━━━━━━━━》𖤍《 ━━━━━━━
На улице Мёндон громкий праздник. Красивые неоновые вывески, сияющие в ночи города ещё ярче, без устали привлекают новых клиентов. Из колонок доноситься легкая джазовая мелодия, жизнь кипит и идёт своим чередом. Но громче всего сегодня в знаменитом на весь Сеул ресторане «midnight», сегодня там празднуют большую победу. Победу Ким Тэхена. Помещение, пропускающее пару прибывших бет через свои массивные двери, встречает теплотой и роскошью. С потолка свисают дорогие хрустальные люстры, привезенные из Англии в подарок Чимину инвесторами; белый мраморный пол с паутиной чёрных линий, дорогие белые обои с красными вставками; кожаные диваны и круглые столы из красного дерева; аквариум от потолка до пола или же наоборот, пестрит великим разнообразием рыб. Пропахло тяжелым табаком дорогих сигар, крепким алкоголем и ароматным, даже больше манящим запахом свежей говядины, которую сегодня подавали всем в честь большого события. Красный, слегка румяный кусок мяса «Rare» подавали с салатом из утиной грудки су-вид, соусом Песто и сливочным с голубым сыром. Кроме этого на столах ожидали деликатесы из устриц и морских гребешков, а на десерт черный трюфель в ореховой посыпке. Мужчины грязно ругались матом, пили крепкий Benromach speyside single malt 48% и бурно отпускали шутки про удачно сложившиеся обстоятельства. Вдали от всей суматохи, в гордом одиночестве на белом барном стуле, сидел виновник всего торжества. Ким смотрел телевизор, где весь вечер крутили фотографию прокурора Чона с красноречивым названием «Желтая канарейка». Перед ним стоит черная бутылка, наверное, самого дорогого шампанского в мире. В честь такого торжества Тигр не пожалел такой роскоши. Эта самая бутылка была привезена из-за границы в подарок русской мафией специально для него, когда те посещали Сеул. Heidsieck подняли со дна моря в 1970 году. Некогда предназначалось оно для Русского царя Николая II, но корабль потерпел крушение и оно пробыло под водой чуть больше полувека, а позже попало к молодому господину. Всего на планете двести таких бутылок и сегодня одна из них будет наконец-то вскрыта. — Неразумный ты, Ким, — Чимин усаживается за бар рядом с другом, выставляя бутылку Clos Du Mesnil, — повод, конечно, хороший, но не для напитка за двести двадцать тысяч баксов. — Ничего ты не понимаешь, — Тэхен наконец-то отвлекается от телевизора, переводя взгляд на принесенный Чимином напиток, стоивший в раз пятнадцать меньше. — Я прожил больше тебя, малыш мой, — Пак улыбается, разливая игристое по флюте, — выпьем? Тэхен обводит пальцем край шампани, повторяя изгибы, после чего подхватывает шипучий напиток и отсалючивает его телевизору, где все еще красовалась фотография Чонгу, — За прекрасного человека, — жмурится, когда напиток обжигает нежную плоть горла, как можно быстрее запихивая в рот порцию сладкого сыра в медовой глазури. Тэхен не любил горькое, не любил кофе, не любил крепкие напитки. Ему нравилось нежное, сладкое и больше девичье. Ему нравились пестрые рубашки с расклешенными рукавами, нравился бежевый цвет и свежие цветы белых пионов. Любил искусство и музыку, поэтому дома собрал целую коллекцию известных авторов: Леонардо Да Винчи, Винсент Ван Гог, Микеланджело, Франсуа Шопен, Антонио Вивальди, Амадей Моцарт, Вольтер, Гомер и многие другие, чьи имена увековечены в истории мира. Тэхен был мягким и нежным, его внутренний мир похож на прекрасное озеро в свете полной серебристой луны, журчанием быстрого родника и светлячков, парящих над высокой травой. Умиротворение, уединение и гармония. Но реальность сделала его внешнюю оболочку другой: жестокой, горделивой и неприступной. Все чтили Тэхена, как лидера, уважали, как советника и боялись, как самое страшное зло, потому что в особо темные ночи он выпускал на свободу своего волка. По натуре своей Ким справедливый, местами даже мягкотелый, он душа любой компании; всегда поможет и всегда поддержит. И ради дорогого ему человека готов пожертвовать если не всем, то многим. Может отказаться от материальных благ в пользу другого, но никогда не станет ущемлять свои потребности. Если ему угрожает опасность, или вам посчастливилось перейти ему дорогу, то Ким по щелчку пальцев превращается в самого страшного деспота. Он будет рвать до костей, пока вы все еще живы. Сделает больно там, где никогда бы никто другой не додумался. В минуты, когда Тигр злится, на него можно вешать табличку «Осторожно! Высокое напряжение!» и лучшим из вариантов — вообще не приближаться, потому что убьет. Поднеси к нему в этот момент спичку — зажжется. Ким Тэхен тот тип людей, кто делает пожар не имея при себе спичек. Наверное, именно за это все его так сильно уважают, а некоторые и вовсе боятся, пересекаясь с ненавистью. Именно тяжелые времена воспитали в некогда беззаботном мальчишке титановый стержень, от чего теперь все падают ниц к его ногам. И если в тихом омуте черти водятся, то в Киме сам дьявол. — Чимин, — Тэхен разминает плечи, подбивает носком чёрных кроссовок воздух, продолжая, — Ты же понимаешь, что нам надо его убрать? Блондин поперхнулся, — В смысле? — брови его то собираются в кучку мелкими морщинками на переносице, то расправляются, придавая лицу озадаченный вид. Тэхен тяжело смотрит на друга, заставляя того откашливаться и уклоняться от такого напора, — приведи его ко мне. — Когда? — Сегодня. В полночь.━━━━━━━━》𖤍《 ━━━━━━━
Солнце медленно заходило за горизонт. Своими теплыми лучами оно касалось всего, до чего только могло достать, словно стараясь обнять и согреть перед долгой ночью. Каким чудным был сегодня закат. Если бы Намджун умел рисовать, то обязательно запечатлел бы эту картину на холсте. Но, увы, не смог он постичь данного. То ли руки у него были не под то заточены, то ли просто не хотел. Ким любил закаты. Это красиво, завораживающие и сказочно одновременно. Но длятся они недолго, отчего всю их красоту хочется запомнить навсегда, унести в памяти, как один из прекрасных моментов. Почему-то именно в эти мгновения альфа чувствовал себя по особенному спокойно, временами на его лице расплывалось некое очертание улыбки. На западе не такие яркие заходы солнца, как здесь — востоке, от чего дух захватывало еще больше. Пламенные языки будто касались струн души Джуна. — Алло-о, — крутится вокруг него рыжеголовый паренек, щелкая пальцами перед лицом застывшего друга. — А, — вытягивает Нам, выходя из транса. — Твоя любовь ко всему прекрасному — необъяснима. При том, что ты — Бог разрушения. — Эй, Хосок, — Ким подбирает под себя друга, теребя его волосы, — Я хоть и младше тебя, но все же мудрее. — Еще бы и твои руки были прямыми и прекрасными, как твой безупречный мозг, — заливаясь громким смехом, Хосок выбирается из лап надоедливого альфы, поправляя прическу. — Да-да, — без доли иронии отвечает тот, — Как думаешь, прийти сюда не опасно для нашей жизни? Хосок мнется секунд десять, после чего, улыбнувшись во все тридцать два зуба, раскидывает руки в стороны, — Я хочу стать, как Монарх. — Тот альфа, верно? — Нам устала растирает переносицу подушечками пальцев, пытаясь всопмнить человека, о котором говорит его собеседник. — ДА! — Хосок восторженно подпрыгивает, радуясь что Ким только делает вид что не слушает его, — Он классный! Управляет альфами! Он мой кумир. Эх, — продолжает, крутясь на пятках, — Я бы хотел попасть к ним, но это далеко от моего дома. — Я надеюсь что тебя никто не слышит и мы пройдем собеседование нормально, — Намджун останавливает поток вечно льющейся энергии Чона, схватив его за плечо.━━━━━━━━》𖤍《 ━━━━━━━
Ночь все больше поедала Сеул. На улицы выходили альфы, ночные птицы и голодные волки. Чонгук сидел в дешевом баре недалеко от центральной улицы. Пил залпом крепкий алкоголь, словно стараясь заполнить таким образом появившуюся дыру в груди, которая грызла его изнутри. Официантка небрежно подала ему тарелку с Токпокки и, виляя бёдрами, удалилась в глубине прокуренного зала. Прокурор все ещё не понимал всю тщетность сложившейся ситуации, всю ее скудность и безнадёжность. А от навязчивых мыслей в его голове, которые завязывались в узел — пил все больше и больше. В жизни столько дерьма, что хотелось кричать до беспамятства, ругаться отборным грязным матом на весь проклятый мир. Четвёртый подряд рокс с горячей жижой был выпит им без доли сомнения. Напиток уже не обжигал горло. Чонгук пил виски словно это было любимое им банановое молоко, только вот помутняющее рассудок. Громко возвращая стеклянный стакан на стол, мужчина выдохнул, цокнул языком и схватился за голову, ероша волосы. — да что за блядство. Бармен подлил заветные пятьдесят грамм, пододвигая тарелку с орехами и рыбой. Чонгук запихнул горсть в рот, опустошил стакан и, кинув мятые купюры, поплелся к выходу. Голова закружилась, а мозг уже кричал и требовал свежего воздуха. — Чон Чонгук, — солидный мужчина ожидал его возле бара уже около часа, — Вам необходимо проехать со мной. — Отъбись, парень, — Чонгук выпрямляется, стараясь выглядеть устрашающе, но выпитый алкоголь размягчил тело и то не слушалось. Пошатнувшись, отталкивает блондина с пути, желая оказаться дома. Его силой запихивают в минивэн трое крепких альф, заламывают за спиной руки и натягивают мешок на голову. — Да отъебитесь от меня, — вырывается, нанося удар в челюсть держащему его мужчине. — Если ты не прекратишь, — к его голове приставляют холодное дуло пистолета, — Я вынесу тебе мозг, разрежу на мелкие лоскуты и похороню в различных частях города, да так что никто из твоих богатеньких родственников не признает. Чонгук ничего не видел, но чувствовал, как блондин, встретивший его перед баром, улыбается, щуря глаза исподлобья. По телу электрическим разрядом проходят импульсы, отрезвляя. Было не страшно умереть, даже наоборот, этого хотелось больше, чем жить с грузом «желтой канарейки».━━━━━━━━》𖤍《 ━━━━━━━
Тэхен вальяжно сидел на мягком кожаном кресле, откинувшись на спинку, в своем большом светлом кабинете, делая полукруги. Он рассматривал на свету шоколадный коньяк, раскатывал его по стенкам тонкого хрусталя и нюхал — оценивал. Но глоток сделать не решился, а только громко поставил на стол, заставляя обратить на себя внимание телохранителей. За окном глубокая осень. Мимо больших окон в резиденции BR снуют люди, которые постоянно куда-то спешат. — Жизнь так коротка, — Тигр откидывается на спинку кресла, наблюдая за тем, как по прозрачным стёклам покатились первые струйки начинающегося дождя, — Так зачем же они так спешат, м?━━━━━━━━》𖤍《 ━━━━━━━
Детство — это время, когда ты растёшь беззаботным тигрёнком, в безграничном море любви и ласки, получаемой от своей матери. Но Тэхен не помнит свою маму, точно так же не помня о сказочном детстве, которое по ошибочному мнению должно быть прекрасным. Он помнил лишь испытания, которые возложили на его плечи. Альфа родился в последние дни уходящего года, когда землю усыпает белый, пушистый снег, который приятно хрустит под ногами. Только вот тридцатое декабря тысяча девятьсот девяносто пятого вышло совершенно обратным.Двадцать пять лет назад.
Ким Тэхен родился под шум проливного дождя, чьи капли громоздко падали на стеклянную поверхность небольшого окна в подвале, которое долгое время служило единственным источником дневного света. Ким не был желанным ребёнком и руки родившей его женщины не коснулись крохотного и хрупкого тельца. Никто не поднял, не завернул в тёплое одеяло и не прижал к груди. Его грудка часто двигалась в такт дыханию, крошечные ручки хаотично шевелились, будто что-то пытались найти. Мальчик лежал в небольшом углублении в бетонном полу, которое было похоже на колыбель, застеленную старыми тряпками. Там он оказалсь после того, как нога родившей женщины равнодушно отодвинула его. Уже тогда даже сморщенное личико мальчика было красивым и огромные, необычайно чёрные глаза завораживали своей глубиной. В тот день дождь никак не утихал, казалось, сам ночной Сеул рыдал над судьбой Тэхена. Мальчик не кричал, он тихонько всхлипывал, когда вода, льющаяся через окно по бетонным стенам и собирающаяся на полу, искала выход и, скатываясь в его импровизированную колыбель, начинала подниматься. Возможно, так бы всё и закончилось. Он устал бороться, уже стихли и те негромкие звуки, что он издавал. Но судьба не хотела так просто отпускать его. — Забери этот сучий выблядок, он мне не нужен. — женщина, родившая мальчика пропала бесследно, как только ржавую дверь, отделяющая её от свободы, распахнули. Мягкие руки Хаи Кё подняли его ввысь, и Ким впервые был представлен миру. Его первый крик оповестил округу об истинном рождении этого ребёнка! Старый мужчина бережно завернул мальчика в мятую рогожу. Какие чёрные глаза, как ночь, что породила его. Он был горд, Хаи сам принял у неё роды. Преданья не лгут, он пришел — Дух Ночи. И имя ему Тэ Хен — Ким Тэ Хён. И он будет проклятьем тех, кто… Хаи Кё посмотрел на кроху, он уже согрелся и, мирно посасывая большой палец, уснул. Сколько себя помнил Ким, он всегда жил среди детей ганпхэ в Сувоне. Милые лица Кё и Хван Сон Сан Пха всегда окружали его. Он рос в одном из кварталов, предлежащих их народу, в небольшой комнатушке, где помещалась только кровать и стул. И множество раз Ким слышал историю, как его породила ночь, как Кё принял его у неё и всё равно, каждый раз его маленькое сердечко начинало биться сильнее. Ему было два года, когда старый Хаи привёл его в «Термитник». Мальчика передавали из рук в руки и каждый прикасался к нему лбом. Они почитали его. С этого дня весь Хван Сон Сан Пха признал ребёнка Хранителем. Из уст в уста переходила история его рождения, он был чем — то вроде идола: на него молились, ему поклонялись, его почитали. Первый раз Ким запомнил свой маленький город, когда ему было всего четыре года отроду. Он шел по его большим улицам, впитывая в себя новые и необычные запахи. С ним всегда ходила охрана, его оберегали. Люди, встречавшие их, замирали в удивлении, до них доходили слухи о маленьком хранителе, но никто и не подозревал, что у этих практически животных, которые убивают по щелчку пальцев, живёт ребёнок! Матери прижимали своих детей к себе или загоняли в дом. Мужчины хмуро провожали их взглядами, неизвестность всех пугала. Год спустя. Тэхен бежал по пустынной улице. Маленькие ножки гулко стучали по мостовой. Эхо от его бега улетало ввысь и там, отражаясь от стен домов, возвращалось обратно усиленное в несколько раз. Это приводило ребёнка в ужас, заставляя бежать ещё быстрее. Ему казалось, что они всё ещё гонятся за ним. На улице стемнело, он несколько раз падал, больно обдирая колени, но боль только прибавляла ему сил, что бы бежать дальше. И тогда, в слабом, жёлтом свечении из окон, показался Термитник. Рыдания вырвались из его груди. Ким вбежал в свою маленькую комнатушку, там и нашёл его старый Хаи Кё. Через несколько минут, захлёбываясь слезами, альфа рассказал — он хотел поиграть с другими детьми, как они оттолкнули его, как дразнили, обзывая животным и грязным червём, а он разозлился и плюнул в них. И тогда у них появились палки и камни. Он убегал, его гнали как зверя, свистя и улюлюкая. Тёплые руки старика успокаивающе гладили его по спине, он тихо мычал мотив торади. Ребёнок начал затихать, заплаканное лицо мальчишки уткнулось ему в грудь. Ким задремал, позволяя Хаи Кё осмотреть тело ребёнка — на правом предплечье наливался огромный, лиловый синяк, колени были разбиты, ладошки в ссадинах, а из уха медленно вытекала алая струйка крови. Кё перенёс Кима на кровать, мужчина стоял и смотрел на спящего мальчишку, на его лице не читалось никаких эмоций, зато руки очень живописно сжимались в кулаки. Старик застонал и вскоре его стон перерос в рык, заставляющий постепенно покинуть комнату младшего. Те несколько часов, что он отсутствовал, Тэхен не приходил в сознание. Кровь, не переставая, сочилась из его уха. Глаза ввалились, дыхание было неровным. Он умирал! Мужчина вернулся не один, с ним было ещё двое. Они осмотрели мальчишку, о чём-то помычали между собой и отрицательно покачали головами, не глядя в глаза. Хаи Кё взвыл, упал перед ними на пол и прислонился лицом к их ногам — впервые, в своей длинной жизни, старик умолял. Правильно говорят — беда не приходит одна. Термитник, который долгое время служил «логовом» Хван Сон Сан Пха, начал гореть. В мире мафии ты всегда живешь на иголках, живешь в вечном страхе и вынужден бежать, прямо как сейчас. Большое здание поедали жадные языки пламени, хватаясь и обжигая все на своём пути. Окна вылетали из рам с разрушительным треском. Началась суматоха, люди давили друг друга. Черви схватили крохотное тельце хранителя. Тэ было неспокойно, он никак не мог проснуться — чувствовал сквозь сон, что его шевелят, что у него нестерпимо болят руки и ноги, а пуще того, раскалывается голова. Смутно слышал чьи-то голоса, понимал, что его куда-то несут. Вдруг нечто прохладное окутало горящие болью места. Он почувствовал сладкий запах ночи, услышал её песнь и упивался ею, но все так же не мог открыть глаза. А потом что-то горячее потекло к нему в рот, он инстинктивно сглотнул и провалился в темную бездну.«Не всякая городская легенда, является вымыслом. Иногда стоит слушать внимательно, вдруг там много правды.»
Темнота окутывала, пожирая сознание маленького тигрёнка. Она сполна обгладывала маленькое тельце до мраморных костей. Рвала оглушительным треском внутри, зудя где-то между четвёртым и пятым, скатывающиеся капли окрашивали окутанное белоснежными Маргаритками поле в алый — непорочное тело ломалось. — Это тот же двор и те же дети, все пятеро, — он подслеповато прищурился. Когда Ким подошел к песочнице, старший из ребят оглянулся. — О, опять Животный пришел, — он сплюнул сквозь зубы, его рука потянулась к лежащей рядом палке. Тэ, издавая низкое шипение, подобное тигриному, прыгнул. Над двориком поднялся визг. Термитник догорал, Хаи Кё не знал, как успокоить разъяренных людей ганпхэ. Хранитель не приходил в сознание, а возле маленького квартала собирался народ — слышались разговоры о людоеде и разорванном мальчике. Тревожные слухи дошли и до властьимущих семей, кроме Хадсонов, прибывших из Лондона, никто и никогда не вмешивался в дела Хван Сон Сан Пха. В этот раз Хадсон не рискнул сунуться в это разозленное осиное гнездо, и было решено обратиться за помощью к приближенному ганпхе — Чин Мэ. Ведь эти животные признавали и уважали его как хранителя древних знаний. Прошла неделя. После того как Тэ очнулся, мальчишка не выходил из комнаты много времени. Ю Ук и Чин Мэ подошли к комнате хранителя и постучали: ответа не последовало. Они осторожно открыли дверь и вошли. Комната была почти пустой, кровать, стол, да куча тряпья в углу, вот и вся обстановка. В помещении стоял отвратительный запах. Мальчик сидел в свободном уголке, перед ним была насыпана земля, лежали пучки трав и стояла чаша, наполненная бурой жидкостью. По-видимому, из неё и распространялась вонь. Тэхен деловито взял куколку, обмотал её несколькими травинками и окунул в зловонную жижу. Запах усилился. Тигр затянул заунывный мотив, вынул куклу и зарыл её. Сверху насыпал каких-то семян, присыпал их землёй и полил из вонючей чашки. Этот холмик был пятым. Первым пришёл в себя Чин Мэ: — Ты что делаешь? — Я кормлю землю. — Ким криво улыбнулся. Глаза его были подёрнуты пеленой, казалось, ребёнок мысленно был где-то далеко, а здесь находилась только его оболочка. Да и та выглядела не очень: кожа была землисто — серого цвета, глаза ввалились, губы посинели, а тело слегка подрагивало. Внезапно куча тряпья зашевелилась. Тряпье оказалось старым Хаи Кё. — Безумие Мэ, — хрипло прошептал он. Чин цепким взглядом окинул происходящее, ужас и отвращение промелькнули на его лице. Он резко развернулся и вытолкал прибывшего с ним из комнаты, захлопнув перед носом дверь. Ю Ук прильнул ухом к дверным створкам, но оттуда доносилось только непонятное шебуршание. Приблизительно через час Мэ вышел, закрыл снаружи дверь и приказал стоящему рядом охраннику никого туда не пускать. Сам же вышел на улицу и успокоил людей. — С детьми всё в порядке, ни кто сильно не пострадал. Ребятишки подрались, у мальчика просто царапины, — перед тем как придти сюда, Чин Мэ побывал у него дома и осмотрел старшего. — С Кимом немного сложнее, у него разбита голова, а всё остальное, влияние цветущей вишни и воспалённая фантазия испуганных детей, — Он останется здесь, чтобы лечить ребёнка, — А остальным следует разойтись, иначе рассерженные дети ганпхе выйдут проводить их, — Чин Мэ подождал, пока люди начнут расходиться, и вернулся в Термитник. Подойдя к комнате, он жестом приказал сторожившему уйти, и тот молниеносно исчез. Из-за дверей слышались глухие стоны и всхлипы, Мэ постоял возле дверей, глубоко вздохнул и решительно вошёл в комнату. Спустя сутки мужчина, пошатываясь, вынес мальчика. Выглядел он не плохо, чуть бледноват и круги под глазами, но уже, ни чем не напоминал тот кошмар, что недавно рылся в земле. Он сидел у него на руках, крепко ухватившись за его шею, и прижимался к нему. На его ресничках застыла одинокая слезинка, губки подрагивали, он изо всех сил старался не расплакаться. Мальчик был представлен Хадсону — Ким Тэхен таким именем он стал известен правящим семьям. Было решено, что он останется в Хван Сон Сан Пха и будет помогать старшине, управляться с его обитателями. Обучением и воспитанием займётся уважаемый Чин Мэ, а когда парнишка подрастёт, вольётся в дела Хадсонов. Конфликт был улажен и все успокоились. Только рабочий люд перешёптывался о «животном мяснике». Дети, игравшие в том дворе, в течение месяца скончались от какой-то заразы, которую они разрыли в песочнице. Через два года старый Хаи Кё скончался. Для Кима началась другая жизнь. Чин Мэ учил его читать и писать, пытался примирить с сегодняшним миром. Но не зря Кима воспитывал один из хранителей знаний, мальчик навсегда запомнил историю предков, а для людей он так и остался «мясником». Ким рос, он впитывал науку как губка. Ведь теперь остался только один хранитель древних знаний — он! Древних червей не стало — такова была цена его жизни. Ким тоннами читал книги, Чин с упорным постоянством снабжал его ими, хотя в основном мальчик воспринимал их как справочники. Мэ беседовал с ним о музыке, об искусстве, но для него все это было какофонией звуков и его разум просто принимал информацию, архивировал, перевязывал ленточкой и деловито укладывал в нужную ячейку (вдруг пригодиться), где всё покрывалось толстым слоем пыли. Когда Тэхену было восемь Ю Ук косо на него поглядывал. Ему не нравилось делить с ним власть, которую он приобрёл недавно, да ещё в жарком пылу борьбы с Чин Мэ. Тот был категорически против и даже спорил, в своё время, по этому поводу с Хадсоном. Сын первородного считал себя истинным наследником Хван Сон Сан Пха и род Кима его нервировал. Тем более что мальчик имел безграничную власть над ганпхе, а его это не устраивало. Он опирался на поддержку Хадсонов, но не был уверен, что помани он пальцем и его народ не восстанет против него самого. Ю Ук всячески привечал исполняющего обязанности хозяина Термитника Мин Дже и его семью, надеясь, что тот в случае чего встанет на его сторону. Друзей Ким так и не обрел. Нет, он не не боялся детей, он просто их не любил. Только маленького Чимина, приемного сына Чин Мэ он подпускал ближе, а куда было деваться — от него не избавишься, хотя порой ему очень этого хотелось. По началу Ким обижался, но поняв, что это себе дороже, принял надоедливого Пака. А потом, как оказалось, с этим несносным мальчишкой весело, он так мило выходил из себя, когда Тигр начинал дразнить Его, правда он так же пребольно дрался, когда младший заходил слишком далеко. Порой у Тэ горели руки от его щипков, а от дёрганья за волосы ему казалось, что полысеет. Когда Тигру исполнилось десять, его начали обучать обращению с оружием, и тогда Ким не понимал зачем ему эти навыки, если Хван Сон Сан Пха занимаются бумажной волокитой и содержит парочку непримечательных пивнушек в Сувоне и тройку в Сеуле. К четырнадцати годам Тэхену не было равных во владении оружием среди детей ганпхе. И уже тогда маленького Кими готовили к тому, что Хандсоны расскажут ему о бизнесе, который ему предстоит вести, как альфе и хранителю Хван Сон Сан Пха. Люди ганпхе следуют за молодым господином. В пятнадцать Киму сделали тест на определение генов, который стал его концом и началом чего-то нового. Весной две тысячи десятого Ю Ук вызвал Кима в центральный зал Термитника. Он что-то явно приготовил. Тэхен шел по коридорам, два охранника семенили следом. Чин Мэ говорил, что все хорошо, но волнение на его лице нельзя было смыть ничем. Ю давно хотел избавится от Тигра, он давно нашёптывал Хадсонам и «хозяину». Вот ведь тварь беспородная! Ким криво усмехнулся: «Вообразил себя богом, сын отрепья. Правильно говорят: в семье не без урода.» Тигр мучительно думал, но ни чего не приходило ему в голову — он зашел в зал, который был забит жителями Термитника. В центре, возле алтаря, стоял Ю Ук при всех своих регалиях. При появлении хранителя гул, исходящий из толпы, стих. Рядом с Уком стоял Мин Дже, исполняющий обязанности хозяина Хван Сон Сан Пха. По сути, марионетка в руках Ю. Ким вздёрнул бровь, он начал догадываться. Чуть поодаль стоял ещё кто-то, но их он не мог разглядеть, слишком далеко они стояли. Парень подошел ближе. — Ты звал меня, Ю Ук, — Не спрашивая, а требуя объяснений, сказал Ким, — Зачем? — слова эхом разошлись под высоченным куполом зала. Мужчина вздрогнул и наклонился вперёд, его потряхивало. — Открылись новые обстоятельства, ты не можешь быть хранителем людей ганпхе! — вздох пронёсся по толпе. — Кроха Бэм, сын Мин Дже, — он вытолкнул того вперёд, — будет хорошей заменой! Ким расхохотался. Кровь отлила от его лица, он сумел его разозлить, — Что? Что ты сказал? Похоже, что ты перебрал виски. Я — Ким Тэхен, рождённый Ночью, Дух Рейдзю. Я единственный хранитель древних знаний. — Ю напрягался с каждой фразой произнесённой им, — Ты выкидыш, жалкое дитя человеческой шлюхи, ты смеешь мне говорить, что я не угоден? — лицо Ука расплылось, очертания головы стали размытыми. — Ты порождение тьмы, ганпхе откажется от тебя. — На кишках, какой падали ты гадал — пидор недоучка? Они стояли друг напротив друга человек и разъярённый «Дух Ночи». Термитник вжался в стены, битва титанов может уничтожить всех. — У меня есть свидетель, он скажет правду! Ты не будешь Новым хозяином! Ты ничтожество! — Ук оглянулся, — Выйди, — Фигура, которую Ким не мог разглядеть вначале, приблизилась. Он перевел на него взгляд. Смутные воспоминания обожгли внутренности. — Прости меня мальчик! Ты узнаёшь меня? Я единственный, оставшийся из прошлых хранителей. Ты тогда был слишком мал, мне жаль, мы отказывались, но твой Хаи Кё умолял. Он говорил, что ты сильный, что ты справишься. Что ты душа Ночи, что ты единственная надежда на Новый мир. Мы уступили мольбам. Посвящение можно провести только один раз в жизни — это будет последний обряд перед смертью, — его глаза слезились, — мы знали, что тот, кто проводит обряд уходит, нас было трое, для обряда хватало двоих. Мне сказали остаться. Дух требует жертв, его нужно кормить, что бы оно не поглотило то тело, куда его пригласили. Он хотел обратить тебя в Альфу. Твой отец был прав — ты был сильным, ты вынес всё. Первый помог твоему Кё вывести тебя обратно, но ты был слишком мал. Они не смогли уберечь тебя всего, мне жаль. Мальчик, ты омега! И не думаю, что когда-либо твои гены смогут начать функционировать. Эксперименты с генами запрещены, — Он покачнулся, весь Уклад выдохнул в едином порыве. — Ты не сможешь быть началом новой ветви. Мне очень, очень жаль, — старик опустил голову. На морде Ю расплылась довольная улыбка. Огонь победы горел в его глазах. Древний продолжил, — Но я уверен, ты сможешь найти способ вылечить себя. И проживёшь прекрасную жизнь, как омега среди людей ганпхе. Боль, боль, боль! Ким будто стоит на раскалённых углях, боль рвала его на части. Наслаждаясь победой, Ук рыкнул: — Что, беспородная шавка, не всех ещё близких сожрал? Ох, зря Ю это сказал! Боль взорвалась внутри Тигра и с яростным воплем, подхватывая первый попавшийся тяжелый предмет, он кинулся на мужчину. Всю оставшуюся неделю до своего побега Ким не выходил из своей комнаты. Он не плакал, он никогда не плакал, просто не мог. Видимо слёзы сгорели. Но сейчас ему очень хотелось рыдать. Пустота внутри него ныла. Отвержен — это жгло его сознание. Тигр снова вспомнил как его выволокли отодрав от Ю Ука, он ещё не скоро найдёт себе женщину, ни одна шлюха не посмотрит на него без содрогания, после того как омега поработал с его мордой. Парню вспомнилось, как сморщилось лицо старого, когда он вбивал статуэтку феникса в ненавистную рожу. Ким перебирал в памяти недавние события, словно вновь и вновь вскрывая кровавую рану. А потом в нем проснулись злоба и ненависть. Парень ненавидел всех и древних с их экспериментами, и Чин Мэ, и ганпхе, и даже ночь. Ким решал — то ли ему сжечь Термитник, то ли отравить Хадсонов вместе с Ю Укои, то ли умереть самому. И тогда его глаза засверкали, по лицу блуждала зловещая улыбка. Он придумал, как досадить всем разом. Дверь тихонько скрипнула. Ким прокрался в комнату, его перекошенное злобой лицо пылало ненавистью. Старшие, что думали: он сюда не попадёт? Да он каждую щель здесь знает с младенчества. Парень подошел к колыбели и склонился над ребёнком. Перед ним было существо виноватое во всех его бедах. Как же просто сейчас было протянуть руку и сжать его горло. Всё кончилось бы быстро и все вокруг наполнились бы болью, такой же, какую испытывал Ким. Рука уже протянулась. Мальчик не спал, его синие глазки уже стали менять свой цвет. Тёмно — карие пятнышки напоминали островки в океане. Тёмные кудряшки покрывали его головку, он вытянул ручку и ухватился за палец Кима. Парень вздрогнул, его злость куда-то пропала. Крохотные пальчики настойчиво тянули его руку, ребёнок упорно пытался засунуть в рот указательный палец. Детские бровки сошлись к переносице. — А ты упрямый. — После продолжительного молчания голос Кима охрип. Бэм оставил его палец в покое и перевел взгляд на источник звука. Они смотрели друг другу в глаза, новый хранитель и бывший, возвышенный и отверженный, принц и нищий, слабый и сильный. Он тупик, как тот путь, что лежит в его жизни. Динь-динь-динь, приехали! Конечная станция, просьба покинуть вагоны, дальше дороги нет! Что ж надо отдать Ю должное, как бы ни был он злобен и жаден до власти, но явно он не был глуп. Старшина просчитал: если он просто обвинит Кима во всех смертных грехах, ганпхе, конечно, покачает головой, вздохнёт об упущенных возможностях и станет жить по-прежнему. Но не доделанный альфа всё продумал: предложи кому-нибудь снять с себя рваную, грязную одежду и остаться нагишом — тот откажется, лучше быть в грязном, чем голым, но дай ему взамен новый, чистый костюм и старые обноски незамедлительно полетят в помойку. Старшина предложил людям новую игрушку, а они с охотой и радостью приняли её. Они ведь ещё помнили, как по коридорам Термитника шлёпали маленькие ножки и звенел звонкий голосок Кима, а он сильно изменился и отнюдь не в лучшую сторону — много чего сотворил. А Ук знал об этом — хитрый гад. — О, Хаи Кё! Каким же придурком надо быть, чтобы собственными руками рыть себе могилу. Ю эту крошку воспитает. Он сломает его и Бэм станет послушной куклой в его руках. Нет, Ким не позволит этому случиться. Его мозг напряженно работал. Парень достала ребёнка из колыбели, кроха уже кривилась, видимо он хотел есть. Нет, старшина не был глуп, но он не замечал мелочей, он действовал напролом как, ну, как… бык. Тигр ухмыльнулся — обведёт Ю вокруг пальца, он ударит по нему его же оружием. Омега завернул мальчишку в плащ и тенью выскочил за дверь. Он уже забыл, зачем пришел сюда. Злоба не была его врождённым качеством. Сын Ночи пришел убить, а уходил уже спасая. Чин Мэ отшатнулся и вздрогнул, когда увидел Тигра с ребёнком на своём крыльце. — Что бы ты ни думал, малыш здесь ни при чём! Ким покачал головой, — Чин Мэ, Вы же, как ни кто, знаете меня, Вы учили меня. Разве я похож на злобного людоеда? Разве я могу причинить крохе вред? «А ведь пару часов назад именно этого и хотел» — мелькнуло у него в голове. — Может, зайдём в дом? Бэм замёрз и хочет есть, к тому же мы ведь не хотим, чтобы через пять минут здесь собрался весь Термитник? Ким кивнул и Мэ пропустил их внутрь. Тигр вручил альфе ребёнка и, не спрашивая, прошел на кухню. За час пятнадцатилетний омега успел приготовить еду для малыша, покормить его, поменять пелёнки, простирнуть грязные и наконец уселся в кресло в кабинете. Чин молча наблюдал за его суетой, когда Тигр уселся с мальчиком на руках, он печально сказал, — Тебе бы пошло отцовство, замечательным мужем был бы. Ким вздрогнул. — Прости меня мальчик, я не желал, что бы всё так случилось, — Мэ обнял гостя за плечи. — Что случилось, то случилось. И здесь уже ни чего изменить нельзя. Мэ, я прошу Вас о помощи, мне не к кому больше обратиться. Вместе со мной ганпхе потерял свою душу. Вот только не надо делать такие большие глаза, Вы прекрасно понимаете о чём я, — Ким посмотрел на ребёнка, мальчик мирно посапывала, — Куда можно положить его? — альфа указал на не большой диванчик. — О чём я? Ах да, сначала они будут говорить от его имени, а потом заставят Бэма повторять их слова. Я не могу допустить этого. Хадсоны никогда не сделают из ганпхе рабов. Я должен попробовать дать ему выбор, а не слепое подчинение. Он должен узнать, что значит быть обычным ребёнком, а не жить в этом мире. — Ты знаешь, я отказался быть хозяином и не вмешиваюсь в их дела, — резко сказал Чин, упрямо поджав губы. — Я не глуп, я понимаю, чего Вы хотели. Я потерял всё: свою жизнь, свой дом, свою семью, а чем рисковали Вы? Старый альфа виновата отвёл глаза. — Вы обязаны мне. Я уже не прошу, я требую! — голос тигра зазвенел, — Вы должны мне, я хочу получить свой долг. Я обращаюсь к тебе Чин Мэ — Знающий истории! Вспомни свою Ветвь, своё предназначение! — голос парня набирал силу, взгляд чёрных глаз стал тяжёлым. Да, его отвергли, но он не перестал быть сыном Ночи. Нахмурившийся было Мэ, внезапно улыбнулся, — А ты вырос, мальчик! Стал совсем взрослым, — он помолчал, — ты прав, я совсем постарел, и забыл, что есть вещи, стоять в стороне от которых, мне не пристало. Я помогу тебе. Знаешь, что у тебя есть дом? — от удивления глаза Кима округлились, а рот открылся. — Что вы сказали? Откуда? — Ну-у, я подумал, что тебе некуда будет деться, ведь всегда Термитник был твоим домом, и решил, что скромное жилище тебе не помешает, — Мэ ласково посмотрел на него, — И ещё одно, Хадсоны отказались от твоих услуг, ты ведь теперь не принадлежишь нам, — он вздохнул, — а, значит, не можешь больше им служить. Мне пришлось кое с кем поработать, так что они выделили тебе что-то вроде пособия, хоть и крохотное, но всё-таки лучше, чем ничего, — альфа хитро посмотрел на него. Омега расхохотался. Нет, пусть он будет хоть трижды духом и проживёт тысячу лет, но этот старик всегда найдёт, чем его поразить. Не много времени ушло, чтобы предоставить Киму все необходимое. Стоя на крыльце дома, Мэ спросил: — Послушай, у меня есть один вопрос. Правда ли, что Ю умеет превращаться в быка? — старый Чин улыбнулся. — Знаете, мне порой кажется, что мы все умеем оборачиваться животными, кто быком, кто тигром, кто крысой, а кто и просто тараканом. Ким не ответил на его вопрос, а Мэ не стал настаивать. Омега по-прежнему оберегал тайны ганпхе. Тигр ушел в ночи и унес с собой Бэма, а вернулся уже без него. — Всю мою помощь отсылайте мальчику, а я проживу. Сам. Без ганпхе. — Тигр улыбнулся, прощаясь со старым альфой. — Береги моего Мини. — Простите? Мужчина робко улыбается, — Я не могу оставить его здесь. Да и он мне всю старую плешь уже проел. — Хорошо, папа. Это был последний разговор Чин Мэ и Кима. Позже, стоя в своей комнате, Ю Ук скрипел зубами, он ничего не мог сделать, к ребёнку не подступиться, его не найти. Он глянул в окно, на улице под его окнами стоял Ким и злорадно скалился. — Вот сукин сын! — альфа со злостью ударил кулаком в стену. Тигр показал ему средний палец и, язвительно хохоча, удалился. — Ничего, я попробую позже. — Ук успокаивал себя мыслью, что он сможет найти Бэма. Его губы расплылись в улыбке. Но он ошибся. Если уж Ким плел сеть, то надёжно повязывал узелки. Так, в свете полной Луны, Пак Чимин и Ким Тэхен исчезли из жизни Термитника.━━━━━━━━》𖤍《 ━━━━━━━
Молния диким зверем ворвалась в наполненный одинокой пустотой кабинет. Подстать уличному воришки закрадывалась холодным свечением в самые потайные углы помещения, после растворяясь в ночи. Из глубокий раздумий о детстве, провалившегося в темноту Тэхена вывел Чимин, усаживаясь на край офисного стола из массива тысячелетнего красного дерева. Блондин провёл пальцами по лакированной поверхности, облизывая пухлые губы. — Тэхена~а, — сладко тянет, почти мурлыча на ухо альфы, — ты не забыл, что скоро должны придти новобранцы? Шея мужчины покрывается россыпью мелких мурашек, — Если ты не забыл, — поднимает чёрные глаза на друга, подпирая руками подбородок, — Мы на работе. А значит и обращаться надо ко мне подобающе. — Конечно, — Пак проводит кончиками пальцев по скуле Кима, останавливаясь в миллиметре от персиковых губ, — Господин Тигр. Тэ поддаётся ласкам старшего, робко улыбаясь. Такое отношение пьянило сознание, понуждая чувствовать расцветающее белоснежными пионами тепло внутри себя, — мне нравится, когда ты зовёшь меня Господином. — Тогда, — блондин ловко перебирается ближе к Тигру и, наклонившись, выдыхает горячий воздух в ухо, приятно обжигая чувствительную кожу: миллион мелких мурашек покрывают хрупкое тело альфы, — может мне называть тебя — Хозяин? Мужчина сглатываем ком, застывший в горле, — Отвали, Чим. — Скучный ты, — блондин пожимает плечами, отстраняясь от босса, — Так ты придумал, какое испытание дашь двум новобранцам? — Конечно, мой маленький Мини. — О, — губы старшего складываются в трубочку, причмокивая, — Что же это? — Помнишь же, что ты должен доставить ко мне Желтую канарейку? — Тэхен перелистывал скрепленные между собой бумаги, в углу которых красовались фотографии новобранцев. Чимин щуриться, — И ты предлагаешь посмотреть на их реакцию во время нашего похищения? — Именно. Посмотрим, как эти двое поведут себя и только тогда примем решение — подходят они в Вороны или нет. — Мне надо быть сегодня слишком daddy? — Дорогой мой, ты всегда слишком daddy, — Ким улыбается, откидывая документы на край стола, — Иногда даже больше. Блондин хищно улыбается, подхватывая тонкими пальцами стоящий на столе снифтер с шоколадным коньяком за толстую ножку, — Тогда примем наших гостей по всем правилам Black Raven.━━━━━━━━》𖤍《 ━━━━━━━
Массивные двери грязно-коричневого цвета с россыпью золотистых цветов, середина которых венчается мордой тигра, чей рык оглушительным звоном стоит в ушах в абсолютной тишине, встречают двух новоприбывших: Альфу с двумя α-генами — высокий статный красавец с пурпурными волосами, и одного лишь короткого взгляда на него достаточно, чтобы понять всю власть и силу этого статного парня; и по сути обычного бету, не имеющего ни одного из генов, но имеющего превосходящий все познания аналитический склад ума. — Добро пожаловать, — Чимин улыбается во все тридцать два белоснежных зуба, — Господин Тигр ждёт встречи с вами. Впервые возникшая обстановка пугала и давила одновременно, будто от вступления в Вороны решалась дальнейшие жизни этих двоих. Хосок помялся несколько секунд, перед тем, как пройти внутрь — словно сам, собственной рукой, подписывал смертный приговор и добровольцем шёл в когтистые лапы опасного зверя. Намджун же держался более уверено, изредка прикрывая плечом плетущегося позади бету. Так же пурпурно-головый поступал, когда они проходили мимо вооруженного конвоя, следуя к дверям. Чувствуя, как рыжий жмётся к спине, Ким посмотрел через плечо в пол оборота, говоря лишь на одном выдохе полушёпотом: — Бежать больше некуда, Хо. — Очень жаль, — солнечный пожимает плечами, покусывая потрескавшиеся губы. Страх и ужас застыли на лице Чона, заставляя давиться собственной вязкой слюной, которая предательски продолжала образовываться во рту. Хотелось сплюнуть и убежать, но тогда какой из него герой, если так легко сдаётся? Руки сжимались в кулаки от волнения — бежать. Нужно срочно бежать отсюда, иначе не сносить им головы. Уже готовый развернуться на пятках и дать деру от сюда изо всех сил, что остались, злополучные двери наконец-то распахнулись, освещая ярким желтым светом лица парней. Проглатывая собственный страх, Хосок почти смело шагает следом за Джуном, осознавая, что обратного пути для них больше нет. Ощущение о самой большой ошибке совершенной в его жизни теперь не покинет до самого конца. — Здравствуйте, — как и ожидалось, Джун кланяется сидящему перед ним в маске, пихая в бок замершего бету. — Приветствую, — холодный голос голубой молнией разливается по кабинету, — Вы знаете куда пришли, Ким Намджун, — альфа тянет это имя, словно пробуя его на вкус, золотисто-карие глаза оценивающе смотрят на высокого, переводя с лёгким прищуром взор на рыжего, продолжая так же ровно смаковать каждый слог, — и Чон Хосок. — Да, мы знаем куда пришли. — Мне нравится, что Вы даёте полный ответ на мои вопросы, — Тигр переплетает длинные пальцы, и, опираясь локтями о стол, укладывает на них подбородок, облизывая губы, но этот жест не был виден из-за бело-золотистой маски, — И зачем же вы к нам пришли? — Стать частью Воронов, Сэр Тигр, — почти из-за спины мямлит Хосок. — Тогда, может ты все же выйдешь из-за спины своего товарища и предстанешь предо мной. Чон мнётся, но увидев в глазах Намджуна искреннюю поддержку, выходит. Только сейчас Ким смог полностью увидеть представших перед ним парней. Альфа, имя которого уже было распробовано на вкус, а вся биография лежала на столе, прикреплённая фотографиями, был выше самого Тигра на голову, если не на все две, но это лишь взгляд с низу, а в бумажках пометка — сто восемьдесят семь сантиметров, шестьдесят восемь килограмм, четвёртая положительная группа крови. Ким Намджун единственный сын и, соответственно, приемник семьи, которая управляет системой здравоохранения не только в Южной Кореи, но и в Китае. А это означает одно — виноградно-головый будет полезной ключевой фигурой на шахматном поле, и там Ким уже во всю расставляет свои сети, словно готовясь к большой войне. Джун с малых лет рос в Америке, впитывал в себя клады науки, и вернулся в страну лишь пару месяцев назад. Его желание попасть в преступный мир не совсем ясны. Ему бы готовиться к тому, что вся могущественная система перейдёт к нему и жить в больничных делах, помогая отцу. Но у судьбы, видимо, другие планы. Для Тигра же данное решение не важно, потому что цель оправдывает любые средства. Альфа обладал двумя ã-генами, что делало его не только сказочно красивым, с виднеющимся сквозь тесную одежду рельефом мышц, но также обладающим рациональным складом ума — настойчивый, не сдающийся и не останавливающийся на достигнутом. Окончивший с отличием Harvard University был мечтой любого и именно в руки Тигра приплыла, наверное, самая крупная в его жизни рыбёшка. Нет, у Кима действительно много полезных и значимых знакомых, которые с определенной легкостью могли бы вызволить того, но имея в подчинении такую фигуру, выбиться в свет стало в разы проще. Реализация давно задуманного, но убранного в дальнюю полку плана наконец-то начнется и о Тигре и Воронах в целом заговорят в совершенно ином ключе. Что же касаемо второго — с первого взгляда совершенно не примечательного, рыжеголового Беты — Чон Хосока, то все гораздо легче и сложнее одновременно. Чон является другом Намджун с раннего детства и всегда и везде следует за ним, и когда стало известно, что альфа отправляется в Америку, то он незамедлительно отправился за ним. Хосок следовал за Намджуном везде и помогал во всем, что бы не делал последний. Будучи из совершенно обычной семьи, отец которого управляет небольшим издательским домом, бете не удалось поступить в Harvard, но в США он успешно закончил МТИ — Massachusetts Institute of Technology. И если Намджун для Тэхена, как открытая книга, то жизнь Хосока покрыта завесой тайны, которую все ещё предстоит раскрыть. — И так, ваше первое и последнее вступительное задание пройдёт сегодня ночью, — Ким встаёт из-за стола, подходя к большому настенному шкафу, — но для начала я познакомлю вас с нашим миром. Тигр распахивает массивные двери, открывая взору новобранцев большой стенд с оружием: от легендарного Beretta 92 до крупнокалиберной винтовки Steyr HS.50 и это только фавориты самого альфы. — С данного моменты Вы — вороны, а значит Вы готовы нести ответственность, — Тэ подхватывает пальцами Walther P99, проверяя магазин, — Но запомнить все же вам необходимо, — он в прыжке приближается к Намджуну, прислоняя холодное дуло тому к голове, — Предателей здесь не любят и с расправляются с ними самыми жестокими методами. И если рыжий Хосок чуть взвизгнул от происходящего, то Джун стоял непоколебимой скалой, вызвав прилив восхищения у блондина, который все это время наблюдал из угла комнаты, — Если вы хотите высадить обойму мне в голову и выбить мой гениальный мозг, — Ким вскидывает бровь, — то вам необходимо снять с предохранителя. В кабинете повисла пятнадцати секундная тишина, разорвавшаяся громким, истеричным смехом Пака, — Какой же ты милашка, — он подходит к альфам, кладя руку на наведённый пистолет, тем самым опуская его, — Тигр, если вы так будете пугать новичков, то к нам никто больше не придёт, — голос звучал его мягко и так бархатисто, что хотелось тонуть, слушая Мини часами. — Эх, — младший закатывает глаза, снимая маску и наконец-то предоставляя гостям своё лицо, — не даёшь ты мне быть суровым лидером. — В нужные моменты ты всегда суровый, мне даже хочется молиться Богу, хотя я — атеист. Никому не посоветую тебя злить, — блондин улыбается, наконец-то нормально приветствуя мужчин, которые все это время переглядывались. Такой приём они точно уж на ожидали. Как из сурового Тигра, от чьего одного вида застывала в венах кровь, лидер BR превратился в мягкого, с улыбающимися карими глазами Тигрёнка. — Намджун, — Чимин протягивает руку с пистолетом, передавая тот, — и Хосок, — в руки второго точно так же было уложено оружие, — пока вы состоите в Альянсе и являетесь членами Чёрных Воронов, вы должны запомнить несколько правил, но для начала, позвольте представиться. Это наш лидер — беспощадный и злобный Ким Тэхен, больше известный, как Тигр, — указывает раскрытой ладонью, не сводя глаз с опешивших мужчин, крутивших с интересом оружие, — Я же — его правая рука, тормоза и просто хороший товарищ — Пак Чимин, но меня можно звать Мини. — Или цыплёнок, — произносит Ким младший, за что сразу же получает книгой в лоб, которая так успешно была кинута Чимой. — Сегодня вы отправляетесь на задание вместе со мной. Наша цель — молодой прокурор Чон Чонгук. — Он не вернул долг? — Хосок вертит в руках маску, которую ему выдали помощники Чимина. — Нет, он просто решил перейти нам дорогу. И теперь мы должны его устранить. — Устранить? — Именно.━━━━━━━━》𖤍《 ━━━━━━━
Черная GMC Sierra 2500 HD all Terrain x тронулась с подземной парковки в глубине южной части Сеула. За рулем сидел рыжеголовый юноша в традиционной маске белой лисы — Кицуне. В центре красовался красный логотип BR в виде спирали со стекающей каплей на переносицу и два крыла ворона под глазницами такого же алого цвета. На переднем пассажирском — виноградноголовый в маске черного медведя, которая имела лишь один выделяющийся элемент — ряд выпирающих клыков. — Я хочу, чтобы вы запомнили: на время выполнения любых миссий вы навсегда забываете ваши имена. — Так точно, господин Пес. — Ваши имена, — голос Чимин резко осел, становясь грубым, как сталь. — Боец третьего ранга — Хоуп. Белоснежный лис. — Боец третьего ранга — Арэм. Гризли. — Тогда, начинаем, — Пес лязгнул затвором, пряча пистолет в кобуру под пиджаком. Неоновые вывески смотрелись в ночи еще ярче, добавляя серым улицам пестрых красок. Тяжелые тучи оседали на крышах многоэтажек, щедро поливая землю падающими с них каплями. Под желтым светом уличного фонаря, под большим черным зонтом с тростью в виде рукояти катаны, стояли мужчины, привлекающие много внимания, выходящих из бара. Людям было потешно наблюдать, они снимали на телефон, тыча пальцем. — Господин, Чон Чонгук, — Пес делает шаг навстречу пьяному прокурору, которые еле волочил ноги, — Вам следует проследовать со мной. Словесная перепалка не закончилась ничем хорошим для молодого альфы и вот уже силой его запихивают в машину стоимостью восемьдесят миллионов вон. Оказываемое Чонгуком сопротивление было не лучшим решением. Мешок, натянутый на его голову, предательски мешал дышать, заставляя жадно, рваными глотками, хватать ртом воздух, от чего холщовая ткань начинала намокать. Стесняющая движения, затянутая на шее тугой петлей, веревка давила, раздражая нежную кожу на шее. Недолгие попытки вырваться, вперемешку с грязным отборным матом, закончились, так и не успев полноценно начаться — к голове было приставлено дуло пистолета, сопровождаясь тихим треском спустившегося предохранителя. — Я вынесу тебе мозг, разрежу твое симпатичное тело на мелкие лоскуты и похороню в различных частях города, присыпая их землей. А голову преподнесу в новогодней коробочке с красным атласным бантом, на званном ужине твоего отца. Только сейчас до молодого и не успешного прокурора дошла вся тщетность происходящей ситуации. Он сидел в машине, как загнанный в угол зверь, гонимый палками, с заточенными острыми краями. Каждое движение могло расцениваться, как попытка нападения, а значит и без того короткая жизнь закончится, так и не успев начаться. Чонгук пытался запомнить все не резкие повороты машины, представляя меняющиеся картинки за тонированными окнами. Но даже так, отследить весь путь не удавалось. Многоэтажки сновали одна за одной, пока не начинали таять, превращаясь в хрупкие невысокие домишки. Ехали по сельской местности недолго, минут двадцать максимум. Это Чонгук определил, как только машина съехала и асфальтированная дорога сменилась неровной поверхностью с кочками, а под колесами неприятно отскакивал мелкий гравий. Еще через пять минут его, как бездомного котенка, вышвыривают за ворот рубашки из машины, заставляя пасть на колени прямиком в холодную лужу. Ткань штанов быстро впитывает в себя воду, моментально тяжелея. Белая рубашка неприятно липнет к коже, просвечивая рельеф мышц. Чонгука ведут в здание, где мерзко пахнет сыростью. Тычут в спину пистолетом, не снимая мешок с головы. Его ведут в старое здание с большими деревянными дверями, петли которых неприятно скрипят от малейшего движения. Чонгука силой заставили склонить колени. Недолгие манипуляции и холщовый мешок слетает с головы на грязную, пропитанную чем-то коричнево-алым солому. Прокурор разминает затекшую шею, поднимая глаза на стоящего перед ним мужчину в маске тигра, с глазниц которой на него смотрели два золото-карих глаза, наполненные лишь ненавистью и холодом.