Мы никогда не были друзьями

      Первое, что я помню — проснулся я под мерный перестук клавиш. Ну, в принципе, под него и заснул. Второе, что я помню — все ужасно затекло. Корешок раскрытой тетради отпечатался на моей щеке, а рядом лежащая ручка едва не выколола мне глаз. Пока я сквозь кряхтение пытался разогнуть спину, огляделся. В комнате мало что можно было разглядеть: в одном углу, за другим столом два рыжих ярких пятна — настольная лампа и голова соседа, а другие три четверти комнаты освещались тусклым просветом полузакрытых штор. В общих чертах, день начался так же, как и вся неделя до этого. Знал бы я, чем этот день закончится — намертво прижал бы седалище к стулу. А пока пришлось с него встать. — Сколько сейчас? - сонно растирая глаза левым кулаком, прозевал я. — Около девяти. - флегматично ответил мне сосед. — Девяти утра?! — Девяти минут седьмого. - он поправил очки, выказывая раздражение. — А, господи. Размяв ноги, я на автопилоте двинулся в кухню, преисполненный жаждой крепкого чая. Мы жили в одной из многочисленных мини-квартир в общажном мужском крыле. Не сказать, что халупа, не сказать, что хоромы. Ни тараканов, ни крыс, ни плесени, нормальный смеситель в душе, раздельный санузел. Два, точнее. Я часто бегал в женский, собираясь на пары — там шире зеркало. Доставая себе кружку почище, я подумал, что Федора наверное, ещё не завтракал. Заварил ему кофе. Неся две пузатые кружки к нашим столам, сослепу раз пять спотыкался о банки из-под энергетиков. Важно было поставить кружку на безопасном расстоянии от края, хотя, сколько я живу с ним, он никогда не ронял ничего со стола. В отличии от меня — учебники, тетради, рюкзаки и сумки, ручки, мелкие фигурки, папки, — всё это было защитным рвом из хлама вокруг моего стола. Я постоял немного, ожидая, что он хотя бы заметит мой бодрящий подгон. Но Федя все так же с бледным от отсвета экрана ноутбука лицом, сосредоточенно печатал. Я сел на свое место, и, нарочито гулко прихлебывая смородинный чай, уставился в фигуру справа от меня. Рыжий парень, типичный до сблеву: кудри, формирующие клоунскую прическу, ярко-зелёные глаза, на носу — полоска веснушек, которых почти не видно под черной оправой очков, и несметное количество рубашек в клетку. После вымученного первого курса на архитектурном перешёл на программиста. Казалось бы, несовместимые специальности, но нет, он отлично разбирался в искусстве, вещи столь субъективной, и в своих этих технарских приколах. У меня отношения с техникой были узконаправленные — я дружил только с медицинским оборудованием. Познакомились мы давно, но общаться теснее начали после выездной экспедиции для всего нашего универа. У нас была симуляция помощи раненым в горячих точках, у них — обезвреживание бомб. Видите взаимосвязь? Я тоже нет. Так или иначе, те пару дней по какой-то причине сблизили нас. Он весьма симпатичный, умный, но не занудный. Однако я находил общение с ним больше выгодным, чем приятным. Он стал защищать меня от нападок сокурсников. Внешность у меня для этого, что ни на есть, подходящая: метр шестьдесят, пятьдесят килограмм, кукольные голубые глаза в окаймлении пушистых ресниц и светло-русые пряди, сколько их не укладывай, лежащие в милом беспорядке. А повадки — и того хлеще: я ходил на разного рода курсы в свободное время — парикмахерские, маникюрные, стилиста, визажиста. Да и на пятнадцатисантиметровую шпильку вставал весьма спокойно. Молчу про то, что я мажусь кремами на ночь, использую сыворотки, маски, и могу нюдово накраситься перед парами. Просто я не вижу ничего зазорного в желании выглядеть и чувствовать себя хорошо. Зато видят окружающие. Правда, справедливости ради, больше половины моих обидчиков сначала бьют ногами, а потом ловят в коридорах с целью спросить номерок. А вот девушки наоборот, повизгивают от восторга. И винить их не в чем, кому не будет приятно, когда парень может поддержать разгон про всякие «женские внутряки». Да и при этом быть потенциальным партнером, чего греха таить. Но были в моей внешности модели Виктории Сикрет и свои плюсы — девчонки часто за не бесплатно заглядывали ко мне, чтобы я помог им с прической, макияжем или ногтями в предшествии свидания или вечеринки. Сумма в месяц, признаться, выходила достаточно круглой. Иными словами, я был Золотым мальчиком нашего универа. А вот Федя... Не сказать, что был из «крутых» или «плохих», иногда помогал, взламывая университетский сайт, и сливая оттуда ответы или правила оформления ответов. В целом, ничем не примечательный. Пил, как все, водил девушек, как все, и по моему велению часто впутывался в проблемы. Нас часто видели вместе у общих душевых: я останавливал кровь из ран, порой даже вправлял какие-то смещения. А он в свою очередь услужливо сторожил меня, пока я надрывал рвотой отбитый тяжелой обувью живот, или обмазывался тоналкой и пудрой. Хоть мы оба и выглядели откровенными задохликами, но мы часто бывали на турниках и полупрофессионально занимались паркуром, так что удары у нас были не самыми легкими. Хотя я больше полагался на медицинские знания в драке, признаться честно. Кинуть кого-то через прогиб, конечно, круто, но быстрее пережать ему сонную артерию, чтобы он отрубился. А вот Федора своей мускулатуры не стеснялся, и пара десятков разбитых носов и скул на его счету точно есть. Иногда я ловил себя на разглядывании после душа его пресса, так коварно оканчивавшегося белым махровым полотенцем. Но куда больше меня уносило от эстетики: запах холодного кофе, прогорающих от усердия плат ноутбука, и едва уловимый шлейф раствора для линз. То, как он поправляет очки, как покачивает стаканчик, стоя у автомата в столовой, даже этот перестук клавиш в какой-то момент заменил мне колыбельную. Но мы были друзьями, лучшими друзьями и соседями, только и всего. Правда, и соседями-то мы стали не так давно. Мой предыдущий сосед был спортсменом и учился на профессионального тренера, он был за ЗОЖ и, следовательно, за здоровый сон. В этом ему мешал я, по ночам вслух тихо зубря термины на латыни. Мой «призыв сотоны» ему окончательно осточертел, и в ту ночь я поперся к единственному достаточно близкому другу, попросить перекантоваться. Одна ночь, вторая, седьмая, двадцатая, и вот я смотрю, попивая чай, как он корпит над очередным документом. Но тут он внезапно откидывается на спинку стула, и смотрит прямо на меня. Я буквально не знал, куда деть глаза — я же бесстыдно залипаю на него уже минут десять! В итоге точкой спасения оказались мои голые коленки. Слышу, как он берет кружку. Мрачно делает глоток.       — Ты первый в душ или я? - смотрит. Выжидающе. А чего я, собственно, молчу?       —Тебе надо, ты и иди. - Господь, что я только что сказал?! Повисла пауза.       - Ром, а пошли сегодня на тусу? Последний шанс перед сдачей проектов. Я поднял глаза. Он что, серьезно? Хлопаю ресницами, и пытаюсь понять, какая тут связь.       - Ладно? - с сомнением отвечаю я.       - Кул. Тогда после пар сразу сюда, успеешь собраться. - как мило, он предусмотрел для меня время. - Ну, а пока ты думаешь, я пойду сполоснусь. Видит Иисус, я скопычусь еще до «экватора». - и ворча, он вместе с кружкой, едва волоча ноги, поплелся в ванную. Донесся шум воды. И запах проблем.