеседник услышал. — Настольные игры не идут вровень с азартными. ー с губ слетает смешок, а время «свидания» стремительно подходит к концу. Замок в двери щелкает, и в комнату входит мужчина в черном костюме, ткань которого была изготовлена из викуньи, пашмины и квивука — дорогой. Такой стоит порядка десяти тысяч баксов. От чего сразу складывается впечатление солидного человека. Ван Минхо — успешный адвокат, который не проиграл ни одного заседания за всю свою двадцатипятилетнюю практику. Услуги его стоят недешево, но и результат оправдывает все затраченные средства. Минхо — мужчина сорока семи лет, саб-альфа, отчего даже в своем солидном возрасте выглядит ничуть не хуже, нежели в начале своей успешной карьеры. Демонстративно поправляет бордовый галстук, который так гармонично завершал сегодняшний образ. Он будет на всех каналах, а значит, и выглядеть должен соответственно. Альфа склоняет голову в знак приветствия и откашливается в кулак, прочищая свое горло перед началом речи. — Итак, заседание начнется через сорок минут. Все присяжные уже на месте. Прокурор и судья уже встретились, и он предоставил «доказательства». — Это меня мало интересует, Минхо, — шатен откидывается на спинку стула. — Ты сделал все как надо? — провожает беглым взглядом блондина, который бесшумно закрывает за собой дверь. — Конечно, — адвокат садится напротив, укладывая на стол черный дипломат. — Никак иначе, ваша задача — только молчать до конца заседания, все остальное я сделаю сам. — Вы же понимаете, что если что-то пойдет не так, то ваша голова полетит первая с плеч, мистер Мин Хо. — А это значит, что у меня только один путь — выиграть. А в этом уж не сомневайтесь, ー коротко кидает альфа, поднимаясь из-за стола и следуя к двери. — Хорошо постарайтесь.━━━━━━━━》𖤍《 ━━━━━━━
Чонгука встретило светлое здание из белого камня, с большими массивными колоннами до крыши и статуями, которые были врезаны в те самые колонны. С одной стороны красовалась статуя Фемиды — богини правосудия, в расклешенной тунике и поясом, который так аккуратно подчеркивал нежную талию женщины. Невооруженным глазом видно, как мастер постарался над созданием статуи. Мастер — всегда специалист своего дела, он оттачивает свои умения годами, повторяя изгибы, исправляя ошибки. И после многих лет практики оттачивает свои навыки настолько, что начинаешь сомневаться: перед тобой камень или настоящая женщина. Никогда еще Гук не видел настолько мягкого камня, ведь чего стоила только повязка на глазах девы, она точно повторяла изгиб переносицы, создавая впечатление, что сейчас вот-вот спадет. Но эпопеей служили весы, которые она держала в руках. Скульптор точно воспроизвел все мелкие детали на них, словно подчеркивая всю важность принятых решений. Что ты положишь на весы, то и получишь. С другой стороны врезался в камень мужчина с мечом, последний служил ровно таким же атрибутом правосудия, как и весы, но хоть и малоизвестным. Восхищение переполняло юного прокурора, отчего взор его засверкал; глаза его бегло скользили по зданию, словно Чон пытался запомнить каждую мелкую деталь. Каждый завиток на витражном окне впечатался в его памяти, и как старая полароидная фотография будет там, если и не до его смерти, то довольно долго, уж поверьте. Вы можете забыть или даже не придать внимание, что вчера на статуе сидело три голубя, а вот альфа будет помнить, что один из них был белый с черным пятном на левом крыле, а другой хромал. И совсем не важно, что видел он их ровно три секунды, пока заходил в здание. Большие деревянные двери из красного дуба пустили парня внутрь, а мелькнувшая синяя корочка в руках позволила миновать пост охраны. — Прокурор Чон, — окликает пришедшего девушка: секретарь суда, — следуйте за мной, я выдам Вам именной бейдж и провожу в кабинет, где вы сможете подготовиться перед началом суда. — Здравствуйте, — кланяется. Чонгуком уже вовсю заправляло волнение, которое возникало больше на фоне первого дела. В его голову даже и не могли просочиться мысли о том, что его ждет. Девушка петляла по лестницам здания, что-то весело щебеча. — Комната 415, — отпирает дверь с помощью ключа-карточки, которую после благополучно вручает Гуку. — Это Ваше место на время работы в главном суде Сеула. Если что-то будет необходимо, зовите. Ваши вещи доставили вчера, мы ничего не трогали. — Большое спасибо, — волна возбуждения охватывает его с новой силой. Он хотел кричать от восхищения, но подавил это желание в себе, лишь слабо улыбаясь. — Заседание произойдет в третьем зале 20 ноября 2020 года в 14:00 по местному времени. — Хорошо! — Удачи вам… Последнее было сказано неаккуратно, даже небрежно и с нотками сожаления. Но этого Чон Гук не заметил, уж слишком его голова занята другим.━━━━━━━━》𖤍《 ━━━━━━━
— Что ж, Чон, вот и настал твой звездный час. Последний раз прихорашивается перед зеркалом, хватает со стола черную большую папку с документами и блокнот. В нагрудном кармане красуется позолоченная ручка-перо, на корпусе которой выгравировано имя. Его имя, такие дарят всем выпускникам, которые закончили университет с наивысшими оценками. И вот настал момент, которого так долго ждал Чон Гук. Перед ним открывают двери третьего зала суда, и он проходит внутрь. Его сразу же ослепляют вспышки камер, а на голову сыпется огромное количество вопросов. Но альфа мужественно проходит вглубь зала, занимая свое место. Прошло не более пяти минут, перед тем как на десять секунд повисла гробовая тишина, сменившаяся взрывом и криками репортеров. В зал завели его, виновника процесса. — Скажите, это правда, что вы стоите во главе мафиозной группировки? Вы тот самый человек? — Скажите, вы убивали людей? — Скажите… — Скажите… Вспышки слепили, а охрана заслоняла ведомого, потому что было много зевак, которые хотели схватить за руку. Ранее альфа не видел того, с кем сегодня ему предстоит бороться, беседу всегда вел Адвокат, а подозреваемый принимал право молчания. И только сейчас Чонгук смог посмотреть в его лицо. В лицо, которое он теперь запомнит надолго. Места заняты в соответствии с купленными билетами. Да начнется представление.━━━━━━━━》𖤍《 ━━━━━━━
Зал суда все больше наполнялся ропотом слишком говорливых людей, звуком защелкивающегося затвора дорогих камер, а где-то в глубине помещения невесомо летали мохнатые шмели — микрофоны. Обстановка пьянила сознание, но и столько же пугала. Семья подсудимого была настолько влиятельная, что многие были в замешательстве: молодого господина судят, и никто из них даже не подозревал, что всё это лишь медиа-игра. Чонгук нервно крутил ручку между худощавыми пальцами, пропуская её то под указательным, то под средним пальцем, периодически возвращая в исходное положение. Перед ним сидел молодой, двадцати пяти лет от роду выходец из влиятельной семьи благородных альф, господин Ким Тэ Хён. Высокий лоб, черные густые брови, глубоко посаженные карие глаза, обрамленные такими же черными ресницами; слегка вздернутый вверх носик, который расписывала темно-коричневая родинка. Если уж говорить обо всех украшающих чертах, то нельзя не отметить светло-коричневое пятнышко на нижнем веке и едва уловимое на уголке нижней губы. Его профиль был настолько прекрасен, что слишком наивные девицы влюблялись до беспамятства за доли секунд. Ненароком складывалось впечатление, что альфа сошел со страниц нового романа о прекрасной и сказочной жизни. Жизнь — это не сказка. Сказка — это вон та задрипанная книжка в засаленном переплете, половина страниц которой вырвана на полевые нужды, а вторая половина залита пивом и испачкана в рыбьем жире. Мы можем достать её с каминной полки, всё равно эта сказка больше никому не нужна. Только вот Ким далеко не положительный герой и спасти желает не принцессу, а свою шкуру. Да, жестокая реальность, лишенная романтизма. Мужчина сидел неестественно ровно, словно к спине приложили длинную палку; изредка кривил губами, причмокивая, и исподлобья пиля взглядом Чона, прожигая в нем дыру. Тэхен перекидывает ногу, вальяжно пиная носком черных туфель воздух. На его лице не дрогнул ни один мускул, он был спокоен, расслаблен. И только юный Чонгук был мятущимся, не находил себе места — перебирал папку с бумагами, бегло листал красный ежедневник, упорно ища подготовленную речь. Мало того, что Ким невероятно красив, он был главным героем первых страниц газет всей Южной Кореи. И ко всему этому был лучшим другом Хан Дживона, capi di capi, крёстного отца самой большой из ныне существующих мафиозных семей страны. Если верить неоправданным слухам, Дживон собирался покинуть место «отца», а Кима готовили к тому, чтобы он занял место во главе IC.━━━━━━━━》𖤍《 ━━━━━━━
До начала первого заседания дело Тэ Хена ввёл окружной прокурор Ко Хван, низкий мужчина сорока семи лет, который взобрался по карьерной лестнице очень быстро. Вообще, у него был большой штат работников, получивших образование в юридическом направлении, но это дело он не мог никому доверить. Ким был причастен к десятку преступлений: от банальных махинаций до драк и убийств, но до сих пор ни один окружной прокурор не мог уличить его в этом. Заведенное дело стояло точно так же, как и посредники между правительством и альфой. Собранных доказательств и показаний против него было ничтожно мало, именно поэтому оставалось ждать, когда молодой и неуловимый Тигр сам придет к нему в руки. У Хвана ушло два года, чтобы ему наконец-то улыбнулась удача. Во время одного из ограблений с убийством был задержан посредник Кима — Ан Шин — бета. Его долго держали в камере, и, с желанием сохранить себе жизнь, бета заговорил. И речь эта была настолько сладостной и долгожданной, что и не верилось: наконец-то Ко сможет поставить на колени одного из «отцов» улиц. Мужчина метил в губернаторы, Кима посадят, а он сам поднимется по карьерной лестнице вверх. Время сложилось наилучшим образом: Тэ Хён на скамье подсудимых, главный свидетель под надежной охраной, а выборы в губернаторы уже на следующей неделе. Один из боссов, стоящих на верхушке пищевой цепи, сказал окружному прокурору: «Наилучшего времени больше не будет. Этот процесс — твоя реклама и твой билет. Прижми Кима к полу, и кресло тебе обеспечено». И тогда Хван решил не торопиться; он готовился к суду над Тэ Хеном с особой тщательностью. Мужчина лично долго и упорно проверял доказательства, а его помощники дежурили днями и ночами напролет возле его кабинета, чтобы важные доказательства не были подтасованы, чтобы у адвоката альфы не осталось никаких лазеек, никаких способов подобраться и спустить работу на нет. Около месяца понадобилось, чтобы к делу были идеально подобраны присяжные. Кроме этого, он приказал иметь в запасе еще шестерых людей для «непредвиденных» обстоятельств. Ко Хван помнил, что во всех делах, где были замешаны крупные фигуры преступного мира, приобщенные к делу люди стремительно пропадали, уезжали из города, а иногда и вовсе из страны. Бывали и случаи, когда они становились жертвами случайной череды обстоятельств со смертельным исходом. И именно поэтому он позаботился о том, чтобы все они находились под защитой. Более серьезное дело обстояло с ключевым свидетелем в данной истории, Ан Шином. Хван приказал неусыпно его охранять вооруженным полицейским. Это в нем выработалось после того, как один из участников преступной банды «Гроб», решивший дать показания против своего хозяина, выпал из окна сто двадцатого этажа Lotte World Tower. Ан проводил каждую ночь в новом месте, и ничто не могло помешать. Это была вторая неделя перед началом процесса. День Ко начался кошмарно — залил важные документы кофе. Мужчина долго и сумбурно ругался матом, промакивая пожелтевший лист своим же пиджаком. Он не спал уже несколько суток, ответственность, лежавшая на его плечах, давила. Когда он в очередной раз пролистывал документы, в тяжелую дверь настойчиво постучались. — Кого там, чёрт подери, принесло, — выругался мужчина, выпуская документы из рук. Он не спеша встал из-за большого стола и, взяв в руки пистолет, который постоянно находился в верхнем ящике его стола под кипой бумажек, прошел к двери. Видимо, услышав звук шагов, непрошеный гость перестал стучать, ожидая, когда двери отопрут. — Кто там? — прокурор не спешил открывать, зная, что сейчас его жизнь под ударом. — Господи, Ко, — мелодичный женский голос взвизгнул, — я это Кхён Ми, — она откашлялась, — я принесла тебе кофе и сигары. Дверь быстро отворяется, и мужчина одним движением рук притягивает блондинку к себе за талию. Он ненасытно сжимает ягодицы девушки в своей руке, целуя ее в пухлые губы, с которых в ту же секунду слетает сладостный стон. Прокурор прокрутил ее по кабинету, усаживая на стол, любуясь секунд тридцать, а потом прильнул к шее, покрывая ее поцелуями. Оставил мокрую дорожку от мочки уха до ключицы и вернулся к губам. Кхён не сопротивлялась, откидывала голову, запутывая длинные пальцы в волосах Ко, прижималась бедрами, ерзая на одном месте. Руки прокурора поднимали ткань красного платья, прокладывая себе путь к нижнему белью. — Хван, — выдыхает в губы остатки горячего воздуха. — Давай не сегодня. Я спешу на работу. Проводит пальчиками по бедрам мужчины, прокручивая узоры на пульсирующем члене, рельеф которого уже четко просматривался сквозь плотно прилегающую ткань штанов. — Какая ты хитрая, — процеживает сквозь зубы. — Просто так ты от меня не уйдешь, — улыбается, сверкнув глазами. Стягивает ее за руки, усаживая на колени перед собой. Долго думать Ми не надо было, она сразу же устраивается между ног, расстегивая ширинку и спуская с мужчины белье. Обхватывает рукой ствол набухшего члена, слегка оттягивая крайнюю плоть. Проводит по уздечке, круговыми движениями языка огибает головку, после чего медленно, смотря точно в глаза Ко, начинает посасывать член. Сначала медленно, помогая себе языком, а потом быстро. Прокурор сладостно простонал, вжимая голову девушки, заставляя заглатывать член еще глубже. Поддается ритмичным движениям, после чего позволяет отстраниться и переводит дыхание. Кхен улыбается и продолжает, периодически меняя темп. Комната наполнилась тихим чмоканьем и обоюдными стонами, от данного процесса получали удовольствие оба, отчего через двадцать минут девушка проглотила семя, кокетливо вытирая рот салфеткой, которую любезно подал прокурор. — Ладно тебе, ступай, — звонкий шлепок стал известием об уходе Ми. Дверь вновь заперта, и пора вернуться к незаконченным делам. Ко открывает черный пенал «Arturo Fuente Opus X» и извлекает оттуда коричневую с красной лентой сигару. Втягивает ее запах, довольно хмыкая, — прекрасная вещь. Поджигает и курит в затяг, наслаждаясь процессом. Когда в очередной раз к губам была поднесена сигара, прокурор залился громким кашлем. Он скатывается на пол, держится за горло, пытаясь вдохнуть, но всё тщетно. Папироса выкатывается из его рук, искры падают на бумаги, поджигая их. В кабинете окружного прокурора бушует пожар, языки пламени жадно пожирают всё на своем пути. На утро по всему Сеулу прошлась новость: «Окружной прокурор сгорел заживо в своем кабинете. Причина пожара — непотушенная сигара». Какие события повлекла за собой эта ситуация, доселе неизвестно, но именно поэтому в зале суда сейчас находился молодой Чонгук, которого довольно быстро приобщили к делу.━━━━━━━━》𖤍《 ━━━━━━━
До начала процесса остается меньше семи минут, репортеры толпятся за своеобразной оградой, основные участники уже занимают свои места согласно расставленным именным табличкам. В шахматном порядке на скамье присяжных сидело шесть человек: один из муниципалитета, двое представителей окружных полицейских, два члена комиссии, член правительства и один незнакомец, пришедший сюда впервые. Как ни странно, но ни один из присяжных не был убит или похищен. Все они явились на дело. А самым странным было и то, что главный свидетель жив и так же явился сюда. Наверное, именно эти два фактора в сумме дали оправдательный вердикт Киму. Чонгук кинул быстрый взгляд на подсудимого. И хотя он столько всего прочитал о нем в газетах и рапортах бывшего прокурора, все же не мог принять факт того, что он серийный убийца и «отец» мафиозной семьи. «Он больше походит на смазливого актеришку, который играет сцену в фильме». Тэхен сидел неподвижно, лишь его карие глаза выдавали его внутреннее напряжение, они постоянно находились в движении, словно ища путь к отступлению. Но таковых не было, ведь погибший Ко позаботился об этом. На месте свидетеля стоял бета, больше похожий на щенка таксы из-за лопоухих ушей, с черными глазами-бусинками, длинным лицом и тонкими губами. Еще не успев открыть рот, он вызвал у присяжных неодобрение, но Чонгука это не интересовало, ведь самое главное, по словам окружного прокурора, заключалось в леденящей кровь истории, которую до этого момента не рассказывал никому. В ней-то и была скрыта та самая правда. Молодой прокурор прокатился на пятках и подошел к Шину после того, как тот поклялся верности перед корейским флагом. — Мистер Ан, я хочу, чтобы присяжные знали, что вы согласились давать показания лишь после того, как вам пообещали заменить статью «убийство» на «непреднамеренное убийство». Это так? — Да, прокурор. — Мистер Ан, вы знакомы с подозреваемым, господином Ким Тэхеном? — Да, сэр, — бета старался не смотреть на стол, где сидел Ким. — Расскажите нам, как вы с ним познакомились. Сколько лет вы с ним знакомы? — Я работал на Тэхена, почти десять лет. — Протестую! — адвокат Мин Хо вскочил на ноги, — Моему подзащитному всего двадцать пять лет, он не мог заправлять делами «банды» в возрасте пятнадцати лет. Он был подростком. — Протест принимается, — голос судьи словно молнией прошелся по телу Чонгука, как он, а точнее великий Ко смог упустить такую деталь? — Хорошо, — пытается собраться с мыслями, — Как вы работали на Кима? Чем занимались? — Я улаживал дела в нашей «банде», — шея беты вытянулась, невооруженным взглядом было видно, что тот был слишком взволнован. — Не могли бы вы уточнить? — продолжает напирать Чон. — Протестую, Ваша честь! Этот вопрос не имеет никакого отношения к делу. — Протест отклонен, продолжайте свидетель. — Ну, — замялся Ан, - я выбивал долги. — Расскажите поподробнее, свидетель. — Тэхён занимается «Акульими делами». Например, один бизнесмен, имя его не помню, — потирает ладони, — задолжал круглую сумму денег, вот он и отправил меня разобраться с этим. — Каким образом? — Я переломал ему руки, — более охотно начал отвечать бета. — Дай только кому-нибудь спуск и все перестанут платить в срок. — Хорошо, — краем глаз Чонгук видел выражение ужаса, застывшее на глазах присяжных, — Что вы можете еще рассказать о подсудимом? — Ну, он контролировал изготовление одежды, игорный бизнес, подпольный клуб, игральные автоматы, прачечные и много других сфер. — Мистер Ан, Ким Тэхен обвиняется в убийстве Пак Ёля и Ван Хо, вы присутствовали в момент убийства? Кто их убил? На секунду бета встретился глазами с альфой, — Ким Тэхен. — И как вы можете это объяснить? — Чонгук чувствовал, как все идет по его плану. Как он загоняет Кима в сети все больше и больше. — Они жульничали и он узнал об этом. Вот он и подумал, что необходимо их проучить. — Протестую! — Протест принимается, свидетель придерживайтесь фактов. — Он приказал мне привезти их на старую стоянку, в заброшенном торговом центре. Они вышли из машины и я услышал несколько выстрелов. Чонгук посмотрел на Тэхена, он сидел неподвижно, а его лицо было бесстрастным, — Вы видели кто стрелял? — Нет, сэр. Вначале Чонгук улыбнулся, вкушая вкус победы, но улыбка сползла с его лица так же быстро, как и появилась, — Ан, вы утверждаете, что Тэхен хотел убить их, но вы не видел кто этого сделал? — Все так, сэр. — Вы видели, как они упали замертво? — Чонгук начинал волноваться, вся работа стремилась ко дну. — Я увидел, как они упали, но были ли они мертвы не знаю. Я скинул их в сточную трубу, дальнейшее развитие сюжета мне не известно. Чонгук тяжело выдохнул, когда зал суда наполнился голосами людей. Он перевел томный взгляд на настенные часы, а потом на судью: «Ваша честь, если вы не против, давайте продолжим после обеда». Прокурор увидел, как Тэхен встал. Он выглядел спокойным и невозмутимым. Трудно было представить, что он действительно виновен в тех страшных вещах, которые ему приписывают. Они обменялись короткими взглядами, после чего удалились из зала суда.━━━━━━━━》𖤍《 ━━━━━━━
Прошел час, и стрелки часов стремительно показывали четверть пятого. Все вновь собрались в зале суда, но никто не спешил начинать. А дело было всё в том, что главный свидетель отказался говорить. — Ваша Честь! — Чонгук вскакивает на ноги, — Если свидетель не продолжит давать показания, то заседание можно считать проведенным впустую! Его аннулируют. — Все верно, прокурор Чон. Но мы не можем ничего сделать, из свидетеля теперь и клещами слова не вытащить. — Но почему? — молодость кипела в нем, желание получать ответы. — Успокойтесь, прокурор. Вы можете сами встретиться с ним и обсудить это, если получится. А сейчас, дело закрыто и суд признает Ким Тэ Хена не виновным. Чонгук срывается с места, пробегая мимо Тэ Хена, который лишь слабо ему улыбнулся. Он ловко выруливает по коридорам, подбегая к камере, где заперли Ан Шина. Охранники открывают перед ним дверь: ужасающая картина застывает перед ними в углу комнаты, подвешенный на батарее болтается бета, посиневший от удушья, а на обшарпанном столе лежит бумажный конверт, в котором лежала, как позже выяснилось, желтая канарейка с переломанной шеей. Гук закипает от злости, ударяя рукой в стену. Тэ Хёна отпустили на свободу, он все время был под камерами и не приближался к комнате с Шином, как и его адвокат или приближенные люди. Никто не заходил, оставляя загадкой произошедшее. А самым красноречивым словом была там самая желтая канарейка, которая больше не сможет петь. Заветная минута молчания, тишину которой перебивали лишь вспышки многочисленных камер. Чонгук исподлобья смотрит на альфу, ловя оценивающий тэхенов взгляд. Что-то кажется в нем необъяснимым, загадочным и одновременно глубоким. Чем-то таким, что Чонгуку хотелось разгадать, узнать и уничтожить; всю самоуверенность и надменность растоптать и выбросить. Прокурор поджимает губы, пытается совладать с собой, впивается ногтями в мягкие подушечки ладони до крови и глухо рычит в себя. Волк негодует, царапает когтями душу Чонгука, требует справедливости. — Не виновен… Приговор эхом вибрировал в висках и зудел где-то под кожей, заставляя расчесывать руки. Чонгук стоит, терпит и пытается проглотить весь ком угнетающей обиды, но улыбка, расползающаяся на лице Кима, окончательно выводит из равновесия. Он срывается с места, оголяя клыки. Кидается вперед, перепрыгивая ограждение подобно длинноногой лани. Заносит за спину руку, сжимая в кулак, и рывком выводит вперед, останавливаясь в миллиметре от тэхенова лица, который даже и не моргнул. Альфа облизывает пухлые губы, хватая прокурора за галстук и притягивая еще ближе к своему лицу. Смотрит точно в пылающие от злости глаза и улыбается своей фирменной улыбкой в тридцать два белоснежных и отпускает — легкая победа и превосходство. Грудь Чонгука хаотично поднимается, стараясь выбраться из-под контроля своего волка, мужчина тяжело выдыхает горячий воздух через нос, не отпуская руку, приближенную к тэхенову лицу. Раз. Чонгуку ком, застрявший в горле, мешает дышать, когда Тэхен смотрит на него впритык, исподлобья. Два. В такой суматохе пронизывающие глаза Тэхена кажутся ещё больше и чернее, затягивая младшего в омут бездонной пропасти его души, окутанной тайной и гранями неизведанного. Три. Чонгук теряет над собой контроль, когда в нос ударяет приятный аромат дождливой утренней свежести, ванили и белоснежных жасминов. Зрачки расширяются — тело накрывает волной удовольствия. Младший делает глубокий вдох, пытаясь вразумить, откуда исходит манящий запах; поворачивает голову в надежде уловить исчезающую нить, но та предательски обрывается. Чонгук возвращает взгляд на Тэхена. Тот почти невесомо ударяет в грудь кулаком, отталкивая надоедливого прокурора. — Уберите его от господина Кима. Кричит вскочивший на ноги адвокат. Ровно пятнадцать секунд феромоны незнакомого омеги окутывали сознание Чонгука. Ровно пятнадцать секунд к нему бежала охрана, впоследствии больно скручивающая руки в «полицейский» захват. Его толкали в спину, гнали словно дикого зверя. Чон не сопротивлялся, покорно шел вперед. Младший прожигающий смотрит в Тэхеново лицо, сквозь спадающую смольную челку, одними лишь глазами говоря «Еще встретимся», когда конвой ведёт его к выходу. — Тэхен, — Пак взглядом сверлит мужчину, из всех сил стараясь не треснуть по макушке, — Ты совсем голову потерял? — Только так его можно было успокоить, — непонимающе пожимает плечами, краем глаза провожая взглядом уводимого. Пришла очередь Тэхена быть озадаченным. Его тело реагирует на чей-то слабый запах горького шоколада, кардамона и зимнего кедра. Он переступает с ноги на ногу, словно пытаясь разобраться в собственном теле и своих ощущениях. — Чимин, — тянет жалобно, — Чем пахнет? — Бесповоротно свихнувшимся на голову дебилом , — выругивается блондин, подавая черное ситцевое пальто Тэхена. Мужчина заливается звонким смехом, — А если серьезно? — Кофе пахнет. Я принес для адвоката кедровый латте. — Вот оно что… — Выдыхает Ким, просовывая руки в пальто, обводит взглядом помещение, выдыхая. — Этот прокурор, — выдерживает паузу в секунд десять, — опасен для всех нас. — Самый опасный здесь ты, — Чимин заматывает на шее друга толстый вязаный саморучно шарф, — Доставляешь всем неприятности. — Напомни, почему мы с тобой все еще общаемся? — Ну, я очаровательный, — Чим подмигивает альфе, — И ты меня любишь.